Breath No More

      Рейстлин долго, до невозможности долго смотрит в зеркало, изучая каждую свою черточку. Он глядит устало, отстраненно… обреченно. Тонкие, изящные пальцы с силой сжимают стол, над которым висит искусная черная рама зеркала. Столько времени прошло… Чародей уже давно потерял ему счет… А он все не меняется.       Глаза слезятся, и горячие слезы катятся по бледным впалым щекам, пока Рейстлин продолжает разглядывать отражение. Седые волосы, неаккуратными прядями рассыпавшиеся по узким плечам, острый орлиный нос, тонкие губы, сжатые в полоску от напряжения, золотистая кожа, черные глаза. Чародей зашипел, впиваясь в отражение взглядом. У него не черные глаза! Не черные! НЕ ЧЕРНЫЕ!       - Золотые… - шепчет сквозь зубы, словно пытаясь убедить себя.       Отражение ехидно сверкает безупречной Тьмой радужки и приподнимает уголок тонких обескровленных губ.       Они смотрят друг на друга. Бесконечно долго. Он, Рейстлин Маджере, и его ожившее отражение. А где он сам? Где он? Маг с золотыми глазами и зрачками в форме песочных часов? Он слишком долго смотрит в проклятое зеркало и уже давно потерял себя. Уже давно начало казаться, что его душа на той стороне. Вот там, в отражении с черными глазами. Рейстлин кричит от разрывающей его виски боли и ударяет руками по зеркалу, разбивая ненавистное отражение на сотни острых кусочков. Бездумно падает на колени, перебирая осколки и заглядывая в каждый, словно пытается найти хоть одно отражение, где сможет увидеть настоящего себя. Острые края ранят руки, капли крови резво падают на пол, и у некоторых отражений будто идут кровавые слезы. Маг продолжает судорожно перебирать стекляшки, даже не замечая, как сильно он режет пальцы и ладони. Слишком много кусочков, слишком много отражений, ему никогда не найти себя. Эти маленькие осколки ничего не значат, он там все равно не тот. Фальшивка.       - Нужно собрать себя, - он перепуган, словно ребенок, потерявший маму. А Рейстлин потерял не только маму, но и самого себя. Дрожащими руками хватается за стеклышки, складывая их так и сяк, но одной картины больше не получается, из кусочков целого не сделать.       Эти осколки ему больше не собрать в одно целое, их слишком много, а по отдельности все это просто не имеет значения. Маг закрывает глаза и задерживает дыхание, чувствуя, как по рукам течет кровь, а по щекам слезы. Маленький, потерянный мальчик.       - Рейстлин! – вдруг окликает его испуганный женский голос. – Рейстлин, ну что же ты…       Ее аромат, мягкий, темный, окутывает его. Пальцы с острыми ногтями стирают слезы со щек и прижимают тщедушное тело к себе. Эти руки умеют приносить немыслимую боль, но сейчас они добры и нежны к нему. Он и сам принес себе достаточно страданий.       - Дыши, - Богиня Тьмы гладит чародея по волосам, - дыши, мой милый. В ее руках оказывается изящный стакан с изумрудной жидкостью внутри.       - Ты просто болен, ты ведь знаешь это, - уговаривает его Такхизис, пока испуганный взгляд блуждает по зеркалам, надеясь увидеть хоть один отблеск золота, но везде его встречают черные глаза. – Выпей, - она протягивает ему бокал, но маг упрямо трясет головой, отказываясь от питья. – Что ты, как ребенок, - мягко журит его Богиня, но бокал отставляет. Пока что.       - Я не такой, я не такой! – Рейстлин не может вырваться из ее объятий. – Это бессмыслица. Я не слуга Тьмы… - в его голосе неподдельный страх. Чародей не понимает, что происходит. Рядом с ним была женщина в белом, заботливая, искренне добрая. Он поверил ей. И шел за ней. Но теперь ее нет, и он не помнит, что случилось. Не помнит, как оказался в руках Тьмы.       - Ты болен, Рейстлин, совсем скоро тебе станет лучше, и ты все поймешь. Все будет, как раньше. Ты снова станешь собой, мой маг, - шепчет Такхизис, касаясь губами его щеки. Собой… Какое забытое для него слово. Вот только смыслы они вкладывают разные в него. Рейстлин очень хорошо знает разницу между собой и своим отражением. В голове остается только один вопрос для нее.       - А кого из нас ты любишь?       Ответа он не получает, но и без того знает, что Тьма выбирает Тьму. Такхизис легко улыбается своей маленькой победе, а чародей, истекая кровью, снова задерживает дыхание, падая во мрак.