Птица свободного падения

Два года спустя. Теплые лучи утреннего солнца заливают широкую кухню. Они лениво скользят по мраморной столешнице, касаются кухонных шкафов и зарываются в пушистые рыжие волосы. Лучики играются с огненным цветом и находят его новые оттенки, а потом перебираются на бледную кожу, лаская и согревая ее своим теплом. Сора жмурится и обнимает ладонями горячую кружку с кофе, согревая ледяные пальцы. Окно открыто настежь, запуская в просторное помещение свежий ветерок поздней осени. Девушке лень закрыть его, и она поджимает коленки к груди, вдыхая аромат крепкого напитка. Голова с утра приятно пуста – мысли после сна все еще не настигли Сору, и у нее осталось время для сладкой неги. Она встала за час до будильника, и еще полчаса до его звонка девушка может блаженствовать под лучами солнца, как прыткая ящерка на горячем камне. Совсем скоро ей будет не до этого, и Сора ловит мгновение, получая удовольствие от всего, что ее сейчас окружает. Жизнь за два года стремительно изменилась, полностью переворачивая мир девушки с ног на голову. Уклад жизни, работа, привычки и мечты – все поменялось, и Соре это нравится. Новая работа, на которую девушка бежит сломя голову, будоражит кровь. Репетитор. Сора с гордостью и неким стеснением говорит, кем работает и чем занимается – готовить детишек к школе и помогать ученикам со школьными трудностями вдохновляет девушку на каждый новый день. Учеба в институте педагогики. Перед занятиями с детьми Сора несется на пары и старательно записывает все лекции. Она окунулась в атмосферу студенчества, нырнула туда с головой и не хочет всплывать, ощущая лишь приятное наслаждение на каждом занятии – даже самом трудном. Преподаватели помогают в любой ситуации, давая необходимые и дельные советы, и Сора ценит это. Полное выздоровление мамы. Шика Ханаги чуть ли не бегает по дому, выполняя уборку и делая ремонт вместе со своей дочерью. Женщина устроилась в ближайшую библиотеку, прогуливаясь на своих двоих до места работы и спеша домой. Их жизнь полностью изменилась, когда Шика начала ходить – прогулки в парки, беспрепятственное посещение выставок и галерей, а после разговоры обо всем около дома на скамейке. Сора до сих пор давит счастливую улыбку при виде радости матери при свободном и самостоятельном передвижении. Шика пусть и не противится принимать тяжелые воспоминания, все равно не хочет касаться их вновь. Сора полностью поддерживает ее в этом желании, и не затрагивает тему прошедших дней. Из мыслей ее вытащил мягкий баритон, который с приближающимся шуршанием шагов становился все громче. Улыбка тронула губы девушки, и Сора навострила уши, прислушиваясь к тихим словам: − Нет, − секундная тишина, и более настойчиво. – Она спит. И помимо твоих дел у нее есть свои. Шаги раздались за ее спиной, а потом все разом стихло – даже быстрая речь собеседника не доносилась из динамиков. Сора улыбнулась еще шире, когда ее макушки коснулись чужие губы, и легкие сразу же заполнил терпкий мужской аромат. Жар, исходящий от сильного тела за ее спиной, согревал лучше любого солнца, и девушка полностью расслабилась, в блаженстве прикрывая глаза. − Почему не спишь? – мягкий шепот касается ее слуха, а горячее дыхание опаляет волосы над ушком. В ответ Сора лишь пожимает плечами. В последнее время сон стал странным – хочется спать днем, а ночью или в раннее утро не сомкнуть глаз. Девушка ворочается в постели, сбивает одеяло, мучится и, в конце концов, встает. Причину такого состояния она не могла понять… до вчерашнего вечера. А сейчас ей волнительно, и Сора не знает, как правильно об этом сказать. Только любые переживания улетучиваются, стоит сильным рукам подхватить ее легкое тельце в воздух и притянуть к литым мышцам на груди. Когда Сора прижимается к ним, ей кажется, что это железо или камень, обтянутые кожей, а потом она поднимает глаза выше и понимает, что это далеко не так. Человек с каменной или железной грудью не может хранить в себе горящее и бьющееся жизнью сердце и не может смотреть так: всепоглощающе, с любовью и детской радостью. И сейчас происходит то же самое – Сора поднимает глаза выше и сталкивается с темным аметистом, сверкающим ярче солнца, и осторожная улыбка медленно расцветает на усталом лице. Ран смотрит внимательно, пусть и с легкой ленцой после тяжелой рабочей ночи, а сидящая на его коленях Сора закутывает в плен домашнего уюта и сна. Только из динамиков телефона доносится невнятный голос Риндо, и Ран возвращается в реальность, где ему все еще предстоит решить не одну проблему, но с исключением – теперь он не один. Младший Хайтани продолжает говорить без остановки, и Ран включает громкую связь и укладывает телефон на стол. − Повтори еще раз, − просит старший и с наслаждением слышит цыканье Риндо. − Я похож на попугая? – причитает младший Хайтани, не прекращая возмущаться. – Кому я говорю, если меня никто не слушает? − Я тебя слушаю, − с улыбкой подмечает Сора. − Ты единственная, − Риндо закатывает глаза и откидывается спиной на потертую спинку кресла. Он на работе бывает чаще, чем дома, хотя и не противится – в пустой квартире одному делать нечего совсем, а здесь хоть можно сделать что-то полезное. − Говори, что хотел, − поторапливает брата Ран. Мужчина хочет сграбастать девушку в свои объятия и заползти в кровать. Он знает, что Сора скоро пойдет в институт, и побыть вдвоем совсем не получится, но урвать даже десяток минут будет для него праздником. В последние дни работы слишком много, и их свободное время совпадает редко, но не отдаляет друг от друга пару. Ран урывает жалкие минутки, чтобы встретиться с девушкой в кафе или ресторане и хотя бы спокойно пообедать вдвоем. Даже иногда доходит до такого абсурда, что Хайтани не может вырваться с работы на ночь, и Сора засыпает одна, слушая шуршание бумаг, доносящихся из динамика телефона во время звонка с мужчиной. Девушка скучает, но понимает, что это работа, и она тоже требует внимания, а, порой, даже много. И потому они созваниваются перед ее сном и болтают, пока усталость не берет свое над Сорой. И в это утро, когда можно побыть вдвоем, они оба хотят поскорее закончить с делами и, наконец, насладиться друг другом. Тем более, Соре есть что сказать Рану. − Сора, − жалобно зовет Риндо, − ты можешь стать управляющей в моем клубе? Девушка давит улыбку, потому что рано или поздно ожидала услышать эту просьбу. В клубе Риндо «Колизей» она бывает чаще, чем где-либо еще, и знает о его устройстве и работе все. Сора с радостью бы согласилась на эту работу, но в ближайшее время это сделать будет очень затруднительно. Поэтому она осторожно начинает: − Риндо, послушай… − Пожалуйста, не говори «нет». − Отстань от моей жены, − Ран прижимает Сору ближе к себе, словно ее кто-то собирается украсть у него. – Если она не хочет, значит не будет. − Сора, как ты могла выйти замуж за такого тирана..? − Я хочу работать, честно, − возражает девушка, не желая затрагивать тему их замужества. – Только это вряд ли получится в ближайшее время. − Почему? – недоумевает Риндо, но Сора молчит. Слова застряли в глотке, а сердце бешено отбивает ритм в груди, отдаваясь стуком по всему телу. Ран считывает ее за секунду и сводит брови к переносице, сканируя свою жену с головы до пят. Дрожащие густые ресницы, поджатые губы и блестящие глаза. Кудрявые пушистые волосы стали ярче, но некоторые пряди непривычно распрямились. Хайтани прокручивает в голове последние дни, и замечает, что поведение девушки немного изменилось: стал преобладать ночной образ жизни, появились проблемы с аппетитом и вкусом, а движения окрашиваются то неприсущей ей резкостью, то мягкой плавностью и ленью. Мысль мгновенно мелькает, но Ран не спешит спрашивать прямо, подмечая вслух очевидный факт: − Ты стала немного странной. И Сора реагирует так, как и он и думает – сжимается и тянет руки к животу, затаивая дыхание. Девушка замирает, а потом медленно кивает. Она переживает и очень волнуется – пусть они с Раном и женаты уже год, а все недомолвки решили еще за год до этого в кабинете в его – а теперь их – квартире, но Сора не может сказать, опасаясь реакции. Девушка уверена, что Ран ей ничего не сделает – ни физически, ни морально, но все равно испытывает неизвестное ей чувство в груди, которое заполняет собой все пространство и пугает. − Скажи, − Ран не просит – требует, но Сора сразу же противится. − О чем? Хайтани прищуривается и резко выдыхает. Он уже и забыл, какой может быть его жена, и сейчас эта строптивость и непокорность совсем не в тему. В голове пульсирует, а на грудную клетку опускается странная тяжесть. Ран путается в своих мыслях, боясь обмануться, а Сора, черт ее дери, молчит и строит невинное, но воинственное лицо! − Ты беременна? – прямо спрашивает Хайтани, не в силах терпеть воцарившееся на кухне молчание, и замечает на лице жены изменения, греющие его душу. − Да, − Сора осторожно кивает и не спускает взгляда с лица Рана. − Что, блять?! – из динамиков доносится громкий возглас Риндо, но ни Ран, ни Сора не обращают на него никакого внимания. Хайтани не спускает внимательного взгляда с девушки, и Сора под ним сжимается и не знает, куда себя деть. Она не понимает, что творится в его голове, только вот хватка рук на ее теле становится все сильнее. Ран не моргает. Даже не дышит – только смотрит на нее большими глазами, бегая по чертам лица и к животу. Сора думает вырваться из этой хватки замерзшего принца, но Ран подает признак жизни, тихо шепча: − Да? − Да. − Але! – Риндо пытается достучаться до своих родственников, только остается вновь проигнорированным. – Я теперь стану дядей? Ран, не глядя, нажимает красную кнопку, оставляя их с Сорой наедине. Он испытывает целую гамму эмоций, только вот не может разобрать, где какая. Они путаются внутри, перемешиваются и превращаются в новые. Хайтани концентрируется на них лишь на секунду, и понимает, что счастлив. Искренне и настолько сильно, что не может контролировать себя: Ран вскакивает на ноги, прижимая ойкающую девушку к себе, и кружится вместе с ней. Из груди рвется радостный смех, и мужчина не скрывает его, зарываясь носом в рыжие кудрявые пряди. Он станет отцом. Папой для ребенка от любимой женщины. И Ран захлебывается в испытываемых чувствах, мягкими волнами окутывающие его. Мужчина еще не может до конца осознать это, и шок витает в его организме, накрывая легкой пеленой мысли. Хайтани мало что может разобрать, но в одном Ран уверен точно – это самое лучшее чувство, которое он когда-либо испытывал. − Ты рад? – Сора отстраняется на мгновение и заглядывает в блестящие аметистовые глаза. Ран молчит, блуждая взглядом по ее чертам и снова влюбляясь в жену. Его грудная клетка дрожит от частых вздохов, как и руки от волнения – только мужчина усиленно контролирует последние, удерживая ими самое ценное в его жизни сокровище. − Это неподходящее слово. − Счастлив? − Безумно, − шепчет Ран и стремительно сокращает расстояние между их губами, впиваясь в Сору с особой нежностью. Он показывает все, что ощущает, и девушка чувствует, понимает, и ее сердце хочет выйти из тела, соединяясь с сердцем мужа воедино. Сора тихо смеется, переходя губами на скулу Рана и прикрывая глаза в блаженстве. Тепло разливается по телу и концентрируется в месте, где находится их ребенок – ее и Рана. Хайтани прижимает Сору ближе к себе и жмурится от счастья, чуть покачиваясь из стороны в сторону и укачивая жену на руках, как маленького ребенка. Стук его сердца отдает по всему телу, а потом резко замирает, стоит на кухне прозвучать заливистой мелодии звонка. Сора вздрагивает и кидает взгляд на экран, растягивая губы в улыбке. Сейчас будет шоу… − Ты совсем охренел сбрасывать?! – гневный голос Риндо обрушился на семейную пару. – Я, что, уже не… − Это Сора прекратила звонок, − Ран переводит стрелки на жену, и младший брат тут же замокает, глотая проклятия и сердитость. − Ей можно, − остывает Риндо и тут же спрашивает. – Ты правда беременна? − Да, − соглашается девушка, прижимаясь щекой к плечу мужа. – Правда. − А какой срок? Когда по плану рожать нужно? Вы уже знаете пол ребенка? Еще не думали над именами? Сора тихо смеется от нескончаемого шквала вопросов от Риндо, и Ран сокрушенно качает головой. В этом весь его брат – холодный и молчаливый для окружающих, а для семьи – теплый, разговорчивый и заботливый. Ран уверен, что Рин будет лучшим дядей в истории, как он и Сора – родителями. Вместе с этой девушкой, ласково ластящейся к нему и чуть ли не мурчащей от удовольствия, Ран готов ко всему, и в особенности – стать папой. Пусть он не умеет им быть и совсем не знает, что делать – Сора его научит и поддержит, выстраивая опору под ногами. У них все получится. Вместе.

***

Спустя 9 месяцев. Дрожащие руки ловко прячутся в карманах брюк, скрывая легкую нервозность их хозяина. В голове стоит гул – она и пустая, и забитая одновременно, а в висках гудит. Бубнеж Риндо над ухом не облегчает задачу, и Ран прикрывает глаза, мысленно переносясь в больничную палату. − Ты меня вообще слушаешь?! – младший Хайтани недовольно толкнул брата в плечо. − Можно несколько минут тишины, Рин? С возрастом Ран реже называет брата сокращенной формой имени, и потому Риндо переводит непонимающий взгляд на старшего брата: мышцы лица напряжены, словно кто-то потуже натянул их, и губы образовали тонкую нить. Ран редко делится переживаниями с кем-то – даже собственному брату не всегда может рассказать, что чувствует в конкретный момент. Только сейчас все эмоции пытаются запихнуть Рана в клетку, а пока он еще не поддался заточению, медленно шепчет, словно сомневается в правильности собственных слов: − Я боюсь. − Чего? – младший хватается за протянутую соломинку и тянет на себя, вытаскивая из воды утопающего. − Что буду хуевым отцом, − быстро бросает Ран и тяжело вздыхает. Голова гудит уже вторые сутки – с момента появления на свет их с Сорой ребенка. Пока его жена проходила классические процедуры в больнице, Ран медленно подвергался поеданию собственными страхами и забытым прошлым. Когда они с Риндо были никому не нужны – двое мальчишек, предоставленных сами себе в любое время суток. Родители только приходили с работы и через несколько часов сна уходили вновь, оставляя детей друг на друга. Они повзрослели рано – сорвали с глаз розовые очки и увидели всю правду мира вокруг – жестокость, обреченность и смерть. Ран оглядывается на это прошлое и не жалеет, что прошел через все – иначе он бы не оказался сейчас там, где находится. Перед родильным отделением больницы в качестве ожидающего своего ребенка отца. Мужчина хочет поскорее увидеть Сору, вдохнуть ее ягодный аромат и успокоиться. Он не хочет своему ребенку такой же участи, которую постиг сам, несмотря на то, что ничего бы не изменил в своем прошлом. − Ты не такой же, как наши родители, − Риндо положил руку на плечо Рана и, поправив очки, заглянул в его глаза. – Уверен, ты будешь отличным отцом. − Почему? – старший Хайтани не скрывает презрительно-истеричного смешка, слетевшего с его губ. – Ты не можешь знать наверняка… − Могу, − противится Риндо и улыбается. – Просто ты любишь Сору, и уже любишь вашего ребенка, хотя видел его только полчаса и даже не держал на руках. Ран открыл рот, чтобы возмутиться и послать своего дорогого брата в удивительное приключение, только острый взгляд заметил мимолетное движение у дверей больницы. Его сердце остановилось и не возобновляло свою работу, пока Хайтани не обернулся, чтобы убедиться. С губ сорвался облегченный выдох, и тело мгновенно расслабилось при виде огненно-рыжей копны волос. На секунду его телом овладело непомерное успокоение, а потом Ран быстро двинулся в сторону любимой жены. Сора улыбалась осторожно, но искренне и горячо – Хайтани мигом обдало жаром. При виде маленькой фигуры девушки, держащей на руках крошечный сверток, все внутренности Рана сжались в клубок. Он переживает и не знает, как избавиться от этого раздражающего и неприсущего ему чувства. Только когда мужчина достигает заветной цели, касаясь рукой бархатной и нежной кожи, на сердце опускается долгожданное спокойствие. Яркие зеленые глаза смотрят задорно и весело, и Ран перенимает это искрящееся счастьем и радостью настроение. Он не может оторвать взгляда от нее, и возвращается в реальность, только когда слышит тихое кряхтение и недовольное сопение снизу. Хайтани замирает и ловит еле заметный кивок Соры, указывающий между ними. Ран бессовестно тянет время, но понимает, что дольше уже нет смысла, и быстро стреляет глазами вниз. Взгляд тут же приковывается к крошечному личику маленького человечка, который недовольно морщится и щурит глазки от яркого солнечного света. Курносый носик еле заметно двигается, а потом малыш тихо чихает, вызывая в груди Рана лошадиную дозу нежности. Что, блять, происходит?! – Хайтани противится этому чувству, но не может отбросить его, не в силах отвести взгляда от своего ребенка. − Хочешь взять его? – тихо спрашивает Сора, но Ран не спешит с ответом. Он сомневается. Одно дело – просто смотреть на новорожденного ребенка, а другое – держать его на руках. Режущее чувство касается сердца, и Ран быстро кивает, не желая передумать. Сора поджимает губы, скрывая рвущуюся наружу улыбку от вида растерянного Рана, и протягивает ему малыша. Хайтани отбрасывает стопор и сразу же берет на руки ребенка. Он кряхтит и выказывает недовольство в тихом поскуливании, но замолкает, стоит Соре осторожно коснуться его личика. − Весь в тебя, − резонно подмечает девушка и прыскает от смеха, замечая такое же недовольство на лице мужа. − Ага, − сбоку вырастает Риндо и заглядывает через плечо брата. – Сын весь в папочку – такой же недовольный ворчун, которого может успокоить только Сора. − Тебя и Сора не спасет, если не заткнешься, − огрызается Ран, прижимая сына к себе и ощущая через два тонких слоя ткани тихо бьющееся сердечко. − А Сатоши? – ехидно подмечает Риндо и, заметив взгляд брата, направленный на его ребенка, понимает, что да. Сора тоже все считывает за мгновение и прижимается к мужу, обнимая его за талию. Сатоши на руках Рана причмокивает и льнет ближе к сильному телу, и Хайтани понимает, что сделает все для своих жены и сына – свернет горы, снесет и вознесет материки, построит целый мир для них двоих. Мужчина переводит взгляд на Сору, внимательно рассматривающую его со стороны, и улыбается, наклоняясь к ней для поцелуя – мягкого, нежного, чувственного, наполненного обещаниями и клятвами. Девушка трепещет и ощущает свободный полет. Она не боится упасть – ей не грозит смертельная погибель, ведь Ран не позволит этому произойти. Они есть друг у друга, и им ничего не страшно вместе. Впереди ещё столько неизведанных краев и мест, которые они увидят втроем.