Сумей сказать нет

Их губы соединились. Тот момент, который она так долго ждала. О котором мечтала. Фантазировала. И вот он — наяву! Это не сон и не выдумка — её губы реальны. Их можно потрогать, почувствовать вкус, их мягкость. Их можно поцеловать, провести по ним языком, оттянуть зубами нижнюю губу, услышав в ответ тихий стон. Всё реально. По-настоящему. И… это пугает. — Стой… Стой, подожди… — Санди тяжело дышала, отстранившись. Хеди в непонимании нахмурилась, пытаясь заглянуть в карие глаза. — Что такое? — помолчав несколько секунд, Хеди озвучила свои домыслы, потупив взгляд. — Тебе не понравилось? Я плохо целуюсь? — Что за глупости? — недовольно. Взяв её за руку, поглаживала тыльную сторону ладони. — Ты… восхитительно целуешься. Я чуть не… потеряла сознание, — призналась Ли с толикой стыда. Хеди скромно улыбнулась. — Да. Да! Я серьезно. — Но тогда что? Почему ты остановилась? — Понимаешь, я… так долго этого ждала, что… я боюсь. — Боишься? — Да. Не тебя, а того, что это может закончиться, — увидев непонимание на светлом лице, объяснилась. — Понимаешь, когда мы ещё не… в общем, когда мы просто дружили, я жила с мыслью о том, что мне остаётся о тебе только мечтать. И я, вроде как… — запнувшись, Санди улыбнулась. — Чего? Почему ты улыбаешься? Хеди пожала плечами. — Ты милая. — И всё? Поэтому ты улыбаешься? — А этого недостаточно? — придвинулась к Санди, целуя в закрытые губы. — Мне кажется нет… — пробормотала Ли. Хеди послушно кивнула, всем видом показывая, что ждёт продолжения. — Так вот… Я, вроде как, привыкла к этому ощущению. То есть, нечему заканчиваться, если этого нет. А теперь, если, конечно, что-то и будет, мне страшно. Будто ты исчезнешь, и я останусь одна. А я этого совсем не хочу… — Я не могу обещать тебе что-то. Не могу знать, что будет через год. Но сейчас я бы… сейчас, — остановившись, Хеди открыла бардачок, вынув оттуда свою сумочку. Санди с интересом следила за действиями девушки. Раскрыв её, блондинка извлекла чек. Развернула. — Смотри. Сейчас, — включила свет. — Смотри, это номер телефона. Долго объяснять, но он мне не нужен. Уже не нужен. Нет, конечно, я хотела попробовать… но это потому, что мне… черт возьми, я так безумно тебя хотела… И подумала, почему бы не попробовать с кем-то. Чтобы удостовериться, что это всё безумный бред. Я и сама не поняла, с какого момента всё началось. А сегодня… я, кажется, просто перестала отпираться. Не веря своим ушам, Санди прошептала: — Ты серьезно? Хотела?.. Пожав плечом, стыдливо улыбнулась. — Да. И мне не особо это нравилось, скажу я тебе. Санди усмехнулась. — Могу представить. И, знаешь, мне нравится видеть тебя такой. Нет, ты мне нравишься в любом состоянии… — опередила, заметив вздернутую бровь. — А сейчас… Ты просто великолепна. Хеди улыбнулась, но вскоре уголки её губ опустились. — А мне кажется, я проявила слабость. — Не понимаю. — Слабость. Обнажилась. Теперь в меня легко попасть. — Попасть? Зачем мне в тебя попадать? — Не знаю. — Слушай, ты невероятна, — взяв руки Кантор в свои, Санди свела её ладони, поднеся к своим губам. Поцеловала. — Если ты боишься, что стала уязвимой и… что я хочу этим воспользоваться — это самая большая ошибка в твоей жизни. Я никогда не причиню тебе боль. — Ну… — устало улыбнувшись, опрокинула голову на подголовник. — никогда не говори никогда. Придвинувшись ближе, Санди прошептала в двух миллиметрах от губ: — Никогда. И… я думаю, мне всё же лучше пойти спать, — отстранившись, игриво улыбнулась. Хеди насупилась. — Эй, сюда, — притянув за воротник кофты, вовлекла в глубокий поцелуй. Спустя пару минут Санди всё же смогла отстоять свою позицию, пусть теперь и менее стойкую. — Хеди… Я очень, очень хочу. Ты не представляешь как. Но… давай… — Не стоит так волноваться, я согласна с тобой, — поддержала Кантор, напоследок чмокнув в щеку. — Иди. Пока я не набросилась на тебя прямо сейчас. — Ты правда согласна? — решила уточнить, несмотря на то, какое впечатление на неё произвели произнесенные Хеди слова. Сопротивляться стало всё трудней. — Конечно, — вздохнув, пристегнулась. — Слишком много эмоций в один день. Я думаю, нам нужно с этим переспать. Санди кивнула. — Тогда… я пойду. Повернув ключ зажигания, Хеди посмотрела вперёд. Опустила боковое стекло. — Спокойной ночи, Санди. Ли обернулась. С толикой робости и всё ещё стеснения, послала ей воздушный поцелуй. Хеди сдержанно засмеялась, поймав его ладонью. — И тебе спокойной ночи. _____________ Попрощавшись с девочками, Памела вернулась в комнату. Утомлённо легла на диван, вытянувшись на всю длину. Прикрыла глаза, расслабив каждую мышцу в своем теле. Живот, язык, спину. Глубоко вдохнула, медленно выдыхая ртом. Пролежав так минут пятнадцать, выбросив из головы все мысли, приподнялась, расстёгивая молнию на спине. Вскоре платье оказалось на полу. Дышать стало легче. Выгнувшись в спине, женщина завела руки за спину, расстёгивая бюстгальтер. Отправился вслед за платьем. Вернувшись в прежнее положение, завела руки над головой, чувствуя максимальное расслабление. Каждая клеточка дышит, наполняется энергией, восстанавливается. Живёт. В отличие от неё. Решив покончить с затянувшейся рефлексией, поднялась, подобрав с пола вещи. Обернулась на звук дверного звонка и оглядела себя сверху вниз. Бросив платье с бюстгальтером на диван, захватила с ванной комнаты халат, накидывая. Увиденное заставило её отступить два шага назад. — Ты зачем пришла? — К тебе, — Патрисия шагнула навстречу, поставив бутылку вина на трюмо. — Впустишь? — Ты уже вошла. — Значит, позволишь пройти дальше? — подойдя почти вплотную, наклонилась, чтобы оставить поцелуй. Попытка не увенчалась успехом: матовые губы рассекли воздух, лишь немного задевая щеку. — Я тебя не приглашала, — Памела была тверда. Миллер усмехнулась. — Может, разделим эту бутылку на двоих? — Ты уже пьяна. — Лишь только от любви. Памела закатила глаза, фыркая. — Оставь свой романтичный бред для своих любовниц. А сейчас, будь добра, покинь помещение. — Нет никаких любовниц, — по лицу Миллер можно было прочесть оскорбленность. — Я тебе говорила, и скажу сейчас: для меня есть только ты. — О-о-о, сколько я это слышала, — засмеявшись, Ли сложила руки на груди. — Тебе напомнить, почему мы расстались? — Но сейчас… — Сейчас ничего не изменилось, Патрисия. — Ты даже шанса мне не даешь! — Шанс? — сделав вид, что ослышалась, Памела приложила ладонь к уху. — Мне не послышалось? Сколько я их тебе давала? И сколько раз ты обманывала меня. — Впусти меня. — Хм, нет. Знаешь, я стала умней, — и, внезапно, сделав два шага вперёд, практически впечатав Миллер в стену, прошипела в паре сантиметров от её губ. — Да я лучше останусь одна до конца своих дней, чем буду несчастна с тобой. — Что ты такое говоришь… — растерянно прошептала. — Поверь мне. В последний раз, прошу. Ядовито усмехнувшись, Памела отстранилась. — Попроси бармена больше тебе не наливать. Ты сама не понимаешь, что городишь. — Но Памела! — схватив её за запястье, резко, грубо, потянула на себя. Ловко поменяв их местами, прижала к стене, не давая и шанса на высвобождение. — Чертова психопатка… Немедленно отпусти, — попытки вырваться не увенчались успехом. Патрисия прижала её запястья к стене, вжавшись своим телом в её. Дыхание Памелы участилось. — Нет, и не подумаю, — буднично проговорила Миллер, а после прошептала: — Сейчас, ты хочешь сказать, ничего не чувствуешь? Ничего не хочешь? — И не мечтай, Миллер, — «выплюнула» Ли, а с каждой секундой её тело становилось всё более безвольным. — Ты думаешь, пришла, прижала, и всё, я твоя? Твое время вышло. Я больше не нуждаюсь в тебе. — Я так не думаю… — опустив глаза, Миллер заглянула в приоткрывшийся вырез халата после безуспешных попыток высвободиться. Проследив, Ли цокнула, мотнув головой, надеясь, что копна волос закроет собой обнажившийся участок. — Ты такая разгоряченная, — протянула Патрисия с томной улыбкой. — Я всё ещё действую на тебя. — Да, но это не та реакция, которой стоит гордиться, — бросила Памела, перестав брыкаться. Вскоре тон её принял спокойные нотки. — Ты меня больше не получишь. Поняла? — Может, ты меня все же выслушаешь? Раз в прошлый раз не дала. Вмиг покраснев от негодования, она сорвалась. — Тебя… Тебя не было четырнадцать лет! Как я, по-твоему, должна была отреагировать?! Принять с распростёртыми объятиями?! Я успокоительное стаканами пила! А сейчас тебе надоело шляться с молоденькими девчонками, и прискакала к той, которая всегда даёт?! Нет уж! Проваливай! — Я бы не пришла сегодня. — Так чего же не сделала это?! — В тот раз я хотела убедиться, что ты всё ещё что-то ко мне чувствуешь. Прошло немало времени. И я увидела то, что хотела. Поэтому пришла сегодня. Но уже не просто так. Теперь выслушаешь меня? Памела отвернулась, поджав губы. Тяжёлые волосы упали на лицо; скулы с силой сжались, а после — кулаки. Патрисия, медленно отпустив одно запястье и убедившись, что вторая не собирается набрасываться с кулаками, аккуратно убрала темные пряди с лица напротив, оголив шикарный профиль. Памела сглотнула, облизнув губы. Безжизненно произнесла: — Зачем ты это делаешь? — Что я делаю? — Пришла зачем? — По-моему, это очевидно. Повернув голову, Памела отразила на лице мимику непонимания. — Неочевидно, раз спрашиваю. — Я люблю тебя. — Пфф, нет… Нет, — засмеявшись, свободной рукой поправила волосы. — Я же правду попросила. Давай что-нибудь правдоподобней? — Это и есть правда. Картинно успокоившись, она кивнула. — Понятно, понятно… Ну, это всё? Вздохнув, Миллер молча рассматривала лицо напротив. Те же глаза, нос, губы, брови. Даже кожа. Она идеальна. Что четырнадцать лет назад, что сейчас. Ни единой морщинки. Лишь одна деталь бросалась в глаза, ежесекундно приковывая к себе. Взгляд. Из веселого он стал уставшим. Из лучистого — потухшим. Не было в нём больше тех искорок, что так неумолимо притягивали взгляд. Не было радости, лишь только печаль плескалась глубоко-глубоко. Укоренилась. — Может, это покажется банальным, но все эти годы я жила с мыслью о тебе. Было время, когда мысли эти были навязчивы; я посещала психотерапевта. Было, когда отпускало. Но они никогда не исчезали. И последние семь лет я одна. Первые семь я пыталась изо всех сил искоренить тебя из моей головы. Потом надоело. И просто жила, смиряясь с неизбежным. Выслушав, Памела молчала. Рой мыслей, пронесшийся в голове, привел её к единственно верному умозаключению. — Зачем же ты изменяла? Миллер пожала плечами. — Ты была идеальной, — Ли усмехнулась, а Патрисия продолжила, не дав той вставить слово. — Для меня идеальной. Мне нравились твои достоинства и недостатки. Нравилось, как ты будила меня каждое утро под бешеную музыку и танцы. Как поднимала с кровати и заставляла танцевать с тобой. Сначала я была удивлена, потом поняла, что без этого ритуала мой день будет испорчен. Ты… всегда была со своей дуринкой. Да что там, ты была сумасшедшей! Но как же было хорошо. И в какой-то день я осознала, что хочу так жить каждый день. Я испугалась. Для меня это было ново. Я никогда такого не ощущала ни с кем… — И поэтому ты трахалась на стороне, — удивительно спокойно констатировала Памела. — Я знала, что я не на всю жизнь. Я ни с кем не встречалась больше трёх месяцев. А с тобой пошел год. Я не хотела доводить до момента, когда ты заговоришь о семье, о детях. Я хотела оборвать раньше. — Боже… — Памела приложила ладонь ко лбу, шумно выдыхая. — Ты… Я даже не знаю, какое слово подобрать. С чего ты решила, что я заговорила бы о детях? Патрисия растерялась. — Ну… — У меня есть Санди, мне достаточно её. И больше о детях я не думала. А ты уже сделала всевозможные выводы. Супер, так держать. — В любом случае… — Хорошо, ты решила, что заботишься о моих чувствах, изменяя практически на моих глазах. Я правильно тебя поняла? — Мне нужно было, чтобы ты меня бросила сама. Чтобы возненавидела. И… я думаю, у меня получилось. Зло улыбнувшись, Памела получше запахнула халат, обняв себя за плечи. — Поздравляю. У тебя, действительно, получилось. А теперь — проваливай, — махнув в сторону двери, она собралась в комнату, но Миллер не дала ей этого сделать. Перегородив путь, Патрисия обняла её, положив подбородок на плечо. Памела замерла, не зная, куда пристроить руки. Тяжело дыша, Миллер крепко прижималась к ней, зарывшись носом в волосы. — Эм… — неловко, больше нервно, усмехнувшись, Ли почесала переносицу. — Что ты… Что ты делаешь? — Обнимаю тебя, — горячее дыхание обжигало шею. Памела старалась отстраниться, но стояла на месте, пыталась оттолкнуть, но руки безвольно свисали вниз. — Пожалуйста, обними меня… Зажмурившись, и полностью сосредоточившись на ощущениях, Памела выполнила просьбу. Раздался изумлённый вздох. Губы Патрисии оставили поцелуй на чувствительной коже. Памела вздрогнула, положила руки на плечи, стремясь оттолкнуться. Патрисия прижалась крепче, плотно обхватывая её руками. — Что ты творишь… Отпусти меня, немедленно… — Не могу, — шаг вперёд; Памела оказывается прижатой к стене. Влажные губы очерчивают линию от скулы до подбородка. Тихий стон… Кончиком носа Миллер проводит по щеке, задевая нос Памелы. Близость. Ладони поглаживают спину, накрытую тонкой тканью. Сжимают. Приоткрыв глаза, сквозь мутную дымку возбуждения Патрисия разглядела ответное желание. Нет сил терпеть. Их губы соединились.