***
— Что происходит, Дазай?! — обеспокоенный Сигма уже чуть ли не теребит старшего за белый рукав тюремной водолазки. — Вот она, чистая сила порчи. Арахабаки сейчас главенствует над сознанием Чуи. — С каким-то даже восхищением говорит Осаму. — Но ведь способности… — Это не способность, это Бог и сингулярность! Сила исскуственного сверхусиленного дара! - Уточняет шатен. — Он же так может разрушить всё Мерсо... — смотря на Чую, немного испуганно говорит Сигма. — Это и произойдет. — Спокойно отвечает Дазай. — Что?! Но ведь мы... — Произойдет, если я его не остановлю. - усмехается Осаму. - Чиби, тебе не кажется, что пора успокоиться? — Совершенно, казалось бы, беззаботно говорит он в микрофон, прекрасно зная, что рыжий его не то, что бы не услышит, просто не воспримет. Когда владелец смутной печали ударяет гравитационной сферой о стену, над которой находится Дазай, неполноценный из уже разбившегося на несколько осколков стекла, ограждающие комнату от ранее наполненной воды, спрыгивает прямо на спину Чуе. Хах, если бы не нейтрализующая способность, его б уже раздавили гравитацией в лепешку. А так он спокойно спрыгнул, даже немного придержав падавшего от усталости Накахару. — Ооох. Давненько я так не разминался. — Показательно потягиваясь и хрустя костяшками пальцев, говорит Осаму. — Я тебя прикончу, скумбрия… — проворчал, сваливаясь на этого же Дазая, Чуя. — Хм, я тоже скучал, чиби! — Ответил на такую «любезность» Осаму, хотя его, скорее всего, уже никто не слышал. — И кстати, ты назвал меня скумбрией, а ведь рыбкой чуть не стал здесь именно ты! — Усмехнулся бинтованый. Подняв рыжего на руки, глянув на его измотаное лицо, бинтованый вздохнул и сказал: — Ладненько. А теперь пора и выбираться. Э-эй, Сигма! Пошли, как ты там говорил, не надо терять время, у нас пол часа?***
Не пройдя с этими двумя и часа, я уже задался вопросом, как эти совершенно разные и не совместимые люди могли быть пусть и бывшими, но напарниками? Причем, как оказалось, не просто напарниками, а сильнейшим дуэтом за всю историю Портовой мафии и всей Йокогамы в принципе. Все время, что мы шли по дорогам и лесополосам, по которым нас повел Дазай, хотя, как он знал, каким образом дойти до нужной нам точки, я, наверное, никогда не пойму, ведь помимо тюрьмы, во Франции он скорее всего впервые. Они ссорились… Ну как ссорились, в связи с тем, что Накахара-сан был не совсем в том состоянии и вообще большую часть дороги ехал у того же Дазая на спине, это выглядело немного странно и, можно даже сказать, забавно. Дазай много шутил… над Чуей, его ростом, неспособностью самому нормально идти, почти утоплении, чудом уцелевшей шляпой… В общем, как сказал Дазай, у него был список из 357 пунктов, как выбесить Чую, который он придумал, находясь в тюрьме, и что этот список постоянно пополняется. И видимо именно сейчас он решил весь его вспомнить и испробовать. На что сам Накахара-сан отвечал… Ну как отвечал — обзывал: «сволочь ты редкосная, мудак, скумбрия, что б ты утопился.» И это еще самое приличное, что можно было взять из его речи, посвященной Осаму. А, ну и, конечно, они пинались, пытались подраться, точнее Чуя бил Дазая кулаком по плечу и ногами по пояснице со словами: «Заслужил бинтованая мумия!», на что Осаму грозился скинуть его с себя на землю. В общем, эта парочка доставляла мне и в принципе, не то чтобы много хлопот, просто… — Сигма! Скажи этому недобитому, что моя шляпа прекрасна, иначе я ему сейчас все кости переломаю блять! И это еще не самое страшное, потому что мы были далеко от людей, а вот то, что происходило до этого…***
— А.. э.. о... Осаму. ОСАМУ, КОНЧЕНЫЙ ТЫ ИДИОТ! И план твой идиотский, я там чуть не помер из-за тебя! Гудбай блять! Ты чё еще и на руках меня несешь?! Поставь меня на землю! — Очнулся после порчи Чуя. — А ты стоять то будешь, а, слизняк? — ехидной улыбочкой спрашивает Дазай. - И, кстати, когда это мои планы не срабатывали, шанс, что ты выживешь был 80 процентов, для мафиози, знаешь, это неплохо! — Архг! За это я тебя и ненавижу! — Взаимно, чиби. — Вы можете так не шуметь? Если вы продолжите, тогда нас точно какая-нибудь охрана обратно запрет! — Возмущениям Сигмы этими двумя не было предела. — К слову, Сигма, ты не знаешь где твой друг Николай? Мы уже почти на выходе, пора ему дать мне антидот. — Я-то откуда знаю? И не друг он мне… — Ладненько, чиби, если я, наконец, помру от яда, вы там как-нибудь с Сигмой до Японии дойдете без меня? — Дазай! Блять, это единственный раз, когда я хочу, что бы ты остался живым! — Эх… это комплимент? — Аргх, завались!***
Солнце пекло, все-таки середина мая, во Франции уже тепло. Они выходят к какому-то морю. «О... Наконец-то! Может здесь они успокоятся.» — С облегчением подумал Сигма и сказал: — Я отойду хорошо? — Ответа не последовало. «Ах... ну конечно, чем услышать меня, куда интереснее пытаться скинуть шляпу Накахары-сана в воду». — Да, Дазай? — В другой формулировке повторил он свой вопрос. — А? Конечно, Сигма, иди! Только не заблудись, трёхлетним детям опасно оставаться надолго одними! — стебется Осаму. — Ага, приму к сведению.- «Ну, собственно, неудивительно» — добавил про себя бывший владелец казино и поплелся по побережью в надежде отдохнуть от этих двоих хоть немного. Когда он уходил, Чуя с Осаму все еще продолжали ссориться и бесить друг друга, но потом на удивление уже привыкшим к шуму за 15 минут чаек, утихомирились и спокойно сели на песок смотреть на море. Так это продолжалось минут десять, пока шум волн и крики чаек не нарушил голос: — Чуя? — водя по песку руками странные узоры, окликнул старшего Осаму. — А, чего тебе? — встрепенулся тот. — Как ты думаешь, первая половина того, что я сказал тебе тогда, правда? — Подняв голову и посмотрев на небо сказал Дазай. — Про то, что мы ссорились? Пф, конечно, что за странные вопросы, синяя скумбрия? — Поднял бровь Накахара. — Нет, ты же понял про что я... И, кстати, мой номер у тебя так и записан? — как будто передумав задавать тот вопрос, перевел тему на номера Осаму. — Да записан, надо будет, когда новый телефон куплю, подписать «Идиотская синяя скумбрия». А по поводу первого, знаешь, что Дазай? Как ты там тогда сказал, «единение душ»? Звучало слишком закручено и романтично! Как раз в твоем духе, и ты хочешь, что бы я решал, правда ли это, если иногда даже не знаю верить и доверять ли мне тебе! — смотря куда-то на волны, Чуя. — Это правда. — Серьезно и спокойно сказал шатен, а затем повернул голову на обладателя власти над гравитацией, ожидая реакции утверждения. Она была резкой: — И просто из-за твоих слов я должен тебе поверить! Доверять тебе, все равно, что броситься на верную смерть! — как будто поясняя это самому же Дазаю, говорит Накахара. — Но ты же доверяешь... — Издевательски ухмыльнулся Осаму. — Аргх, чёрт! После этого я точно перестану! — Показательно отвернулся рыжий, стукнув ладонью по песку. — Зря ты так. Я может признаться тебе перед твоей смертью хотел! — Привлекая обратно к себе внимание говорит Осаму. — В чем? В том, что ты бесчувственная сволочь? — Уже по-настоящему разозлился Накахара. — То есть, думаешь мне было плевать? — не выдерживая уже такого отношения к его словам крикнул Дазай. — А вроде как тебе когда-то была интересна ценность человеческой* жизни! — Была... Да, мне была интересна одна, даже не одна, сейчас не одна! Я, я всегда спасал тебя от самого себя под действием порчи! И ты мне не веришь?! - Вскочил бинтованый. — Но это... это другое! Ты грозился убить меня, а я-то видел с каким наслаждением ты стрелял по врагам мафии! - Подскочил к нему мафиози. — Но ты не враг! — Все это время они приближались друг к другу и на этой фразе, Дазай не выдержав подтянуть к себе Накахару за ворот и зарывшись рукою в рыжих волосах, резко поцеловал. Чуя даже не сразу среагировал, распахнув от шока глаза, но затем вцепился в бинты на шее шатена, и отстранившись вдохнул воздух. — Мне все еще плевать на тебя, да? — спокойно говорит Осаму, опуская одну руку на спину рыжему, пытаясь осторожно обнять, так, что бы не получить по челюсти. — Да… ты хоть понимаешь что я чувствовал тогда? — злится, но пока не отходит Накахара. — Прости… — И только сейчас ты извиняешься? — повышает голос тот. — Я чуть не утонул там! В отличии от некоторых, я никогда не питал жажду к тому, чтобы свести счеты с жизнью! Мне было банально блять страшно! А ты стоишь там, улыбаешься! И мне как-то все равно, для какого спектакля это было, но выглядело это именно так, что, кажется, тебе на меня плевать! Ты оставил меня на произвол судьбы и теперь просто пытаешься извиниться! — со слезами на глазах говорит Чуя. — Идиотская скумбрия… — утыкаясь ей же в плечо и одновременно ударяя по нему же. — Угу. — только и хмыкает Дазай, поглаживая Накахару по спине. — Что еще за "угу"? Говорил, что я должен тебе доверять, а сам, то целуешься резко, то слов от тебя не добьешься. — Уже спокойно и как-то замученно говорит Чуя. Солнце зашло за тучи и перестало так сильно печь, все же дело идет к закату и небо розовеет. Они стоят так еще несколько минут, пока шатен все же не подал голос: — Думаешь я тогда не волновался? Да, я все просчитал, но если, по правде, говоря тебе эти слова, я едва сдерживал слезы. Фёдор действительно выбрал плохую карту, но не только для него. Он понял, нашел человека, который был бы мне по-настоящему дорог, хотя и кажется, что мне плевать на всех. Чуя, я ни разу не сомневался в тебе и в том, что у тебя все получится, я сомневался в себе и правильности своих действий. Возможно, заставить тебя пережить такое и было отвратительной идеей, но по-другому бы ничего не вышло. Прости, правда. Но теперь... Теперь все хорошо. — после сказанного Осаму наклонил голову и уткнулся головой в плечо рыжего. — Ладно. — Вздохнув, сказал Накахара. — Я тебя понял. Но почему так вышло, что я тебе дорог? — Решил выяснять уже всю ситуацию Чуя. — Разве я сделал какой-то непонятный жест? — Возвращаясь к своей более обычной манере общения, задает риторический вопрос Дазай, а затем наклонившись к виску старшего прошептал на ухо. — Я по-настоящему влюбился в тебя. — И немного отстранившись, улыбнулся, желая увидеть реакцию на свое заявление о чувствах. — Ты… правда… — Да, Дазай дал много намеков до этого, даже поцеловал… но так прямо, Чуя до конца не мог принять это. — Ну конечно! — И как бы в доказательство своих слов, Осаму вновь впился в губы стоящего напротив, прижимая к себе за поясницу и затылок. — Ч-чёрт, вот же ты и сволочь... Влюбился.. Я, кажется, тоже. — говорит в губы фразу о взаимности Накахара, обнимая Дазая за шею.