Мои перелётные

…Вот и всё! Так я и подумала, когда проснулась дома, в своей кровати, – вот и всё. Какой длинный, пугающий и прекрасный, невероятный в своей болезненной реалистичности сон. Сделалось жаль и даже обидно, что всё-всё мне просто-напросто приснилось, что чудесных картин Есении Кутерьмы в моей квартире нет, а сумка, которую я считала потерянной, висит себе, зацепившись ремешком за спинку стула. Проверять, лежит ли в ней блокнот с рисунками Глеба, я не стала – конечно, его там нет. Всё дивная фантазия, всё сон. Мне даже подбросила услужливая память смутную картинку: стало плохо на работе, всполошившаяся Роза привела в регистратуру пожилого внимательного терапевта, он измерил моё давление, покачал головой и тут же выписал лекарство и больничный. Таблетки лежали на сиденье того же стула, легко дотянуться рукой. Усталость, гипертония, возрастные изменения в организме, реакция измученного мозга на лекарство – и никаких чудес. Но в то же время я помнила: не во сне, а наяву мы возвращались из нашего сумасшедшего путешествия. Обратный путь был не стремительным, не через портал, а на мерно-чух-чухающем поезде с деревянными (похожими на садовые скамейки!) лавками и уютными занавесками в цветочек на пыльных окнах. Лео сразу прилип к окошку и всю дорогу глазел на диковинные пейзажи. А мы с Глебом сидели в обнимку и долго, медленно, со вкусом разговаривали обо всём, что приходило в голову. Дома редко выдавались минутки для неторопливого общения, а в поезде, движущемся между мирами, – вот, пожалуйста. О том, как я чуть не пропала в закрученных лабиринтах пространства-времени, и как он едва не погиб при творческо-энергетическом противостоянии Васильевым (оказалось, живопись – опасное занятие!), мы и не вспоминали. Глеб отыскал меня, застрявшую в странном доме с Лео и Димкой, я спасла его (и других!), взявшись помочь Кутерьме с её космическим караваем – а как иначе, мы и не могли поступить по-иному, что тут обсуждать. Говорили о другом, о всяком. Я рассказала, куда и как меня кидало и бросало, что я видела и слышала, что чувствовала. Он поделился обещанной историей, почему считает Костю, человека из другого мира, своим братом. Оказалось, в разных мирах есть люди-двойники – не просто слегка похожие, как я и жена Кости, а точь-в-точь: каждой клеточкой организма, именем, профессией, судьбой. Хотя нет – судьба как раз может различаться, да и характер тоже, если черты его не врождённые, а сформировавшиеся вследствие внешних обстоятельств. Но в целом – спутать легко. Таковы, как я поняла, две Розы: моя подруга и та, из Димкиного и Костиного мира. Такими же межпространственными “близнецами” оказались и отцы Кости и Глеба. Потому, встретившись однажды в своих странствиях, их сыновья и стали называть друг друга братьями. По большому счёту, они ими и являлись – двоюродными, как минимум. Да, всё это было невероятно, но… объяснимо. И до такой степени понятно и разумно, что просто не могло быть сном. Однако было им. Или нет? По крайней мере, Есения Кутерьма оставила картины и ушла (точнее, улетела) без обуви ещё до того, как я отправилась на больничный. Картин на их привычном месте не было. И не было дома Глеба. Зато… из-за стены доносился звонкий голос и смех Лео, а ещё слышалось бодрое чириканье, словно вместе с внуком Глеба у нас на кухне веселились два воробья-переростка. Впрочем, мальчишка мог смотреть мультфильм или включить какую-то новую игру на планшете, этим и объяснялись странные звуки. Всё же я решила посмотреть, что там происходит. Преодолевая слабость и головокружение, встала, оделась и поплелась на кухню. – Сон продолжается, – тихо выдохнула я, чуть не упав в обморок от неожиданного зрелища, но удержавшись за дверную ручку. За столом Лео был не один – над клеёнкой с лужицами пролившегося чая, кляксами варенья и разноцветной горой конфетных фантиков торчали четыре розово-лиловых острых уха. – Драсти! – дружно пискнули белкозаячьи дети. Освоили более-менее наш язык – надо же, какие молодцы. – Ой, Птица, мы тебя разбудили, – расстроенно произнёс Лео. – Ромка, Машка, я же просил потише шуметь! – Не переживай, Лео, я сама проснулась, – сказала я. – Рада, что у тебя гости. Со стола потом сам уберёшь? – Конечно! – убедительно выпалил он. – А куда дедушка ушёл, не знаешь? – поинтересовалась я. – Естественно, знаю! Дедушка Глеб с дядей Семёном понесли Юшины картины с цветами в дом культуры, там будет выставка. Услышав подтверждение тому, что цветочная живопись Юши-Есенюши всё-таки реальна, я тихо порадовалась. Впрочем… удивляться не стоило. У меня тут инопланетный разум в лице белкозайцев немереное количество земных углеводов поглощает, а я насчёт чудесных картин беспокоюсь. А ведь я действительно запереживала. Как ребята домой вернутся, если ни одного портала в квартире не осталось? На самокате лететь всё-таки рискованно, а поезд… Кто знает, где его искать? – Лео, они что – все картины унесли? – Одну нам Юша насовсем подарила, – похвастал Лео и показал на стену. Там действительно висело в рамке изображение пёстрой клумбы разнообразных цветов. – Через неё хоть куда попасть можно. Главное – всё правильно себе вообразить. Только на самокате интереснее! Ох, вот теперь я, пожалуй, начала переживать в полную силу. И портал в “хоть куда” в квартире, и самокат с крыльями – только и гляди, чтобы не унесло нашего Лео в какие-нибудь недобрые миры! Васильевскую мглу ведь, как ни старались, не полностью победили, этот кошмар ещё может вернуться. Да и других опасностей хватает. Правда, ясно, что Лео не один будет путешествовать, с друзьями. Но всё равно мы с Глебом будем волноваться. Увидев, как я начинаю хмуриться, лео поспешил меня успокоить: – Да всё будет хорошо, Птица! Не зря же вы с Юшей, Димкиной мамой и звёздным пекарем каравай в космос запустили. Из него же отличная путеводная звезда получилась, теперь никто не пропадёт и не заблудится. – Вот и славно, – пробормотала я. А Лео и его друзьям на месте не сиделось. – Птица, мы пойдём дедушку Глеба встречать! – А как же… – я хотела сказать, что белкозайцы привлекут к себе ненужное внимание. Но, посмотрев ещё раз на наших маленьких гостей, увидела две перемазанных шоколадом и вареньем ребячьи мордашки. Мальчик с каштановой чёлкой до густых бровей и кудрявая улыбчивая девчушка выглядели чуть старше Лео – этакими отвлёкшимися от учебных забот второклассниками. – Их такими будут видеть, чтобы никто слишком сильно не удивился, – засмеялся Лео. – Если спросят, откуда взялись, скажем, что к тебе племянники приехали. – Пойду с вами, мне надо… свежим воздухом подышать, – всё-таки я не решилась отпустить детей на прогулку одних, городская улица может быть не менее опасной, чем чужой заколдованный мир. Племянники облачились в волшебным способом образовавшиеся прямо в прихожей сапожки, куртки и шапки. Самокат тоже стоял здесь, сложив и хитро спрятав внутрь себя свои роскошные крылья. Со стороны мог показаться совсем обычным, но я-то теперь знала, что с ним всё не так просто! Встретив Глеба, мы решили всей дружной и шумной толпой прогуляться по набережной. Мы с ним неспешно шли, держась за руки, а дети неслись впереди. Прохожих почти не было, и только поэтому они никого не сбили с ног. Почти… – Стойте, стойте! – закричала я, испугавшись, что три маленьких урагана сейчас сметут с лица земли идущих нам навстречу женщину и мальчика. И вдруг узнала в них Розу и… Антошку! – Как самочувствие, Раечка? – поздоровавшись, спросила меня подруга. – Отлично, завтра выхожу на работу, – ответила я. – Вижу, не скучаете, – улыбнулась Роза. – Да, это… ко мне племянников привезли на выходные, Рому и Машу. – А, понятно. Как интересно совпало, ко мне в гости брат двоюродный приехал с внуком. Антон, получается, мне тоже племянником приходится, только внучатым. А пойдёмте ко мне чай пить! – предложила подруга. – Розочка, спасибо, но – извини, в другой раз. Поздно уже. Ноябрьский день очень рано и быстро превратился в вечер. Над рекой догорел красно-рыжий закат, небо потемнело, и зажглись первые звёздочки. – Одна из них – наш путеводный каравай, я уверена, – сообщила я Глебу, и он кивнул, подтверждая мою правоту.