Сентябрь

      На улице льёт дождь. Он барабанит по дряхлым профлистам крыши, по стёклам, расплёскивает лужи и в конце концов со всей силы долбит по хрупким стенкам моей черепной коробки. Сидеть в кофейне заметно уютней, чем находиться сейчас на улице, но мрачная картина, раскидывающаяся за окном не позволяет переключиться на что-то хорошее: всё равно на душе накапливается осадок, обременяющий своей тяжестью.       В помещении шумно. Люди по окончанию работы почему-то массового стекаются именно в нашу любимую, давно и надолго породнившуюся обеим, кофейню. Не знаю, было ли так всегда или конкретно сегодня — день особенный. Ты раньше не опаздывала и мне было не скучно, потому окружение я редко когда брала во внимание. вж-ж.       Ты торопливо, судя по количеству ошибок в словах, написала сообщение с извинениями — не по своей воле опаздываешь. Я уже давно это поняла и правда, совсем на тебя не злюсь.       Люди снуют из кофейни туда сюда, колокольчики на двери слишком часто звенят и мокрых, противно-желтых листьев на кафельном полу, с каждой минутой стремительно становится всё больше и больше. Я очень быстро сбиваюсь с контроля времени, отдав всю себя наблюдениям.       Смутно помню, как ты появилась в помещении. Держу пари, я слишком увлеклась странными посетителями. Я заметила тебя только тогда, когда ты нависла надо мной. Честно? - это было так неожиданно, что я знатно успела перепугаться.       — Привет?       Ты проводишь перед моими глазами несколько раз ладонью и тихо смеёшься. На мое лицо падают холодные капельки с рукавов твоего пальто. Немного неприятно, но это малейшие пустяки, серьёзно.       Ты улыбаешься, видя то, как мой взгляд быстро перебегает на тебя. Губы, накрашенные розовой помадой, в точь такие же розовые, как выкрашенные прядки твоих волос, приподнимаются несильно. На то, чтобы улыбаться выразительней, у тебя не хватает сил. День очевидно выдался загруженным, ты устала. Чуть попозже, я обязательно уговорю тебя переночевать со мной, чтобы ты точно выспалась — я прослежу!       Пальто оказывается на вешалке, на тебе остаётся лишь мой любимый желтый свитер. Ты падаешь рядом со мной и почти сразу утыкаешься носом в мои ключицы, окутывая меня всю в свои объятия. Ты холодная и я начинаю усердно пытаться тебя согреть.       — Сделаешь заказ? — ты хмыкаешь носом, всё также уткнувшись лицом в меня. Я киваю: конечно сделаю, я сделаю всё, что ты попросишь.       — Ромашковый чай? — я знаю, что ответ «да», но зачем-то переспрашиваю. Может быть, я просто соскучилась по твоему живому голосу.       — Конечно. Ты ведь знаешь.       Да, ты права, я знаю. Я знаю про тебя всё, что ты позволяешь знать.       Милый парень-официант через пару минут приносит большую чашку чая, ароматного и горячего, и кружку кофе, не уступающего по высоте температуры.       — В моем городе пляшет осень, золотистая нынче погодка. Среди лип городских и сосен, мой пестреющий шарф - находка! — отпивая чай и неаккуратно обжигаясь, ты находу сочиняешь стих, неотрывно пялясь в окно.       Я в очередной раз убеждаюсь, что с тобой мы очень разные. Я не вижу за окном золотистой осени, творящееся там, напоминает мне армагеддон. И насчёт пестреющего шарфа согласиться с тобой крайне сложно, среди угрюмых лип и сосен, единственная находка — ты. Но я не осуждаю твоё видение, этот стих прекрасен, как и всё, сочинённое когда-либо тобой.       — Саш, Саш, — ты тянешь меня за рукав толстовки и я отворачиваюсь от окна, сталкиваясь с твоими глазами. Они ярко-голубые, сегодня по-особенному красивые. Розовые волосы, резко упавшие на них, препятствуют моему восторженному созерцанию и я тянусь рукой к твоему лицу, бережно заправляя прядь за ухо. Я знаю, что ты не против и твой возникнувший румянец об этом бессловесно повествует. — Ты… — голос немного растерянный. — Мне кажется ты сегодня очень напряжённая. Попьёшь? — ты пододвигаешь свой чай ко мне и улыбаешься одним краем губ. — Расслабляет.       И я действительно делаю пару глотков, не споря с тобой. Хотя я никогда его не любила. Он отдаёт привкусом ягод и лимона, помимо самой ромашки. Вкус создаётся странный.       Ты рассказываешь о минувшем дне. Он — конец старому и начало новому. Этот год — рывок вперёд для тебя. Ты занимаешься тем, чем всегда желала. Ты становишься счастливее, а потому счастливей делаюсь и я. Мне нравится, как ты, как бы невзначай, касаешься моих рук или других частей тела, мне нравятся твои такие живые эмоции во время повествования, мне нравится чувствовать, как твои разгоряченные губы касаются моих разгоряченных щёк. Мне кажется ты самая идеальная девушка в мире, таких как ты больше нет. И я не знаю, действительность ли это для других, но для меня определённо да. Я влюблена в тебя, Алёна. Бесконечно восхищаюсь тобой, серьёзно, это занятие никогда меня не утомляет.       Людей в кофейню наплывает всё больше и больше, и косые взгляды в нашу сторону удваиваются в количестве, если вовсе не утраиваются. Я предлагаю пойти ко мне и ты с радостью и без замедлений соглашаешься.       — Сентябрь в этом году не жалеет никого и ничего.       Мы стоим на крыльце. Твой взгляд мечется по затянутому небесному полотну, отчаянно пытаясь не наткнуться на меня. Я курю. Знаю, что ты это не любишь, но ничего с зависимостью пока поделать не могу. Пытаюсь стараться, правда.       — Ты права, — я невесело подхватываю твою мысль, кидая в мусорку скуренную сигарету. — Сентябрь… — непонятно для чего, вторю тебе.              Сентябрь — это усталая улыбка на твоём лице, серый день и печальное утро, лужи с разлетающимися птицами и хмурыми облаками, по вечерам ромашковый чай и кофе с конфетами, твой красный клетчатый шарф и серое пальто. Сентябрь — твои поцелуи, начало чего-то неизведанного и продолжение заветному «мы».       — Ладно, пошли, — ты немного приподнимаешься на носочки, чтобы дотянуться до моих губ и невесомо целуешь, попутно сжимая мои руки своими, закутанными в колючие перчатки.       Мы тащимся под ледяным дождём. Но ты весело мне что-то рассказываешь и крепко держишь за руки. Я в одной толстовке, но рядом с тобой мне совсем не холодно. Твоё тепло меня греет, хоть и суровый сентябрь усердно пытается этому препятствовать.