Cover Me

Темнота. На миг все его существо стало сосредоточением темноты. Без красок и света другие чувства обострились: Риз ощутил как горячие всполохи дыхания окутали лицо; как запястье мягко сжало, от чего сердце забилось быстрее; как кончик носа упёрся во что-то гладкое. И вопреки логике в этом ничто Риз чувствовал себя в полнейшей безопасности, изолированным от остального мира. Он позабыл про стихию, бушующую за окном и про ураган поселившийся в душе. Наверное поцелуем то что сейчас происходило назвать было сложно — они просто сидели соприкоснувшись губами, не делая ничего больше. Но даже так Риз не мог совладать с волной приятной дрожи, что протянулась от шеи вниз вдоль хребта. О ребра и живот словно забились десятки невидимых тонких крыльев, заставляя сердце трепетать. Велико искушение открыть глаза, но тогда он разрушит момент — так хотелось раствориться в нем целиком! Однако, приятная нега постепенно сменилась тревогой. Не мог же он забыть что-то важное? Или же… «Воздух!» — мелькнуло вспышкой молнии, вслед за которой послышался тихий смешок. — Риз? Вообще-то можно дышать через нос. Риз отстранился, уши и лицо горели от стыда. Глаза быстро привыкли к полумраку, но поворачиваться к учителю он не спешил. — Я знаю… — буркнул он недовольно. — Я просто… «Забыл» — вновь захотелось спрятаться подальше. Он действительно забыл о такой несущественной мелочи, как дыхание — слишком сильно был увлечён нахлынувшими эмоциями. — Зачем ты это сделал?.. — ровно спросил мистер Лоуренс. Пересилив себя Риз повернулся и заметил что Тимоти (кажется) вовсе не хотел придушить его за дерзость. Напротив, уголки губ его были приподняты, а глаза азартно блестели. Риз сглотнул и неуверенно протянул: — Хотел извиниться. — Твои извинения приняты, — тот улыбнулся шире. — Хватило бы и простого «прости». — Н-нет, я… — он собрался с мыслями и на одном дыхании выпалил — Не хотел вас бить! И вы… вы не заслуживаете всего того что рассказали! Вы… — Это очень мило. — …Вы мне нравитесь! От шока Риз прикрыл рот ладонями. Пожалуй, на этот раз чувства взяли верх над разумом. И то что водоворот переживаний последних недель он решил обличить именно в эти слова могло стать как ужасной ошибкой, так и чем-то совсем иным. Сам он пожалуй не до конца понимал, что именно только что сделал. — …Почему, — мистер Лоуренс задержал на нем полный сомнения взгляд. — Почему ты так решил? — Не могу перестать думать о… — Риз прикрыл пылающее лицо рукой. — Вас. С вами интересно. И вам… вам… вам не противна моя ужасная рука! Он зажмурился, предвосхищая смех перерастающий в гомерический хохот. Вот, вот теперь Тимоти сбросит маску всепонимающего учителя, и покажет своё истинное лицо. Или отвесит ему пощёчину, или также как Джек… «Он не такой, не такой, не такой!» — повторял про себя Риз мантрой. Даже если сказанные слова были ошибкой, Тимоти не станет топтать его чувства, или чего хуже прикладывать силу дабы показать как он оскорблён. — В ней нет ничего ужасного. И мне тоже с тобой интересно, — чуть тише проговорил мистер Лоуренс. Неуверенность в его голосе затянулась вокруг шеи невидимой удавкой. — Но… Риз? Ты ведь почти меня не знаешь. — Ну и что? На лицо Тимоти лег алый цветовой отпечаток — судя по приглушённым крикам в фильме, что шёл фоном, началась особенно кровавая сцена. От такого контраста Ризу сильнее захотелось углубиться в мысли в поисках ответа правильно ли он все сделал или сказал. Вновь перебрать старые воспоминания как разноцветные стёклышки, в тщетной попытке найти в них отражение истины. …Однако в то же самое время Риз так и порывался спросить напрямик. Напряжение последних дней слишком сильно его измотало. Он вгляделся в чужое лицо, пробуя понять появились ли морщинки меж бровей или у глаз, нет ли тени той самой Джековой улыбки, грозящей перетечь в хищный оскал. Но ничего этого не было. Только непроницаемая маска мягкого безразличия, которую Риз научился бояться и ненавидеть за короткое время, что они были знакомы. Но нечто, что он точно не мог описать словами, было не так. Казалось, что учитель сдерживается и что маска эта вот-вот даст трещину. — Что… Что насчёт вас? Вы что думаете? Шелест помех где-то очень далеко сменился недовольным ворчанием. Не было ни намёка на какую-либо реакцию. Тут же часть Риза возгордилась от того, что лишила словоохотливого мистера Лоуренса слов, рептильим же мозгом он заметил движение и инстинктивно прикрыл глаза, смиряясь с любой участью что была ему уготовлена. Удар, пощёчина, а может… поцелуй? Такой маловероятный, но такой желанный. Вместо этого он столкнулся с волной тепла. Тепло окутало его мгновенно: стиснуло плечи, вжалось в грудь, выдохнуло горячим в шею. Объятье стало самым неожиданным исходом. — Это плохая идея Риз, — тихо прошептало возле уха. Он крепче вцепился в чужую спину, дивясь насколько та была горячей. Наверное, потом ему будет очень стыдно — но сейчас он хотел насладиться моментом — Вам не нравится?.. В изгибе шеи заворошилось, от чего по спине побежали приятные мурашки. — Наоборот. Но это неправильно. — Это потому… — он ткнулся носом в мягкое плечо. — Из-за того что случилось? — Сложно объяснить. — Из-за руки и… потому что я не такой как остальные? — Ты и впрямь уникален, но не в том смысле, — послышался тихий смешок. Затем вздох. Опять молчание. — Тогда, — он прижался крепче. Почудилось, что ещё немного и Тимоти навсегда пропадёт из его рук, растворится как образ из бредового сна. — Вы не виноваты! Тогда… Это все я! Я должен был понять, что что-то не так! — Джек опытный манипулятор, даже я до сих пор не всегда могу вникнуть в суть его игры. У тебя не было шансов. — Но все равно, все равно вы здесь не при чем! Тело показалось чужим и полым, голова — пустым мячиком для пинг-понга. Мысли внутри отскакивали от стенок черепа или вовсе растворились в воздухе, как и всякий намёк на красноречие. Риз вновь пожалел, что его эмоциональный интеллект сейчас недалеко ушёл от интеллекта камня. Но терять приобретённое тепло он не был намерен. Это казалось самой большой ошибкой в его никчёмной жизни. С губ вот-вот сорвался бы жалкий всхлип, но сейчас Ризу было все равно — горячее тело Тимоти, его живые мысли и страсть к любимому делу заставили в душе что-то проснуться. Он стал раскалённым докрасна мечем из печи кузнеца, что приложили к кровоточащей ране души. Да, поначалу было очень больно, но когда выздоровление проходило без боли? Кому как не Ризу это знать. — …Не при чем, — невнятно повторил Риз в мягкий изгиб плеча. Объятие получалось слишком целомудренным, будто у двух закадычных друзей — и это его совсем не устраивало. Хотелось прикоснуться кожей к коже, провести живой рукой по впадине меж лопаток и поясницы, почувствовать дрожь, когда рядом он положит другую, механическую ладонь. Попробовать Тимоти на вкус — ведь сейчас его собственный, особенный запах ощущался как никогда остро. В нем было что-то от старой глиняной печи, что Риз когда-то видел в маленькой Европейской деревушке во время отцовской командировки. Такое же тёплое, надёжное, крепкое — зола, согретое солнцем дерево, камень что никак не желал расставаться с теплом. Нашлось там место для бумажной пыли и специй, но все затмевал запах особого живого тепла, что Риз не хотел терять ни за что. — Ты найдёшь кого-то лучше… — Нет! — он замотал головой. «Никто из них не смотрел как вы, не говорил как вы, не вызвал столько… столько!» — чуть не вырвалось в пылу. Ему и без того было бесконечно стыдно за произнесённые этим вечером слова, а вот так вот признаться, полностью обнажить душу было хуже злосчастного падения! — Тебе нужен кто-то сильнее. Моложе, — послышался грустный вздох. — Не такой поломанный. — Неправда. Спина под пальцами напряглась, обращаясь живым щитом. Словно слова Риза как-то задели нутро Тимоти, но Риз, собрав последние крохи уверенности в себе, лишь крепче прижался к тёплому телу. — Это большая ошибка, — прохрипело возле уха, от чего короткие волоски на шее встали дыбом. Той части Риза о которой он старался не вспоминать, погребённой и похороненной со всеми почестями, вдруг захотелось услышать тот же голос в других обстоятельствах. Когда никого в целом мире не останется кроме них двоих, и когда можно будет даже то, о чем сейчас страшно подумать. — Как я узнаю, если не попробую? Тело в его руках не обмякло, но стало податливее. Заметив перемену Риз осмелел: кончиками холодных пальцев провёл по оголённой полоске смуглой кожи меж футболкой и брюками. Это, кажется, стало спусковым крючком. Учитель встрепенулся, отстранился и взял его за плечи, внимательно заглядывая в глаза. Рассеянный свет от телевизора отбрасывал на его лицо разноцветные тени, превращая то в подобие полотна художника абстракциониста. Наверняка душа Тимоти сейчас стала точно таким же лоскутным одеялом из переживаний. — Ты правда этого хочешь?.. — миг и знакомые черты словно покрыты золотым сиянием — жёлтые блики сделали его похожим на античную статую. Такой красоты Риз не видел за Джеком. Может, дело не столько и не только во внешности? Риз кивнул, отрывисто и уверенно — слишком боялся наговорить глупостей и вновь все запороть. И на этот раз пришла его череда удивляться, ведь за тем последовал поцелуй: кроткий, будто извиняющийся, целомудренный. От этого жеста в животе завязалось тугим горячим узлом, а голова наоборот вмиг опустела. Захотелось ответить, но слишком поздно — Тим отстранился, чтобы тут же отвернуться. В полумраке было заметно, как пылающий румянец тронул его щеки. — Нет. Это неправильно. Мы не… Какая-то невидимая струна лопнула в самом основании Риза; нечто глубоко запрятанное внутри позвоночного столба. Оно сдерживало необозначенные желания и страсти — так что теперь чудовища прорывались наружу. Риз взял чужое лицо в ладони, будто драгоценную чашу и приник к мягким губам. Совсем не так как в первый раз — а куда более напористо и требовательно. Хотелось лучше почувствовать вкус Тимоти, забрать у него часть тепла, что тот излучал, подобно воплотившемуся богу солнца. И когда с чуть слышным низким стоном Тимоти ответил, беря его ладони в свои, все тело Риза словно обратилось сплошным оголённым нервом. Сердце ухало в ушах, лицо горело, от переизбытка эмоций веки вмиг увлажнились: почему раньше ни с кем ему не было так хорошо? — Опять не дышишь. Что с тобой делать?.. — рассмеялся мистер Лоуренс. Тот подался вперёд, метя в уголок рта, затем в скулу и кончик носа. В этом не было ничего особенного, но Риз не переставал удивляться до чего остро тело реагировало на такие простые ласки. Когда же Тимоти взял его механическую руку в свою, и заглянув в глаза принялся целовать грубые стальные костяшки, Риз понял что пропал. Что он падает куда-то в темноту, что тёплое ничто поглощает его целиком, заставляя раствориться в себе. Слишком много всего случилось за этот вечер — навязчивое желание спрятаться выпорхнуло откуда-то из глубины этой тьмы, и именно за него Риз попытался уцепиться. «Он испугается, испугается и уйдет. Ты снова-снова-снова все испортишь!» — вдруг назойливо зазвучал голос Иветт где-то на задворках сознания. Нет. Нет, нет, нужно было возвращаться! — …сделал тебе больно? — Я, — Риз обнаружил себя в той же комнате, в той же одежде и почти той же позе. Разве что щеки щипало холодом, а веки странно покалывало. «Идиот!» Он вытер глаза локтем, едва сдерживаясь чтобы не сорваться с места и не убежать прямо в гостевой одежде. Но если так будет продолжаться, то он ничего и никогда не добьётся. Нельзя вечно убегать. — Прости… те, — вздохнув, Риз развернулся к мистеру Лоуренсу и как мог улыбнулся. — Не привык. — Хм. Кажется понял. Как давно у тебя было… близкое общение с кем-либо кроме медперсонала? Риз скривился. — С ними все не так, если вы имеете в виду то чем мы… — он вспыхнул. — Не важно. Вы особенный. — Что это должно значить? — тот обезоруживающе улыбнулся. Риз понял, что готов был простить не только эту подколку, но и сотню других. — Что вы… — он вздохнул. — Я правда должен говорить это вслух? Тимоти заметив заминку заключил его руку в свои ладони, следом мягко те сжимая. — Кажется понял. Ты можешь сказать «стоп», и я остановлюсь в любой момент. Чем бы мы… — он проглотил слово. — В любом случае. Запомни это. Идёт? — Хорошо, — Риз пожал плечами. — И, предлагаю обсудить остальное завтра. У меня два совещания, а тебе рано вставать. — Откуда вы все знаете? — Привычка, — Тимоти подмигнул ему и встал. — Тебе сколько подушек? — Люблю побольше. Риз вновь забился в угол и подтянул ноги к груди. Он заметил на лице учителя новое, пока малознакомое выражение, которое захотелось расшифровать. — Договорились. Никуда не уходи. — Не собирался, — буркнул Риз, пряча лицо. Неужели он действительно сказал те самые слова? А главное, что же теперь будет?..