Взаперти

День прошёл как обычно, то есть, ничего не произошло. Никаких событий, никаких особенных мыслей в самом что ни наесть прямом смысле. НИЧЕГО. И так каждый день. День за днём. Год за годом. Ничего не происходит. Ничего не меняется, как в мёртвой петле. Но, это, к большому сожалению – реальность. Даже треклятый Ной уже который день и носа не показывает из его разума. Алену было скучно и тоскливо. Ну, это ещё цветочки по сравнению с тем, что он испытывал в первый год, как попал сюда: в маленькую квадратную всего на три шага камеру со стальной дверью и прибитой к стене полкой, которая, наверное, служила бы узнику кроватью, если бы в этом помещении он физически мог лечь, расправив ноги. В углу стояло, занимая и так немногочисленное пространство, ведро для помоев. Его, правда, никто не выносил, зато сам узник регулярно вываливал его в бойницу, заменяющую ему окно. Это было нелегко, так как предмет фактически туда не помещался, а ещё Алену приходилось вставать на цыпочки, чтобы достать до треклятого отверстия, а потому в первое время он не раз вываливал его содержимое прямо на «кровать». В щель едва можно было просунуть руку, а вид из него простирался аккурат прямо на чёртову скалу. Из него даже нельзя было посмотреть на небо! Да даже свет в него почти не попадал. Разве что зимой, отражаясь от заледеневших склонов. Но зимой Алену было не до любований! Холод пробирал его до костей, а потому окно приходилось заделывать подручными средствами и немногочисленной в его распоряжении старой одеждой. К счастью, тут было что-то вроде отопления. Но окна во время холодного периода никто не заделывал, и узникам приходилось делать это самим. Или только Алену. Может, его просто здесь не любят? К нему за 7 лет никто так ни разу и не зашёл. Он всё это время просидел в этой ужасной узкой камере. Разве что еду ему в дверную щель просовывали. Хотя, к счастью, в достаточных количествах, чтобы экзорцист с чистой силой паразитического типа не сдох. Пусть, и его левая рука уже много лет не подавала признаков жизни. Вернее, рука-то работала. А вот светящийся крест на ней стал тусклым и невзрачным, словно погасший костёр. Ален вновь посмотрел на свою проклятую руку, недовольно хмыкнул, встряхнул надоедливые отросшие седые волосы (кто бы дал ему ножницы), и опять принялся за любимое (единственное) занятие – отжимания от пола на руках. При желании, он мог бы отжиматься весь день. Всё же 7 лет тренировок дают о себе знать. Физические упражнения помогают не думать и сконцентрироваться на движениях. Вернее, помогали несколько лет назад, когда Ален, попав в эту почти пыточную камеру, за пару месяцев успел приобрести себе целую кучу фобий, связанных с темнотой, замкнутыми пространствами, резкими звуками, ночными кошмарами, даже с чудищами под кроватью, хотя кровати, как таковой, у него не было. Зато то время было самым интересным и увлекательным за последние несколько лет жизни Алена. Страх был не особо приятным чувством, но зато здорово убивал бесконечно тянущееся время. Ему хотя бы было о чём подумать. А теперь? Теперь в его голове пустота, все чувства постепенно выцвели, и ему изо дня в день просто дико скучно. Как зверю в клетке. Ужасное сравнение. Поговорить тоже было не с кем. Тюремщики – не слишком разговорчивые люди, а других узников он банально никогда не видел. Своих соседей тоже. Как будто он один здесь заперт. Как будто вся тюрьма отдана исключительно под его заключение, хотя Алена никогда отсюда не выпускали, даже в коридор. Неа раньше хотя бы помогал. Развлекал, как мог, разумеется, развлекать чокнутый ной, мечтающий убить… кого он там мечтал убить? А впрочем, не важно. Они уже давно об этом не говорили. Вообще-то, они в принципе уже давно не общались. Или чёртов паразит уснул, или его просто достал скучающий Ален. И то, и другое – вполне в его духе. Неа мог обходиться без общения с другими годами, десятилетиями, может быть и веками, если бы жил так долго. Он социопатичен, но при этом довольно интересный собеседник, учитывая, разумеется, что он единственный собеседник Алена Уолкера. С ним было хотя бы не так скучно. Но и этот гад решил устроить ему бойкот. Сердца у него нет! Так, сколько времени уже прошло? Сколько? Ну, солнце ещё не село, так что точно не 12 часов. На теле Алена ещё ни капли пота, так что, предположительно, не прошло ещё и часа. Но чёрт его знает. Может просто Ален научился не потеть в первый час тренировки? Он лениво, но при этом ловко, как акробат, прогнул назад спину, сделав красивый мостик, опираясь руками на свою «полку», потом встал на руки и начал медленно, натужно просовывать ногу в «окно». Она туда влазила весьма плохо, а потому на это требовалось довольно много времени, которое Алену занять было просто… нечем. Но он не отчаивался. По крайней мере, до тех пор, пока дело не было сделано. Вторая нога в бойницу банально бы не влезла, а потому он всегда качал пресс на одной. Потом, менял её на другую и продолжал. Подумать только. Ален в жизни так отчаянно и методично не занимался совершенствованием своего тела как после попадания в тюрьму. Может быть, она даже положительно сказывалась на нём? У него никогда в жизни не было таких чётких кубиков! Любой мужик обзавидуется! Если, конечно, не смотреть на то, что Ален так и остался тощим дрищом, хотя кормят его как на убой, пусть и не самой вкусной, но всё же сытной едой. Ему и жаловаться было почти не на что. Дают жилплощадь, кормят, поют, не обижают. Зато не нужно зарабатывать себе на жизнь и отдавать долги учителя, не нужно убивать акума и рисковать жизнью, не нужно спасать людей и мир, не нужно воевать с проклятым живущим в нём ноем, так как тот уже почти отказался от своей коварной задумки, по крайней мере, до тех пор, пока жив Ален. А умрёт он весьма быстро, так как экзорцисты с чистой силой паразитического типа долго не живут. Не жизнь, а мечта. Особенно для тех, кто умирает там – снаружи. А он живёт. Скука – самая страшная вещь, которая может мучить человека. Даже тоскливо как-то от таких мыслей стало. Никто не должен жить в клетке. Ни люди, ни звери. По крайней мере в одиночных. По сути, весь мир – одна сплошная клетка, наполненная опасностями и интересностями. Его клетка проще, но намного безопаснее. Вот в чём принципиальная разница. Сегодняшний день, казалось бы, ничем не отличался от всех предыдущих, но кое-что неуловимо поменялось. Ален даже через стальную дверь ощущал напряжённость принёсшего ему обед охранника, как будто что-то вот-вот должно случиться. Или уже случилось. Чёрт его разберёт. Вот Неа бы разобрался. И где его носит? Ален никогда бы не подумал, что будет скучать по паразиту, живущему в его голове. Но ждать ответа на мучающий его вопрос не пришлось долго. Вообще не долго, если учитывать полное отсутствие у Алена любой информации о мире в течение последних 7 лет. Послышался скрип открывающейся тяжёлой железной двери откуда-то слева. Соседняя камера? Звуки сдавленной ругани и приглушённый топот множества сапог. Много людей, разговоры… неужто и впрямь новый сосед? Потом был звук закрытия дверей, мерзкий скрежет ключа в замке, и удаляющиеся шаги. Тишина. Ален не слышал ничего, как будто некто в соседней камере не подавал признаков жизни. Может, там никого и нет? Всё же ни воплей, ни стуков, ни других звуков сопротивления он не слышал. Может, они просто проводили ревизию пустых камер? Как скучно. Ален опять задумчиво вернулся к прерванному занятию, размышляя о том, кого же чисто гипотетически могли к нему подселить? Но поток его мысли прервал внезапный стук, как будто что-то откуда-то оторвали, а потом начали долбить этим по двери. Ален даже чуть не грохнулся от испуга, если бы, конечно, его нога не была намертво зафиксирована чёртовым окном. Спустя секунд 10 на смену шока пришло раздражение. Ну что за дебил будет долбить по металлической двери деревяшкой? Она, вообще-то, единственный предмет мебели в камере, на котором можно спать, не боясь простудить себе простату! И что он будет делать, если она сломается? Это тюрьма Ватикана! Если его тут заперли, значит не отпустят до самой смерти. И он всё это время будет спать на полу? Алену сначала стало его жалко, но потом это ощущение тут же растворилось, так как его начал бесить чёртов стук. Он знал, что его жалкий крик не сможет достучаться до чёртового сумасшедшего, а потому он потратил достаточное количество времени, вытаскивая застрявшую ногу из окна, чтобы у него заболела голова от чёртовых противных звуков, а потому он без зазрения совести долбанул ногой по чёртовой двери, почти выбив её с петель и заглушив своего доставучего соседа. Тот видимо, не на шутку перепугался. Ален, кстати, тоже. Дверь реально почти выпала из проёма. Если он ещё пару десятков раз так ударит – точно снесёт её к чертям. Как-то не хотелось ему жить без двери, а потому он поклялся себе, что больше никогда не будет так мучить несчастный кусок железа. - Ты баран, что ли? Дверь-то старая, но прочная! Все рога себе пообломаешь и последние мозги вышибешь! Хорош ебать мозги себе и другим! Ты тут не один, так что сиди смирно! - Заткнись! – шикнул удивительно знакомый голос. – Не смей мне приказывать! - А ты не смей мешать мне жить! – возмутился наглости нового соседа Ален. Почему этот человек кажется ему таким знакомым? И бесит неимоверно. - Так живи! Тебе повезло, что ты сидишь за стенкой, и я не могу тебя прикончить. А потому – живи, - голос звучал холодно и высокомерно, вызывая в бывшем экзорцисте приступ дежавю. Но где он мог его слышать? - Как я могу нормально жить, если ты шумишь? Ты что, не можешь спокойно просиживать свой зад? – возмутился Ален. Да что ж это такое! Какой упёртый баран! Так и хочется надрать ему зад! Ну, уж в этот раз этот придурок точно проиграет! Не зря же Ален качался тут столько лет. Постойте-ка! «В этот раз»? А что, был «тот раз»? Но когда? Они разве встречались? А много ли у Алена знакомых, которых ему хочется прибить с первых минут разговора? - Так закрой уши! Или наслаждайся! Всё равно делать тут нечего. – самодовольно заявил тот высокомерным тоном. Как же он бесит! Но почему? Кажется, в памяти Алена что-то начало просыпаться. - Что значит «нечего»? А если мне хочется подумать в тишине? Или поспать? Ты совсем не уважаешь чужого… - Мне плевать, - уверенно перебил его парень. Тут в голове Алена что-то щёлкнуло. - Канда! – поражённо заявил тот, не понимая, как за 7 лет умудрился его забыть. Это же чёртов Канда! Как его вообще можно забыть? - Ты меня знаешь? – удивлённо спросил мечник и, судя по звукам, подошёл поближе к окну, чтобы лучше слышать голос собеседника. - И ты ещё спрашиваешь? Тебя весь орден опасается, как чумы и почитает, как Божество Резни, - почти обрадовано заявил Ален. Всё же он был рад услышать знакомый голос в этой темнице. - Так ты экзорцист? – незаинтересованно спросил Канда. Ален очень точно представил, как мечник недовольно кривит губы и резко дёргает головой в раздражении на невольно вырвавшийся вопрос. - Да! Ты меня не помнишь? – почти обиженно спросил Ален. Как так? Они же столько всего вместе пережили! Они столько миссий выполнили, столько драк провели! И причём не все они были безнадёжно проиграны «бобовым стручком»! Иногда и у Канды был повод сходить в лазарет, пусть его раны и заживали быстрее. - Тц. Как будто я должен помнить всех слабаков, встречающихся на моём пути, - фыркнул тот. Вот теперь Алену реально стало обидно. Как так можно-то? Какая он сволочь! Он забыл его! А ведь, а ведь Ален его когда-то… впрочем, не важно. Это дела давно минувших дней и утраченной молодости. Уолкер обиженно надул губы, специально игнорируя многозначительное молчание мечника, который наверняка надеется, что неизвестный бывший экзорцист и новый сосед в одном лице представится. Но в этот раз Ален будет умнее. Всё равно чёртов Канда не запомнит его имя. А если и вспомнит, то будет обзывать недомерком. Так пусть называет его как хочет! Всё равно имени своего он ему не скажет! Это было что-то вроде маленькой мести за все предыдущие унижения в то время, когда они вместе ещё жили в Ордене. Точно! Месть! В голову Алена закралась гениальная мысль. А ведь прямо сейчас Канда не знает ни имени Алена, ни лица. И сделать ему ничего не может. Как же этим не воспользоваться? - Юу! – обрадовано закричал Ален в окно. – Хочешь я дам тебе совет, как старший? - Тебе жить надоело! – злобно крикнул Канда. Ален даже через стену ощущал его злобную ауру. - Тебе надо быть добрее к людям, Юу, - почти томным голосом пропел Ален. Бешенство Канды и произношение его имени порядком успокаивало. – А не то оставят они тебя без еды, и ты умрёшь. И никакая чистая сила тебя не спасёт. - Заткнись, придурок! – шипел Канда распустившей капюшон коброй или гремящей хвостом гадюкой, но Алену было абсолютно до лампочки на его сигналы предупреждения об опасности. Сейчас между ними была толстенная каменная стена. - И не ори слишком громко. А то ведь реально кормить перестанут. Со мной уже такое было! – озабоченно предупредил Ален, улыбаясь от уха до уха, но неожиданно его веселье прервали: - Ты здесь давно? – слишком прямой вопрос для Канды, слишком спокойный голос для злого Канды и слишком сильный интерес к чужой жизни для Канды. Ален удивился. Не уж-то этот недоумок всё-таки изменился? Может и детишек успел завести? Жуть! Такое даже представлять страшно! - Да, - просто ответил Ален. – Несколько лет. Ну и? Как там война с Графом продвигается? - Никак, - фыркнул Канда. – Всё по-старому. После смерти одного тупого горохового стручка нои в край распоясались. Экзорцисты мрут как мухи. Их уже даже обучать не успевают – сразу в бой отправляют. - Да… - протянул Ален. – Молодёжь… А что за стручок? – вдруг оживился Ален припомнив старое прозвище. - Проклятый, - как-то нехотя ответил Канда. - А! – притворно озарился тот. – Ален Уолкер, который? Хороший был парень, - с видом знатока потянул он, ничуть не смущаясь такой наглости, как самовосхваление. - Да. И помер как последняя собака! – почти со злостью рявкнул Канда. Ален аж испугался. - Как умер? – удивился тот. Как умер? Вот он же – жив и здоров! И посадили его под конвоем экзорцистов Ватикана прямо из комнаты в камеру. Когда он мог прослыть умершим? И к тому же Канда слышит его голос! Или он его забыл? Ну, не удивительно – Когда? Как? - На задании, - неохотно ответил Юу. – Пошёл в одиночку, никого не предупредив, и его сожрали акумы. Ну не идиот ли? – язвительно заметил он. - А ты думаешь, он способен на такое? – решил сыграть на памяти Канды тот, хотя не надеялся услышать что-то кроме колкости или «да». - Ты тоже думаешь, что это интриги верхов Ордена? – спросил Канда. Ален резко впал в ступор. - Так ты не веришь отчёту?! – почти обрадовано прокричал тот. - Да. Трупа не нашли, хотя в прошлый раз, когда он якобы умер, был. К тому же сами нои ничего о смерти этого недомерка не знают. - Ты спрашивал у них? – ещё более удивлённо прокричал Ален. - Да, - неохотно выдал тот. – Слишком странно он умер. Думаю, ему всадили нож в спину. Этот идиот же такой доверчивый! Носит в себе проклятого врага всех экзорцистов и смеет слепо доверять им! Полный кретин! – злобно буркнул Канда. Канда расследовал его исчезновение? Канда?! Он же его терпеть не может! И ненавидит! С чего бы ему делать такое ради мелкого шпенделя, без которого он и все остальные в штабе вздохнут с облегчением? Есть лишь одно возможное объяснение. - Тебе он нравится? – с голосом знатока, бесстыдно улыбаясь, заявил Ален. – А со стороны походили на злейших врагов. Как это мило! Дружба на почве взаимной неприязни. Было бы ещё забавнее, если бы ты был в него влюблён! - Захлопни пасть! – крикнул Канда, ударив доской по стене. – Плевать мне на него! Пусть дальше гниёт в своей могиле! - Канда… - Я сказал ЗАТКНИСЬ! - Заткнитесь оба! – проорал из коридора охранник. – Иначе останетесь без еды ещё и завтра! Канда недовольно хмыкнул, а Ален расстроился. Нда. Ужин ему теперь не светит. А всё из-за чёртового Канды! Уставший от криков и попыток поговорить с чёртовым невыносимым кретином, Ален почувствовал себя сонным и лёг спать в привычной позе: туловище легло на полку, ноги в сапогах приставлены к соседней стене и подняты. Всё-таки в этой камере невозможно было лечь в полный рост. Сегодня, в отличие от многих дней, ему снился очень увлекательный сон. О прошлом. О Линали. О Лави и всех остальных. Даже о Канде. О том, как он позорно сбежал из ордена, но потом Канда его выследил. О том, как рассказывал этому самодовольному мечнику о своём прошлом. О том, как они потом вместе отправились в тот дом, откуда началась история Неа и Маны. О том, как он узнал всю правду и том, что тогда чувствовал. А потом были только боль и смирение. Ален смирился со всем дерьмом, что когда-то было для него важным. За смирением пришло равнодушие, а потом… Ватикан с его шавками. Они нашли способ скрыть Алена от Апокрифа и заперли его в тюрьме, якобы, для его защиты, хотя на самом деле для того, чтобы следить за 14 ноем. Они не знают правды. Ален им и не говорил. И Канде тоже. Никому. Как и об Апокрифе. Мало ему того, что парня считают вместилищем ноя. Что же будет, если они узнает, что в Алене сидит сам Граф? Ну, вернее, его часть. Об этом никому не нужно знать. Даже самому Алену. Сон медленно превратился в кошмар, но проснулся Ален ровно к завтраку. К кошмарам он привык давно. Они уже даже не будят его по ночам. Тогда же парень услышал в голове привычный голос: - Ты достал меня своими кошмарами. Я думал, ты уже пережил тот период, когда они у тебя должны быть. - Я пережил тот период, когда они меня пугали, - возразил привычно Ален. – Ты почему не отвечал мне столько времени? - Я спал, - лениво ответил тот. – Всё-таки ты не дал мне нормально пробудиться, а такое нестабильное состояние отнимает много сил. - Ещё бы я тебе дал. Тогда меня бы не стало, - уже больше лениво, чем всерьёз упрекал его Ален. Этот разговор у них уже был. И окончился он серьёзной ссорой. Эмоции от неё уже выплеснулись, выгорели, а потому по-настоящему разозлиться не получалось ни у одного, ни у другого. - Ты с кем там разговариваешь? – послышался вопрос за стеной. - Не с тобой, - зевая, ответил Ален. - Ты шизик? – вопрос, вызвавший теперь лишь улыбку, хотя раньше за него он мог придушить этого гада. Ален действительно повзрослел. - Да, - простой ответ на простой вопрос. Признаться в шизофрении оказалось куда проще, чем в том, что в его голове реально живёт Тысячелетний Граф. Неа вообще похож больше на болезнь, чем на простого гостя в его подсознании. - Ты только что обозвал меня своей шизофренией? – прочитал его мысли Неа. Он так умеет делать не всегда. Только когда Ален не строит вокруг себя мысленные барьеры. Сейчас парень был слишком ленив и расслаблен, чтобы маяться такой ерундой. А сам Неа и не злился даже. Просто ему жизненно необходимо упрекнуть в чём-то Алена. Видимо, отыгрывается за то, что тот нарушил обещание и не отдал ему своё тело. - Да. Я слышу голос в голове, которого на самом деле нет, - достаточно громко и для Канды, и для Неа ответил тот. - Да ну? – переспросил тот с иронией в голосе. - Да. Может, тебя уже нет в моём теле, и моё подсознание тебя придумало специально для того, чтобы не сидеть в этой чёртовой камере одному? - А может ты уже умер, и это всё твой персональный Ад? - А за что бы я попал в Ад? Я же был экзорцистом. - Ну, не знаю. Может быть, ты нагрешил. Например, спутался с ноями и предал орден. Или болтаешь со своим главным врагом только потому, что больше не с кем? - Как будто тебе есть с кем. - Ты реально шизик, - убеждённо заявил Канда. – Я думал, таких как ты на кострах сжигают, а не в тюрьмы сажают. - Так я же бывший экзорцист, - протянул Ален, зевая и слегка потягиваясь. - То есть, чистая сила ещё при тебе, - предположил тот. - Да. Вроде как. Но она почему-то не хочет активироваться. Может её тоже достала моя шиза? – многозначительно намекнул на Неа Ален, гадко улыбнувшись. - Твоя чистая сила тоже меня бесит, знаешь ли. Если бы её не было, ты бы уже стал мной. Она мне даже жизни нормальной не даёт. - А ты мне. Так что мы квиты. - Может ты перестанешь общаться с шизой и поговоришь лучше со мной? – предложил Канда с неохотой. - А чего мне с тобой общаться? Ты такой хам, Канда! Моя шиза мне хотя бы не грубит! – с ироничной интонацией потянул Ален. - Когда как, - не согласился Неа. – А что этот парень делает в соседней камере? – поинтересовался ной. – Он же типо генералом был, нет? - Точно! – воскликнул Ален. – Канда, какого хрена ты делаешь в этой тюрьме? Ты же генерал. - Таких, как он либо сразу устраняют, либо берегут. Что-то тут нечисто, - насторожился Неа. - Верно. Это как-то странно получается. Может он больше не генерал? - Этого звания не должны лишать от нефиг делать. Они обычно занимают свой пост посмертно. - Получается, он предатель? – спросил Ален, нахмурив брови. - Нет. Тогда бы его сразу убили. - Но Канда же бессмертен, - возразил Ален. - Его даже распыление на молекулы не убило. Может поэтому его запихнули сюда? - И к тебе в соседи? Хотя… - заторможено потянул тот. – Ты же 7 лет ведёшь себя, как приличный заключённый. Может, тебя уже не считают опасным? Хотя присутствие Канды рядом всё равно подозрительно. - Может они подумали, что я уже совсем свихнулся от одиночества и начал говорить с тобой, а потому они решили подсадить ко мне компанию? Но тогда это фиговая компания получается. - Согласен. - Эй! – уже громче крикнул Канда. – Хорош уже сам с собой какие-то бредни сочинять! Бесишь, шизик недоделанный. Понятно теперь, с какого перепуга тебя сюда упекли. - Тогда объясни мне, как ты сюда попал? Или я буду дальше гадать. Времени-то у меня много, - жутко улыбнулся «тёмный» Ален. – Так, какие там у нас ещё варианты? О, неужели? Вот оно как? Как ужасно! – преувеличенно громко восклицал парень уже для того, чтобы просто позлить Канду. Ной в его голове на это лишь недовольно хмыкнул. - Ладно! – сдался тот. Удивительно легко и быстро. Для Канды, конечно же. Перед тем, как он произнёс эту фразу, Юу обматерил Алена на трёх языках, выдумал целый перечень того, что разъярённый мечник с ним сделает, когда, наконец, сможет выйти отсюда или сломать чёртову дверь. Или стену. Тут он как-то не уточнял. И только потом, когда совершенно спокойный Ален продолжил свои возгласы и тупые разговоры уже реально самого с собой, Канда всё-таки сдался. – Я больше не генерал, - простой ответ. Даже странный. Как это не генерал? Кто лишил его этого звания? Даже халтурщик и гуляка Кросс не был лишён его, несмотря на свои загоны, а Канда… с чего бы Ордену лишать его титула? Что он такого успел натворить? - За что? – спросил Ален. Ему нужно было знать ответ. Зачем? – он и сам не знает ответа на этот вопрос. - Просто появился лучший кандидат на это место, - сплюнул Юу в раздражении. - В Ордене проводят чистку? Неужто руководство сменилось? – предположил Неа. Повисла гробовая тишина. Ален до того удивился странным словам ноя, пока не сообразил сам, что они вполне могут быть реальностью. А тот факт, что Канда молчит, означает… Чёрт! Этот идиот же не слышит Неа! - В Ордене сменилось руководство? – продублировал вопрос Ален. - Как ты догадался? – вышел из оцепенения Канда, подтверждая чужую теорию. – Кто ты, чёрт подери, такой? - Это не я, - признался Ален. – А моя шиза. Она у меня умная, - похвалил тот с нотками гордости в голосе. Неа раздражённо цыкнул. - А твоя шиза, случаем не демон какой? Или чистая сила? – почти угадал Канда. Ален аж вздрогнул от того, что, казалось бы, прямолинейный и грубый мечник смог сделать такой точный вывод. Он, конечно, не мог знать, что в голове парня напротив живёт ной, но в то же время вполне здраво рассудил, что природа голоса в голове нового знакомого объясняется не обычной болезнью. А Ален всего-то выдал одну неосторожную фразу! В этом Канда походил на вездесущего ноя, который всегда думает на 10 ходов вперёд. - Да, - не стал отрицать Ален. Лгать в этой ситуации было бы только хуже. А неверный вывод отведёт мечника дальше от истинной разгадки. - Тогда странно, что тебя сочли шизофреником. Что у тебя за чистая сила? – начал докапываться Канда. Ален нервно сглотнул. Чёрт, будет неудобно, если мечник узнает его истинное лицо, а потому ему нужно правдоподобно соврать. Но как? - Скажи ему, что я чистая сила с разумом, как Апокриф. Но про Апокрифа не говори, - подсказал ему Неа. Странно, что он вдруг решил помочь Алену в таком пустяке, но не воспользоваться данной подсказкой было бы расточительством. - Если этот голос связан с моей чистой силой, то я думаю, что у неё есть разум, - неопределённо ответил Ален. - Сердце? – мгновенно выпалил Канда, а потом добавил чуть позднее мрачно: - Апокриф? - Кто такой Апокриф? – спросил Ален ради того, чтобы не показаться осведомлённым в их общей с Кандой тайне. Даром, что о ней знают ещё полордена, но обычные экзорцисты-то – нет. - Не важно, - отмахнулся Канда. – Твоя чистая сила может действовать в независимости от тебя? - Нет, - однозначно ответил Ален. – Она только болтает со мной о всякой фигне, но и деться от неё я никуда не могу. С другой стороны, и она тоже. - Паразитический тип, - с ходу догадался Канда. - Как ты узнал? – присвистнул Ален. Мечник и впрямь стал куда умнее, чем раньше. - По твоему обеду. На сколько человек он рассчитан? В своей жизни я встречал только одного прожорливого стручка, который бы смог столько спороть, - тон Канда, как всегда, был грубым и недовольным. - О, и кто же? – практически краснея от собственной наглости и раздутого самомнения и чуть растягивая слова, поинтересовался парень. - Не твоего ума дело, - резко ответил тот. Замолчав. Видимо, на сегодня разговор считался законченным, будь сидящий за стенкой человек прежним Кандой. Но этот был до удивительного мягче и пытливее. – Как тебя зовут? – это был последний вопрос, на который Ален хотел бы ответить. Но этот идиот Канда же не отстанет! Да и сбежать от него было нельзя. Так что приходилось врать. И, как назло, на ум ничего не приходило. - Роло, - прозвучало голосом Алена в пустоте ещё до того, как он смог придумать хоть сколько-то вменяемый ответ. На смену замешательству пришло осознание. - «Ты опять захватил моё тело!» - обвинил Неа Ален, но уже про себя, чтобы не пугать Канду, давая вездесущему ною читать свои мысли. - Да. Но только потому, что ты не умеешь врать, - не стал отрицать Неа. Странно, но это был первая попытка захвата тела Алена со стороны Неа за все 7 лет их жизни в этой темнице. Раньше, когда ной показывался из разума парня, то они не могли общаться, и сам Ален просто проваливался в воображаемый мир собственного подсознания, пока Неа творил, что хотел с его телом. На этот раз же всё было по-другому. Ален знал, что говорят его губами, но при этом не по его желанию. Это ощущение было бы очень легко спутать с обычным подсознательным рефлексом или бездумным действием, если бы в его теле не жил ной, а для того, чтобы придумать имя за пару секунд нужно, как минимум, иметь фантазию. У Алена её явно был жёсткий дефицит, раз на ходу выпалить любое пришедшее в голову имя не получилось. - Что за идиотское имя? – спустя непродолжительную паузу выдал Канда. – Ничего получше придумать не мог? - Какое есть, - недовольно буркнул Ален, почти обидевшись. Имя ему, в самом деле, нравилось. Он даже как-то назвал так полюбившуюся ему птичку, с которой дружил какое-то время, пока они с учителем жили в Индии. Канда же, видимо, истолковал его недовольство по-своему. - Ну, как говорится, имя не выбирают, - фыркнул мечник. – Так, когда, говоришь, тебя здесь заперли? - Семь лет назад, - не стал врать Ален. - Как раз в тот год, когда умер недомерок, - пробурчал себе под нос Канда. - А вы точно злейшие враги? – почему-то решил уточнить Неа. – Не похоже, чтобы он тебя ненавидел. Как и ты его. Скорее вы походите на парочку в ссоре. - Не неси чепухи! – возмутился проклятый. - Чего ты там опять орёшь? – шикнул на него Канда. - Да я не тебе! – заткнул его тот. - «Чёрт, достался же мне такой тупоголовый сосед!» - тоном Канды передразнил Неа. – Наверняка он так и думает. - А что ещё ему думать? Он же вечно недовольный придурок и психопат! - Ты там меня со своей шизой обсуждаешь?! – вставил свои 5 копеек Юу. - А ты не подслушивай! – усмехнулся в его сторону Ален. - Трудно не слушать, когда ты так орёшь. Убавь громкость, шизик. - Ну, прости уж, что я такой впечатлительный! Вот если бы этот придурок… - Ты просто чокнутый, - спокойно констатировал факт Канда. – Ну, это не удивительно, учитывая тот факт, что последние семь лет ты общался только со своей шизой. - Заткнись, а? Вот кто-кто, а ты совершенно не изменился. Всё тот же противный высокомерный гад, как и обычно. - Зато я хотя бы не сумасшедший. - Канда, ты…! В общем, дальнейшая их перепалка длилась минут 40, пока оба не выдохлись. Надо заметить, что во время её Ален отжимался на левой руке, так как пропускать свои ежедневные занятия из-за одного ублюдка в соседней камере не собирался. Чем занимался Канда, он не знал, но наверняка чем-то дурацким. За время ссоры юноша устал даже сильнее, чем во время своих обычных занятий. Видимо, перепалки действительно куда утомительнее простых физических упражнений. - Чем ты тут обычно занимаешься? – спустя двое суток игры в молчанку, наконец, соизволил поговорить с Аленом Юу. - Ну, а чем, как думаешь, тут вообще можно заняться? – съязвил тот, вися вниз головой на высунотой в окно ноге. - Болтовнёй с самим собой? – укоризненным тоном буркнул Канда. - Боже, включи воображение, - закатил глаза тот. – Как ты думаешь, сколько раз за 7 лет я успел поссориться со своей шизой до такой степени, что он начал меня игнорить? Пришлось выдумывать себе новые занятия. - И что ты сейчас делаешь? - Качаюсь, - не стал врать Ален. – Еды дают вдоволь, так что ничто не мешает мне заниматься физическими упражнениями. - Как ты качаешься. Тут развернуться-то негде. Или у тебя камера побольше? - Надо уметь приспосабливаться, - хитро ухмыльнулся Ален. - А ты пробовал сбежать? - Нет. А зачем? – наивно поинтересовался Ален. - Ты идиот? – больше утверждающе, чем вопросительно возмутился Канда. – Какой идиот не захочет сбежать из клетки, в которой его заперли? У тебя совсем мозгов нет? - Есть у меня мозги! – крикнул Ален. – Просто мне как-то не хочется возвращаться, - грустно вздохнул тот. Прошла драматичная пауза, но продолжения истории проклятого так и не последовало. - Ну и? Почему ты не хочешь сбежать отсюда? – раздражённо вздохнул Канда, прекрасно понимая, что именно этого вопроса от него ждал сраный шизофреник. - Я просто подумал, что мне лучше за решёткой, - опять устами Алена произнёс Неа. - «Твою мать!» - возмутился про себя проклятый. - Я сказал правду. Вообще, мне тоже интересно, как ты ответишь на этот вопрос, - усмехнулся в его голове ной. - Почему? – спросил Канда таким тоном, что Ален прямо услышал, как мечник закатывает глаза. - Просто… Я ненормальный, - горько улыбнулся Ален. – И, думаешь, меня без причины здесь заперли? Причина есть, и, думаю, она достаточно весомая. К тому же здесь мне не надо зарабатывать деньги и убивать акума. - И всё? – Спросил Канда таким тоном, словно Ален сказал какую-то глупость. - Что всё? – раздражённо буркнул Ален. - И это все причины, из-за которых ты решил сидеть в этой сраной камере и сходить с ума от одиночества? – буквально закричал на него Канда. – И лишь поэтому ты решил отказаться от своей жизни и от своей свободы, от всех людей, кому ты небезразличен? Ты точно конченный идиот! К чему это идиотское самопожертвование? Человек должен жить так, как того он хочет сам! Ты ведёшь себя прямо как этот тупоголовый бобовый стручок! – кричал на Алена мечник и всё никак не мог успокоиться. А тот даже впал в ступор, слушая его крики. Разве Канда и раньше был таким? Почему он говорит ему такие вещи? Разве ему не плевать на других? Так почему он интересуется жизнью человека в соседней камере? Откуда он понабрался таких слов? Что это вообще значит? - Он похоже влюблён в тебя, - вставил свои 5 копеек ной. - Не говори ерунды! – шёпотом шикнул на него Ален. Но Канда, видимо, его услышал. - Хорош болтать с самим собой, пока я с тобой разговариваю, идиот! - Я серьёзно, - не унимался ной. – Он так серьёзно и с такой ненавистью относится к твоему самопожертвованию. И постоянно сравнивает тебя с бобовым стручком, который был таким же придурком, как ты, то есть, с тобой прежним. И он не первый раз упоминает это прозвище в ваших разговорах. Значит, ты, как минимум, был ему небезразличен. Я думаю, он беспокоится о тебе. Я думаю, он был влюблён в тебя. Хотя в последнем утверждении я уверен только процентов на 50. - Серьёзно? – удивился Ален и даже ударился головой об стену, но не почувствовал этого. – То есть он… - Спроси его, - предложил ной. – Если он смутится или замнётся, то я был прав. - Тот гороховый стручок… - прежде, чем начался новый поток нравоучений Канды, начал Ален. – Он был дорог тебе? Ты ведь не впервые упоминаешь его. И тогда Канда замолчал. И не отвечал довольно долго, так что Ален даже позвал его от нетерпения. Но Канда остался безучастен. - Ты реально был прав? – ошарашено признал Ален. – И вовсе не всегда ты прав! – сразу же начал возмущаться тот, услышав высокомерный «фырк» ноя. – Просто у тебя опыта больше! - Он бы и у тебя был, если бы ты больше общался с людьми, а не торчал тут 7 лет, - резонно заметил Неа. - Если бы я таскался по миру эти 7 лет, то по любому бы не дожил до сегодняшнего дня! – эта перепалка у них уже была. И не раз. Они оба даже не злились, с удовольствием смакуя каждую заученную реплику. Ален, забыв о Канде повышал голос. И не потому, что не мог убавить громкость, а просто из-за того, что по «сценарию» он должен возмущаться. Помнится, впервые эта ссора произошла между ними ещё тогда, когда Ален был подростком. Сейчас должна была прозвучать реплика Неа, но в их диалог вклинился посторонний: - Даже твоя шиза советует тебе сбежать отсюда, - всё тем же высокомерным тоном, что и раньше, продолжил Канда, словно Ален не задавал ему того смущающего вопроса. - А ты вообще помолчи! – шикнул на него Ален. – А не такая уж ты и сволочь, какой кажешься на первый взгляд, - хитро улыбнулся проклятый. - Заткнись! – уже привычным раздражённым тоном крикнул на него Канда. Но в этот раз его голос был на полтона громче. Ален на это лишь злорадно усмехнулся. - Ну и? Признавайся! Какие у вас были отношения? – парень зашёл в роль «тёмного Алена» и теперь без стеснения и стыда допрашивал растерявшего всю свою ужасающую ауру Канду. - Я сказал: «Заткнись». Или ты уже речь человеческую перестал понимать, шизик? – новая кличка Алена прижилась достаточно быстро. Обидная, конечно, но всяко лучше, чем когда его обзывали недомерком и гороховым стручком. - Да ладно тебе, - с улыбкой в голосе, прямо как Лави, растягивая гласные, пропел тот. – Мне же интересно. Я уже умираю от любопытства. - Так сдохни! – крикнул на него Канда. – Может хоть так тише станет. - Какой ты зло-о-ой! – с напускной обидой, но всё также в шутку потянул Ален. – Признай, тебе без меня будет скучно. И одиноко. Так что за то, что я болтаю с тобой, ты тоже должен идти на компромиссы. - Больно нужны мне разговоры с таким чокнутым, как ты, который 7 лет просидел в камере только потому, что не хотел выбираться наружу. Ты просто трус. - Может быть, - не стал отрицать Ален, произнеся это с улыбкой. У него было слишком хорошее настроение, чтобы так быстро переключиться от веселья к злости, а потому он ответил на нападки Канды вполне спокойно и честно. – Но меня устраивает такая жизнь. Я не знаю будущего. Возможно, если выйду наружу, то стану счастливее. А может нет. Может даже, что от этого станет только хуже, а может и ничего не изменится. Но одно я знаю точно, - голос Алена стал столь серьёзным и уверенным, что даже Канда притих, внимательно его слушая. – Если я уйду отсюда, то не смогу никого спасти или кому-то помочь. Я не смогу сделать «лучше». Так пускай всё останется, как есть. - Ты не говорил мне об этом, - спустя непродолжительное молчание, сказал Неа. - И не собирался. Ты бы нашёл 1000 причин, которые покажут бессмысленность моих выводов и мою никчёмность, как человека. – Неа вздохнул. – Я много думал об этом. О том, что мне следует делать или как жить дальше. И это вывод, к которому я пришёл за… - 5 лет, - точно угадал Неа. Он всегда был чертовски умным. Только такой как он смог бы обдурить графа и всех ноев. – Ты… Кем ты меня считаешь вообще? Ты думаешь, мне плевать на тебя? Ты думаешь, я хочу тебе смерти? Мы живём бок о бок уже семь лет, Ален, - рассеяно, даже с каким-то бессилием и обидой в голосе произнёс Неа. – Ты думаешь, мне до сих пор плевать на тебя? Слыша такое выражение в голосе ноя, Ален резко почувствовал стыд. Он действительно относился к своему соседу по телу, как к врагу. Конечно, сам парень тоже несколько привязался к нему, но всё же… он относился к нему так, будто тот хотел его убить. Хотя за всё то время, что они провели вместе, уже давно можно было понять, что ной совсем не против кампании Алена. А, возможно, он уже тоже… привязался к нему. Напряжённое молчание разорвал только Канда, которому, видимо, оно надоело. - А о себе ты подумал? – всё с тем же упрёком в голосе продолжил свои нравоучения Юу. - Я не стану счастливее, если кто-то умрёт по моей вине. Так что лучше… - Ничего не лучше! – опять вспылил Канда. Ален даже вздрогнул от его крика. – Ты не имеешь права говорить, что тебе плохо живётся из-за того, что ты причиняешь другим проблемы! Ты всего лишь человек! Не будь так самоуверен думая, что способен всем вокруг испортить жизнь! Ты не какой-нибудь проклятый носитель ноя, которого преследует весь мир! - «Вообще-то я он и есть», - хотелось добавить Алену, но уже как-то поздновато было признаваться в том, что он и есть Ален Уолкер. - Точно! – вдруг воскликнул Неа. – За 7 лет у тебя сломался голос! Не удивительно, что Канда тебя не узнал. Как я мог о таком не подумать! Тут Алену резко стало стыдно. А ведь он обвинил Канду в чёрствости и забывчивости, даже не разобравшись толком в том, почему мечник его не узнал. Ведь голос Канды ни капли не изменился за 7 лет, а Ален изменился куда сильнее его, так как в дни их совместного прошлого он был ещё совсем подростком. Но сейчас всё равно уже поздновато признаваться в своей истинной личности, так как он уже успел такого наговорить про себя любимого, что и вспоминать стыдно. Видимо, сочтя молчание Алена за ответ на свои выкрики, Канда продолжил: - Живи так, как тебе хочется, даже если кто-то из-за этого пострадает! Люди умирают каждый день из-за акума. Ты не можешь всех спасти, но также не можешь и всех убить! Живи ради тех, кто ещё жив. Живи и пытайся добиться своих целей и воплотить в жизнь мечты тех, кто умер из-за тебя. Спасай людей, покоряй мир, сражайся с ноями. Даже если из-за тебя умрёт сотня человек, один спасённый тобой уже будет стоить того, чтобы продолжать жить и спасать других. Ты не знаешь будущего. Может, спасённые тобой проживут долгие жизни и умрут лишь в старости, а может на следующий день их придавит камнем. Важно продолжать двигаться вперёд, даже если тебе кажется, что ты идёшь во тьме, - произнёс Канда на одном дыхании. Его речь была спокойной и умиротворяющей. Он говорил как какой-нибудь мудрец, познавший жизнь и испытавший на себе все её тяготы. Алену даже нечего было на это ответить. В этих речах он не узнал того Канду, которого когда-то считал своим соперником. Видимо, он многое пережил за эти 7 лет, чтобы начать так рассуждать. Даже всезнающий ной молчал довольно долго. Канда осознал ценность жизни, принял для себя важные решения и выбрал свой жизненный путь. А что же Ален? Чего он добился за эти 7 лет? Он лишь топтался на месте в своих одиночестве и сожалениях. Он ни капли не изменился, в отличие от Канды. - Иногда, какие-то значимые для человека события способны изменить его характер, - вставил свои 5 копеек ной. – Он так много значил для тебя? Что ты переосмыслил свой взгляд на мир и стал жить его мечтами? – только сейчас Ален понял, что Неа разговаривает с Кандой его устами. - Как ты… Кто ты? – поражённо воскликнул Канда. Видимо, у него хватило ума за эти несчастные несколько дней узнать своего соседа по камере достаточно, чтобы догадаться, что сейчас с ним говорил не он. - Это моя шиза, - ответил за него Ален. - Почему она говорит со мной твоим голосом? – уже начал что-то подозревать Канда. У Алена на этот вопрос ответа не было. Но он был у кое-кого другого. - Я сам удивлён, - сказал лишь одну фразу с помощью Алена Неа. – Не думал, что он умеет управлять моим телом! Хотя не похоже, что он делает это совсем без моего согласия. - Про мысли тоже расскажи, - дал совет ной. - Он только иногда мысли мои читает, если я сильно расслаблюсь и перестану пытаться ему помешать это делать. - Ты можешь ему мешать? – не мог перестать удивляться Канда. - Ну, да. Если хочу. Но я редко это делаю. - А двигаться за тебя он может? – не отставал от него Канда. - Говорит, что нет. Он слишком слаб для этого, - ответил, не дождавшись комментария ноя, Ален. Тот на это лишь неодобрительно фыркнул. - А ты при этом знаешь, что тебя контролируют? - Ну да. Я даже чувствую, как говорю. Это больше похоже на бессознательно вырвавшуюся фразу, чем на какую-то сложную манипуляцию, - честно прокомментировал свои ощущения проклятый. - Так оно и есть. Для тотального контроля я ещё слишком слаб. Да и, честно говоря, не думаю, что в нынешнем моём состоянии я вообще смогу взять твоё тело под контроль, если ты будешь этому сопротивляться, - признался Неа. Довольно честно с его стороны. - Тогда твоя чистая сила не похожа на ноя, - пробормотал задумчиво Канда. - Мы чуть не спалились из-за тебя, - про себя упрекнул его Ален. - Виноват, - не стал отпираться Неа. – Просто мне стало любопытно, что же ты значил для него 7 лет назад. - Да ненавидит он меня! Меня уже достали твои абсурдные предположения, не имеющие ничего общего с правдой! – возмутился Ален. Он не мог поверить в чушь про то, что Ален был дорог Канде. Просто не мог. И не хотел. - О чём вы там разговариваете? – недовольно буркнул Канда. - Вот скажи, ты же ненавидел того бобового стручка, с которым постоянно выяснял отношения в ордене, да? – решил уточнить этот факт у самого Канды Ален. Он заранее знал ответ на свой вопрос, но звуковое закрепление было важно для того, чтобы не начать… верить в эту абсурдную теорию Неа. - С чего ты вдруг спросил? – недовольно отозвался Юу. - Да вот, мы поспорили. Моя шиза говорит, что тот Ален Уолкер много для тебя значил. Что он был дорог тебе. Я в это не верю. И хочу это доказать. - Думаешь, он скажет тебе правду? – с иронией в голосе спросил ной. - А мне плевать! Пусть врёт. Но спор ты всё равно проиграешь! - Когда ты научился вести беспроигрышные споры? - С тех пор, как начал играть в азартные игры! И даже если он пошлёт нас, то спор я всё равно не проиграю, - хитро ухмыльнулся Ален. - А на что спор? – решил уточнить Канда. - На то, что ты сбежишь из этой тюрьмы, - Ален очень чётко представил, как чёртов ной ухмыльнулся. - Что? Я не согласен! – завопил недовольный Ален. - Боишься проиграть? – поддразнил его Неа. - Нет, - взбрыкнулся тот. – Просто тебе нечего мне предложить взамен. Я за так в азартные игры не играю! – ухмыльнулся «тёмный Ален». - Тогда, хочешь, я отвечу на любой твой вопрос? - сделал ставку Неа. – Вообще на любой. - А зачем мне тебе задавать вопросы? - незаинтересованно выдал тот. - Ну, я много чего могу рассказать. О ноях, например. О прошлом. О себе, в конце концов, - продолжил соблазнять его ной. - Тогда я хочу, чтобы ты отвечал правду на любой мой вопрос, какой только не взбредёт в мою голову. Всегда! – придумал выход Ален. - Идёт, - мысленно пожал ему руку Неа. - О чём вы там болтаете? – сквозь зубы пробубнил Канда. - Если я выиграю спор, моя шиза будет всегда отвечать на мои вопросы только правду и без недомолвок! – словно только-только выиграв золотую медаль, похвалился Ален. – А если проиграет этот идиот, то он обещал сбежать из этого подземелья, - вместо Алена добавил Неа. - Эй, с чего это я идиот?! – возмутился тот. - А с того, что ты умён только в тех вещах, которые касаются зарабатывания денег, - задел за живое самодовольный ной. - Неправда! Я довольно сообразительный! – как ребёнок, начал возмущаться Ален. - Твоя шиза права. Ты не просто шизик. Ты ещё и дебил, - вставил свои 5 копеек Канда. - Заткнись, Ба…чёртов псих! – возмутился Ален, почти спалившись и назвав его БаКандой. - Из нас двоих псих как раз ты, а не я, - не остался в долгу Юу. - Канда, ты…! В общем, они опять поругались. Ничего интересного дальше не произошло. А спор так и остался неразрешённым. Тюрьма – удивительное место. Особенно тюрьма Ватикана. Ты сидишь в камере, больше похожей на гроб, чем на нормальное помещение. Но, что самое ужасное, здесь нереально скучно. Никто не в состоянии целыми днями сидеть и ничего не делать, уставившись в потолок. Ален, конечно, к этому привык, так как, банально, отжимался на одной руке и считал приёмы. Неа не был человеком, так что ему плевать. А Канда… ну, ему явно было не легко. По крайней мере, так думал Ален, пока отжимался. А чем вообще может заниматься Канда, сидя в соседней камере? Ну, медитирует, наверное. Ещё что? Меча-то у него нет. Да тут и размахнуться-то негде. Даже если без меча махать. Может, тоже отжимается. Но сбитого дыхания за стенкой не слышно. Может, он тоже уже настолько накачан, что не вспотеет, даже если будет качаться весь день? Ну, это же Канда. С ним любой вариант возможен. Он же такой сильный. А как он вообще тогда попал в темницы Ватикана? Канда же чудовище в человеческом обличии. Ален-то, понятно, не сопротивлялся. Почти. Но его убедили в том, что за решёткой он причинит намного меньше проблем, чем если бы бегал на свободе. Да ещё угрожали убить кого-то из его друзей, если он посмеет ослушаться. Но Канду же уговорами не возьмёшь! Он всех на куски порубит! Так, как же он тут очутился? Эй, Неа! Помогай, давай! Я чё, один должен над этим думать?! - Ты такой идиот, раз только заметил, - цыкнул Неа. Да хорош уже обзываться! Что ты об этом думаешь? - Ну, полагаю, твой Канда либо сильно ослаб, либо больше не бессмертен, либо тоже пошёл сюда добровольно. Ну, либо его обманули, - накидал идей ной. – Но в чём я уверен точно, так это в том, что он не качается. Если бы он, как ты, мог отжиматься весь день, не зная усталости, то он бы давно выбил эту чёртову дверь, пока долбился в неё. А какая догадка ближе всего к истине? - Не знаю, - развёл плечами тот. – Но, думаю, всё-таки предпоследняя. И почему? - Ну, он уже не раз натолкнул меня на мысль, что ты был дорог ему. Возможно, он узнал, что тебя забрал Ватикан прямо из твоей комнаты, и решил поискать зацепки здесь. Если это так, то есть вероятность, что он уже подозревает, кто ты есть на самом деле. Чёрт! И что мне делать? - Не знаю. Скажи ему. НЕТ! - Тогда убеди его в том, что ты не Ален. А как? - Нуууу… Почему бы тебе не показать ему, каким взрослым ты стал. Хотя после твоих слов о самопожертвовании, не думаю, что ты сможешь его убедить в том, что ты не Ален Уолкер, - со смехом произнёс Неа. Блядь! - Точно. Обматери его! Это должно сработать. Ты же святоша и никогда не матерился до тех пор, пока не сел сюда. Хотя, это только полдела. На его месте я бы уже процентов на 80 считал тебя Аленом. Ну, предположим, он только на 50, так как всё ещё обращается к тебе, как к другому человеку. Хотя… Думаю, тебе просто нужно вести себя по-взрослому, и он купится, - дал совет ной. Хорошо. Но… почему ты мне помогаешь? Тебе же с этого никакой выгоды? Или ты не хочешь меня опозорить или ещё чего такого? - Ну, думаю, мне просто весело наблюдать за вами, двумя идиотами, - усмехнулся Неа. - Какой ты жуткий! – со смехом произнёс Ален. - Опять сам с собой болтаешь, - вклинился недовольный голос Канды. - Ну не с тобой же! – опять начал вести себя по-старому Ален. Какая-то странная у него появилась привычка. Он вновь начинает вести себя как подросток, разговаривая с Кандой. Надо исправляться. – С тобой и болтать-то не о чем. На это Канда лишь недовольно фыркнул и на этом разговор считался завершённым. Считался бы если бы… - А ты не видел здесь ещё кого-нибудь? – вдруг начал расспрашивать Алена Канда. Какого чёрта? Он что, правда здесь что-то вынюхивает? Это Канда-то? И он расследует его смерть? Смерть Алена? Да быть не может! - Кого, например? – замогильным голосом произнёс проклятый. – Одного седого мальчишку с проклятой рукой и шрамом на лице? Не убивали его, случаем, в соседней камере, а? – как-то слишком с издёвкой сказал Ален. - Тебе опять что-то твоя шиза наговорила? – начал злиться Канда. – А даже если и да, то всё равно это не твоё дело! - Не моё, - согласился Ален. – Вот только и не твоё тоже! Был он здесь или нет. Откуда ж ему тут взяться, раз его грохнули акума? Думаешь, его здесь похоронили? А даже если и так, мы находимся в самых крайних камерах к северу, а катакомбы тянутся отсюда к югу. Если его где-то и убили, то мне было бы трудно об этом узнать, если бы он не сидел в соседней камере, как ты, - буквально на каждом слове выплёвывая собственную желчь, сказал Ален. - Откуда ты знаешь, как устроены эти подземелья? – поразился Канда. – Тебя сюда что, без повязки вели? - Поживёшь здесь с моё, тоже узнаешь, - оставил вопрос нерешённым Ален. - Так вот, чем ты занимаешь тут, вместо придумывания плана побега, - тоже плюнул ядом Канда. - Не только. Я ещё и отжимаюсь, прикинь. - Как? – как-то слишком удивлённо воскликнул Канда. - Как-как? Руками! – не понял шока этого придурка он. - Ты снял колодки? Ты там вообще, что ли, как на курорте, сраный шизик! – вдруг взбесился мечник. - А ты думал я в них все 7 лет просидел? У меня бы тогда руки уже отвалились бы! - Ты бы вернее сдох, - поправил его ной. – Без рук ты не смог бы есть и помер бы. - Вот-вот! Если бы не снял, то мы бы с тобой здесь не встретились. А ты нет, что ли? – удивился Ален и поднял взгляд вверх, заметив у потолка кроме привычных трещин на камне, ещё и буквально вбитую в него цепь от его старых колодок. Древесина давно сгнила, но железо ещё держалось под натиском сырости и холода. Он когда-то потратил много дней и сил, чтобы вмуровать её туда, и потом сушить свои выстиранные под дождём портки, ну, не только их. Хотя, по итогу, она ему почти не пригодилась, так как ржавчина пачкает бельё, да и сушится тут оно плохо. Легче выставить ногу на улицу и держать ею мокрую вещь. Эх, как давно это было. Он так долго с ней мучался, но его труд ушёл в никуда. - … Нет, - ответил спустя продолжительное молчание мечник. - Как нет? Ты чего это? – охренел Ален. Как это Канда не смог снять вшивые колодки? Это Канда-то? А может, это и не он вовсе?! Чёртов мечник непременно смог бы в два счёта разорвать проклятые колодки! А этот… Что с ним не так? – Ты ещё скажи, что ещё и повязку с глаз не снял и в темноте сидишь! Ты серьёзно, Канда? Может, ты болен? Ранен? Умираешь? – резко забеспокоился Ален. - Заткнись! – крикнул на него Канда. - А ты забыл, как сам снимал их? – решил напомнить ему Неа. – С помощью чистой силы. Тогда она тебя ещё слушалась. А у него-то меч забрали. - И что? Думаешь, это помешало бы ему порвать грёбаные цепи? - Это необычные цепи. Ты взгляни на них повнимательнее, - посоветовал со знанием дела Неа. Ален с сомнением, прямо выражающимся на его лице, взглянул на чёртовы цепи. Как оказалось, у них за ржавчиной был странный цвет – чёрный, как у чугуна, но совершенно не отражающий свет, будто поглощающий его. И как Ален раньше не заметил столь необычную деталь собственных колодок? Может потому, что сорвал их в тот же момент, как оказался в камере? Может потому, что в тот день он находился в глубокой депрессии от собственной слабости и перспективы провести остаток жизни в маленькой сырой грязной камере? - Насколько я могу судить, этот металл как-то связан с тёмной материей, из которой родились нои. Полагаю, его можно разорвать только с помощью чистой силы. - А откуда она у Ватикана? – удивился Ален. - Полагаю, они что-то скрывают, - сделал предположение Неа. - Одни тайны. Достали уже! – раздражённо дёрнул плечом Ален. – Погоди! – вдруг озарился парень. – Ты не дверь пытался выбить, а снять цепи? Ты серьёзно? Почему не сказал? В ответ Канда лишь раздражённо буркнул: - Ага. И что бы от этого изменилось бы? Ты бы снял их с меня телепатией через стену? – голос мечника опять был пропитан желчью. - Ну… - замялся Ален. Если так подумать, до сего момента Ален и не догадывался, что сидящий за стеной мечник связан по рукам и ногам, из-за чего ему стало стыдно за своё грубое отношение к нему. - А ещё у него до сих пор завязаны глаза, - вставил Неа. – Ты ведь помнишь, что твои колодки на руках и ногах были соединены цепью. Следовательно, он не может даже руки перед собой вытянуть - Так они же частично деревянные, - припомнил Ален. - Да, но каркас-то у них всё равно из этого чёрного материала. Так что даже если он сломал деревянную часть, то просто теперь остался закован в голый металл, - серьёзно продолжил Неа. - Но я не слышал никаких звуков бренчания железа! – вспомнил Ален. Они сидят в соседних камерах уже не первый день и всё равно рано или поздно он услышал бы бренчание колодок. А его не было! Не удивительно, что всё это время он считал отсутствие цепей на Канде – нормальным и закономерным явлением. - А их и не должно быть. Он не издаёт звуков. Не помнишь? - Разве? – удивился Ален. Как не издаёт звуков? К сожалению, парень мало что помнил с тех первых нескольких дней, проведённых им в камере, а потому не мог быть уверен в этом. Но у него не было причин не доверять Неа. К тому же он действительно ещё ни разу не обманывал Алена за последние 7 лет. – Слушай, а почему ты до этого дня не рассказывал мне о странности этих цепей? – подозрительно прищурился Ален. Они вместе 7 лет! Уж за это время он мог бы хоть раз это упомянуть! - Да, повода не было, - спокойно отмахнулся Неа. – К тому же в самом начале твоего здесь заключения мы не особо-то ладили. А потом это само как-то забылось. И что бы тебе эта информация дала? Мне вот ничего полезного. А тебе так тем более, - рассудил ной. - Ладно. Но ты же мог об этом сказать в тот день, когда привели Канду, - всё не мог перестать обижаться Ален и демонстративно отвернулся от… пустоты. Неа же у него в голове находится, а не снаружи, как какой-нибудь призрак. - Так, я сам не был уверен в свойствах этих цепей, пока Канда сам не упомянул то, что не может их снять. Да и за кого ты меня держишь? – слегка возмутился Неа. – Я тоже знаю далеко не всё. На это Алену нечего было сказать, а потому он задумчиво прикрыл глаза, стараясь переварить только что услышанное. Идиотом он не был, но и гением тоже, следовательно, ему требовалось время на размышление. Но как раз этого ему не дали. Всё-таки, кроме противного ноя у парня есть и другой более доставучий сосед. - Так, что вы там наговорили про эти чёртовы цепи? Ты знаешь, как их снять? – с какой-то странной интонацией в голосе произнёс Канда. Что она выражала? То ли бессилие, то ли раздражение, то ли надежду, то ли… смирение. Ален аж вздрогнул от неожиданно пришедших в голову странных мыслей. Ной молчал, словно обдумывал что-то, так что, не дождавшись его пояснения, сказал сам: - Эту цепь… видимо, можно разорвать только при помощи чистой силы, - слегка неуверенно ответил проклятый. Всё-таки, разбалтывать Канде всю правду – не самая удачная идея. Помочь ему он всё равно не сможет, да и эта информация только испортит их и так не слишком дружеские отношения, а потому Ален не стал откровенно палиться и рассказывать о наручниках всё, что он о них знает. Да и чёртов ной отчего-то не пытается никак помочь. Хренов предатель! - Тогда как ты её сломал? – Канда, видимо помнил о том, что Ален не может активировать свою чистую силу. - В то время, как только я попал сюда, она ещё, пусть и слабо, но хоть как-то мне подчинялась, - не стал врать Ален. - А сейчас уже нет? – как-то обречённо поинтересовался мечник. - Сейчас нет. - А ты знаешь, почему? – вдруг задал резонный вопрос Канда. Ален даже на минуту подвис. А ведь точно! Почему его левая рука перестала его слушать и вовсе погасла? Он никогда не задумывался над этим, так как просто не имел права выбраться из этой чёртовой клетки, а потому и мысли не допускал о побеге, так что размышления на тему бунта его чистой силы как-то сами собой отпали. Всё-таки, теперь его левая рука ему больше не пригодится. Хотя, кого мы обманываем? Ален уже давно сам знает ответ, но просто не хочет его принимать. Разве ответ не очевиден? Потому что Ален сдался. Даже, когда его убил Тикки, даже, когда его лишили руки, даже, когда он был ранен и слаб, Ален не сдавался, и его чистая сила отвечала на его чувства, эволюционируя и даруя ему невероятную силу. А теперь? Ален сдался. И его чистая сила тоже. Он сломался под грузом ответственности за чужие жизни и за того, кого не по своей воле носит в себе. Он просто не мог жить дальше, вечно убегая и боясь, что для того, чтобы прожить завтрашний день ему придётся пожертвовать чьими-то жизнями. И так было много смертей из-за него. С него хватит. Борьба бессмысленна, если у неё нет цели. Вернее, цель-то есть, но она недостижима. Ален не готов пойти по головам ради неё. Просто он не способен на это. Он слишком мягкий. Он слаб. Он… лучше бы он просто ум… - Опять ты впадаешь в депрессию, - недовольно протянул Неа. – Может хватит? Меня уже достали твои грустные мысли. Если будешь всего бояться, то никогда ничего не добьёшься. Люди умирают каждый день. И не важно, из-за тебя или из-за кого-то другого. Счастливые концовки, где всё у всех хорошо бывают только в сказках. Ты живёшь мечтами о невозможном и страдаешь от этого. Живи уже нормально. - Может быть, - с дрожью в голосе согласился проклятый, чуть сглотнув. – Может быть, я хочу невозможного. Может быть, я слишком слаб, чтобы продолжать жить и не принимать близко к сердцу каждого умершего на моём пути человека, - его губы, как и голос дрожали, словно он сейчас разрыдается, но серые глаза были сухими, а пальцы нервно сцепились в замок и сжимались, до побеления костяшек, словно этим нехитрым способом Ален пытался держать себя в руках и продолжать говорить. – Может быть, я не гожусь в экзорцисты. Может быть, я слишком самонадеян для того, кто из-за своей слабости не в состоянии даже себя защитить, не говоря уже о других. Может быть, я просто трус, идиот и неисправимый ребёнок, но… - он шумно выдохнул звуком, больше похожим на всхлип, но Ален не плакал. Он разучился плакать с тех пор, как бросил всё, что ему было дорого и сдался. Он не имел права плакать. – Я… я… больше не могу… - он схватился за голову, прикрыв лицо руками. – Я больше не могу смотреть на то, как люди умирают из-за меня. Не важно, что ты мне скажешь, я всегда во всём буду винить себя. Потому, что я идиот, - Ален убрал руки от головы грустно, по-клоунски, улыбнулся. – Ты можешь говорить, что я слаб, что я неудачник, что я слишком много на себя взял и просто сломался, но… Я не вижу выхода. Я не вижу другого выхода, кроме как быть здесь. Потому, что я слаб. У меня нет выбора, понимаешь? – последнее слово он произнёс почти шёпотом, но даже в таком тихом голосе чувствовались отголоски сдерживаемых рыданий и несостоявшейся истерики. – И не важно, где я и что делаю, я не могу никого спасти. А так… - Ален полубезумно рассмеялся. Он не смеялся так никогда. Этот смех был пугающим жутким и липким, как ужас перед неизвестностью. Он обволакивал, душил, не давал даже пошевелиться. – А так, у меня… у меня хотя бы будет оправдание своей слабости. Я не согласен с тобой Канда. Бездействие – тоже выбор. Оно лишает мотивации и ломает изнутри, а… бесплодные попытки убивают. И это куда больнее любой тоски, одиночества и… страха, - на последнем слове Ален перестал улыбаться, а опустил голову к коленям. Его глаза были до отвратительного сухими, хоть их и жгло огнём. Это причиняло во много раз больше боли, чем привычные слёзы. Возможно, это тоже его неосознанный выбор. Может, он просто запретил себе плакать, а может уже просто… разучился. Неа молчал. Но Ален почему-то совершенно отчётливо чувствовал на себе его понимающий взгляд, словно он стоял совсем рядом, словно он был снаружи, как призрак, и наблюдал за ним, скрючившимся на холодном полу своего каменного сырого гроба. Парень даже очень точно смог представить себе его грустное лицо, и тяжёлый вздох. Канда же… тоже молчал. Но Ален почему-то был уверен, что он с ним не согласен. Чертовски не согласен. Но он молчал. Там, за стеной со скованными руками и ногами, с завязанными глазами он тоже молчал, хотя у него явно были возражения. Молчал потому, что уважал его выбор. Молчал потому, что впервые в жизни смог понять его. Молчал потому, что Ален впервые в жизни рассказал ему о своих истинных чувствах, поделился с ним своими мыслями. Не просто вставил пару глупых клишированных фраз, а поделился с ним выводами и рассуждениями, сделанными им за последние 7 лет. Он пришёл к ним сам, путём долгих и кропотливых размышлений. И это путь, который он выбрал, пусть и ему чертовски больно это признавать. Над таким нельзя смеяться. С таким сложно спорить. Этот выбор, пусть и не совершенен, но… его очень…очень трудно сделать. А Ален смог. И даже признал это. И обосновал его. Путь он кажется глупым, жалким, трусливым, но… Ален это понимает. И Канда, видимо, это знает. Поэтому и молчит. Так, в гробовой тяжёлой тишине прошёл ещё один скучный день двух человек и одного ноя в тюрьме.