Прокси

21

Вдоль пустого длинного коридора не блуждал закатный солнечный свет. Не было окон, чтобы впустить его, этот противный желтоватый свет парковочной зоны. Потолочные лампы светили не в полную силу, а под звук опускающегося рычага выключались все остальные за дверями палат и кабинетов. Со стороны полуоткрытой двери невозможно было разглядеть силуэты, но Ганнибал слышал, как звенели ключи в руках уборщика, как открылась кладовая и выкатилось ведро на колесиках. Подошло время уборки, а он по-прежнему сидел на стуле напротив Эбигейл. Сейчас она просто спала, напичканная сильными препаратами. Несколькими часами ранее доктор сообщил ему, как он думал, потрясающую новость — центральная нервная система Эбигейл наконец-то полностью восстановилась. Услышав это, Ганнибал принял единственно правильное решение, решив остаться на ночь. Где-то рядом послышался плеск воды, ее неспокойное движение в ведре. Это были далеко не звуки живого океана, такого шумного и коварного. Звук грязной воды ассоциировался с больницей и отходами. Он действительно это слышал, словно находился у насоса, качающего вонючую воду. Пару секунд и влажная тряпка с характерным чавканьем вовсю скользила по бетону. Ганнибалу захотелось встать и прикрыть дверь, чтобы не слышать ничего омерзительного, но Эбигейл дернулась и снова замерла. Ганнибал взглянул на наручные часы, поднимая взгляд к потолку. Приглушённый основной свет на фоне прикроватного был практически незаметным. Он оставался сидеть в темной части палаты, закинув ногу на ногу. По его подсчётам, действие снотворного должно было закончиться уже несколько минут назад, но Эбигейл словно не спешила открывать глаза. Ее редкие повороты головы и тихий скулеж напоминали Ганнибалу, как хрупка девушка, отца которой он знал и был рад избавиться от него не своими руками. В его планы не входило наблюдение, более того, молчаливое. Он это осознал на приеме у Беделии. Ему удавалось заменить страх, меняющий лицо своего носителя, на спокойствие, присущее ему задолго до встречи с Джеком, с Дю Морье и, о черт, Уиллом Грэмом. Этот интересный и разноликий паразит (страх) пускал свои споры, стоило кому-то узнать истинное имя и род деятельности Ганнибала Лектера. Мир резко менялся, словно его погружали в кипяток, а потом замораживали жидким азотом. Настоящее непостоянство. Буря эмоций, одолеваемая желанием Ганнибала провести ещё один вечер с человеком, чей скорейший побег после дрочки, он воспринимал как данность. Он изрядно постарался, подкрадываясь к Уиллу. Собранное на него досье впечатляло с каждой новой, озвученной самим Уиллом, мыслью. Ганнибал посмотрел на окно, пустой подоконник без цветов. Раньше стояли вазы с цветами. Всегда ромашки, приносимые Аланой, но всё увядшее успели убрать задолго до его прихода. Ганнибал хмуро посмотрел на небо, лишённое красок. Безжизненное полотно реальности, в сравнении с виртуальностью, выглядело печально. Ганнибал сам не верил ощущениям, но с тихим тиканьем часов, с этим привычным звуком работающего механизма на руке, хотелось поскорее избавиться от тягостного ожидания. Спасало отсутствие медсестер и прочего медицинского персонала. Без федерального надзора не так сложно было уговорить лечащего доктора дать полное право Ганнибалу находиться в палате потенциальной убийцы сколько ему вздумается. Даже ночью. Это все равно не исключало попытки убить его после, как только с самой Эбигейл будет покончено. Ганнибал точно знал, что запачкав руки, но не костюм, избавится от проблемы и запасётся мясом к раннему завтраку. По такому случаю в голове крутилась одна старая русская поговорка про зайцев, разве что ему действительно удастся убить сразу двоих. Устало поправив штанину брюк, Ганнибал анализировал собственный поступок. Компания Уилла по-прежнему была беспроигрышной партией. Этот человек, служивший на благо своей стране, вылавливая самых опасных психов, выделялся из толпы своим запахом и остротой ума. Он умело увиливал от стесняющих его разговоров, прикосновений ровно до той поры, пока Ганнибал не решил, что с него хватит. С них двоих. Эта игра могла стать бесконечной, но время поджимало. Ганнибал в очередной раз был вынужден склониться перед неповрежденной последовательностью существования, прежде чем сотворить нечто особенное. Нечто такое, что смогло бы удивить Уилла Грэма, тем самым связать его мысли. Связать его самого. Ганнибал усмехнулся. Он вспомнил запах мужской смазки на своих пальцах, такой сладкий, немного перебитый гелем для душа. Углубившись в воспоминания, Ганнибал снова ощутил на губах приторность от прикосновений к горячей плоти члена неприступного профайлера, кем Уилл и показался ещё тогда у капсул. С каждым днём непонятное для него чувство крепчало. Ганнибал пребывал в эйфории, достижимой лишь однажды, при первом убийстве в Литве. Это было так знакомо, так прекрасно в своем начале, что не поддавалось контролю, стоило Уиллу оказаться рядом. Ганнибал не сразу услышал хрипы, затем нарастающий кашель, словно у Эбигейл что-то застряло в горле. Один взгляд в ее сторону, и он увидел приподнятую голову над подушкой и россыпь каштановых волос. Эбигейл задергала руками так быстро, насколько позволяли иглы капельниц. — Тише, тише, все хорошо. — Где я? Что… что случилось? — Рад видеть тебя, — Ганнибал поднялся с кресла, в несколько шагов оказавшись у подножия кровати. Эбигейл его услышала, широко раскрыв глаза. Кислородная маска запотевала при каждом нервном выдохе. — Вижу, что ты тоже рада, — Ганнибал обошел острый угол кровати, остановившись рядом с капельницей. — Я могу тебе посодействовать, дорогая, но ты должна понять, что все вокруг уже реально, как и ты сама. Эбигейл взялась за маску, царапая пальцами зону подбородка. Ее жалкие попытки снять с себя все лишнее со стороны выглядели агрессивными, бесконтрольными. Она делала это неосторожно, явно не требуя стороннего участия. Не просила о помощи. В ее правой руке Ганнибал заметил три иглы, каждая из которых под девичье шипение вынималась другой рукой. Эбигейл делала все с надрывом, опустив голову. Нервно. Заплакано. — Твой бой продлился недолго, моя милая. — Они снова подключили меня после сна. Снова! Зачем, я ведь пришла в себя! — Это было нужно для сохранности нормального функционирования головного мозга, — Ганнибал не стал мешать ей, просто наблюдал. — Экстренное отключение от Прокси никому не шло на пользу. Ты, фактически, первая, кому пришлось испытать силы мощного разряда природного тока. Эбигейл нахмурилась, переключаясь на вторую руку. Игла за иглой, и тихо запищали приборы. Ганнибал не сдвинулся с места, зная, что сегодня никто не зайдет в палату для проверки ее состояния. С последней вырванной иглой, она вдруг повернулась, немного приподняв голову, все ещё не смотря на Ганнибала. Сидела сжавшись, словно пыталась согреться. Бедный ребёнок, нет, бедный птенец, брошенный всеми без веской на то причины. — Это же вы попросили не возвращать меня в реальность, доктор Лектер? Ганнибал опустил руку на больничное покрывало, даже свысока пахнущее отбеливателем. Он не собирался лукавить, оставлять ее без ответов, но и сам не спешил все выкладывать как есть. Ей нужно было время, чтобы осознать все самой. — Что ж, говорить ты можешь, сидеть тоже. Больше двух недель крепкого сна окончательно не сломили тебя. — Я видела кошмары! Видела смерть! Чувствовала ее пальцами и языком. Везде кровь, крики, — Эбигейл взялась за прядь волос, сжав в кулак. На ее бледном лице отражались все дремлющие эмоции с момента отключения. — Это все происходило рядом со мной, в нашем доме. Какие-то символы, тайные знаки программы. Я видела, как двигалась картина и стул, на котором должны были сидеть, — она, подобно зомби, приподняла голову, перестав держаться за волосы, как за спасательный шланг, — вы. Мы же вас ждали, готовили ужин. — О чем речь? Эбигейл не слышала. Делала вид, что не хочет отвечать на вопрос с очевидным ответом лишь для нее самой. Ганнибал не торопил, предоставив возможность самой разобраться. Звук аппаратуры стих. Датчики не пищали, экраны почернели. Продолжал работать лишь один, считывающий общее состояние, компьютер на ножке, как у офисного стула. Ганнибал успел заметить, что он был подключён сзади, тянулся до самой шеи Эбигейл и был практически незаметен для глаз. Фантазия дорисовывала все детали, и Ганнибал неожиданно для себя сел на кровать, незамысловато протянув руку. Он не пытался дотянуться до нее, оставляя ладонь открытой. — Что именно ты помнишь, Эбигейл? — Помню, как выбежала мама на крыльцо с порезанным горлом. Папа ударил ее в грудь, когда она вошла в зал, в руках несла миску с салатом. Я даже помню этот запах. Там был болгарский перец, много зелени и творожный сыр. Все полетело на пол с таким оглушающим свистом, что на секунду, — Эбигейл запнулась, приложив запястье к носу. Она сжала пальцы, какое-то время дышала в руку. Ганнибал не перебивал ее, оставаясь сидеть рядом, с теплотой слушая обо всех кошмарах. — Я подумала, что первой папа убьет меня. Он всегда об этом мечтал, но мама ничего ведь не знала. Она умерла насильственной смертью. — И она обрела покой. — Нет, — Эбигейл снова взялась за волосы, — это уродство души. Она никогда не задавалась вопросом, что именно готовит на ужин. Из чего колбаски. Почему бедро говядины на самом деле не похоже на говядину. Она не знала, а я молчала. — Незачем убиваться, — Ганнибал не мог позволить ей углубиться не в те мысли, продолжая говорить за неё. — Не вини себя за молчание. О пристрастиях Джейкоба Хоббса знал бы только он сам, не появись бы ты на свет. Впрочем, именно твое рождение побудило его к действиям. Он стал убивать девушек, чтобы защитить тебя от себя, — Ганнибал поджал губы, одним уголком рта улыбаясь в темноту, — именно такая версия крутится на бумагах у агентов ФБР, у психиатра, которая вызвалась тебя курировать после пробуждения. Абсолютно у всех, кроме одного человека, заглянувшего в глубокий колодец. Эбигейл, ты ведь и сама знаешь правду. Она смотрела на него, словно голодный напуганный зверёк. По глазам было видно, каких ей стоило сил вдуматься в произнесенную речь и не заплакать от боли. Она была по-настоящему измождённой. — Озвучив правду, тебе станет легче. Все мы поддаемся страху. Рано или поздно это перерастает в проблему. — Вы произнесли его имя, доктор, — Эбигейл зашерстила покрывалом, продолжая смотреть на Ганнибала пустым взглядом, — а я так привыкла не слышать его. Практически забыла. — Но при этом ты помнишь, что он делал. — Да, я не стану этого скрывать от вас, доктор Лектер. Вы ведь сами говорили мне, что придет день, когда и я должна буду заплатить за… Эбигейл смахнула слезу с одного глаза, размазывая второй рукой дорожку слез. К щекам прилипли волосы. На открытых губах виднелись ранки от сильных укусов. Она не останавливалась, сдерживая всхлипы. Он сам не до конца понимал, от чего-то сжал пальцы в туфлях. От Эбигейл веяло холодом, до сего ощутимый им лишь однажды в Лувре. Дверь по-прежнему была приоткрыта. Ганнибал не видел ни одну тонкую полоску света. Эбигейл этого и вовсе не замечала. Она недоверчиво хмурилась, стоило самой сказать то, чего знали они оба. Плата. Это было обговорено ещё до Прокси, в осенний день год назад, когда деятельность Джейкоба Хоббса стихала и вновь разгоралась, стоило ему выйти на охоту. Встреча с Ганнибалом для них двоих оказалась непосильной ношей, но тогда слабые видели в союзе силу. Ганнибал вдруг почувствовал давление. Он подумал, что надо бы крикнуть в темноту, бросить пару громких слов, чтобы прогнать то, чего он не мог увидеть собственными глазами. Коридор был пуст. Это факт, но ощущение, словно за ним наблюдают, смущало и мешало искать разумное объяснение. Может быть, где-то бродит уборщик? Он слышал взмах швабры немного раньше, но сейчас все было тихо. Ни одного голоса. Пришлось выбираться из этого болота чувств. Разжимать пальцы, дышать полной грудью. Пережив легкое потрясение, Ганнибал обернулся, немного обомлев. На него смотрела Эбигейл, но не тем взглядом напуганного ребенка. Она всматривалась, карие зрачки из стороны в сторону носились по глазному яблоку. Она явно что-то искала. — Я знаю, зачем вы пришли. Это все ведь обсуждалось. Я сама дала добро, не стала как-то оспаривать, хотя вы меня предупреждали о последствиях. — Ты могла остаться в Прокси, жить спокойной жизнью вдали от родительского дома вместе со мной, — Ганнибал не врал, охотно озвучивая все, что накопилось на душе. — Потребовалось бы время, но вскоре вам с матерью удалось бы стать свободными. — Вы так думаете? Свободными? Вы вряд ли бы заменили мне отца. — Эбигейл схватила его за руку. Проворные маленькие пальчики впились в кожу пострашнее голодных пиявок. В ее красных воспалённых глазах бурлил гнев. Всего Ганнибалу не удалось разглядеть. Он не пытался вырвать руку или как-то ей помешать. Не в этот раз. — Во всяком случае это было бы неизбежно. В своем несовершенном существовании, твой отец увидел возможность очернить тебя самому. В том, что ты поддалась на это, есть вина его, равная твоей собственной. — Я не могла его остановить. — Ты ведь сама приняла участие в последнем убийстве. Эбигейл задрожала, ещё сильнее впиваясь ногтями ему в руку. Ганнибал осторожно погладил ее по голове. Волосы были мягкими, хотя и сальными на макушке. Ей требовался душ, от ее естественного запаха ничего не осталось. Одни медикаменты забивали нос. Ганнибал поморщился, но продолжил гладить ее, самое настоящее хрупкое создание, которое обещал сберечь и уберечь от всего, но не смог совладать с планами Джейкоба Хоббса. Предугадать — да, но помешать — нет. Эбигейл снова заплакала, только тихо, утирая слезы. Она уткнулась в грудь Ганнибала, как полагалось делать ребенку, у которого был родитель, знающий о ее проблемах. — Дети слишком рано приобщаются к атрибутам взрослой жизни. Спешка приводит к потере истинных черт детской искренности. При всем этом есть те, кто выделяясь по поступкам, смело перешагивает черту. Взрослые поступки, Эбигейл, не всегда таковыми являются. А твой поступок более чем смелый, как и ты сама. — Не хочу умирать, — она произносила каждое слово так медленно, так растерянно, словно не верила во вложенный в них смысл. — Мы все страшимся, когда время подходит к логическому завершению. Эбигейл отстранилась от него с застывшим ужасом на лице. Она со стороны, стоило надумать поверх ее внешности деталей, была похожа на мать. Ганнибал четко помнил ударную струю крови из ее шеи, когда Уилл уже оставил свежий труп у входной двери в дом. Ганнибалу оставалось запачкать обувь, без особого желания переступая знакомый порог. — Помнишь, что я тебе говорил? — он вдруг отказался от воспоминаний, возвращаясь к Эбигейл. — Что…? — она ответила вопросом на вопрос, наконец-то расслабляя хватку. Он когда-то завел с ней разговор в Прокси у себя дома. Отец не знал о ее походах к психиатру, но при этом не запрещал уходить из дома. Это был короткий разговор. Эбигейл стояла у раковины, ополаскивая овощи под проточной водой, пока Ганнибал тонко нарезал запечённое мясо. В тот раз обошлось без человечины, хотя Эбигейл от этого вот так открыто не отказывалась. Ганнибал вспомнил это, и произнёс: — Как и со всяким естественным в мире, ты приспособишься сейчас и мутируешь позже. — Эволюционируй или умри, — Эбигейл сразу подхватила мысль. — Даже если знаешь кто ты сегодня, невозможно предсказать, кем ты станешь завтра. Ты определена сейчас, но не более. . — Но моя роль предопределена, верно? — Эбигейл замялась. Все лицо покраснело от слез. — Ты можешь сделать это сама, милая. Она его не слышала, облизывая губы, словно на них оставался соус после съеденного блюда или крошки. Шумно глотала слюни, не боясь показаться перед ним ранимой девушкой, проснувшейся ради сна без возможности восстановления. Сна, похожего на смерть. — Он перерезал мне горло. Взялся за рукоять ножа так крепко, как за рога убитого оленя. Я чувствовала запах стали и собственной крови, бурлящей внутри. Мои артерии натянулись. Стало страшно словить пулю, нежели упасть на пол с дырой в горле. Странно, что так и произошло. Отец прочитал мои мысли. — Он предугадал исход событий, — все, что успел сказать Ганнибал, прежде чем Эбигейл отодвинулась от него. Заправляя волосы за уши, она легко положила голову на подушку, оставляя руки поверх одеяла. — Я помню, что вы мне сказали, доктор, там на кухне. Помню и отчётливо слышу каждое слово. Не стану врать. Ганнибал хотел подытожить эту встречу. Бросил беглый взгляд на циферблат, отмеряя десять минут до конца. Она хорошо запомнила их разговор, в этом не было сомнений. Лёжа в луже крови, хватая воздух как выкинутая на берег рыба, Эбигейл была в руках Ганнибала, впитывая все слова как губка. Он тогда признался, что настанет день, когда искусственная жизнь исчезнет, и ей придется открыть глаза. — Вы тогда сказали, чтобы я не кормила себя ложными надеждами. И всё-таки, вы подарили мне время. За что? — Ты немного не так истолковала мои слова, — Ганнибал привстал с кровати, в последний раз выставляя руки перед собой. Эбигейл не взялась за ладонь. Она лежала неподвижно, словно больше не нуждалась в объяснениях. Эбигейл взялась обеими руками за лоб. Она о чем-то думала, а Ганнибал не отрывал взгляд от часов. Оставалось не больше пяти минут. — Это был Уилл Грэм, верно? Там, на кухне? Это он стрелял в моего отца? — Да, — Ганнибал непроизвольно сглотнул. — Значит, он тоже причина? Ганнибал хотел сказать «да, блять, именно он», но проблема заключалась не только в тонком нюхе профайлера. Спокойная жизнь Прокси висела над обрывом. Любознательность Фредди Лаундс мешала работать слаженно ему и ФБР. Да и сама попытка привлечь федералов к расследованию была страшной ошибкой, Ганнибал это знал, но как же все стало меркнуть перед Уиллом и его умом. Ганнибал шел на риски, и ему это дико нравилось. Впервые за столько лет нашелся человек, преследовавший его во снах, в реальности и в виртуальности. — Беда в том, что он всё увидел. Заставил свое начальство пересмотреть дело. Он утверждает, что ты невиновна и твердо стоит на этом. Ты сама себя спасала, пока находилась в бессознательном состоянии. — Чувствую себя не важно. — У тебя не было никакой реакции на раздражители. Мышечный тонус упал, поэтому есть слабость. Врачи боролись за работоспособность твоего мозга и у них это вышло, — Ганнибал понизил голос на последних словах, — жалко видеть, как их труд станет пустышкой. Один провод ведёт к поддержанию твоей жизни. — Я была рада встретить вас, Ганнибал Лектер, — Эбигейл вымученно улыбнулась, поправляя волосы, — вы показали совершенно другой мир. Позволили переступить через сотни барьеров, — в последний момент, она закрыла глаза и движением руки стряхнула катетеры. — Мне станет легче? — Обязательно. Ганнибал наклонился над ее лбом, придерживая пиджак. В другой раз он бы постарался все исправить, изменить порядок событий, но в данный момент это было невозможно. Осторожно, чтобы не потревожить Эбигейл, он отодвинул, как шторы, тяжелые пряди волос и нащупал стык системы и ее позвоночника. — Знаете доктор, а Уилл Грэм милашка. Хороший парень. Это были ее последние слова. Один свободный рывок на себя и соединительная канюля с иглой остались в его руке. Эбигейл закрыла глаза без последнего вздоха. Все резко померкло. Он услышал кондиционер, гонявший воздух где-то сбоку, у самого окна. Обойдя кровать, Ганнибал выглянул на улицу, прикрывая глаза от ослепительно белого снега. Весь больничный двор преобразился. В свете фонаря кружились жирные снежинки. Природные кристаллы. Он так и не рассказал ей, что пошел снег. Что скоро Рождество. Взглянул на нее перед выходом из палаты и мысленно попрощался. Его вечер ещё не заканчивался. Уже открыв дверь, он с облегчением уставился на того, кто направил дуло пистолета ему прямо в лицо. Щелчок затвора. Человек стоял в маске без вырезов для глаз. Худощавый и вытянутый, как раз такому легче всего скрываться в тени. Обычная шестерка. — Ты решил напугать меня, натравив пса в чёрном? — Разве не эффектно? — Сомнительно, не более. Ганнибалу не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть стоящего у стены с зажигалкой. — Я был прав, ты всё-таки решил проследить за мной? — Много времени ушло, чтобы убить девочку, — Мэйсон не сдвинулся с места, — зато какой разговор по душам. Правда ли, что она, будучи насколько образованной, и сама не убила отца? Глупости! У нее были все шансы. — Скажи в следующий раз это Марго. Не стоило ждать другой реакции. Мэйсон сорвался с места, отбросив игрушку. Его предсказуемость не переставала радовать и удивлять Ганнибала. В прошлый раз упоминание о сестре скорректировало поведение Мэйсона — он залпом выпил половину бутылки скотча, представ клоуном перед Уиллом. — Я лишь приехал напомнить тебе, что время возвращаться в Прокси. С одной историей покончено, пора браться за вторую, доктор. — Вы сделали все так, как я сказал? — Ох, потише, мой друг. Подражать твоему мастерству оказалось одним удовольствием. Такой полет фантазии, столько интересных убийств. Решил лично об этом сказать в такой прекрасный день. Парень отпустил пистолет, отойдя на несколько шагов назад. Мэйсон встал вплотную к Ганнибалу, не сдвигаясь ни на дюйм, сверля его взглядом. Из-за очков сложно было что-то разглядеть, но взгляд безумца сложно подделать. — Мы находимся на одном поле, но стоим по разным углам, Мэйсон. Не следует тебе делать того, о чем всегда успеешь пожалеть. — Говорите, как мой покойный отец, доктор, — Мэйсон самодовольно и нагло заглянул в глаза Ганнибала. — Это радует. Все любят подарки в канун Рождества. Говорю как самый вредный ребенок, жаждущий получить все с точностью до одного и по списку. На сей раз обошлось без присущей главе Верджеров драме. Парень в черном молча последовал за Мэйсоном, вот уж кому было весело от всего. Он специально делал шаг шире, чтобы по всему коридору гуляло звонкое эхо. Ганнибал точно не знал, были ли люди за закрытыми дверями. Насколько помнилось, этот этаж, снабженный лучшей техникой, принадлежал Мэйсону. Казалось, что с момента создания Прокси, он прекрасно представлял, чем чреваты игры с мозгом. Жаль, что вовремя не подумал об этом, когда впутал Марго. Ганнибал смотрел в его спину без каких-либо эмоций. Открылась одна дверь. Захлопнулась. Снова одинокий свет, отражающийся от стендовых картинок с инструкциями. Все подсвечивалось зелёным как в каком-то подвальном клубе. Тошнотворно. С этими мыслями он оставил Эбигейл.

22

Уилл возвращался по своим же следам из леса, слушая громкий лай резвящихся псов. Снег не прекращаясь шел больше нескольких часов, успев насыпать так, что нога утопала в нем по щиколотку. Безветрие. Красота. В канун праздника, Уилл задумался, для многих детей бесконечный снег будет ещё одним подарком. Позвав Макса, он остановился. Пёс бежал к нему, прыгая не хуже дикой кошки, дергая ушами. Он решил его немного обтрусить, чтобы занять руки. Наклонившись над спокойно сидящим Максом, Уилл сразу не заметил, с каким интересом смотрела на него Яблоко. Его глаза были на одном уровне с ее. Пришлось напрямую обратиться к хозяйке. — Твоя девочка никогда не гуляла? Алана засмеялась. Она умела одеваться по погоде, в отличие от Уилла. Стояла в длинном пальто, сапогах. Не обошлось без шарфа с перчатками и все, практически, в одной цветовой гамме — бордовой. Сам же оставался в джинсах и куртке, как и в любой другой день. Уилл неожиданно для них двоих пригласил ее на ужин, а в итоге вывел на зимнюю прогулку с собаками. Трудно было признаться, что все приготовления закончились на покупке продуктов, но им это не мешало. Алана обвела вокруг ладони часть поводка. Яблоко, как сидела у ноги, так и не отрывалась, лишь изредка принюхивалась к Максу. — О чем ты? — Ей понравился мой парень, — Уилл улыбнулся, отдав команду бежать, но Макс задержался. — Видимо, что и она интересна ему. — Ты хорошо разбираешься в собачьих отношениях? — Алана убрала с лица волнистую прядь волос, наклонившись над Яблоком. Один щелчок и поводок был отстегнут от ошейника. — Ты ведь сама ее отпускаешь. — Пусть побегает, — Алана отошла в сторону, позволив собаке твердо встать на лапы, посмотреть на нее и резво убежать к компании. — Она сама по себе скрытная, но дома у нее никого нет, кроме меня. И да, — она улыбнулась, указательным пальцем показывая на дом, — время возвращаться. — Ты замёрзла? Уилл и не заметил, как прошло время. Они гуляли с того момента, как приехала Алана, а это было днём. Сейчас солнце клонилось к закату и все, что им удалось обсудить, как он и думал, это ничего. Дружеская беседа обо всем в перерывах между тишиной, вот, что оказалось вполне себе «лечебным отваром» для души. Пока что. — Твои руки. Они уже красные. Ещё немного и кто знает, может покроешься льдом. Уилл не чувствовал холода. Не замечал режущей боли в ладонях, стягивание кожи вокруг пальцев. Его руки были мокрыми от снега, штаны тоже, не говоря об обуви. — Знаешь, а идея хорошая. Алана кивнула в знак согласия. Грациозно развернувшись, она направилась к дому, ступая по торчащим из-под снега сухим веткам кустарников. Уилл последовал за ней. Ступал не глядя. Он смог их вывести из леса, а добраться домой дело простое. — Ты мне так и не сказал, почему пригласил в гости, — заговорила Алана, стоило им поравняться. — По телефону не договорил, сейчас скрываешь что-то. — Я как-то забыл о волнении, пока гулял с тобой, — Уилл честно признался, доставая из кармана связку ключей, — стало легче. Спокойнее. — Это все из-за Прокси? — Алана не смотрела вперёд, а только на него. Сложно было понять, что она вкладывала в этот вопрос, но Уилл не спешил отвечать. Его внутренние боли, затрагивающие душу, участились с того момента, как он неосторожно подпустил к себе голограмму Ганнибала. Тот едкий и безвкусный поцелуй, а потом и сам Ганнибал во плоти, дергающий его за нитки под напряжением. Уилл чувствовал, как его бьёт током при близком контакте с доктором Лектером. Непонятное раннее влечение перерастало в тягость. — Скорее из-за самого себя. Прежде мне не удавалось даже предположить, что технологии так активно развиваются. — Эволюция не стоит на месте, — в голосе Аланы скрывалось недоверие. Она ступала уверенным шагом, иногда заваливаясь на бок. — Можно смело сказать, что виртуальная реальность — это колоссальный шаг вперёд. — Оно даёт ужасные сбои, — Уилл напомнил, — причем не в контакте со своими компонентами, а с живыми людьми. Она не настолько совершенна, чтобы позволить семьям засыпать в надежде увидеть лучшую жизнь. Комфортные условия. — Все в погоне за тем, что ты озвучил, — Алана немного задумалась, но всё-таки дополнила, — эти виртуальности играют на человеческих потребностях. Ты думаешь, что в Прокси были исключительно простые люди в лицах испытуемых? Нет. Далеко не так. — Я не удивлен, — Уилл вышел на тропу к дому, которую ранним утром чистил. К вечеру все равно все замело. — Мэйсон Верджер из людей, кто на пути видит угрозы и устраняет их, даже когда это лишнее. Ганнибал довольно долго занимался им. — И занимается по сей день. — Мэйсон не такой простой. — Ты знаешь его? Уилл предложил Алане первой зайти в дом, как открыл дверь. Она согласилась, показав это кивком, постукивая каблуками сапог. На вопрос не отвечала, занявшись стряхиванием с пальто снега. Уилл молча наблюдал за тем, как Алана водила рукой по волосам. Сняв обувь, она повесила пальто с шарфом на оставленную Уиллом вешалку. Женщина в его доме. Давно не витал в воздухе запах женских духов. Это было не менее удивительно, чем его собственный приезд к Ганнибалу. Оставив это на потом, он упёрся об дверной косяк, не замечая стекающих с волос капель, попадавших за воротник. В доме было намного теплее. В камин стоило подбросить ещё дров, но Уилл не спешил сдвигаться с места. Алана помыла руки, вытерев их бумажными полотенцами, оставленными Уиллом как раз для таких случаев. Он забыл постирать кухонные полотенца. — Ты в этом году без ёлки? — Как и в прошлом, — Уилл сразу же отозвался. Не снимая обуви, взял сапоги Аланы, оставив у камина. — Ответил бы я тебе, но ёлка всё-таки имеется, загляни в холл. Алана же осталась стоять у раковины. — Ты решил украсить дом? — Небольшое дерево, купленное за десять долларов больше для настроения, — Уилл боялся признаться, но через смешок добавил, — даже в моем возрасте хочется поверить в чудо. — А тебе нужно в это верить? Ради чего? — Не знаю, — ответил Уилл, — правда не знаю. Он выждал паузу. Алана заглянула в холл, удивлённо вздохнув. Это было нечто, Уилл и сам это понимал, чтобы у него вот так стояло дерево, пока хоть и без ёлочных игрушек, но настоящее срубленное. Он буквально вчера подливал воды и вырывал пожелтевшие иголки. — Гирлянду на окно или стену, — Алана указала на камин, — а сюда бы носок. Главное чистый, конечно. Уилл рассмеялся, но это продлилось недолго. Время поджимало. Только покинув салон машины, Алана сразу предупредила, что не останется, не сможет составить компанию в ночь перед Рождеством. — Послушай, ты так и не ответила на вопрос. Лично знаешь Мэйсона? Улыбка исчезла с ее лица. Она села на диван, закинув ногу на ногу. Черные колготы натянулись на коленях. Уилл бы не заметил и не посмотрел бы на ноги, если бы не огромное пятно, похожее на синяк. — Наконец-то вопросы по существу, — Алана облизала губы, — хорошо. Мэйсона Верджера я не знала, не видела, когда Ганнибал предложил мне подключиться к проекту. Только слышала о нем от его сестры, Марго, — на этом моменте она замедлилась, — которая всегда находила слова, чтобы описать его и то, что он делал. Поверь, список намного больше, чем ты видел в интернете. Я лишь сказала о общедоступном инциденте. — Марго тоже владелец Прокси? Алана стёрла с губы что-то, чего и не было. Поправила волосы, словно готовилась рассказать нечто страшное. — Она не просто владелец. Она центр этой программы. — О чем ты? — Уилл нахмурился. — Если бы я знала, — Алана не задержалась на диване, как-то быстро поднявшись за сапогами. Вдоль спины, как Уилл успел заметить, тянулась молния. Раньше ему бы это понравилось. — Ее забыли. Стерли, как ненужный файл и теперь сказать большее может либо Ганнибал, либо её братец. Тут только обращаться напрямую к ним, но вряд ли тебе что-то скажут. Все покрыто мраком. — Ганнибал в этом замешан? — Он один из первых обывателей Прокси, — Алана натягивала один сапог, — к тому же близкий друг ФБР. Знаешь, до моего отбытия в виртуальность, я видела в нем бога, — она повернулась к Уиллу, взявшись за собачку на сапоге, — потрясающий преподаватель, эрудированность которого может понравиться даже тебе. На этот моменте Уилл перестал дышать. Знала бы, какими пророческими были ее слова. Он сам все ещё не понимал, как так ловко попал в капкан, позволив Ганнибалу залезть к себе в боксеры. Это осталось на потом. Он вспомнил то раннее утро, агентов ФБР, выход на крыльцо. Уилл уезжал оттуда один, а вот Алана… — О чем ты последний раз с ним говорила? — Когда? — Алана посмотрела на Уилла, вскинув бровь. — Поездка домой. — Ах, да. Мы с ним толком не разговаривали. Я попала в Прокси из-за Джека и верила, что именно он меня ищет, как внештатного психиатра. Меня искал ты, — Алана усмехнулась, приложив палец к губам, — вижу, как тебя мучает вопрос, а причем здесь Ганнибал Лектер? Стало легче дышать. Он ощущал одновременно благодарность и смущение, что она осмелилась сказать это за него. — Да. — Что ж, тогда тебя нисколько не удивлю, если скажу, что не знаю. Изначально его помощь была нужна в поимке Джейкоба Хоббса, моя задача попроще. Но Джек явно спутал его планы, вызвав тебя и кто, как не ты помог ворчливому Кроуфорду разрешить все дела меньше чем за пару дней? — Хочешь сказать, что Ганнибал специально не содействовал поиску? Алана пожала плечами. — Тебе остаётся понять, почему он поступил именно так. Других объяснений не найти этому. Мы вроде бы вернулись в реальность, но вопросов не поубавилось. Странно, что Джек ещё не сообщил и не повязал тебя по рукам и ногам с новой серией убийств. Уилл не стал признаваться, что выключил телефон, а до этого успел заблокировать контакт Джека и даже Беверли на тот случай, если он захочет связаться через нее. Райана и остальных работников лаборатории отправил вслед за их начальником в черный список, разве что сегодня намеревался снять ограничения и поздравить давних коллег с праздником, но что-то ныло под сердцем, стучало в голове. — Убийства где? Здесь? — В Ричмонде неспокойно. Местная полиция запросила поддержку у бюро, Джек и вызвался первым. Сейчас об этом трубят новостные таблоиды. Поговаривают, что эти убийства похожи на творения Потрошителя. — В Ричмонде? Он разве наносил им визит? — Тебе станет легче, если скажу, что были убийство и в Балтиморе, и в Фредерике, и даже в Солсбери. — Что за черт? Уилл услышал лай так близко, что хор буквально звучал где-то под ребрами. Он не успел договорить, но было ясно и без слов, что такого разнообразия в Мэриленде давно не наблюдалось. Собаки не успокаивались. Пришлось отпирать дверь, чтобы как одного впустить всю свору. Псы напоминали пушистые пуфики на ножках, покрытые снегом. Были видны лишь носы, у некоторых ещё и глаза. Самой последней зашла Яблоко. — В общей сложности шесть трупов, но это о чём не умолчали на пресс-конференции. — Этого не знаю. — Видимо тоже не слышал, что в следующем году выходит новый вид домашнего робота, — Алана вернулась к пальто, приказав Яблоке ждать. Та не сдвинулась с места. Лишь виляла хвостом. — А твой так и не распакован? — Что я слышу, — Уилл уже оценивал масштаб трагедии, смотря на пол с грязными отпечатками лап. — Алана Блум доверилась роботу. — Он хороший, если понимаешь свои требования к нему. Тем более лишний помощник просто так не валяется на дороге. — Ты права. — Мне пора ехать, — Алана делала второй виток шарфа вокруг шеи, — жаль, что мы не успели выпить хотя бы по кружке пива. — Все осталось в холодильнике. — Увы, тогда в следующий раз. Алана подошла к Уиллу, преграждающий путь на выход. Она заглянула в сами глаза, а Уилл не спешил разрывать зрительный контакт. Наслаждаясь новым чувством, охватившим его, почему-то хотелось увидеть на ее месте Ганнибала, вот такого же доброго, а не опасного. — Ты так мало рассказала. — А ты мало спрашивал. — Я сочувствую, если Марго Верджер близка тебе. Алана грустно улыбнулась. Было видно, сколько боли она пыталась скрыть, мечась между ещё не озвученными мыслями. — Хочу о кое-чем тебя попросить. Если вернёшься снова в Прокси, то постарайся там выжить, — с этими словами она обняла его, положив раскрытые ладони на спину. Интуитивно, но Уилл почувствовал, как там прорастают костяные крылья, в будущем никак не обросшие белыми перьями. — Я постараюсь.

23

Помыв полы, Уилл присел подальше от того места, где сидела Алана. Поначалу ему казалось, что на мягкой обивке остался след ее ягодиц, пока Макс не вздумал запрыгнуть туда после сушки феном. Сейчас все мирно спали в отведенном им месте, перед этим плотно поев рождественский ужин. Для себя Уилл решил запечь курицу с овощами в остром соусе. Остальное оставалось в холодильнике, кроме пива, которое он попивал, упираясь локтями в колени. Купленные в супермаркете салаты Уилл решил просто выставить на стол, а там уже сколько получится съесть, хотя есть совсем не хотелось. Алана исчезла так быстро, непонятно зачем раздевшись, чтобы так же быстро одеться, сесть за руль и уехать. Хотелось верить, что он не задел ее своим допросом, учитывая то, как они приятно прогуливались по лесу до этого. Он посмотрел на голую ёлку, плюнув на все, не решившись лезть в кладовку за коробкой со всяким барахлом. Все, на что его хватило, это повесить рождественский венок на дверь и гирлянду на широкое окно в кухне. Оценивая своим холостяцким взглядом, Уилл счёл такое количество украшений более чем достаточным. Оставалось пережить пару часов, посидеть за столом в гордом одиночестве и лечь спать. Вперёди нужно было пережить и Новый Год, а Алана успела пообещать ему, что в эту ночь им не придется сидеть в окружении собак. На что она намекала он так и не понял, но звучало неплохо. В целом день проходил медленно, размеренно, не считая разговора и данного им обещания. Сам он не собирался возвращаться в Прокси. Ему хватало фантомных болей в том месте, куда попал осколок рога. Это было как укол в мозг, чье побочное действие не на шутку злило. Сомнений нет, Ганнибал темнил. При этом всем, так маняще вел себя, срывая с него стыд, как отмершую кожу. Отпив немного с горла, Уилл не стал цепляться мысленно за «ошибки». Как бы не лукавила сама Алана, но семейка Верджеров, Ганнибал, Прокси — все это было связано. Оставалось разобраться с тем, как он в это все ввязался и смог ли избавиться. Ощущения смазались. Личные планы давно перечеркнули все, кто мог. Уилл не представлял развязку нашумевшей истории с Прокси. Он по-прежнему верил, что Эбигейл проснется и в юных глазах он увидит пусть если и печаль, грусть, но не страх. Следующий глоток оказался обжигающе холодным. Отпив больше половины, Уилл взболтнул и не прикасаясь губами к горлышку, допил все. В этот вечер он не жадничал. В панели двери холодильника стояло три бутылки светлого пива, купленного им с запасом. Телевизор не любил смотреть, но потянулся в карман за телефоном. Ни одного звонка, сообщения, чистый экран заставки. Впервые можно было порадоваться, что в Рождество его никто не побеспокоит. Встав с дивана, Уилл не стал проверять первым делом курицу, доверяясь выставленному таймеру. Он подошёл к окну, с детским восторгом наблюдая за искрящимся снегом. Уже скрылась дорожка к дому. Стул на веранде походил на игрушечный, такой белоснежный, как облитый пушистой краской. Уилл собрался отходить, как по руке и выше к груди пробежал луч света. Это горели фары подъезжающей к нему машины. В этот момент, казалось, время остановилось. Теперь неожиданным гостем был не он, а Ганнибал Лектер.