Странники Одиннадцати Пространств: Нет худа без добра

Без великих препятствий не может быть великих достижений. Вольтер

Что беспокоит мятежников, так это непонятные сбои в работе планетарных и простых просветов, навигаторов и даже хорошо защищённых бортовых компьютеров и систем связи. Как выясняют Джекс и Бастер, дело явно не в магнитном поле двух звёзд. Всё это похоже на массированную хакерскую атаку. Пока киберпанки пытаются разобраться с этой напастью, к одному из кораблей – тому, который ведёт Стив – подкрадывается подозрительно знакомый звездолёт. Его владелец тщательно скрывает мысли, но что-то всё-таки упускает. – Наш старый знакомый Баер, – понимает Стив. В самом деле, система связи вдруг начинает работать, и на экране возникает знакомое лицо. Точнее, маска. – Моё почтение, о Лучезарный Ум, – обращается к терраформу человек и тут же меняет притворно-уважительный тон на глумливый: – Что же ты один в своём звездолётишке? Тебя все бросили, да? Стив отвечает самой саркастичной и ядовитой улыбкой, на которую только способно терраформское лицо. – Сколько гордости! Даже ответить не соизволит! – продолжает насмехаться над Стивом Баер. – Я с подкрадским дерьмом не разговариваю, – фыркает Стив. – А мне и не разговоры с тобой нужны. Скажи своим дружкам, что игра окончена. Это ловушка. Несмотря на то, что корабли мятежников успели отдалиться друг от друга, их все разом гигантской плотной сферой окружает громадная двумперская флотилия. – Мы уже догадались, – холодно цедит Стив. – Какие умнички! Если жить хотите, объединяйте корабли и летите за мной. Теперь вы мои пленники. – Здрасьте вам! – внезапно возникает в эфире голос жаргеуга-охотника за головами. Того самого, который в своё время приволок в тримперскую пыточную уйкку-монашка, а ещё пытался поймать Яарвокса и Герна на Тыттоке. – Кто засаду устроил? Кто флотилию собрал? Кто хакеров снарядил? Не ты, Баер! Это моя добыча. Так что вали! – Твоя добыча? Хрен тебе! Они мои! Это я показал, где их подкарауливать! – О, да, это было так сложно! Допереть, что они нырнут в единственную на дофигамирад трубу! Да, тут титанический ум нужен! – А кто двумперцам сказал, что у мятежников корабль из саморга и гиперполимера? Кто предсказал, что они разделятся, и поймать их будет легче? Я! Пошёл в жопу, Финт! – Сам пошёл в жопу! Они мои! – Нет, мои! Пока два охотника за головами продолжают выяснять отношения, мятежники понимают, что это отличная возможность уйти. Увидев в сфере из боевых звездолётов прорехи, они плавно, без резких движений, приближаются к слабым местам. Двумперцы даже не сразу соображают, что рискуют упустить противников. Но когда это до них доходит, все шансы мятежников испаряются. Двумперские корабли плотно смыкают ряды. Проанализировав ситуацию, Бастер решает отвлечь внимание флотилии на себя. Его звездолёт неожиданно устремляется прямо к самым тяжеловооружённым двумперским кораблям. Но двумперцы не ведутся на этот трюк. Напротив, они координируют свои действия и уплотняют сферу. И настолько она получается плотной, что в ней вовсе не остаётся прорех. Более того, звездолёты мятежников уже начинают задевать друг друга. Понимая, что вырваться из окружения по отдельности не удастся, мятежники дают своим кораблям слиться воедино, рассчитывая на мощь объединённых двигателей «Хитрюги». Как только все тринадцать звездолётов превращаются в старый добрый «грузовой» корабль, Бастер спрашивает у остального экипажа: – Попытаться снова их отвлечь? – А передай-ка мне управление ненадолго, – предлагает Семиларен. – Я вспомнил, чему меня в тримперской школе учили. И такие манёвры там были. Мы выберемся! – А ведь семнадцати рук хватит не только на основной штурвал, но и на запасные, – одобряет Млем. – Вот и я о том же! Семиларен устраивается перед приборной доской и хватается за все штурвалы. Вначале он поворачивает корабль слегка вправо, потом немного влево, затем чуть-чуть вниз и вверх. Этот необычный манёвр позволяет прощупать слабое место в окружении. Оно, как ни странно, оказывается прямо над «Хитрюгой». – Придётся взлетать вертикально, – комментирует Тецклай, подбираясь ближе к приборной доске. – Дай-ка я изменю конфигурацию двигателей… гррр… готово. – Благодарю! А теперь держитесь крепче! Кто улетит – я не виноват! – отзывается блент, выжидает пару стеков и резко тянет на себя все штурвалы. «Хитрюга» с силой пробивает сферу двумперских кораблей. Когда звездолёт достаточно удаляется от двумперцев, Семиларен заявляет: – А вот теперь надо опять разделяться! Чтоб опять не окружили! Вновь «Хитрюга» распадается на тринадцать кораблей. Они разлетаются прежде, чем двумперцы успевают понять, что произошло. Однако фора в несколько стеков оказывается ничтожной: паукрабы, йорзе и их подданные быстро приходят в себя и разделяют свою флотилию. За каждым кораблём мятежников начинают гнаться десятки, если не сотни двумперских. Всеми возможными способами, в том числе и стрельбой, двумперцы вынуждают мятежников не только снова приблизиться друг к другу, но и прижаться к пепельно-серой планете. В конце концов, уже в жёлтой атмосфере этого небесного тела в очередной раз из тринадцати звездолётов собирается «Хитрюга». И опять его окружают плотной сферой. – А если податься резко вниз? Может, на этой планете есть какие-нибудь острые скалы и узкие долины? Мы бы пронеслись по ним и оторвались! – предлагает Силмак. – Дурак ты! – рявкает в ответ Семиларен. – Они же только того и ждут! Нам вверх надо! – Ой, извини, глупость спесочил. Дурацкий этот рефлекс – внизу нора, внизу безопасно… тьфу ты, сцурикат! – Я лучше... – Влево, быстро! – внезапно командует Джекс. Семиларен проворно уводит корабль влево. И очень вовремя: мимо проносится мощный твердоплазменный снаряд. Мощнее, чем могли бы выдержать системы защиты корабля. Прилетел он откуда-то явно не из двумперской сферы. – Это Финт, – разъясняет Стив. – Финт-Ломаный Клык, если быть точным. Подбить нас решил, подкрадский сын. Почти не вижу мысли Баера, но готов держать пари, что он захочет перещеголять жаргеуга и тоже начнёт по нам палить. – Угомонились бы эти истерички! – хватается шестью руками за голову блент. – Придётся, видимо, ненадолго сдаться, – рассуждает вслух Яарвокс. – Двумперцы расслабятся, и тогда мы рванём. – Значит, не такую уж я и глупость спесочил! – смеётся Силмак. – Вниз? – Нет, блин, вбок, – ворчит Семиларен и заставляет «Хитрюгу» плавно опускаться по спирали. Когда корабль оказывается уже в считанных угомирад от поверхности пепельно-серой планеты, двумперцы в самом деле решают, что мятежники сдаются, и немного расходятся. Сфера становится чуть более разреженной. – Ррр, вот теперь самое время! – возбуждается Райтлет. – Держитесь! – гаркает Семиларен, и… Блент не успевает потянуть штурвалы на себя. «Хитрюгу» подбивают сразу четыре твердоплазменных снаряда с двух сторон. Крылья вместе с двигателями разлетаются на куски, да и по фюзеляжу расползаются угрожающие трещины... – Все держитесь ближе к носу! – кричит Стив и бежит к выходу из звездолёта. – Стив, ты куда? – кричит ему вслед Айзел. – Куда надо! Стив открывает дверь и выпрыгивает из корабля. Вся команда бросается к двери и с ужасом смотрит на Стива. Вытянувшись в струнку, терраформ обгоняет «Хитрюгу», а затем переворачивается в воздухе так, чтобы быть спиной к земле, а лицом к кораблю. Тут же Стив напрягает все силы телекинеза, чтобы замедлить падение звездолёта. Видимо, забыв о том, что сам он падает слишком быстро для того, чтобы остаться целым и невредимым. – Стив, ты – идиот! – кричит терраформу Карл. Стив лишь смеётся в ответ и передаёт Карлу мысль не совсем приличного содержания. Другая мысль, куда приличнее, внезапно поражает Витса. – Юрксла! – взвизгивает он и уносится на кухню. – Тебя-то ещё куда понесло?! – надрывается Карл, но тут же остывает: – А… ты единственный, кто о нём беспокоится… Витс вскоре возвращается в отсек управления с лопхоффслой на руках. Подошва вместо ног не позволила бы этому существу быстро покинуть своё скромное кухонное убежище… Тем временем, «Хитрюга» уже оказывается всего в сотне коптермирад от поверхности пепельно-серой планеты. Стив в последний раз вкладывает всю свою энергию в телекинез и уводит заметно затормозивший корабль немного в сторону. Через несколько мгновений звездолёт сравнительно мягко опускается на землю. Терраформ же со всего маху влетает спиной прямо в камень, одиноко возвышающийся над унылой серой пустошью… – Выходим! Двигатели могут взорваться! – предупреждает друзей Тецклай. Вся команда выскакивает из корабля и бежит к Стиву. Камень, на котором он лежит, уже весь покрылся тёмно-зелёной кровью. Не успевает кто-либо хотя бы коснуться терраформа, как раздаётся оглушительный взрыв. Мятежники оборачиваются и видят, что в останки «Хитрюги» с неба ударяют мощные лазеры. Несколько мгновений – и от звездолёта остаётся лишь пепел. – Всё, что нажито непосильным трудом… – вздыхает Яарвокс. – Зато мы все целы! – тут же находит положительный момент Силмак, но осекается: – Кроме Стива… Карл снимает с камня неподвижное тело терраформа и проводит выпущенными из пальцев щупальцами по его груди. Сначала кажется, что полупротоплазмик-получеловек ничего не обнаруживает и готов признать терраформа мёртвым, но вдруг лицо Карла светлеет. – Он жив, – сообщает он. – Но жизнь еле-еле в нём теплится. Не уверен, что микромеда хватит, чтобы поставить его на ноги. Идиот, зачем нужно было собой жертвовать? Можно было просто… – Тихо, двумперцы садятся! – шипит Герн. Мятежники на всякий случай прячутся за камнем. Двумперская флотилия приземляется, окружив место, где ещё деминуту назад находился «Хитрюга». Паукрабы и йорзе внимательно рассматривают пепел, оставшийся от звездолёта – видимо, надеясь найти в нём что-то нужное для себя любимых. Затем до поверхности планеты добираются два небольших кораблика, из которых выбегают Баер и Финт. – На хрена ты их спалил? Не видать теперь награды, жопа ты с ручкой! – набрасывается на жаргеуга человек. – Я спалил? Врун ты хренов! – огрызается Финт. – Это ты всё испортил, засранец! – Кретины!!! – кричит на обоих охотникам за головами одна паукрабиха, выскочив из своего корабля. – Остолопы! Нам нужен был их корабль! Сами эти ничтожества нам незачем! – Точно? – спрашивает Баер, покосившись на камень, за которым притаились мятежники. – А если я их для вас словлю? – Они там, это точно, – клацнув кривыми зубами, подтверждает Финт. – Поймать их? – Да ну вас! – отмахивается другая паукрабиха. – Всё равно операция провалилась. – Провалилась? Провалилась? – раздаётся голос йорзе. – Слава Создателю, что всё вышло именно так! Этих двух дебилов надо наградить! Удвоить, нет, утроить им награду! Ведь без своего корабля мятежники никуда не денутся с этой необитаемой планеты! Они тут сдохнут и больше не будут нам мешать! Летим отсюда. Баер, Финт, мы сейчас переведём вам деньги. Двумперцы идут обратно к своим кораблям, поглядывая на камень и злобно посмеиваясь. Финт и Баер тоже направляются к своим звездолётам. Баер специально пропускает жаргеуга немного вперёд и, улучив момент, вонзает тому в спину испаритель. Финт издаёт сдавленный скрип и падает замертво. – Тц-тц, вот подлюка, – укоризненно цыкая, комментирует Сэн. – О, коварные мятежники! – вскрикивает Баер, поспешно убрав испаритель. – Они подстрелили Финта! Две паукрабихи оборачиваются и подходят к телу Финта. Осмотрев труп и подняв на Баера свои неизменно пустые глаза, одна из них говорит: – Что ж, тогда вся награда достанется тебе. Но не успевает Баер в своей фирменной подхалимской манере низко поклониться паукрабихам, как в жёлтом небе пепельно-серой планеты объявляются звездолёты орхгов. Не дав двумперцам взлететь, орхги стреляют по их кораблям, вынудив снова приземлиться и выйти наружу. На земле завязывается жаркая битва: в ход идут испарители, электробластеры, кинжалы, плазменные снаряды, лазеры, зубы, когти, клешни… Начинает казаться, что орхги уверенно побеждают. Один из них, подозрительно похожий на Хргрт’Экту, замечает прячущихся мятежников и подбегает к ним. – Ох, воскресили всё-таки, – ужасается Айзел. – Вряд ли, – сомневается Джекс. – Хотя… не могу его почему-то просканировать. – Я знаю, о чём вы думаете, – обращается к экипажу уничтоженного корабля орхг. – Я – незаконный сын Хргрт’Экты. Любил он по бабам ходить. Моя мать, к сожалению, была не против. Такого отца никому не пожелаешь. Спасибо, что разобрались с ним. Орхги теперь с вами, мы боремся с Двумперией! Мы можем увезти вас с этой необитаемой планеты, в наших кораблях полно места! – Э-э-э, это очень, хм, любезно с вашей стороны, – вежливо отвечает Айзел. – Тогда идём скорее, я вас прикрою! – Кстати, а ты не знаешь, что это за планета? – интересуется Бастер. – Мой просвет не выдаёт никаких результатов. – Знаю! Это… Не то что слово – мысль о названии планеты не успевает достигнуть мятежников. Очутившийся рядом Баер насквозь протыкает орхга испарителем. Разумеется, снова со спины. Но сразу убить выходца из рр’хагарртских болот человеку не удаётся. Стиснув зубы, истекающий синей кровью орхг старается удержаться на ногах и прикрывает собой команду. – Я не сдамся… не позволю… я никогда… – хрипит он и падает лицом в серую землю. – Держись! – кричит орхгу Яарвокс и вытаскивает из кармана жилета микромед. Как только медицинский прибор касается раны, орхг неожиданно вспыхивает ослепительно белым пламенем и превращается в кучу пепла. Новое двумперское оружие, которое оказалось в руках подлого Баера – это суперподжигатель. Внешне он почти не отличается от обычного электробластера. Но в том и заключается коварство этого мощнейшего орудия. Цель поражают десятки крошечных снарядов, которые, соприкоснувшись с плотью жертвы, воспламеняются. Температура пламени невероятно высока: она сравнима с жаром из глубин самых горячих звёзд. Неудивительно, что органическое существо сгорает практически моментально. – Не соврали киборги, всё работает, – ухмыляется Баер, с заметным даже сквозь маску удовлетворением любуясь на своё оружие. Налюбовавшись вдоволь, Баер наставляет суперподжигатель на мятежников: – Что, ребятки, думали – всё? Да, за корабль мне и так заплатят, но за вас отвалят ещё больше. Вы мне нужны живыми, так что не рыпаться. Потопали. Мятежники переглядываются. Никому не хочется превращаться в пепел. Но унижаться и сдаваться в плен этому уроду – ещё хуже. – Во! – лаконично показывает намерения команды Яарвокс в виде широко распространённой у человеков комбинации из трёх пальцев. Баер не замечает издёвки: он прилип глазами к телу Стива. – А Стив чего, совсем мёртвый? – спрашивает Баер. Не дождавшись ответа, он направляет суперподжигатель на терраформа: – А, всё равно от этого куска дерьма уже ничего не добьёшься… Удивительно, но быстрее всего на эту явную угрозу реагируют не телепаты и не охотники на чудовищ, а… Витс. Он хватает Баера за руку и поворачивает её так, чтобы подлец в маске направил смертельное оружие на себя самого. Это, впрочем, совершенно не пугает Баера. Он лишь омерзительно ухмыляется: – Ой, не смеши меня, букашка! – Витс, берегись! – почти синхронно выкрикивают телепаты, но Витс не успевает ничего сделать: ему в глаза летит серая пыль, которую Баер собрал незаметным движением свободной руки. Витс зажмуривается и дёргается так, что его пальцы соскальзывают с руки Баера на суперподжигатель. Ещё одно резкое движение – и палец Витса оказывается как раз на спусковом крючке… Баер сгорает заживо в ярком пламени, не успев даже вскрикнуть. Суперподжигатель, конечно же, остаётся цел и падает на оставшийся от человека в маске пепел. Витс открывает глаза, смотрит вниз и осознаёт, что именно он только что сделал. – Что я натворил!!! Господи!!! – вопит он, схватившись за голову. – Что на меня нашло, что со мной происходит??? Я убил человека!!! – Не человека ты убил, а дрянь, – фыркает Яарвокс. – Расслабься. – С почином, Витс! Первый мёртвый негодяй – это всегда что-то особенное! – поддерживает Райтлет. – «Расслабься»? «С почином»??? Да вы рехнулись! – визжит Витс. – Я нарушил обещание, которое дал сам себе… и Стиву! Я обещал стать лучше, измениться… и что теперь? Я снова убийца и подлец! Всё, чего я добился, пошло пеплом… то есть, прахом! – А мне показалось, что ты случайно крючок задел, – вступает Силмак. – Я на это надеюсь, – с непривычной строгостью добавляет Млем. – Ведь ты не просто убил Баера, но и прекратил его существование. Его невозможно будет восстановить. Но я никак не могу понять, намеренно ты это сделал или нет. Мне плохо видны твои мысли. Витс опускает глаза и пытается что-то выдавить в ответ. Вдруг он чувствует, как его ноги касается знакомая мягкая лапа. – Ты ведь не хотел его убивать, верно? – обращается к Витсу Леод. Голос Леода сейчас ласковый, но взгляд у него тяжёлый и испытующий. Бледный как полотно Витс начинает тараторить: – Н-нет! Н-не хот-тел, к-конечно! Я… я н-не… Ягулярр добродушно взмахивает хвостом и кивает Витсу: – Будем считать это несчастливой случайностью. Ничто не предсказуемо, в конце концов. – И, к тому же, это всё-таки была дрянь, – фыркает Яарвокс. – Как ты можешь судить, кто дрянь, а кто не дрянь?! – взрывается неожиданно Витс. – Расскажу-ка я тебе вкратце биографию этого субъекта в маске. Да, мы с Герном как-то откопали один секретный материальчик… короче, слушай. Родился Баер на Земле, в очень богатой и вроде как благополучной семье. Но уже с детства начали у нашего товарища проявляться садистские наклонности. Родители это благополучно прохлопали, и где-то там в семнадцать лет… – Шестнадцать, – педантично поправляет Герн. – В шестнадцать лет Баер родителей своих убивает. Просто так, от скуки. Дальше он покупает диплом, потому что, разумеется, учиться честно – это не про него. Уж не помню, какой именно – то ли юриста, то ли экономиста, ну да неважно... – А это разве не одно и то же? – совершенно искренне недоумевает Млем. – Один хрен моржовый, да! – отвечает Накет. На далёкой холодной планете тучное существо с густыми вибриссами проваливается под лёд. – В общем, не суть важно, какое «образование» получил этот урод, но дальше – хуже, – продолжает Яарвокс. – Он угнал корабль Стефана и прилетел на Шельнок, а оттуда проник в шельнокскую колонию на Зыуме. Там Баер всякими подкупами, лизоблюдством и заказными убийствами выбил себе место в правительстве, потом «дослужился» и до премьер-министра. Ещё занятная деталька: пока Баер плёл интриги, чтобы добраться до премьерского кресла, он устроил себе и личную жизнь – конечно же, браком по расчёту. Там, по-моему, опять без какого-то убийства не обошлось… а, точно, вспомнил: первого мужа своей жены он отравил. Потом на этот злополучный Зыум нападают орхги, наш новоиспечённый премьер-министр колонию сдаёт. Перерезали там орхги, тем не менее, всех. Сам Баер выжил только потому, что на глазах у Хргрт’Экты убил всю свою семью. Да, от этого брака по расчёту у него и дети были, но для него они ничего не значили. О том, что творил Баер под боком у орхгского Императора, не мне тебе рассказывать. В конце концов, он-то тебя и похитил, помнишь? Ну а последнее, что мы об этой твари знаем, так это то, что она убила своего союзника только для того, чтобы выбить побольше денег. Все это видели. Ну что, Витс, не дрянь ли Баер, причём самая последняя? Витс неопределённо пожимает плечами в ответ. Ему всё ещё тяжело собрать воедино все разрозненные и тревожные мысли, которые забивают ему голову. Яарвокс машет на Витса рукой и бросает взгляд в сторону всё ещё продолжающейся битвы между двумперцами и орхгами. – Ой, трындец нашим новым соратникам, – с горечью заключает Семиларен. Суперподжигатель был далеко не только у Баера. На самом деле, этим страшным оружием были вооружены все до единой паукрабихи и все до единого йорзе. Но до последних деминут своё драгоценное новёхонькое оружие они берегли. Когда же двумперцы решают, наконец, суперподжигателями воспользоваться, у отчаянных орхгских бойцов не остаётся никаких шансов. Все орхги, которые искренне хотели помочь мятежникам, погибают в огненных муках, и от них остаётся лишь не заметный на общем сером фоне пепел. – Теперь нам больше никто не помешает, слава Создателю, – ухмыляется один йорзе, убрав оружие. – Но вот эти гады очень живучие, – сомневается одна паукрабиха, указывая на мятежников. – Может, замотать их в паутину? – Хорошая идея! – отзывается ещё целая компания паукрабих. – Не тратьте вы на них паутину! – обращается к паукрабихам тот же йорзе. – Не волнуйтесь, им отсюда деваться некуда. Рано или поздно они сдохнут. Летим. Двумперские корабли покидают двухсолнечное небо горячей планеты. Уже действительно горячей. Температура воздуха – около сорока водяных градусов, если верить приборам Бастера и Джекса – которые, впрочем, так и норовят почему-то отключиться. – Припекает уже как-то, – замечает Веншамея и хватается за голову. Тут же на её тёмно-синие волосы опускается рубашка Накета. – Ты чего? – смущённо улыбается Веншамея, обратив глаза на поджарое тело бедантиевца. – Сам сгоришь ведь! – Не-а, – усмехается Накет. – Я ж с Бедантии, у нас там так всегда! В этот же миг на пепельно-серую землю бессильно падает Тецклай. – Я всё… – шепчет он. – Оставьте меня. Такую жару я не выдержу. – Тц-тц, а ведь солнца только-только поднимаются, – цыкает Сэн. – Друзья, я мигом сделаю нам всем убежище! – вызывается Силмак, подпрыгивает, как мышкующая лисица, и вбуравливается в землю. Через пару деминут нос шнырявки высовывается из весьма глубокой норы. – Добро пожаловать! – отряхнувшись, объявляет Силмак. Те мятежники, которые держатся на ногах, влезают в нору сами. Стива и Тецклая друзьям приходится внутрь затаскивать. Если с хриввалэйтном никаких сложностей не возникает, то Стив оказывается неожиданно… тяжёлым. – Чёрт бы тебя подрал с твоим самопожертвованием! – ворчит Карл, с трудом передвигая тело терраформа. Наконец, и Стив оказывается глубоко под землёй, в стороне от палящих лучей двух солнц. А вот кое-кто из тех, кто на ногах, не торопится заходить в убежище. Это Витс. Он останавливается перед входом в нору, со стыдом и страхом оглядывает друзей и отворачивается. – Витс, давай, тут прохладнее! – подбадривает человека Райтлет. – У меня и так на душе холод, – мрачно отвечает Витс. – Витс, зачем добавлять к душевной боли ещё и физическую? – спрашивает Леод, вновь глядя на Витса довольно-таки испытующим взглядом. – Что и кому ты хочешь этим доказать? – Я просто… я не должен быть рядом с вами! Вы должны меня отвергнуть! – За что?! – Я же убийца! Да, я не хотел, но… нельзя было… ни в коем случае… – Ха! Да я тоже убийца! – весело восклицает Райтлет. – По крайней мере, был им не так давно! – А я до сих пор убийца! – усмехается Семиларен. – Накет свидетель, у меня руки в крови! Или как там это у паукрабов называется? – Гемолимфа, – беззвучно произносит Айзел. – Ну, значит, в этой ге-мо-лим-фе руки, вот! И ничего, сижу тут, никто меня не гонит! Давай, хорош выпендриваться, дуй сюда! – Это, как его, – вступает Юрксла, – а меня ты, как бы, это самое, сегодня, ну, спас, вот. Я тебе тут, того, местечко, как его, нашёл. Ну, вот, иди сюда, значит. Лёгкая улыбка проскальзывает по лицу Витса. Может, он не такой уж мерзавец? Утешаясь этой мимолётной мыслью, человек, наконец, залезает в спасительную нору. – Ну, народ, как выживать-то будем? – обращается ко всем Герн. – Всё с кораблём пропало – и еда, и вода, и инструменты… – Э, погоди, инструменты в карманах ещё есть! – перебивает Яарвокс. – Перво-наперво – вода! – заявляет Силмак. – Найдём воду, а всё остальное приложится. Всё будет хорошо, друзья, я в этом уверен. Накет, одевайся, пошли. Накет вновь надевает рубашку, шарит по карманам брюк и, не найдя там того, чего искал, спрашивает Силмака: – Есть чем морду замотать? Похоже, всё в каюте оставил. – Сейчас найду… Силмак копается в карманах своего балахона и находит длинный белый шарф, которым Накет покрывает голову и закрывает лицо. Силмак же защищён от зноя и пыли собственными густыми усами. Перед тем, как выйти вместе с Силмаком на поверхность, Накет касается плеча Веншамеи и ласково говорит ей: – Я обязательно добуду для тебя воды. – Ну, вода не только мне нужна, – улыбается Веншамея. – Нам она нужна всем. – Нет уж, ты получишь её первой! Веншамея скромно опускает голову. Накет и Силмак выходят и удаляются от норы. Уже довольно-таки издалека до оставшихся в норе друзей доносится звонкий голос Накета. Очевидно, он откликается на какую-то колкость Силмака: – Ага, конечно! Топай, топай кверху жопой! Яарвокс в ответ на это насмешливо хмыкает. – Чего хмыкаешь? – сердито спрашивает Веншамея. – А что, нельзя? Ох ты божечки, простите, Ваше Королевское Величество, постараюсь дышать потише! – саркастично отвечает Яарвокс. – Не надо юлить, я знаю, о чём ты думаешь! Наши с Накетом отношения тебя не касаются, понял? – Да при чём здесь ваши отношения?! – А при том! Я же всё вижу! Не лезь к нам, понял? – Друзья, не ссорьтесь, – пытается понизить градус перепалки Леод, но его голос тонет в крике: – Да я вообще хоть слово сказал? Чего ты ко мне прицепилась? – Хватит! Я всё прекрасно вижу! Просто запомни раз и навсегда, что тебе ничего не светит! Так что даже не смотри в нашу сторону! И нечего хмыкать! – Слушай, ты не переживай, я третьим к вам не полезу… – Вот и нечего! Мы с Накетом… – А вот кто вы, кстати? Просто любопытно! Веншамея запинается, но вскоре парирует: – А это неважно! И не твоё вообще дело, козёл бородатый! – Да я просто спросил… – Просто! Знаем мы это ваше «просто»! – Да отстань ты уже от меня, истеричка! – На себя посмотри, хамло! – Так, быстро замолкли, оба! – неожиданно резко встревает Джекс, встав между Яарвоксом и Веншамеей. – Хватит вести себя как дикари! Оставьте свои варварские разборки как-нибудь на потом! Убедившись, что ссора не возобновляется, Джекс разворачивается и собирается вернуться на своё место. – Ой, нашёлся самый цивилизованный, – бормочет Веншамея и сквозь зубы добавляет: – Зазнайка фордокс-приманский. Органический бирюзовый глаз Джекса впивается в бывшую королеву Теэклавеллы так, что она начинает мечтать о том, чтобы оказаться на поверхности раскалённой планеты и сгореть там заживо. Вопросительно поднятая бровь ещё сильнее обжигает Веншамею, и она поспешно извиняется: – Прости, сдуру ляпнула… ты бы лучше… просканировал, что ли, это место и сказал, где мы! – Мой просвет перестал работать, – печально констатирует Джекс. – И вообще вся электроника барахлит. Коннектары тоже не действуют. Двумперцы, похоже, тут всё заглушили. Они так часто на необитаемых планетах делают, да, мерзавцы. У Бастера тоже всё… Бастер, тебе, может, отключиться пока стоит? У тебя там аж интерфейс дёргается, я же вижу! Робот долго не отвечает. Наконец, он коротко произносит: – Логично, – и, произвольно отключившись, падает. – Так, в отключке уже трое, – комментирует Семиларен. – Однако, тенденция! – Бастер будет в порядке, – уверяет Джекс. – Вот насчёт Стива и Тецклая я так не уверен… как они, Карл? Карл, который всё это время водил микромедом то по телу Стива, то по телу Тецклая, поднимает глаза и вздыхает: – Так себе. У Тецклая тепловой шок, а Стив просто на волоске держится. Он словно уходит из-под микромеда. Не знаю, как ещё это можно описать. Жизнь еле-еле держится, всё на минимуме. Только одно сердце из пяти бьётся, лёгкие вообще не двигаются. – Эм, терраформы умеют, гм, сознательно контролировать, э-э-э, вегетативные процессы, – вступает Айзел. – Да, но в норме они никогда настолько не понижают жизнедеятельность. Стив, чёрт тебя дёрнул прыгать! Кто тебя просил собой жертвовать, кто? – Я вот о чём беспокоюсь, – тихо говорит Леод. – А что, если наши разведчики вернутся без воды? Самые страшные и тяжёлые мысли о мучительной гибели тут же приходят всем в мозги. Карл это чувствует и успокаивает друзей: – Воды много во мне. Часть её мне придётся отдать Стиву и Тецклаю, поскольку она может ускорить их восстановление, но остальным я поделюсь с вами. Не стесняйтесь, берите. Я готов отдать всю воду. – Ты же можешь превратиться в капсулу, – тревожится Млем. – Твоя человеческая часть погибнет. – Ну и пусть. Я не раз через это проходил. Я могу вступить в симбиоз с кем угодно из вас, друзья. Или же вновь стану одиноким протоплазмиком. Как захотите. С этими словами Карл выпускает из пальцев щупальца и поливает Стива вместе с Тецклаем небольшим количеством воды. – Нет, я не могу! – смеётся Джекс. – Стива за самопожертвование упрекаешь, а сам готов до капсулы досушиться? – Джекс, не пойти бы ли тебе куда-нибудь далеко и надолго? – Уже в пути! Магнитик привезти на память? Карл в ответ только посмеивается и продолжает поливать Стива и Тецклая живительной влагой из собственного тела. Однако в мыслях своих он переходит на отчаянный идиш, ругаясь, выражая тревогу, досаду и даже страх. Страх перед смертью – не своей, а чьей угодно ещё... – Какие тут все альтруисты стали, – фыркает Герн. – А ты прямо только о себе и заботишься, – улыбается Яарвокс. – Мне же ни разу не помогал, вообще! – Ну, это другое. Я так. Я к тому, что если всем всё давать, давалка сломается. Подумали бы лучше каждый о себе. Может, тогда хоть кто-то выживет. – Э-э-э, есть такое понятие, гм, как реципрокный, хм, альтруизм, – вступает Айзел. – Это значит, что… – Да не нужно мне этой нудятины, профессор! Просто выживать должен сильнейший, я так считаю. Если рассчитывать на каждого, всем не хватит, вот что. – Стива и Тецклая мы не оставим! – неожиданно жутко хрипит Карл. Полупротоплазмик-получеловек ловит на себе удивлённые, испуганные и тревожные взгляды друзей. И читает соответствующие мысли. Ведь Карл весьма изменился за эти несколько деминут. Он истратил уже немало воды, спасая Стива и Тецклая от верной смерти. Кожа сделалась бледной и полупрозрачной, и синяя протоплазма стала заметно просвечивать сквозь неё. Начали выступать и кости. Жуткое впечатление усиливают помутневшие синие глаза и утончившиеся пальцы. – Не бойтесь за меня, – тихо продолжает Карл. – Да, я израсходовал много воды, но её ещё достаточно. Со мной всё будет хорошо. Может, выпьете по капле? – Нет-нет, мы потерпим! – торопливо откликается Семиларен. – Беру свои слова назад, – шепчет Герн. – Надеюсь, наши разведчики всё-таки найдут воду. Силмак и Накет ищут воду крайне напряжённо. Накет полагается на глаза, а Силмак – на нос. Второй оказывается более чутким. – Ура! Я нашёл воду! – радуется Силмак, встав на последние лапы. – Да ты ваще молоток! Глубоко? – интересуется Накет. – Хм… порядком, да. Коптермирад два, наверное. – Жопа! – Да ладно тебе, я справлюсь! Силмак и Накет добираются до нужного места. Ничто не говорит о том, что именно здесь под пепельно-серым грунтом спрятано самое ценное для любой пустыни вещество. Силмак прицеливается, разминает все десять лап и тем же движением мышкующей лисицы ныряет в грунт. Правда, глубоко ему уйти не удаётся – на поверхности остаются торчать две последние пары лап и полосатый чёрно-белый хвост. – Эх! Камень тут! – сообщает из-под земли Силмак. – Тьфу, срань бедантиевская! – плюётся Накет. – Там просто трещинка в этом камне. Через неё-то я воду и учуял. Но как бы её пробить поглубже? У тебя в карманах ничего нет? – Не, блин, ваще ничего не осталось. – Жалко. Тогда вот что сделаем: пойдём дальше, я попробую уйти где-нибудь поглубже и добраться до источника воды снизу. Накет кивает, и они вместе с Силмаком продолжают путь по раскалённой серой пустыне. Она вдруг начинает становиться всё серее и серее с каждой деминутой или даже с каждым стеком. – Пыльная буря будет, – соображает Накет. – Вот жопа, только этого не хватало! – Ой, не пыльная буря, – тревожно замечает Силмак, принюхавшись. – Огненная! Уже где-то началась. – Говно собачье, блин, жопа! Хотя погоди… чему тут гореть-то? Ни травинки, ни деревца, нет ни хрена же… – В чём ты, Накет, никогда не был силён, так это в геологии! Верхний слой местного грунта сплошь состоит из горючих минералов. В них полно органики. Видимо, это когда-то был живой мир, и… – Я вижу огонь! В жопу рассуждения, давай, копай! Силмак вновь вбуравливается в грунт. Он успевает прорыть сравнительно глубокий ход как раз вовремя: едва они с Накетом скрываются там, как поднимается жуткий ветер, который несёт с собой ярко-оранжевый огонь. Вскоре пламя охватывает всё пространство до самого горизонта. – Как там наши-то, интересно? – вздыхает Силмак. – Достаточно ли глубокую нору я им вырыл? – Ох, блин, надеюсь! Лишь бы Веншамея уцелела… – О, кстати… раз уж мы тут застряли на какое-то время… нет, ты не думай, я не лезу в твою личную жизнь, но хотел бы спросить: что у вас с ней всё-таки? Кто вы друг другу? – Люблю я её безумно. Она меня, по ходу, тоже. Ну и чё тебе ещё надо? – Да вот… понимаешь, страсть – это прекрасно, но что дальше? Вы подумали об этом? – Ни о чём мы не думали. Мы захотели друг друга и сделали это. Чё такого-то? – Знаешь, когда я вижу одну и ту же несчастливую историю твоей любви, у меня все сердца кровью обливаются, честно. – В этот раз всё не так! Она меня не бросит! – Ты уверен? А мне кажется, что раз за разом история повторяется! Ты влюбляешься и влюбляешь в себя, окунаешься со своей возлюбленной в бурный поток страсти, и на этом всё заканчивается! Каждый раз одно и то же! Очнись, Накет! Накет отворачивается и цедит какие-то замысловатые матерные выражения с использованием бедантиевской игры слов. – Ты уже давно не мальчик, – продолжает Силмак. – И всё равно, ты каждый раз сначала делаешь, а потом думаешь! Иногда это здорово выручает, но в любви… в любви скорость ни к чему. Может, вам с Веншамеей стоит остановиться, подумать, узнать друг друга получше, а потом уже разжигать огонь страсти? Не думай, что я против ваших отношений, ни в коем случае! Я просто даю тебе дружеский совет. Накет смотрит на Силмака как-то странно и неопределённо. Шнырявка ласково добавляет, похлопав когтистой лапой человека по плечу: – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Ты ведь заменил мне семью… Накет улыбается и обнимает Силмака: – Спасибо, что до сих пор обо мне заботишься. Может, ты и прав. Если вернёмся, я поговорю с Веншамеей… – Не «если», а «когда»! Тем временем в убежище, от которого разведчики удалились уже не на один и не на два угомирад, проникает запах дыма. – Что-то где-то горит, – неоригинально констатирует Герн. – Высунулся бы кто, посмотрел. Из норы выглядывают Райтлет и Сэн. И почти тут же они прячутся обратно. – Ррр! Сюда движется огненная буря! – восклицает Райтлет. – Хм, может, нам стоит уйти ещё, э-э-э, поглубже? – беспокоится Айзел. – Было бы куда, – с фирменной горькой улыбкой усмехается Джекс и стучит стальной рукой по задней стенке норы. – Камень. Без сверла не пробить. – Ха-ха-ха, «без сверла не пробить»! – хохочет Семиларен. – Да я любую каменюку голыми руками разобью! Их у меня всё-таки семнадцать! Семиларен отпрыгивает почти к самому входу в нору, сжимает все семнадцать кулаков и несётся к задней стенке. Впрочем, все семнадцать использовать не приходится: уже для первого кулака на грудной руке столкновение с прочным камнем оказывается очень болезненным. – Ягуляррский хвост!!! – ругается блент. Тут в нору падает горящий вполне убедительным пламенем уголёк. К счастью, пламя не успевает ни на что перекинуться, поскольку уголёк давит сапог Яарвокса. – Чёрт подери, начинается! – чертыхается нечаянный пожарный. – Надо закрыть вход! – восклицает Веншамея. – Ага, и чем? Руками, что ли? – рявкает в ответ Герн. Отчаянное решение принимает Айзел: он закрывает вход в нору собственной спиной, расправив к тому же рукрылья. – Ты сожжёшь себе спину! – тревожится Млем. На лице Айзела появляется выражение страшной муки, но голос его твёрд: – Лучше одна сгоревшая спина, чем десяток горелых тел. К тому же, у нас ещё есть микромеды. Айзел пытается улыбнуться и показать, что всё не так страшно. Но эти попытки только больше напрягают друзей. У Семиларена и вовсе сдают нервы: – О Сверх Всесильный, Всеблагий, помоги нам! – принимается неистово молиться блент. – Смилуйся над нами, спаси нас, грешных! Леод не удерживается и прыскает со смеху. Так, что до слуха блента это долетает. – Тебе ещё смешно, кошачий коврик?! – вскрикивает Семиларен и бросается на ягулярра. – Семиларен, я согласен, что это несколько недипломатично с моей стороны, – произносит Леод. – Но мне кажется, что… – Заткнись!!! – Ты даже договорить не даёшь, полудурок ушастый! Бледно-голубые щупальца Карла, который уже стал похож на обтянутый почти совсем прозрачной кожей скелет, заполненный синим месивом внутренностей, обвиваются вокруг шеи Семиларена и придерживают за нос Леода. – Оба… сейчас же стихли!!! – почти беззвучно шипит Карл, вытаращив на вечных спорщиков жуткие мутные глаза. – Я из вас двоих всю межклеточную жидкость высосу! Знаете, как мне сейчас хочется это сделать? Знаете, сколько воды я отдал… – Карл, я тормоз, – обращается к полупротоплазмику-получеловеку Джекс. – Я только сейчас сообразил, что для меня потеря межклеточной жидкости – не такая беда, как для всех остальных. Во мне же есть техническая вода, которую я могу перенаправить в органическую часть! – Только останови меня вовремя… – Не вопрос. Киборг снимает посеревший от пыли пиджак и задирает рукав зелёной рубашки, чтобы освободить органическое левое плечо. Предплечья же обеих рук, а также правое плечо у Джекса роботизированы и не содержат ничего, кроме нержавеющей стали и высокотехнологичной электронной начинки. Щупальца Карла дотягиваются до левого плеча Джекса и тут же проникают под кожу. Видно, как они извиваются и вытягивают межклеточную жидкость из органического тела киборга. Зрелище это не для слабонервных… – Жуть какая, – впервые за долгое время подаёт сдавленный голос Витс. – Это даже не больно, – улыбается Джекс, и даже не горько, а совершенно умиротворённо. Через пару деминут Карл, уловив мысль Джекса о том, что пора бы закругляться, втягивает щупальца обратно в пальцы. – Спасибо, – уже не столь хриплым, хотя ещё довольно тихим голосом благодарит киборга полупротоплазмик-получеловек, который обрёл немного более живой и чуть более здоровый вид. – Ты настоящий друг. Джекс только скромно пожимает плечами в ответ. Семиларен же, не замечая ничего вокруг, продолжает вслух молиться: – Спаси нас, Всеблагий, Сверх Всемогущий, не оставь нас! – Ох… Семиларен, позволь озвучить недосказанную… ай… мысль, –произносит Айзел сквозь стиснутый от боли клюв. – Какую? – Несколько странно надеяться на… э-э-э… не слишком убедительные… ай… – А, я понял, о чём ты. Да, я подумал над тем, что ты мне тогда сказал. И нашёл аргумент, против которого ты мне ничего не возразишь. – Ой! И какой же? – Вера не нуждается в доказательствах. Я просто знаю, что молитвы работают. Я неоднократно в этом убеждался лично. Сверх помогает всем, кто в Него верит и кто Ему молится. – Ага! Эх… а тем, кто в него не верит? – Если верующий попросит за них, тоже поможет. – Семиларен… ой-ой… я не хочу тебя обидеть, но… ай! Похоже, ты не слишком-то хорошо… уф… помнишь свой главный священный текст! – Ещё как помню! Я благочестивый сверхослав! При этих словах Леод крепко зажимает лапами рот, чтобы не засмеяться в голос. – Тогда налицо явное… ох… противоречие, – еле сдерживая стон, продолжает Айзел. – Я специально проштудировал вашу Священную Книгу Сверховой Воли. Ай! Вот, цитирую: «Неверящий и неведающий да не вкусит благодати, от Сверха исходящей; благочестивый же, прося за недостойных, обязан уверить неверящего и наставить неведающего; ибо тот, кто не несёт Слова Сверхова в душе своей, суть порождение Нечисти». – Сверх всесилен! Как Он захочет, так и будет! Необязательно именно так! – с запалом истинного фанатика обороняется Семиларен. – Уф… какой тогда смысл… ай, в священном тексте? Почему тогда в нём… уф… нет приписки «а может быть, и нет»? Ой… Сверх же ещё, насколько я помню… эх… всезнающ? – Да, конечно! – Так что же… ой… он не знает, что мы неправильно истолковываем его волю? Ай! Почему бы не прояснить всё сразу? Кстати… уф… всемогущество и всеведение… эх… это взаимоисключающие понятия. – Бог сверхъестественен! Он не подчиняется законам нашей Вселенной! – Как он тогда может на неё воздействовать? Ай! – Через верующих, которые поклоняются ему и прославляют, а как иначе? – Они же часть Вселенной… ой! Ну, хорошо, допустим. Эх… но сам-то он… ох… получается, не всесилен? Почему бы ему просто… ой… не явить себя? Тогда бы в него… уф… поверили все. Не знаю, стали бы… ох… прославлять, но… ай… убедились бы в его существовании. – У него же нет физической формы! Он действует в судьбе и поступках! – Ох… тогда любое событие… уф… можно истолковать как волю Сверха, не так ли? – Да, так и есть! – Ой… не кажется ли тебе, Семиларен… эх… что твой бог просто выдуман… Ай! Выдуман, чтобы отмахнуться от объяснения всего происходящего? Ой… прости, я, возможно, слишком резок… – Нет-нет, всё хорошо. Можешь испытывать мою веру и дальше. Она крепче, чем ты думаешь. – Ох… а вот ещё строки из Священной Книги: «А всякий, кто сеет смуту в душе благочестивого, кто устраивает испытание для его веры, тот действует по наитию Нечисти; если нечистый не уверует всею душою своей, пронзи мечом сердце его, ради его же блага избавь от грешного неведения». Я всё ещё не верю в Сверха. Ай! Пронзишь мне сердце, благочестивый? А оно… ой… вот тут, перед тобой! Уф… справа… и ещё… ой! Ты должен убить… уф… и всех остальных! Цитирую… ох… ещё: «Кто не чтит Слова Сверхова по неведению или по упорству – раб Нечисти, неотмываемый, обречённый; меч, вонзённый благочестивым в сердце, да избавит его от страданий». – Нет… нет! Ни за что! – Но тогда… уф… ты не подчиняешься повелениям самого Сверха! Ой! Если в этом тексте он в самом деле… ох.. изложил свою волю... Блента берёт оторопь. Между ушами начинают копошиться разнообразные мысли, которые не стыкуются между собой, но крутятся вокруг вопроса веры. Айзел, сдержав новый вскрик боли, возобновляет интеллектуальную атаку: – И ещё: «Тот, кто не следует воле Распорядителя судеб, не чтит Книги, сколь бы благочестивым не считал себя, сколь не поминал бы имени Сверха, нечист; только…» – «…выполняя неукоснительно каждое предписание, только покоряясь божественной воле, достоин он блага Сверхова», – заканчивает цитату Семиларен. Где-то с полдеминуты блент усиленно размышляет. Наконец, он воздевает руки и восклицает: – А гвоздей жареных не хочешь, Сверх? Мало тебе того, что неверным жизни не даёшь, так ты ещё и верных по всем рукам связываешь! Я отвергаю тебя! Как же я был глуп... Айзел, спасибо, что заставил задуматься. – Не за что, – улыбается фоксиллинда. – Э-э-э, кажется, буря кончилась… – Боюсь представить, что у тебя со спиной, – сочувственно произносит Яарвокс, доставая из кармана микромед. Фоксиллинда заходит в нору. Вместо сиреневых перьев его спину теперь «украшают» чёрные корки, кровавые пятна и жёлтые пузыри. Даже видавший виды Яарвокс содрогается при виде всего этого. Но, взяв себя в руки, он принимается залечивать ожоги Айзела. – Карл, как там Стив и Тецклай? – интересуется Айзел, едва почувствовав облегчение. Снова обратившийся в обтянутый кожей скелет Карл в ответ только печально мотает головой. – Всё то же, – добавляет он неслышным шёпотом. – Интересно, успели ли Силмак с Накетом спрятаться? – беспокоится Млем. – Чёрт поросячий его знает, – грубовато, но тоже обеспокоенно отвечает Сэн. Силмаку и Накету удалось пересидеть бурю в своей норе. Когда они, наконец, решаются выйти на поверхность, им открывается ещё более унылая картина, чем до бури. Весь грунт покрыт чёрной коркой, а небо заволокло дымом так, что два солнца слились в одно невразумительное пятно. Но это вовсе не самое страшное... – Чё-то я совсем запамятовал, в какой стороне наши, – вздыхает Накет. – Чёртова дура, щас и по солнцам-то не сориентируешься… да ещё и дым этот сраный… но у тебя-то с носом всё хорошо? Силмак встаёт на две последние лапы, тщательно принюхивается и… – Вот сцурикат! Я не чую ни воды, ни наших! – с ужасом восклицает Силмак. – Гарь, везде гарь! Считай, что нюха у меня больше нет! Накет всматривается в Силмака испытующим, но полным остатков надежды взглядом. Не увидев в выражении лица шнырявки никакого намёка на обычный для него оптимизм, Накет взрывается: – Жопа! Жопа! Жопа!!! Срань бедантиевская, говно собачье!!! Какого хрена?! Что ж за жопа-то, сука, падла, едрён батон, етить твою мать!!! Силмак абсолютно потерянным взглядом смотрит на ругающегося Накета. – Но ведь совсем безвыходных ситуаций не бывает, так? – пытается оживить стремительно усыхающий оптимизм шнырявка. – Из любой жопы есть выход, – бубнит себе под нос Накет, но тут же выпаливает: – Кроме этой! Мы пропали! А ещё подвели друзей! И… Веншамею… Окончательно утративший надежду Силмак опускается на все десять лап. – Какая нелепая гибель, – шепчет он. – Да ваще, – соглашается Накет и встаёт на колени рядом с Силмаком.