***
Вова не любит аниме. Ему просто не нравится смотреть "китайские мультики для детей". На самом деле он понимает, что это японские мультики и совсем не для детей, но рофлить продолжает, ему просто нравится раздражать людей. Это не чёрная ненависть, он не желает всем анимешникам смерти, не думает, что они все ненормальные и их надо изолировать. Ему просто не нравится, бывает такое, даже не понятно почему, но это отталкивает тебя. Сильные чувства меняют людей. Страх перед смертью превратит уверенного накаченного парня в трясущейся кусок плоти. А любовь, может и кое-что похуже. Вова наглядный тому пример. Вместо того, чтобы потратить вечер на игры, или простые разговоры, он затащил Хесуса к себе, чтобы посмотреть вместе с ним аниме, как бы глупо это не звучало. Полнометражное аниме оказалось очень даже интересным, хотя жанр "романтика" немного смущал и напрягал. Да весь вечер в компании Хесуса Вова чувствовал это неприятное давление в груди. В голове стучались мысли на типе "скажи ему", "хватит молчать", "ты должен рассказать ему о своих чувствах". - Хз, мне кажется фейерверки всё-таки круглые, - Хес отвернулся от экрана ноутбука, чтобы заглянуть в глаза друга. - Не знаю, я никогда об этом не думал. И они снова молча смотрят. Главная парочка аниме сбегает из дому, чтобы поехать смотреть на фейерверк, что Вове кажется очень милым. Вот так, наплевать на запреты от родителей, взяться за руки и запрыгнуть в уходящий поезд, романтично. Сцена, где парень и девушка стоят на большой высоте, так что фейерверки гремят где-то внизу, Вова думает о том, что очень завидует им. Ему хочется прикоснуться к Лёше. Он слегка косит глаза, чтобы найти его худую руку, медленно двигает свою, желая "случайно" соприкоснуться мизинцами, но останавливается, он все ещё боится. Боится и тогда, когда фильм уже кончается, а Лёша поднимается, чтобы пойти к себе. Боится, когда дверь закрывается и он остаётся один. Боится, когда берет телефон и начинает набирать короткое сообщение. Он успокаивается, только когда короткое и красивое "Я бы хотел посмотреть на фейерверк с тобой" улетает в чат, без возможности быть стёртым, потому что он уже все решил. И теперь он даже верит в то, что труса Вову удалось прогнать, не навсегда, конечно, но на сегодняшний вечер точно.***
Вова просто ненавидит это скучное "я люблю тебя" и "ты мне нравишься". Это как-то слишком слащаво, слишком пресно. Нельзя оценить весь объем любви по этим однотипным фразам. Наверное поэтому его первое в жизни признание в любви так сильно завуалированно. Ему остаётся лишь надеется, что Лёша подумает своей головой и поймёт смысл, который Вова вкладывал в строчки, отправленные вчера, сразу после просмотра фильма и ухода Хесуса к себе в комнату. У них не получилось ещё встретиться с того дня, сколько они не виделись, дня три? А ощущается как вечность. И никакого ответа Хес тоже не прислал, сиди теперь и карауль телефон, вздрагивая от каждого уведомления, думая, что это тот, кто прочно засел в мыслях, не давая жить спокойно. Эта неопределённость между ними душит, сконцентрироваться на материале, что пытается донести преподаватель, не получается, а концентрировать взгляд на доске и исправно вести конспект, сил нет. Единственное, на что способен параллезованный мозг - лицезреть унылый вид из окна. Мигающий светофор, что не могут починить вторую неделю. Соседнее здание геофизического колледжа напротив. А что было бы, поступи он туда? Познакомились бы они с Лешей, или остались бы незнакомцами друг для друга? А если бы и познакомились, то при каких обстоятельствах? И время летит незаметно, за представлением других реальностей, в которых они не только пол другой имели бы, но и расу, планету, историю. Всё-таки воображение у Вовы работает исправно.***
Лёша не знает что ему делать и как отвечать на сообщение Вовы, что заставило впасть в оцепенение на несколько дней минимум. Он не мог уснуть ночью, все думал. Отвечать прямо и по существу - не то, Вова достоин чего-то особенного. После второго дня прогула пар, в комнату 515-ть всё-таки кто-то случится. "Это не Вова, он бы не стучался" - проносится мысль, перед тем, как открывается дверь, выпуская в помещение Илью. - Старый, ты чего на пары не ходишь? Мог бы предупредить, а то я в депрессии уже, - скидывает тапочки и проходит в комнату, останавливаясь посередине, уперев руки в бока. - Мне в любви признались, - после следует тишина. Если говорить простым русским языком, Илья в ахуе стоит. - Блять, чел, я щас так рад за тебя, мужик, я думал не доживу и чего, кто она? - Илья садиться на кровать, смотрит на Лёшин профиль, он сейчас сидит на подоконнике и по-киношному смотрит куда-то вдаль. - Вова, - Илья снова молчит, видимо опять в ахуе. - Ну, мы в современном мире живём, сейчас это, типо, норма, ты сильно не хандри, - начинает успокаивать, подумал, что Хес этим растроен? Как же ты ошибаешься, Мазеллов. - Да знаю я, как мне ему покреативнее о взаимности донести? Илья сидит, теперь уже в трихуе. Молчит, а потом срывается на смех. Успокаивается не сразу, в конце смахивает слезы, что успели выступить в небольшом количестве, пока он смеялся, для Лёши совершенно не понятно над чем. - Пиздец вы готики, придумал над чем переживать, - Лёша не обижается на такие высказывания, это же Илюша, он всегда так общается, это его норма, - Вали завтра на пары, там что-нибудь придумаем, а то я пиздец как не хочу сейчас думать, - и Хесус соглашается. Оставшийся вечер они деградируют вместе, Илья как чувствует, что Лёше сейчас нужна поддержка и не уходит долго. Как и просил друг, на утро Хесус идёт посещать пары. Все перемены были потрачены на раздумия в компании Мазелова, да чего греха таить, пары тоже были задействованы. На пятой и последней паре к Лёше приходит осознание, ещё когда они только начинали дружить, речь зашла о популярной русской группе и обсуждения их песен. Вова тогда сказал, что "Тик ток весь в трендах про любовь, под их песни, но оно и понятно, романтик". Такое он должен помнить, он должен понять. Они очень заездили эту тему ещё не раз, такое не забывается. Он срывается с места, забив на то, что пара ещё не закончилась, точно так же, как на недовольные возгласы преподавателя.***
Картонные стены дышат. Вова лежит на кровати, рассматривает железные пружины верхнего яруса и пытается отвлечь себя на них. Он уже пытался сбежать от мыслей, но что-то не получается, ещё и думает все о плохом, так много, что ком в горле встал и не уходит. Ещё не совсем непроглядная темнота, но свет уже можно включать. В этой полутьме приятно, только холодно, опять. Сбоку слышится смех соседей, с другого боку тишина - там кухня, а готовить никто не хочет сегодня, как на зло. Хлопок дверью сверху, Хесус вернулся с пар, а может ходил куда. Он слышет каждый шаг, никакой звукоизоляции нет же. Ходят непривычно громко, видимо Лёша сегодня на эмоциях, топот, словно там стадо слонов танцует. На какое-то мгновение становится абсолютно тихо, а потом начинают играть. Хоть и приглущенно, но Вова слышит гитару. Мелодию узнает не сразу, а как понимает, так плакать сразу хочется. Текст тоже сразу вспомнить не получается, приходится приложить усилия. Но поковырявщись в своих воспоминаниях, перерыв все полочки, всё-таки удаётся найти нужное: Луна согреет и покажет нам с тобой куда плыть, Она научит нас смеяться, ненавидеть, любить. Ты хочешь быть немного лучше, но со мною никак. Прости меня, что я такой мудак. И как-то не получается спокойно лежать, когда в конце слышен звон гитары, которая была отправлена лежать на полу. Больше не получается игнорировать всю эту недосказанность. Уже не понятно, что из себя представляют их отношения, не понятно даже, смог ли увидеть Хес смысл, который Вова вкладывал в свое последнее сообщение? Он поднимается рывком и уже несётся по коридору, на лестнице, когда уже начинает подниматься на пятый, сталкивается с Хесусом. Замирает на месте и смотрит прямо в глаза, не знает, что ему делать? Смотрит в эти голубые глаза и понимает, он не готов потерять общение с Лёшей, он стал слишком дорог ему. Тупит, а потом, наконец отмерев, решает заговорить: - Лёх, это шутка была, просто очень неудачная, - он хочет продолжить оправдываться, он готов нести последний бред, лишь бы Хес не забивал на него хуй. Но так и не успевает продолжить, его хватают за руку и тащат за собой. В душе мелькает чувство дежавю, в день, когда Даша совсем ахуела, он так же тащил Хеса в туалет, а он в свою очередь так же, как и Вова сейчас, даже не думал вырывать руку или сопротивляться. Вот только есть всё таки различие. Руки. Тогда он на автомате схватил Лёшу за запястье, сейчас же их ладони прижаты к друг другу. Так приятно стало, но ненадолго, в следующее мгновение в голове возник страх, что сейчас будет?***
В комнате Хесуса пахло холодом. Отопление работало исправно, поэтому Вова сделал вывод, что Лёша совсем забил на свое здоровье, раз посреди зимы проветривает комнату до такой степени. В коридоре было намного теплее, хотелось вернуться туда, он и так постоянно мёрзнет, что уже начинает бесить. - Шутка, да? Тогда я очень растроен, я то в неё поверил, - сначала Вова не понимает смысл сказанных слов и просто молча смотрит на Хеса. Потом глаза раскрываются по максимуму, густые бровь поднимаются к линии роста волос, а губы слегка раскрываются, указываю на высокую степень удивления. Хес строит такую же эмоцию у себя на лице, но потом улыбается нежно, с прищуром, начиная хихикать. Потом подходит к Вове ближе, берет его руку аккуратно и оставляет поцелуй на тыльной стороне ладони. И от всего этого так веет сказкой, что на мгновение Вова забывает в какой реальности из выдуманных им он находится, начиная воспринимать себя, как какую-то принцессу. - Вов, я бы хотел убежать с тобой, чтобы посмотреть на фейерверки, - и Вова радуется, что не слышит это банальное "я люблю тебя", нет, на самом деле слышит, но оно особенное, не такое, как у всех. Истинный смысл этих слов может понять только он, он и Лёша, это их особый локальный язык. Вова любит обниматься, а Хесус не против объятий от Семенюка. И объятия эти становятся теплее жаркого июльского дня. Холод уходит, сменяется на всепоглощающее чувстово тепла и умиротворения. Теперь становится понятно, чего не хватало Вове все это время. Он трется щекой о кофту Хесуса, всё-таки разница в росте у них приличная. Останавливается и задирает голову наверх, чтобы оценить спектр эмоций на лице Лёши. И не зря, тот стоит красный и довольный, смотрит в ответ блестящими глазами и лыбу давит. Переглянулись и дальше обниматься. Целоваться не целуются, оба еще не готовы, только недавно приняли факт, что в сердце обоих трепится чувство любви к человеку своего же пола. Надо сначала сжиться с этой мыслью, подготовить почву, а уже потом и слюнообменом заняться можно.***
Начинается какая-то сказка. Холод ушёл и возвращаться, кажется, не собирается. Ничего особо сильно в их отношениях с Лёшей после признания не изменилось. Только прикосновений стало больше от Хесуса и пошлостей от Вовы. Негласно, каждый сам для себя решил, что они в отношениях. И было так приятно, что им для понимания друг друга даже слова не нужны, складывается впечатление, что родились они только друг для друга. Теперь фильмы стали смотреть в обнимку, или поплотнее прижимаясь друг к другу. Февраль тёплый, уже подходит к концу, а снег уже расстаял почти весь, удивительно. Вова стоит на общей кухне, жарит яичницу, он не умеет готовить, да и на кухне редко появляется, просто сегодня настроение такое. Смотрит в окно, дерево прямо напротив, так близко, что ещё чуть-чуть и начнёт касаться ветвями стекла, уже начинает обрастать ещё закрытыми почками, с крыши капает, а небо чистое, голубое - как глаза Хесуса. На сковородке шипит масло, а в коридоре эхом раздаются шаги, люди живут. И Вова живёт, теперь по настоящему, теперь у него есть ради кого. Вечером придёт Лёша, хочет погонять кс'ку, они давно не играли, обычно смотрят что-то, или просто лежат, тесно прижимаясь к друг другу, и разговаривают, шутят, дискуссируют на пустяковые темы, ругаются, но только в шутку. Макса нет, вроде, говорил, что зависает сегодня у девчонок на втором этаже, значит его можно не ждать. Дверь открывается, без стука, необходимости нет, Хес давно здесь уже как третий жилец, ему всегда рады. В руках ноутбук с мышкой и два небольших пакетика сока. - Готов рвать жопы противников? - улыбается, протягивает такой любимый Вовой томатный сок, себе оставляет сладкий - персиковый. - Я и твою готов порвать, - ухмыляется, но краснеет потом, ещё не привык пошло шутить с уверенностью, каждый раз в голове мелькает мысль, что такое когда-нибудь случится между ними, а после мысли ещё и образы начинают всплывать. В таких ситуациях Вова начинает молится, лишь бы не встал, глупо было бы и очень неловко перед Лёшей. - Долбоёб, - по-доброму, с любовью даже. Катка выдаётся потная, Лёша не может взять себя в руки, все у него не так, то игра виснет, то мышка заела. Один из тиммейтов стоит афк, двое других погоду тоже не делают. С божьей помощью тащут, Вова всех спасает, своей набитой за годы игры в кс рукой. И так радостно становится, Вова кричит улыбается, вскакивает с места и бежит обниматься с Лёшей, который только этого и ждёт. Крепко стискивает худые плечи в капкан своих рук, сопит довольно в кофту, а потом останавливается. В голове как рычаг какой-то дёрнули, осознание приходит, горят красные лампочки и надпись капсом мигает: "время пришло". Смотрит на Хеса совершенно спокойно и встаёт на цыпочки. А Лёша как мысли читать умеет, сразу понимает, к чему клонит Вова. Наклоняется, прижимаясь к теплым искусаным губам и прикрывает глаза. Сминает медленно пухлые губы Вовы, это их первый настоящий поцелуй, пахнет он февралем, теплом солнца и счастьем. - Оставайся у меня на ночь, Макса сегодня опять нет, - они ещё не спали вместе, но страха какого-то или беспокойства нет, наоборот желание согласиться. - Хорошо, - его руки сжимают талию Вовы, а глаза от красивого лица не отводит, даже не моргает. Играть больше не хочется, какое-то состояние кота настигает, Вова хочет прижаться к Лёше и просто полежать с ним так, слушая ровное биение сердца, принимая тепло живого тела. Включают в итоге какой-то рандомный фильм, ставят ноутбук на стул и устраиваются на кровати Вовы. Лёша поправляет подушку, чтобы облокотиться на неё, устраивается удобнее, зная, что если Вова сейчас ляжет к нему, это надолго, раздвигает согнутые в коленях ноги, давая место второму. А Вова уже решил для себя, что смотреть ничего не будет, сейчас он хочет только Хесусом наслаждаться. Укладывает голову на грудь Лёши, руки за спину протискивает, обнимает и глаза решает прикрыть. Становится до безумия спокойно. Хесус как новый год, с ним забываешь про проблемы, хотя они остаются где-то рядом, но обращать на них внимания, как будто сейчас не надо. Именно в этот момент вспоминается осень, тёплая и непривычно громкая для любителя тишины Владимира Семенюка. Теперь слово "осень" навечно ассоциируется с гитарой, общежитием и длинной шпалой, сумевшей завладеть не только сердцем, но и всем Вовой в целом.