Странники Одиннадцати Пространств: Нет худа без добра

Почему все дуры такие женщины? Фаина Раневская

В стародавние времена, когда ещё лишние буквы в словах писали, жили-были на благословенной Мизергели паукрабы. Уже не были они дикими тварями, которые жили на побережьях многочисленных морей и собирали всё, что море принесёт или что мимо неудачно проползёт, а стали вполне цивилизованными существами. Они строили города, изобретали технику, развивали искусство. И самым-самым главным искусством у них считалась каллиграфия. Паутинная, разумеется. Наверное, земные пауки, если бы обладали хоть каплей разума, высоко оценили бы такое искусство. Надо заметить, что паутина у паукрабов изначально служила вовсе не для того, чтобы ловить добычу, упаковывать запасы и строить гнёзда. То был продукт бессмысленного и беспощадного полового отбора: издревле паукрабы красовались друг перед другом, искусно плетя невероятной красоты узоры. А поскольку были моногамы, плели паутину и мужчины, и женщины. Но вот ведь незадача: далёкие предки паукрабов были гаремными животными. Самцы соревновались друг с другом за стада самок. Потому самцы и самки сильно друг от друга отличались. Позже в ходе эволюции различия почти полностью исчезли. Но так получилось, что два маленьких отличия мужчин от женщин никуда не делись. Во-первых, у мужчин остался зелёный цвет глаз, а у женщин – белый. Во-вторых, мужская паутина всё так же была легче, прочнее и тоньше женской. И узоры у мужчин получались гораздо замысловатее и – пожалуй, почти на любой вкус – красивее, чем у женщин. Разный цвет глаз, конечно, никого не волновал. А вот разница в качестве паутины была не по нраву обидчивым по природе своей паукрабихам. Долго терпели они эту «природную несправедливость», но однажды собрались и решили что-то с этим сделать. Сначала попытались заставить мужчин плести паутину похуже, чтобы, дескать, женщин не оскорблять. Мужчины резонно возражали, что никто никого не оскорбляет, просто так получилось, что представители разных полов немножко отличаются друг от друга. Это не хорошо и не плохо, так есть, замечали лучшие паукрабские умы – среди которых, что интересно, были и редкие необиженные женщины. А вот если развить биотехнологию (в то время как раз зарождалась эта наука), можно будет и женскую паутину сделать лучше, да ещё и весь род паукрабский усовершенствовать. Но обиженные женщины на это «унижение» не согласились. Они требовали, чтобы мужчины перестали во всём доминировать и указывать женщинам, как жить, требовали равноправия. Однако никто ни над кем не доминировал, никто никому ничего не указывал. Вот уж о равноправии паукрабы задумались ещё давным-давно. И разобрались они с этим вопросом ещё до того, как в воздух поднялся первый летательный аппарат. Паукрабское общество тех времён было образцом равноправия среди предкосмических цивилизаций. Мужчины и необиженные женщины разводили клешнями и смеялись, а обиженные женщины злились всё больше и больше. Потом обиженные паукрабихи вдруг сменили тактику: решили надавить на жалость. Дескать, они, женщины, бедные, только и делают, что производят, растят и воспитывают новые поколения паукрабов, что их заставляют заниматься этим тяжёлым трудом… Вот только, во-первых, отложить десяток яиц для любой женщины было не сложнее, чем сбросить шкурку при линьке. Во-вторых, в выращивании и воспитании паукрабиков участвовали и мужчины, причём очень даже активно. А в-третьих, никто не мог заставить паукрабиху завести детей, если она этого не хотела. Мужчины и необиженные женщины снова стали разводить клешнями и смеяться. Потом обиженные паукрабихи прицепились к языку: они начали орать, что любой неизвестный паукраб по умолчанию обозначается местоимением «он» (что за несправедливость!), «паукраб» и «мужчина» – это одно и то же слово (о, ужас!)… да и вообще, в языке слишком много вещей мужского рода (кошмар!!!). В ответ на это мужчины и необиженные женщины призвали обиженных наконец успокоиться и заняться чем-нибудь полезным – наукой, например… но толпу разъярённых баб – да, уже не женщин, а именно потерявших всякий разум баб – было не остановить. Однажды собрался десяток – ой, простите, собралась десятка! – самых решительно настроенных обиженных паукрабских баб и постановила: во что бы то ни стало доказать, что они во всём лучше мужчин и установить тотальный матриархат. Вдохновлённые речами этой десятки, многие бабы занялись-таки наукой – но, увы, не во благо. Ведь наука – это инструмент, который можно использовать как для добрых, так и для злых дел… Итак, обиженные паукрабихи развили робототехнику и создали на основе безобидных вездеходов ужасающих боевых ходострелов. Немного подумав, выпотрошив миллионы несчастных мужчин, а также необиженных женщин (в живых оставили только мужчин, которые вовремя сообразили, что с бабами спорить бесполезно и потому сдались сами, а также тех, кого бабы посчитали достойными производителями новых поколений) и применив капельку биотехнологии, паукрабихи подсадили каждому ходострелу мужские паутинные железы. Таким образом, бабы задумали с помощью «усовершенствованных» роботов описать грандиозную историю «победы над деспотизмом и заносчивостью мужчин». Начали паукрабихи с родной планеты: они заняли этой «славной» историей крупнейший горный хребет. Кстати, пока они писали эту историю, едва не рухнула вся биосфера Мизергели. После этого безумные паукрабихи окончательно решили, что только они – ну, и те паукрабы, которые подстроились под «справедливую» женскую власть – вообще достойны существовать на этом свете и властвовать над всем миром. Под всем миром паукрабихи, уже достигнув космической ступени развития, начали понимать не только родную планету, не только родную звёздную систему, но весь Млечный Путь. И Великая Паутина, которую без устали плетут по «гениальному женскому, до которого ни один мужлан не додумался бы» плану ходострелы, призвана утвердить вечную власть паукрабих. И не только она сама. Ведь предполагается, что в то время, пока её будут плести, «недостойных» – то есть всех не-паукрабих – надо либо поработить, либо уничтожить, либо занять каким-нибудь бесполезным делом, чтобы те сколлапсировали самостоятельно.