Во имя порядка: кузница судеб

Восемь часов спустя. Утро над южной частью провинции Морозных гор начиналось не с яркого восхода, а медленного наполнением серо-белых пейзажей светом. Над головами уже долгие недели висят грузные облака, посыпающие всё снегом. Холодный ветер гуляет средь гор и на южных приземистых территориях, заставляя одеваться потеплее. И это утро могло бы быть таким же размеренным и тихим на южном плато, если бы не кавалькада всадников, промчавшихся к склону гор, поднимая вокруг себя сущее облако снега. Маттоми гнал коня во весь опор, стараясь выровняться с оставшейся полусотней. Если бы не убойная доза зелья, прибавляющего сил, которыми они напоили скакунов, то лошади давным-давно свалились бы от усталости и что их гнали не щадя. Охотнику жалко несчастное животное, но ставки в этой игре слишком высоки – враг грозит завладеть источником энергии, который может отправить на встречу тайнам загробного мира целую провинцию. Они практически день шли в конном марше, ибо прежде чем отправиться, чародеи тиллы решали, что делать дальше – выдвинуться немедленно, или отправить за подкреплением. В итоге решили часть воинов разослать по гарнизонам приграничных крепостей, в ближайшие Ковены и столицу, призвав к Аббатсву как можно больше войск, чтобы купировать проблему, решить её в зародыше. Пять десятков других – отборных солдат магической пехоты и следопытов ринулись, чтобы спасти важный реликт Пирийской империи. - Аббатство! – раздался крик Гедемина, который остановил коня, за ним тут же пришпорили скакунов и остальные всадники. - Гент, Куццо, организуйте охранение лошадей, - приказал Шарион Уэлесс, кутаясь в сине-белую мантию поверх утеплённой элегантной куртки и сильнее натягивая капюшон, защищая себя от ветра. - Слушаемся, господин! Сию секунду от отряда отделился десяток воинов, которые были рассредоточены по территории. Маттоми осмотрелся, изучая природу вокруг. Вокруг него лишь белоснежные дали, заваленные снегом, кое где поросли низкие кустарники и карликовые деревца, а впереди вздымается непреодолимая стена из гор, упирающаяся в серые небеса. Высоченные и монументальные, они заняли практически три четверти всей провинции. Седые скалы, окутанные в морозные ветра, таят в себе множество тайн и опасностей, там живут горцы и обитают монстры, спрятаны клады и артефакты древности. В глубоких расщелинах и на тропинках среди скал нашли последний «приют» многие храбрые искатели приключений. - Ох уж эти места, - сказал Гедемин, посмотрев на аббатство. – Самый край нашей страны, до которого Орден так и не дотянулся. Маттоми вспомнил «края» информации о провинции Морозные горы. Из старых книг и отчётов солдат Ордена он знал, что это была самая малочисленная по численности территория Эндерала. Вся власть в регионе была сосредоточена в руках наместника, который правил в своей силе и воле, лишь изредка оглядываясь на Арк, расположив свою резиденцию в Крепости Роквотч. От него требовали только исправной поставки руды, камня и налогов, а то, что он сам организует для защиты севера и его пропитания – дело самого наместника. Если вольность Сердцеземья была основана на богатстве региона, а Тальгаард опирался на закрытость и достаточность ресурсов, то север был предоставлен сам себе из-за отдалённости и перекрыт Тёмной долиной. Малый город Нортвинд и Поселение Глубокопателей были единственными «ключами» жизни до тех пор, как первое не захирело от политики Тручессы, а второе не постигла неизвестная катастрофа. До времён правления Натары в Морозных горах не текли реки молока и мёда, жизнь была трудна, а когда она пришла к власти всё ещё стало хуже. Количество диких магов стало колоссальным, они стали собираться в ковены и налаживать связи с горцами. Провинция, ранее славившаяся, как источник руд, цветных металлов, каменного угля и камня оказалась практически полностью заброшена. Даже замок Роквотч пал под натиском диких магов, а вместе с ним и влияние Святого ордена было низложено. - Вперёд! – крикнул Гедемин, вырвав Маттоми из размышлений. Группа людей двинулась к аббатству, «пробиваясь» через лихой ветер. Аббатство представляло собой небольшой комплекс строений вне основного храма, который погрузился внутрь скалы. Во внешнем пространстве, за низкой каменной прямоугольной стеной, Маттоми заметил пару высоких построек, накрытых белым покровом. Магическая пехота наступает в первой шеренге. Воины в кольчугах и шкурах, чьё оружие сияет зачарованием, искриться магическим электричеством и пылает чародейским огнём, идут рассеяно, ожидая необычного нападения со стороны аббатства. Позади них подступают следопыты, держа луки наизготовку, а вместе с ними и Маттоми, больше привыкший сражаться с охотниками, нежели воинами веры и магии. Шарион Уэлесс поднял руки вверх, пытаясь вплести зрение в потоки магических течений и привязать орган чувства к точке свыше, чтобы получить информацию о том, что может твориться за стенами аббатства. Но единственное, что увидел маг, так это пустоту и безлюдье, царившее за серой преградой. - Чисто, - пролизнёс маг, давая понять, что они вряд ли наткнуться на врага. - Наступаем, - определил Гедемин и сжав сильнее меч пробился вперёд, возглавив движение. Маттоми смотрел на стены и башни, находя их устрашающе безлюдными. Он видел, что башенные укрепления имеют хорошее укрытие и утеплены, что говорит о наличии караула. Подняв скрамскакс в боевое положение, он медленно подступает к воротам, мысля о том, что с луком ему было бы куда проще и удобнее. Солдаты магической пехоты встали у ворот, подняв щиты и навострив клинки в сторону аббатства, оказавшись под сенью надвратного помещения. Гедемин посмотрел на окованные железом врата и коснулся их перчаткой. В чувствах не взыграло ничего, что должно было сказать о наличии проклятья или чародейской ловушки на проходе или за ним. Никакого следя море вероятностей ему не даёт. Он слабо толкает «двери», и они поддаются. - Врата не закрыты, - хмуро произнёс Верховный инквизитор. – Это скверно. Магическая пехота ворвалась во внутренний двор, выставив щиты и заняв круговую оборону, приготовившись к битву. Но единственный «враг» с которым они встретились – это неубранный снег, в который ввязли люди. Кайль и Сигизмунд вошли за Гедемином, всматриваясь в пустоту между построек монастырского хозяйства и религии. В хаотичном порядке по территории разбросаны пара складов, столовая, хранилище дров и амбары, вместе с пекарней и сыродельней, у дальнего правого угла ютится караулка. Маттоми, быстро пробежав взглядом заметил ещё пару строений, но не стал на них зацикливаться, став говорить: - Снег не убран. При такой погоде, - лицо охотника обратилось к серым небесам, - достаточно дня, чтобы всё замело. Монахов нигде не видно. Печально, но кажется, враг нас объегорил. - Не совсем, - заговорил маг, кутаясь от золота в мантию. – У них в эти часы проходит совет по вопросам веры. Они скорее всего молиться в зале собраний и ведут обсуждения. Нужно идти в храм, чтобы узнать правду. Донёсся голос со стороны, обернувшись, они увидели, как к ним подошёл лучник: - Тут ещё выставлялся караул. Не больше двадцати следопытов. Странно, что их нет на постах. - Хорошо, - стал размышлять Гедемин. – Я с Шарионом отправлюсь в зал собраний и посмотрю, там ли монахи. - А я тогда прихвачу с собой Сигизмунда и отправлюсь искать пропавший караул, - сказала Кайль, которой на удивление не было холодно, она спокойно переносила мороз, не замечая его. – Мы обыщем посты часовых и саму караулку. - Тогда мне стоит пойти с вами, - вмешался охотник. – А то, кто знает, чем вы там будете заниматься. - Маттоми, - грозно заговорил Сигизмунд. – Во истину твоё сознание отравлено греховным скоморошеством. - Я же говорил – ты центнер праведности в доспехах. - Угомонились! - рявкнул Гедемин. – Постарайтесь найти постовую ведомость и посмотрите, что видел караул за последние два дня. Отряд разделился. Кайль повела воинов в сторону первой башни, где должны были их встретить часовые, но вместо них лишь завывание ветра. Они подошли к двери, но та оказалась закрыта. - Не стоит её выбивать, - предостерёг Маттоми Сигизмунда, приготовившего фламберг. – Можно же войти куда более культурно. Охотник прильнул к замку, став ловко манипулировать отмычкой. Через пару мгновений он услышал приятные уху щелчки, а затем пихнул плечом дверь, отверзая её максимально открыто. Три лука смотрели во тьму башни, но врага не оказалось и Кайль смело шагнула вперёд. Спустя три минуту они в полном составе взобрались на первый пост, где увидели пару стульев, никогда не горевшие факелы - Я смотрю они любили нарушать принципы караульной службы, - сказал Маттоми, обратив внимание на стулья и тут же указал на факелы. – Если враг и был тут, то караульные это даже не заметили. По крайней мере с этого поста никто сигнала не подавал. - Нам нужны бумаги. - Постовая, - охотник осмотрелся, но ничего не нашёл. – Тут бумаг нет. Они скорее всего внутри караулки. Нужно допрыгать до всех постов… зараза, но их количество и расположение не узнать без бумаг. - Наши скорее всего занимались охраной башен и ворот, - стал говорить следопыт. – По крайней мере так было, когда я стоял в карауле. - Хорошо. Пойдём. Путь пролегал через ещё пару башен и надвратное помещение, где их встретил лишь вой ветра и занесённый снег, вместе с парой сундуков и стоек с оружием. Вот только на последней башне, на деревянных досках, устлавших пол, виднелись тёмные пятна, а также царапины и следы. - А вот это уже интересно, - опустился на корточки Маттоми и проведя по пятнам. – Будь тут мой друг Шэх он только по запаху определил, что это за дрянь. А ещё следы, - Маттоми переместился в сторону пары царапин. – Смотрите. Они не продолговатые. Как будто кто-то бил мечом и оружие пронеслось по полу. Охотник поднялся и прошёлся по башне, пока наткнулся на средство сигнала. На перчатке осталась сажа, а сам он практически весь чёрный, отчего парень тихо вымолвил: - Факел. Он практически выгорел. - Что тут произошло? - Те пятна не похожи на кровь, - стал размышлять Маттоми. – От них пахнет травами. Скорее всего на часового было совершено нападение, - охотник за пару шагов оказался у двери. – Следов нападения нет. Ни царапин, ни долбёжки. Хм, значит, что если тут был враг, то его впустили мирно. Судя по всему… это было то лицо, которому часовой доверял. Смена караула? Она проводится в присутствии главного за караул же, и тогда зачем оповещение? - Не думаю, - смущённо заговорил следопыт. – Это может показаться вам слабостью… это она и есть, - замешкался парень. – Когда я ходил караульным, ну, когда всё только организовали, то мы сразу же определили какие посты самые хорошие. Где можно и отдохнуть, и поесть и не увидят другие часовые. И вот это один из них. Мы даже договорились с парой из прислуги монашеской, чтобы те еду нам носили, а мы бы это дело покрывали монетой. Если сами служители Единого отличались рвением и прям такой всей нарочитой набожностью, то вот их помощники не брезговали медяками. - Отлично организованная служба! - сыронизировал Маттоми. - Ты хоть знаешь, что это за муть – стоять в карауле? - Я был в караулах, и знаю, чем грозит малейшая потеря бдительности. Не нужно жрать или долбиться в глаза, когда часовой. Можешь сопли на кулак наматывать, можешь зелья как конь хлебать, но отстоять положенное - обязан, - стал причитать охотник. – Из-за того, что один урод жрал на посту бандиты прокрались в расположение соседней роты и устроили там бойню. Двадцать парней не вернулась домой. Двадцать! - Мальчики, кто как службу провёл обсудите позже, - вмешалась Кайль, поправив волос. – Сейчас вернитесь к делам насущным. - Значит всё могло быть так – кто-то принёс еды и травяной чай часовому и… напал на него? Тот отбился, и решил предупредить караул? Но те не ответили… почему? Скорее всего в караулке уже был замес, который нужно было разруливать. - Если и есть ответы, то они в караулке, - твёрдо сказал Сигизмунд, посмотрев в сторону здания, которое находится через двор отсюда. Спустя полчаса следования по снегу во дворе и исследованию закутков они подошли к одноэтажному бревенчатому зданию, которое ютится к углу, создаваемым соединением стен. От внутренних помещений их отделяет крепкая, окованная звёздисом дверь, у порога которой рассыпана соль и разлито масло. Маттоми подумал, что можно будет пролезть через окно, но тут же отказался от этой идеи, увидев насколько они узкие. - Попытаешься вскрыть? – указав на замок, спросил Сигизмунд. – Но думаю ты не сможешь это сделать. - Ты чертовки прав, храмовник, - охотник посмотрел на механизмы, запиравшие дверь, которые были высотой замочного искусства звёздников, - такой просто так не открыть. Что ж, живое воплощение ортодоксии, давай, покажи, как ты бы справился с ним. - Ничего сложного, - Сигизмунд снял фламберг и повернулся к Кайль. – Поможешь? - Конечно, мой дорогой. Для тебя хоть и банк ограбить помогу. Кайль подхватила меч инквизитора словно это обычная палка. Парой мощных ударов она вбивала клинок в щель между дверь и косяком, проворачивая оружие и выгибая дерево и металл. Сигизмунд вынул пару мешочков и положил в образованные углубления и пазы, протянув от них фитиль. - Следует отойти, - сказал мужчина. – Здесь порох и зелёная киранийская смесь. Может оглушить. Грохот взрыва прокатился по всему двору. Там, где была заложена смесь петли вывернуло и выбило прочь, дверь и косяк «плюнули» салютом обожжённых щепок, а металлическую оковку вывернуло наизнанку. Сигизмунд и Кайль общими усилиями смогли буквально оторвать дверь, которую практически ничего не удерживало. - А ты у неё многому научился, - посмеялся Маттоми, смотря на занимательную картину Кайль цепким хватом отсоединяли покованную дверь, а Сигизмунд неумело ей помогал, явно уступая девушке в силе, пытаясь встать то с одной стороны, то с другой… да и охотник понимал, что благодаря древней магии она столь сильна. – Смотри осторожнее, молитвенник, а то она тебя может научить не только двери взламывать, да с порохом чудить. - Маттоми, каждый думает в меру своей распущенности, и видимо ваша мера такова, что требует вмешательства апотекариев, - заступилась Кайль за инквизитора. - Идёмте, - махнул охотник. Внутри их ждал полный мрак с отсутствием даже намёка на присутствие кого-либо. Маттоми осторожно шагнул вперёд, всматриваясь в темноту караулки. Свет проникает через узкие оконные прорези, на дощаном тёмном полу уставлено пара столиков на которых разбросаны кучи бумаг, стулья, лежанки и шкафы, набитые книгами. Парень посмотрел по сторонам и увидел, что есть ещё пара комнат, которые можно осмотреть. - Давайте всё исследуем. Кайль и, - Маттоми ухмыльнулся, - Сигизмунд. Вы осмотрите подвальные помещения. Я займусь этим этажом. Вслед за двумя группами разделились и следопыты. Маттоми протянул руку вперёд медленно подступая к столику. Перед ним куча раскиданных бумаг, которые скрыты теменью. - Фонарь, факел, что угодно! – потребовал мужчина. Светом трещащего факела он откинул мрак, нависший над записками. Первый клочок бумаги в руках поведал об обстановке на границах: «Пишу это, чтобы не забыть. Патруль наших наткнулся на отряд нежити, и разбил его. В плену они вели какого-то монаха или не монаха… мужик был в рясе и с белой бородой. Его мы отправили в аббатство Северат. Говорят, что аббатство было построено теми из горцев и диких магов, которые вняли слову жены царя горцев, которая пошла в ученицы Исаилу, а он есть посланник Творца». «- Хорошо», - стал размышлять Маттоми. – «Они нашли человека, похожего на монаха. Учитывая, что патрули и караул был из состава следопытов, то те вряд ли могли отличить монаха от мужика в рясе». Охотник стал копаться в бумажках, но больше ничего полезного не нашёл. Записки касались погоды, попыток написать письма, зарисовки или схемы расположения постов. Он отошёл, став расхаживать в поиске информации. Сама караулка выглядела довольно убрано, чисто и порядочно. На губах Маттоми промелькнула улыбка, он вспомнил свои годы в армии, и как наводил порядок в казармах, и с теплотой в сердце наблюдал за тем, что и воины здесь не запустили помещение. Взгляд привлёк небольшой сундучок и окна. За пару шагов он оказался у интересующего его предмета и одним движением пальцев смог открыть его. В слабом свете мелькнуло пара колец, цепочка и маленькая статуэтка. - Интересно, - Маттоми взял бронзовое изваяние, где он видел и черты божественного Мальфаса и одного из богов горцев. – Мальфас-Тарранаис… интересно. Тут был кто-то из последователей нортвиндского канона , - мужчина отложил «бога» и взял письмо на дне сундучка, раскрыв и стал читать: «Дорогая Аллике, любимая сестра, пишу тебе с тревогой. Не так давно в монастырь привели больного и побитого последователя веры. По рассказам наших они отбили его у нежити, он был слаб и ранен, и не слова пока не сказал. Проблема в том, что только его принесли, как среди монахов или их прислуги разногласия пошли. А всё из-за символов на его ладони. Кто-то говорил, что это просто татуировки, а кто-то твердил о тёмных символах. Странно, но братия, всегда прибывавшие в мире, согласии и молитве, как привели того пришельца стала спорить. Я молюсь нашим богам, чтобы мне не говорили жители аббатства, чтобы тревога меня не брала, но… что-то продолжает меня волновать. Знаешь, я, наверное, схожу с ума, но… по ночам кажется кто-то шепчет. Скорее всего, Пафф разговаривает во сне. Ладно, Аллике, мне нужно заступать скоро на пост, так что прощай и будь здорова. Жду от тебя ответа, как ты и брат наш в отстроенном Норвинде?» Маттоми отстранился от письма. Он потёр глаза, уставшие от вычитывания текста в полутьме и раздражённые дымом факела. Осмотревшись, охотник вернулся к запискам, где нашёл связь между произошедшим: «Сегодня разговаривал в одним из монахов. Он рассказывал, что пришелец на третий день всё же стал говорить. Он действительно был в рясе, но не проповедовал веру в Единого, а говорил о духах, которые не боги, но суть учителя и помощники в обучении высшей мудрости. Был ли тот пришелец монахом или исповедником какой-либо веры неизвестно. Я простой караульный и мне неизвестно сие. Странно, но некоторые из братьев аббатства иногда прислушиваются к словам нового обитателя». Записка оказалась в куче других. Маттоми пока не стал ничего обдумывать или строить теории. Вместо этого он подошёл к шкафу, где стал рыться в книгах. Его внимание привлекла книжица, отличная зелёным орнаментом и с названием, которое сильно выбивалось из общего атмосферного контекста аббатства. - «О мирах разной степени и богах, полубогах, духах, там обитающих», - прочёл вслух Маттоми. – Интересно, но в таком месте, посвящённом Единому Богу, есть книга о духах из разных миров, - парень открыл том и перелистнул пару страниц. – «Все мы знаем о разной степени мирах, где живут разные существа, способные к нам являться по особым течениям моря вероятностей. Так вот, сим утверждаем, что есть и духи, живущие в мирах разуплотнённых, умнее нас и мудрее, но держащие попечение о нашем просвещении. Они желают вырвать нас из цикличности бытия, даровать вечное блаженство. А путь блаженства таков – отказ от всякой плоти и бесплотность, ибо материя и страсти даруют нам печаль и являются причиной страдания, они – ограничитель наш, который нужно преодолеть. И вот, духи благие, которые выше нас и высшие по просвещённостью своей, указывают нам, что нужно следовать путям, которые они для нас прописывают. Либер Хаотика всего лишь начало…» Из листов выпала маленькая записка, которую Маттоми просмотрел: - Собственность пришедшего. Изъято старшим над караулом для исследования в области наличия ереси или опасности. Маттоми откинул книгу и прошёл в другую комнату, где судя по всему могло располагаться помещение начальника караула. Он влетел в маленькую каморку, где и в без того узком пространстве всё заставлено шкафами. Он перемахнул через большой дубовый стол, опрокинул кресло и склонился над сейфом. - Тут творилось нечто неладное! – крикнул Маттоми. – Зараза, я не я, если тут не побывал агент «Весов»! Замок щёлкнул, и дверца сейфа со скрипом отодвинулась. На стол упала кипа бумаг и каких-то звенящих побрякушек, которые Маттоми стал хаотично перебирать, собирая крупицы произошедшего. «Указ 1. Властью старшего над караулом, я приказываю не контактировать с тем монахом, и его последователями из обратившейся прислуги. Всем усилить бдительность. Обстановка постепенно накаляется, что требует от нас особых усилий. После того, как пришелец очнулся и стал говорить, он вплелся в доверие множественной прислуги, которая его теперь защищает. Всем обращать внимание на тылы, поскольку многие из слушающих того говорившего, ведут себя крайне агрессивно, фанатично и нервно». «- А вот это уже интересно», - Маттоми притянул к себе ещё одну бумагу, которая по видимому как и остальная из сейфа – копия официального документа, сделанная в скриптории: «Слово аббата. Братья, монахи и прислужники-миряне, да пребудет с вами премудрость Божия и милость Его. Недавно мы, исполняя заповедь Творца, приняли побитого человека, дабы укрепить его и окормить, но он решил искусить нас учением ядовитым. Он утверждает будто бы есть духи, которые способны род смертный просветить и избавить нас от страданий одним лишь послушанием им и следованию их учению. Но послушайте, что это за учение! Он утверждает, что бесплотность — это путь к счастью и духовному процветанию, что духи его учат, что только отказавшись от тела и чувств. Но не чувства ли нас делают живыми? Не во плоти ли мы можем душу исправить, и пути прямыми сделать? Не во плоти ли мы изначально сотворены, как говорит Предание? Не сотворил ли нас Единый духом, душой и плотью, ибо в триединством этом и есть человек целостный? Ибо если не нужна была плоть, но не было бы её у нас, а страсти, что в душе, которые есть блуд, гордыня, чревоугодие, злоба, сребролюбие, зависть и леность, не воспылают ли в духе, когда лишится он плоти? Тело есть ближайшее орудие души и единственный способ обнаружения ея во вне в настоящем мире. Посему самым устройством оно совершенно приспособлено к силам души. Представьте себе душу обнажённую, не стяжавшую благодетели, не возделывающую сердце свое и вот она лишилась тела, не в тот же момент ей стоит бы быть объятой огнём собственных страстей и влечений, которые без тела невозможны для удовлетворения, а значит мука вечная. А те самые «учителя», которые духи, чему они учат? Оставить ревность по доброму деланию, отказаться от веры в Творца. И поучают они о том, что личность уйдёт с телом и душа станет свободной энергией, а значит и при жизни тела надобно отрекаться от личностного. Но возможно ли это? Ибо если была бы душа такова, то и тело, как явитель её в материальном мире, не имело бы личности, ибо плоть духом оживляется. И поучают они тому, что тело надобно оставить, а значит, и как можно скорее впасть в огонь страстей, пожирающий душу, которая не может их унять. Кто же этого может желать? Не те ли, которые нам зла хотят? Истинно, суть слуги зла они! Итак, будьте бдительны, дабы никто вас не сбил с пути Истины». - О-ох, - тяжело выдохнул Маттоми, трудно переваривая богословские трактаты, он устало посмотрел на кучу пергаментов и выбрал из них ещё два, с которыми имел намерение ознакомиться: «Указ 3. Именем Лиги Ковенов приказываю всему караулу соблюдать осторожность при смене часовых и наистрожайше запрещаю контактировать со всеми жителями аббатства, кроме списка тех, который утверждён мной. Противостояние становится всё агрессивнее. Участились случаи нападения. К тому же у части живущих открылись симптомы красной чумы . В ближайшее время направлю письмо в Даль’Галар, чтобы отправили сюда инквизиторов, ибо ситуация становится неконтролируема». Маттоми отложил указ и подтянул ещё один лист, последний для него на сегодня: «Постановление аббатского собрания братьев об отлучении. Сим постановлением аббатского собрания верных братьев аббатства Северат. Согласуюсь в едином порыве, ведомые истиной и Писанием, руководствуясь сто первым правилом Аркского собора, мы отлучаем от веры тех, кто следует учению пришельца. Самого его изгнать мы не в силе, ибо еретики организовали оборону, но призываем всех верных стоять в Истине! Мы отправим за представителями Матери-Церкви, чтобы они выдворили ересь. А пока мы постановляем – держаться как можно дальше от еретиков, пребывать в молитве, и избегать скриптория, где нами содержаться больные». - Что ж, картина стала более-менее ясна, - Маттоми отстранился от бумаг. – Некий пришелец устроил здесь сущее безумие. Но судя по всему это лишь начало… и болезнь. Интересно, что там нашла наша огнехолодная парочка? Пока Маттоми постигнул историю того, что могло произойти по бумагам, Кайль и Сигизмунд спустились по винтовой лестнице в подвальные помещения. Свет факелов отбросил вуаль тьмы, являя бесконечные ящики, сундуки, полки с банками и стойки, где ранее покоилось оружие. - Сигизмунд, дорогой, напомни мне неразумной, что мы тут ищем? - Всё, что может нам рассказать о том, что тут произошло, - ответил парень, тыкая в ящики фламбергом. – О, Творец, не думаю, что мы можем тут что-нибудь найти. - Твоя вера… её глубина меня поразила ещё в Крепости Золотого леса. Но ты не говорил, чем она… почему ты поверил. Часы дискуссий и философских диспутов, но не слова о причинах. - Потому что это лишнее, - покачал головой мужчина и тронул лысую голову. – Сражаюсь, потому что могу сражаться, потому что зло забрало моих близких, моих друзей. Но вера… Кайль, это иное. Когда я открыл священные тексты, меня как будто громом ударило, - с дрожью сказал мужчина. – Это необъяснимо. Я понял, осознал до глубины души, что всё так и должно быть. Что… всё сотворено Творцом, всё организовано Им. Он любит нас и хочет, чтобы мы шли к Нему. - Хорошо, что нашёл опору в этом мире, - яркие от помады губы девушки украсила улыбка. – Но почему ты не хочешь найти себе более… чувственную опору? Разве ты, молодой и полный сил мужчина не хотел бы найти себе подругу? Мёртвых не вернуть, Сигизмунд, а ещё вся жизнь впереди. - Кайль, у тебя было многое – тысячелетия размышления над миром, любовь и страсти. Тебе не ведома смерть, не ведома… не знаешь ты и боли о близких людях. Мы уже говорили с тобой, там на пристани. - Любовь, - усмехнулась девушка, - ты точно надо мной издеваешься, как и положено инквизитору с красивой девушкой. И почему ты решил, что боль мне неведома? Да… я никогда не испытывала таких глубоких чувств как ты, но я потеряла своих близких, встав рядом с Килрой. В городе, который сожгли светорождённые, у меня были родители и маленькая сестра. Я тоже человек… хоть и холод магии сделал меня… отстранённее. - Прости меня, я не хотел тебя обидеть, - Сигизмунд пихнул ногой сундук, но нашёл там лишь пыльные вонючие тряпки. – Помнишь, как, мы вдвоём ворвались в дом одного «сектанта»? Тогда пытались напасть на след еретиков, думали, что нашли логово. Но прости меня Творец, там оказался старичок-отшельник у себя на уме. - Вы же Инквизиция! – смешливо иронизировала Кайль. – Вас же сам Бог направляет, и вы не можете ошибиться. - Он и не ошибся. Отшельник нам рассказал, где есть логово и… именно он мне подарил те цветы. Сам их выращивал. - Это когда ты мне потом подарил три розы? – улыбнулась девушка, убрав длинный белый волос за спину, оголяя шею и поправив кожаный доспех. – Розы грёз, это очень редкая красота сего мира. Ты же мог их продать или отдать в Церковь. Почему именно мне? - Думаю, я хотел подбодрить тебя. Ты выглядела тогда слишком… поникшей. - Тебе это удалось. Но, мой храбрый религиозник, а ты ещё хранишь тот цвайхандер, который я тебе подарила? И почему ты не носишь с собой? - Конечно помню, а не беру, потому что не хочу, чтобы он повредился. Это ведь дар. - Это сплав чёрной стали и аэтерниса, над которым корпели оружейники Святого ордена. А формулы для зачарованный сам Мерраджиль нашёл. Его… невозможно повредить. - Только не пойму – зачем ты мне его подарила? - Ну, подумаешь, я хотела отблагодарить одного излишне ортодоксального инквизитора, который спас мне жизнь в Золотом лесу, - Кайль подошла к полке и махнув факелом осветила содержимое, её пальцы сомкнулись на горлышке какой-то бутылки и подтянули. – Вино «Иль-де-ньерим». Недурной вкус. Может быть мы его когда-нибудь выпьем с тобой? За успех в деле и религиозные диспуты! - Может быть, - в глазах Сигизмунда Кайль увидела отблеск радости. - Сигизмунд, нас столько объединяет… и идейность, и одинаковая боль в сердце. Мы могли бы… быть хорошими друзьями или даже больше! - Даже не знаю… Девушка хотела сделать шаг на встречу инквизитору, но вот подошва сапога нашла камушек и её повело вперёд. Бутылка вылетела из рук и со звоном разбилась о какой-то сундук. Факел дама успела швырнуть в сторону каменного пола, и он глухо ударился об угол, оставшись освещать томную обстановку Поскользнувшаяся Кайль оказалась на Сигизмунде. Девушка просто снесла мужчину, несмотря на то, что он был обдоспешен в латы. Инквизитор искал за что зацепиться, но вместо этого он схватился за полку и снёс её напрочь. Они встретились нос к носу, а пронзительный взгляд изумрудных глаз девушки проник в глубины души, отчего парень замешкался. От бархатной кожи исходит приятный запах луговых цветов, а волосы мягки и шелковисты, как кирийский шёлк. С грохотом барабана звучал стук сердца Кайль, настолько отчётливо, что Сигизмунд чувствовал это. Девушка волновалась. - Оу, не так быстро, - посмеялась она. – Я тебя ещё слишком плохо знаю. - Слезь с меня, - фыркнул инквизитор и попытался сам выползти из-под неё, но не смог – дама будто бы пригвоздила его. Девушка звонко рассмеялась, после чего уткнулась в шею инквизитора, продолжив хохотать. Она прижалась к Сигизмунду, продолжая смеяться от ситуации, и сам хмурый парень слегка улыбнулся. И одному Единому известно сколько бы они так провели, если бы обоих не ошарашил возглас: - Помогите! Кто тут!? Помогите! Оба резко поднялись. Факел быстро оказался в руках Кайль, вместе с чудесной рапирой, Сигизмунд водил клинком во все стороны в поисках звука. Он обернулся в сторону высокого закрытого шкафа, двери которого запечатал амбарный замок. Мебель дёрнулась, цель определена. - Помогите! Что б вас элементали задрали! Да откройте же вы этот долбанный шкаф! Сигизмунд осторожно подошёл к дверям. Фламберг лениво поднялся, но стремительно обрушился на крепления. Удар, ещё один. И ещё один – и с хрустом крепления вырываются с кусками дерева, замок бренча упал на пол. - А-а-а-а! – вырвался из шкафа мужик и ударился в Сигизмунда, но инквизитор, уже сегодня опрокинутый не желал снова валяться и резко дёрнулся в сторону. Кайль подскочила вперёд и схватила вырвавшегося, сжав лацкан и тряхнув мужчину. - Тише. - А-а-а! Кто вы!? Где мои люди!? Чума! А-а-а! - Успокойся! – Кайль настолько сильно тряхнула мужика, что аж швы на пальто с треском разошлись, а лацкан остался висеть на паре нитей. – Мы свои! - А-а-ах, - высвободился человек из стальной хватки, присев на ящик; Сигизмунд мог разглядеть его подробнее – высокий мужчина с короткой стрижкой и грубыми чертами лица, крупным носом, его тело покрывает чёрное пальто с белой геральдической снежинкой, накрывающее стальной нагрудник, сапоги до колен имеют ту же геральдику, что и пальто; он накрыл голову руками, став покачиваться. - Сигизмунд Гросс, - представился латник. – Инквизиция Церкви Единого. - Капитан Валдмир В’Орпай, – представился высокий мужчина с худосочным лицом, усталыми голубыми глазами. – Поставлен старшим над караулом. Зараза… дерьмо… сколько я времени тут? - Капитан? - Нанят Лигой из Ост-Эндеральской. Это ли важно, - с обречённостью спросил Валдмир. – Тут такое смертоубийство творилось. Меня ещё и мои заперли. - Расскажите всё. - Монахи с ума посходили! Вот что произошло, дери его за ногу! – капитан смог расслабиться, поняв, что двое «вторженцев» для него не представляют угрозу. – Я чётко помню только события последних дней. Патруль отбил какого-то старика и привёл в аббатство. Ну, значит, братия добрая… была, и решила его приютить, отогреть и поднять на ноги. А этот тип ответил со всей благодарностью – стал проповедовать среди прислуги какую-то ересь. - Что за учение? – грозно спросил инквизитор. - Да какое-то учение, связанное с учителями-духами, душами и прочим. Да плевать! Не это главное. Проблема в том, что одновременно, часть прислужников заболели красной чумой. Другая часть стала настолько рьяно исповедовать новую веру, что это приводило к стычкам. - Кульминация всего этого была? – спросила Кайль. - Когда некоторые монахи впали в ересь и заболели чумой. Пришелец рассказывал, что болезнь послана для очищения и во оставление тел. Чтобы они поверили. Из-за творившегося безумия я издавал указы для караула, чтобы те были бдительнее, - капитан плюнул под ноги, потерев лицо. – Ой зараза, и что же дальше было! Еретики нападали на тех, кто остался верен. Прислуга едва не устроила бойню! Отлучение, распространение чумы, решение изоляции! - Изоляции? – уточнил Сигизмунд. - Да. Монахи больных заперли в скриптории, вместе с проповедником. Вот шутка! Этот гавнюк приволок заражённые тряпки и устроил здесь чумной барак. Мои люди нашли у него одежду, которую пропитали вирусом. - А кто вас закрыл? - Меня заперли мои же, черти долбанные! Я намеревался пойти в скрипторий и разобраться со всей этой дрянью, но они сказали, что этого делать не нужно. Что там заперты больные, и если открыть его, то вырвется чума, - со злобой, пнув бадью, капитан резко поднялся. – Скоты! Я сказал, что пойду один, и они… заперли меня. Сказали, что так лучше будет. А потом… всё. Никто ко мне не приходил. - А соль? Почему мы видели у порога соль? - Некоторые заражённые проявляли признаки одержимости. Мои люди, да и некоторые из прислуги думали, что смогут так защититься от злых духов. - После того, как вас закрыли, вас не пытались выпустить? – спросила Кайль. - Нет, - резко произнёс Валдмир, осмотрев обоих взглядом подозрительности, - а вы ребятки, что тут делаете? - Церковь пришла, чтобы узнать, что тут творится, - сразу нашёл ответ Сигизмунд. – Часть других отправилась в зал собрания и возможно они найдут скрипторий. Со стороны винтовой лестницы донеслось шарканье подошвы. Развернувшись, они увидели, как к ним спускается охотник, начавший говорить: - Я слышал тут грохот и звуки бьющейся посуды. И Сигизмунд, - улыбка Маттоми оказалась слишком широкой. – У тебя помада на шее и доспехе. Так, негодники, вы точно тут поисками занимались? Сигизмунд, я скажу дяде Гедемину, чем ты промышляешь. - Заткнись! – рявкнул латник, утерев алые следы на броне и кожи. - Подумаешь я упала на него. - Так, бойцы, - встал капитан. – Если вы не хотите соскребать ваших товарищей с пола скриптория, то нужно как можно скорее туда отправиться. Я не думаю, что это был обычный старичок. Скотина оказалась слишком продуманной. И гавнюк даже не заболел от тех тряпок, которые таскал. Только дайте мне мой арбалет! Тем временем Гедемин неспешно открывал большую деревянную дверь. Он расчистил наметённые снег и со скрипом отворил препятствие. - Около часа надо было вскрывать один замок, - сдержанно сказал маг, утепляя себя особыми чарами. Верховный инквизитор выбрал молчание. Он произнёс молитву, воздав хвалу Творцу, что помог отворить ему замок и вынув меч, осторожно ступил во тьму. От белых лат Гедемина исторглось лёгкое свечение, которое развеяло мрак. - Какая демаскировка, - сказал чародей тиллы, сам поднимая длань и соткав шар света, который водрузил над горловой и уподобил звезде во тьме. - Они и не предназначены для скрытых операций, - пояснил предводитель Инквизиции. Отряд оказался в длинном протянутом помещении, выложенном из отёсанного камня. Тут и там попадаются бронзовые светильники, а под ними валяются свечи. Стопы шуршат об алый ковёр. Позади них плетётся магическая пехота, выставив щиты пред собой в ожидании засады или подвоха. Единственное, что смущает, так это настойчивый запах мускуса, а также неестественное положение свечей. Спустя пару минут они встретились с металлической дверью. Гедемин осторожно дотянулся до ручки и повернул её. Дверь оказалась открыта и толкнув её со всей силы, Верховный инквизитор, точно ворвался в зал собрания: - Братья, я прошу прощения, что мы вторглись и нарушаем вашу молитву, но нам нужна ваша помощь. Ответом стало гробовое молчание. Инквизитор осмотрелся и то, что он увидел его поразило. Зал собрания — это длинное продолговатое помещение, у стен заполненное скамьями. В самом конце возвышается кафедра на которой повисла фигура, укутанная в рясу. На скамьях же расселась вся братия монастыря – люди, чьи тела скрыты под толстыми тканями в полусогнутом положении будто бы пребывают в молитве. Но абсолютная тишина и покой, сопровождаемые настойчивым затхлым запахом, не вызывали сомнения, какая судьба могла постигнуть их. - Они… - Все мертвы, - сухо констатировал маг. Чародей приблизился к одному из монахов и заколдовав руку, сорвал капюшон. Даже в тусклом освещении видны следы разложения, кожа вздулась и пузырилась, а плоть сильно иссохла. - Что тут произошло? – тихо спросил Гедемин, всматриваясь сквозь полумрак зала собрания. - Их всех погубила болезнь, - сказал Шарион. - Творец, прими их души, - взмолился инквизитор, усилием воли сдержав вспышку ярости. Гедемин стал расхаживать из стороны в сторону, в поисках того, что могло бы рассказать о произошедшем. Он нашёл небольшой листок, клочок бумаги, который тут же был поднят и прочитан: «Мы ушли в скрипторий, чтобы не дать красной чуме распространиться. Там должна быть шахта. В ней мы запрём пришельца, чтобы он никогда больше не посмел ничего осквернить, если не сможем с ним покончить. Часовые караула». Взгляд упал на небольшую дверку, украшенную простой резьбой, её навесной замок перемотан цепями, и защищён магическими печатями. Желание уничтожить зло, проверить тех, кто заперся за дверью и отомстить за братьев возгорелось в сердце Гедемина. В уме тут же появились мыслеформулы снятия защитных оберегов, а в ладонях взыграло заклятье. - Стой, - предугадал действия Шарион. – Ты сейчас сотворишь глупость. - Кто-то должен туда спуститься и… завершить всё это. - Ты поступаешь излишне опрометчиво. - Нужно, чтобы источник энергии был в любом случае доставлен, - хмуро произнёс Гедемин. – Мы пришли сюда именно за этим. Сейчас сюда придут остальные… они должны прийти. Найдите артефакт под алтарём храма и уходите отсюда. Чародей тиллы пораскинул мыслью – неизвестно какой силы противник обитает в скриптории, и лучше будет, если сгинет один лишь Верховный инквизитор, нежели все они. Он отошёл в сторону, взглянув на «орлиный» лик Гедемина прежде, чем тот скрылся за забралом. Чародейские барьеры рухнули, магия проникла в пазы и механизмы замка, расплетая цепи и освобождая путь. С гулом пал замок на каменный пол, что ознаменовало начало конца в истории ужасов аббатства. Его встретил непроглядный мрак, вкупе с тошнотворным ароматом гниющей плоти. Воссияв над собой шар света, инквизитор продолжил путь, сильнее сжав рукоять. Лезвие меча переливалось чудесным светом. Тут и там на полу коридора ему попадались тела жертв красной чумы. Иногда он встречал жуткие ранения – глубокие раны, нанесённые клинком, стрелы и болты, утыкавшие еретиков. Верховный инквизитор понял, что это караульные пробивали себе путь через предателей, дабы свершить суд над врагом. Сомнений у Верховного инквизитора не оставалось – только агент Железного Королевства мог устроить подобное. Гедемин вышел в скрипторий, который представлял жуткое зрелище – всюду валялись комки мяса вперемешку с клочьями одежды. От липкого багрового пола исходил жуткий смрад, все столы, стулья и шкафы с книгами превращены в груду раскуроченного дерева. Под ногами валялись трупы, их части, и попадались листы недописанных фолиантов. - О Единый, спаси наши души, - укрепил себя молитвой Гедемин. Посреди же сам «виновник торжества». Сложив ноги в позе лотоса, защитив себя лишь мантиями, сидит некто. Он разместился на сложенных штабелем трупах, изуродованных до неузнаваемости. Слабо проглядывались очертания доспехов, всё скрыла кровь и выдранные куски тел, а из одного трупа торчала массивная секира, вколоченная лезвием в грудь наполовину. - Встань! – гаркнул Гедемин. - Молитвы тут не помогут, - басовитым голосом произнёс мужчина, скрывший голову за капюшоном, из-под которого отчётливо являлась пышная седая борода. – Наконец-то за мной пришли, я уже стал волноваться, что эти трусы и набожные монашки решили меня молитвами уморить. - Кто ты? - Я – древний ужас, который нёс гибель вам сотни лет, - поднялся «старик», потянувшись к секире. – Я вечнопроклятый, чей дух горит от зверства, ибо во мне скрыт дух зверя. Я – Арвельдиин Странник! - Твои мучения закончатся сегодня, - мужчина принял боевую стойку, став медленно подходить к врагу, переступая через тела, кучи бумаги и куски мебели. - По правде говоря, они закончились, когда меня нашли последователи «Чёрных Весов» века назад. Ваш собрат меня практически убил, но проклятье Мальфаса куда сильнее стали или магии. Я поднимусь вновь, чтобы сеять смерть во славу очищения и освобождения от плоти. - Ты всего лишь преступник, убийца, который неприлично долго задержался в нашем мире. - Да, я был преступником, до тех пор, пока меня не проклял жрец Мальфаса, который состоял в моей банде. Вот ирония, святоша был рад нажиться на горе других, но когда мы ограбили караван из Храма, та скотина стала причитать – «мол нельзя слуг божиих трогать». Подумаешь, я после этого утопил в крови караван, а девок отдал мужикам на насилие. - Какова твоя роль в «Весах»? – уточнил инквизитор. - Нужно ли боевому псу знать свою роль!? Туда, куда укажет рука, я отправляюсь, чтобы сеять отчаяние, гибель и ужас во славу своих хозяев! - Зачем ты устроил весь этот цирк? Ты бы мог убить всех, а не играться с чумой и в ересь. - Это было весело – смотреть, как монашки разводят споры, как прислуга друг друга поливает дерьмом из-за теологических споров. Тьфу! Благочестивые идиоты! А что были готовы сделать девки из прислуги, которые считают тебя едва ли великим пророком!? – ехидно улыбнулся Арвельдиин. – Они готовы были утолить все мои прихоти. - Ты болен. - Я-то по истине здоров! За истинный Эндерал, без прикрытия всей этой благочестивой чушью, я готов сражаться за «Корону» до конца… и совратить не одну девку. Гедемин больше не стал тратиться на слова. Он атаковал с неистовой быстротой. Два воина сошлись в стремительной атаке, где меч инквизитора пытался проткнуть врага, а секира рвалась разрубить латы. Гедемин уколол, но попал в пустоту. Сию секунду он выставил ментальный блок и сталь тяжёлого оружия зазвенела о светлый магический барьер. Отпрыгнув, воин Эндерала чуть было не поскользнулся на крови, чем и воспользовался Арвельдиин. Разогнавшись он вклинился плечом в инквизитора и опрокинул его в старый разбитый шкаф со свитками, одномоментно вознося секиру. Хруст досок и чавканье плоти разошлось по скрипторию, когда древний враг стал колотить, пытаясь достать Гедемина, но тот кувыркался по полу. Наконец-то, вложив максимум сил и скорости он смог резко встать, прежде чем его оглушила бы сталь и тут же взмахнул рукой, исторгнув светлый щит. Оружие снова со звоном ударило в барьер, после чего Гедемин превратил его в импульс энергии. Арвельдиин отлетел в кучу тел, плюхнувшись в неё словно в малый стог сена. - А ты не так безнадёжен! – крикнул «Странник», смотря на фигуру, чей прекрасный белый доспех полностью скрыт за багровой вуалью. Гедемин осторожно приблизился к Арвельдиину. Секира сотрясла пол, где стоял инквизитор, иглоподобный меч ушёл мимо, оцарапав край мантии, древняя проклятая сталь чуть не задела латы, а чудесный клинок дугой прошёлся пред врагом, но «Странник» прогнулся, не давая оружию себя поразить. Тут же секира устремилась в бок Гедемина, и не хватило буквально пару сантиметров, чтобы оружие прошло мимо. Сталь с металлическим хрустом впилась в латы, повелитель Инквизиции пошатнулся, сдержав крик боли. Арвельдиин обухом ударил по шлему Верховного инквизитора, оглушив того, и нисходящим ударом попытался убить. - Не сегодня! – крикнул мужчина, вспомнив простенькую формулу элементального заклятья. Махнув рукой Гедемин выпустил целый дождь искр. Маленькие и яркие, но горячие как раскалённые угли, искорки облили Арвельдиина. Враг неистово завыл, став судорожно махать руками и пытаясь погасить пламя. Когда ему удалось, из дыма вышел инквизитор. Арвельдиин стал поднимать секиру, но тут же его нос хрустнул, губа лопнула и полилась кровь, а пол лицу распространилась жуткая боль. Ножка стула, с выпирающим гвоздём прилетела ему в лицо. - Ах ты сукин сын! Нечестно играешь! – взвыл враг. Гедемин, пользуясь замешательством, потянулся к предмету по крупнее. Пальцы разжались, отпуская кусок крышки стола. Арвельдиин не заметил, как ещё что-то летит в него, утирая кровь. В паху вспыхнула боль, тело само скрючилось, а сознание потеряло ориентацию. - Единый, помоги мне! Клинок сверкнул яркой лентой в тусклом свете и на пару сантиметров вошёл в плоть Арвельдиина. Тот инстинктивно изогнулся назад, секирой убирая меч, и что было дури стукнул лбом о забрало. Парень попятился назад, тут же грохнувшись от боли в груди и страшной силы удара. Арвельдиин саданул секирой в нагрудник противника, отчего по скрипторию пробежался противный металлический скрежет. Инквизитор пал, его тело пульсирует болью, если бы не броня он был бы мертв. В попытке найти спасение, он пятится назад, как его разит ещё удар. Грудь сжалась настолько, что дышать практически невозможно, боль настолько сильна, что в глазах всё темнеет. - Ты был хорошим врагом, но не для меня! – поднял секиру для последнего удара Арвельдиин. Последнее спасение Верховного инквизитора оказалось в старом ноже. Он зацепился за рукоять оружия, которое ранее принадлежало караульному, и что было силы метнул его перед собой. Арвельдиин не успел отреагировать. Лезвие показалось ему тусклой вспышкой, а затем он ощутил холод в груди. Нож пробил мантию и рясу, вошёл в плоть, отчего он покачнулся. Гедемин воспользовался замешательством врага. Собрав всю волю в кулак, отбросив путы боли он рванул вперёд. От резкого подъёма в глазах стало настолько темно, что он не различал ничего. Лишь злоба и стремление очистить мир указывали ему путь и вели к цели. Арвельдиин проглядел момент, как поверженный враг восстал, отчего и поплатился. «Игла» прошла сквозь грудь, затем ещё раз и ещё. Гедемин прошивал врага оставляя сквозные колоты раны, кровь рекой полилась в иссыхающее багровое море. - Это… ещё… не конец, - прохрипел Арвельдиин, когда у него горлом хлынула кровь. - Я знаю, - прошептал Гедемин, давая Арвельдиину упасть в объятия трупов. Враг повержен… так бы мог подумать тот, кто не знает истории Эндерала. Гедемин знал из обрывков древних записок и фолиантов «О деяниях на земле эндеральской». Арвельдиин Странник не просто преступник, обречённый жить долго. Его дух – дух зверя, который вскоре возьмёт верх над плотью. Протоколы допроса «Прорицателя» рассказывали, что тот сталкивался с этим врагом и убил его в двух явлениях, но видимо проклятье слишком сильно, чтобы просто так отпустить тело, вынуждая его подниматься вновь и вновь. А значит, придётся задержаться, чтобы лишить плоть и дух печатей проклятья. Гедемин коснулся фляги на поясе. Руку одёрнуло, когда очередной импульс боли пробежался по груди, но он сдержался. Парень откупорил её и стал поливать тело, тут же от него стал вздыматься лёгкий пар. - Ты что делаешь, парень? – пробурчал странный низкий голос изо рта Арвельдиина. - Я сделаю так, чтобы больше это тело никогда не поднялось. - Что это… такое жгучее? - Вода, освящённая в храме Единого, в великом Граале. Прежде чем продолжить, Гедемин вздел руку над собой и осенил заклятьем, подобным потоком света. Его облило с ног до головы чарами, которые исцелили плоть. Грохот и трепыхание привлекли его внимание – это Арвельдиин стал дрыгаться, как будто его ударила молния, а от кожи стал исходить зловонный жуткий аромат. Верховный инквизитор потянулся к книге на поясе, которую тут же раскрыл и раздался его глубокий глас: - Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную! И весь народ скажет: аминь, - тело сильнее стало трепыхаться, ожидаемо не трансформируясь в монстра. – Проклят, кто тайно убивает ближнего своего! И весь народ скажет: аминь . Проклят, кто насилует, сеет смерть невинным, грабит и расхищает дома правых. - Что ты делаешь?! – вопит существо. – Остановись! - Но прошу Тебя, Единый, освободи тело сие от рабства духа злобного, который вошёл в него, дабы показать, что всякий преступающий закон отдаёт душу во власть тьме. Будь милостив к молению слуги Своего, и даруй освобождение от уз проклятья души сей. Прошу Тебя, Творец. Только слова были сказаны, как тело перестало подавать признаки жизни, что дало понять – пора готовиться к худшему. Гедемин отшагнул назад. Глаза чуть было не ослепли от яркой вспышки, а уши не оглохли от пронзительного дикого рёва. Существо из энергий моря вероятностей, отдалённо напоминающее волка, явилось в свете и грохоте, разинув клыкастую пасть и жадно смотря на единственную жертву. - Да забери тебя бездна! – выругался парень. Не фокусируясь на деталях, Гедемин исторг поток горячего магического пламени. В грудь волкообразной скотине, на двух ногах, ударило магическое пламя, сжигая эфирное тело твари. Вытянутое длинное тело рвануло вперёд и Гедемин отступил, дав пролететь духу рядом. Инквизитор попытался рубануть врага, но меч рассёк тело, не нанеся ему никакого вреда. Молнией обернувшись, существо хлестануло Гедемина по ноге – когтистая лапа тронула доспехи и плоть, прошла через них, лишая силы. Инквизитор рухнул на колено и отправил в монстра огненный импульс, смешанный с заклятьем света. Дух отскочил в сторону, став дёргать главой, обгорая и воя. С максимальным усилием Геденмин поднял себя, с досадой смотря за тем, как эфирная плоть твари заживляется прямо на глазах. С болью в сердце он понимает, что может проиграть эту битву. - О Творец, не остави слугу Своего без помощи! – взмолился Гедемин. – Враги ополчаются на меня! Прошу Тебя, да поможет мне хотя бы имя Твое! Дух «волка», древний проклинающий демон дёрнулся, словно его что-то кольнуло. Враг помедлил с атакой, которую хотел произвести в прыжке. Глаза, сверкающие подобно сапфирам в голубоватом теле, засияли как огонь, прожигая душу ужасом и ввергая в панику. Но инквизитор сдержал все порывы духа и приготовился дальше сажаться, ощущая, как боль в груди снова возвращается. - За моих ребят! – раздался голос сбоку, а затем бок духа рассёк болт, наделённый обжигающим заклятьем; монстр взвыл и зарычал, обернувшись в сторону нового врага. Гедемин использовал замешательство. Он положил на клинок ладонь и вспоминая мыслеформулы наполнил светом саму его суть. Не просто магия, но чаяния веры и надежды вплелись в сталь, а затем ещё и остатки воды из фляги упали на металл. Монстр захромал в сторону, как его окатила волна огня. Морда полностью пропала в мистическом пожаре, маленькая буря разыгралась у глаз твари. Из-за бушующей «стены» явился человек в белых латах и мгновенно произвёл укол – сталь прошла сквозь эфирную плоть и выбросила магию света, разрушая межпространственные связи, налаженные проклятьем. Образ «волка» заскулил, покачнулся и ухнул. Гедемин повёл меч ввысь, как будто потрошит рыбу и за движением клинка развеивалась ткань нереального порождения «бездны». Закончив приём, инквизитор резко отвёл меч и одним ударом магического ветра разорвал на лоскуты эфемерного тела твари. С наступлением тишины, инквизитор повернулся и увидел, как в проходе стоит мужчина в пальто поверх стального нагрудника. Он не знал кто это, да и сейчас ему было всё равно. Боль всё сильнее довлела над телом, усталость вынудила использовать меч как трость. - Я капитан Валдмир В’Орпай, - представился мужчина, держа наготове тяжёлый арбалет, а на поясе Гедемин заметил запас болтов, из наконечников которых лился свет зачарований. – Решил отправиться и посмотреть, как вы тут справляетесь. За свою миссию можете не беспокоиться… они нашли объект. - Хорошо, - кивнул Гедемин. - Да. Но есть ещё проблема. - Какая? - Это дело касается Фогвилля. Скоро там будет очень жарко… Железное Королевство намеревается повернуть ход противостояния на сто восемьдесят градусов. И у них может получиться. - Тогда…, - харкнул кровью инквизитор. – Выбираемся отсюда как можно скорее. [1] Ковен – военно-политическое объединение магов на территории Лиги Ковенов. Ковены произошли из племён, группировок и сообществ диких магов, которые проживали на территории Морозных гор. Каждый ковен занимает определённую территорию, различается от другого количеством участников, предпочитаемой магией, а также предпочтения в магии и структурой управления. [2] Магическая пехота – род войск, формируемый из жителей Морозных гор и наёмников из других регионов, не имеющих чародейского потенциала и поступающих на службу Ковенам. Его сущность состоит в повышенном использовании магически зачарованных предметов экипировки и снаряжения, а также использованием тактик, в которых предполагается участие чародеев. [3] Нортвиндский канон – направление внутри Культа Семи эндеральского канона, представляющей синкретизм верований горцев и религии Семерых. Было впервые санкционировано первосвященником и верховным магистром времён восстания Киланы Хаммершлаг с целью лояльно настроить северных жителей Эндерала. [4] Красная чума – заболевание, распространяющееся в районах Мрачной долины и Морозных гор. Отлично от красного безумия тем, что это чисто инфекционное заболевание от неизвестного возбудителя. Симптомами являются красного цвета волдыри, язвы, повышенная температура и бредовое состояние. Если больного не лечить, а лечение предполагает комплекс дорогостоящих процедур с использованием редких трав, то очень быстро болезнь переходит в острую фазу, а затем больной вскоре умирает. [5] Из книги «Второзаконие».