Хранительница Фантазий

Кли далеко не ребёнок. Она храбрая девочка, как никак Рыцарь Искорка и защитница Мондштадта. Пусть её шалости и становятся лишней морокой для Джинн, порой могут быть опасными для неё самой, и до смерти пугают неподготовленных людей. Она ведь не со зла, а с желанием защитить.. Стать таким же рыцарем, как её брат. Быть той, на кого можно положиться. Она ведь уже не ребёнок, ей исполнилось десять лет. А взрослым чуждо бояться страшных снов и грозы, разве нет? Слышится торопливый топот маленьких ножек в коридоре. В полной темноте, силуэт Кли казался ещё меньше, чем был на самом деле, а уж в таком большом доме и подавно. Тянет за собой лоскутковое одеяльце, прижимая к себе плюшевого Додоко, бежит уже по заученному ею маршруту, точно зная, что там она будет не одна. Что там она спрячется от грома и мрака, одиночества и холода. Как если бы мама была рядом, с этим её коричным запахом, тёплыми руками и нежным голосом, способными прогнать тьму. Подбегает к дубовой двери, и не дожидаясь очередного раската грома за окном стучит пару раз, приоткрыв её слегка: —Ты не спишь? Глупо было задавать этот вопрос. Альбедо редко ложился спать в привычное людям время, и в его окошке всегда ночью горел свет. Для кого-то это возможно был знак, что люди здесь готовы принять кого-либо на ночь, но даже так, малышка лишний раз боялась потревожить его, сбить с нужной мысли. И стоя сейчас на пороге в пижаме, подстать её колпаку на лохматых, светлых волосах, одеялом и плюшевой игрушкой, Кли всячески старалась не подавать виду, по какой причине она примчалась к брату так поздно. Пока за окном шелестел ветер, барабанили о стекло капли дождя, и глухо отзывался вдали уходящий гром. Глядя на неё, Альбедо потёр глаза, разминая кисти. Его мастерская напоминала больше старый чердак; картины разных размеров, мольберт, ящики с красками и заставленный отдельно от всего уголок с пробирками, горелкой и стопкой старых книг. Но алхимический верстак был не тронут всё это время, что девочку удивило больше всего, и брат, похоже, все это время проводил над какими-то записями. —Ты чего подскочила? Что-то случилось?—он не особо уверенно поднялся из-за стола, подойдя к ней навстречу. Присел на корточки, обняв за плечи, от чего Кли сразу не сдержавшись уткнулась брату в плечо. —Сон.. страшный,—голос девочки дрогнул, но она стойко заставила себя не плакать, подняв на Альбедо взгляд; алые глаза малышки во тьме напоминали тлеющие угольки, тёплые и яркие, но которые при неосторожности могут запросто обжечь. В её случае это была проницательность, которая не раз вводила старших в ступор.—Можно посидеть у тебя? Если она была маленькой искрой, способной распалить самый настоящий пожар, то Альбедо, даже не смотря на свой элемент, всегда был как первый снег; чистый и заставляющий замереть в немом ожидании. Ты видел его неоднократно, но стоит ему появиться, и на душе настает покой. Для Кли её брат был именно таким: с мягким голосом, некой отстранённостью и умиротворением в глазах, которое он старался дарить ей при любой возможности. Ведь знал, что сейчас для девочки никого ближе него в этом городе нет. Движения немного резкие; Альбедо сразу спешит освободить заваленную макулатурой софу, на которой он предположительно должен был ночевать, но постепенно работа перебралась и на неё. Разные свитки, книги, на пол сейчас летело всё с особой небрежностью, будто он даже ещё не до конца понимал, что делает. Но осторожно манит девочку к себе, усаживая и поправляя одеяло на её плечах, спрашивая вкрадчиво: —Расскажешь, что ты видела? Кли совсем не торопится всё рассказывать: сминает в ладошках одеяло, пока её силуэт расплывался на стене из-за керосинового подсвечника, и вслушивается в постепенно затихающий ливень. Будто бы совсем не знает, как подступиться, с чего начать, пока Альбедо терпеливо ждал ответа, пусть и сам выглядел уставшим. У девочки всегда было бурное воображение, как раз подстать её возрасту. Порой Альбедо даже казалось, что слишком, ведь иногда перепуганного ребёнка уложить спать не выходило ни в какую, а ему ещё предстояла подготовка к экспедиции. Но как он сам себе и сказал: «Кто он такой, чтобы судить ребёнка?» Кли боялась буку из шкафа, призраков из фонарей, про которых когда-то пустил слух Кэйя, ночного всадника и лунную сову, что могла утащить неосторожное дитя из дома. Как и каким образом - не уточнялось никогда, зато малышке после таких сказок страшно было по-настоящему, и Альбедо, закономерно, приходилось бросать все дела. —Я слышала.. как кто-то плакал,—Кли почти шепчет, пока это говорит.—Было темно, очень холодно и страшно.. —«Неужели, я забыл закрыть окно?»—из всей мысли девочки, Альбедо обеспокоило только одно слово, за которое он тут же ухватился цепкой хваткой, отметя всё остальное. Ребёнок просто замёрз. Просто замёрз и слышал звуки с улицы, которые и перепутал с.. —Братик Альбедо,—вдруг зовёт она чуть громче, выведя его из раздумий. И буквально следующие её слова могли как и утонуть в тишине, так и быть услышанными в соседней комнате по его ощущениям.—Разве может у дракона быть человеческое лицо? Он застыл. Совсем забыв, как дышать. Даже время относительно них двоих будто замедлилось: стало тягучим, как патока, и в ответ ему тиканье часов оказалось где-то на задворках сознания, давая о себе знать совсем редким стуком. Раз..два.. «Может ли у дракона быть человеческое лицо? Разве может он плакать? Дано ли ему понять сочувствие? Кому-то, кто всю жизнь видел только пепел и чужое горе?» Альбедо кажется, что из двери ползут тёмные очертания, а за стеной послышался тихий рокот. Но то лишь его не самые светлые мысли, просто воображение художника, и нет там никого. Они в этом доме совсем одни, пока на улице бушует непогода. Ведь Барбатос явно спит, некому присмотреть за беззащитным городом. А к его кромке может подобраться кто угодно.. Топ, топ, топ.. «Ты спишь, не дури головы»,—сам себе шипит Альбедо, озираясь на покрытое россыпью капель окно, очерчивающих дорожки будто бы вен. За ним не видно толком ничего, кроме силуэтов исполинских древ Спрингвейла, что защищали их в знойные дни. И сейчас они тихо шептали за окном, не то предостерегая, не то моля и его наконец-то сомкнуть глаза, доверив ночь миру грёз. Ведь будь там действительно то, о чём подумал алхимик, были бы деревья так спокойны? Был бы так спокоен Архонт Ветров? Слова находят себя не сразу: Альбедо умеет прятать неуместное беспокойство за маской сдержанности, что не раз помогало ему не усложнить ситуацию. —Ты видела дракона?—малышка кивает ему, отвечая на объятия и подсаживаясь к нему ближе.—Как он выглядел? —Он плакал.. Он потерял нечто очень важное,—Кли поджала ушки от резкого скрипа софы, зарываясь в одеяло. Даже сейчас, в окружении книг и теплого света, она чувствовала себя куда более в безопасности, чем в своей спальне.—Или.. даже навредил кому-то.. Он выглядел таким несчастным.. С большими, белыми крыльями и золотой чешуей.. Как если бы он был сделан из снега, или же.. —Мела,—пробормотал свою догадку он, и малышка тут же подхватила её. —Да! Меловой дракон!—кажется, что в её алых глазах даже вспыхнул огонек, немного успокоивший парня. Ведь Кли больше не боялась, а скорее выглядела обеспокоенной.—Но.. мы можем как-то..? —Как-то помочь ему?—спросил Альбедо, и девочка тут же оживляется. Он подавляет желание зевнуть, и тянется к своему скетчбуку, прихватив заодно кусочек художественного угля. Нет, для него не было её желание чем-то утомительным или же глупым, ни сколько нет.. Ведь только открыв книжечку на незапятнанной странице, Альбедо начал уже свой рассказ. «Когда-то очень давно, когда ещё Драконий Хребет не сковал лютый холод, его вершины охранял Меловой Дракон..» Тонкие пальцы очерчивают силуэт ледяной горы, и прекрасного замка у подножия, над которой величественно расправив крылья застыл дракон. Кли даже сама ощутила присутствие холода в комнате, особенно увидев, как задрожало пламя, и мимо неё пролетела крохотная снежинка. «Созданный из мела и золота, ледяной стражник был одновременно и другом, и самым главным врагом случайных путников, что боялись исследовать окрестности ледяных пиков. Фантастическое создание обладало миролюбивым нравом, и любило слушать песнь маленькой девочки и её друга из других краёв, что не боялись подняться к кромке и рассказать ему о том, как же живут они в своём королевстве. Их дракон запомнил как павлиний принц и принцесса грёз..» Очертания юноши и девочки выходят у Альбедо сидящими под дубом взявшись за руки, рядом с которыми укрыв себя крыльями и свернулся дракон. Малышка как на яву представила тихое пение, и то, как в кронах листвы звучала трель соловьёв. «Принцу и принцессе очень нравилось чудное создание: оно поведало им истории о своём веке, о других драконах, мирах и о том, что же было ещё до людей, когда земли были безжизненны, и некому было очерчивать созвездия в небесах..» Альбедо чувствовал, как девочка потихоньку расслаблялась в его руках, проваливаясь постепенно в дрёму, пока он продолжал рисовать сюжет выдуманной сказки. «Но счастье их было скоротечным, стоило сорваться на землю шипу небесной стужи, и повредить артерии земли. Так и спустились с пиков горы морозы, разбушевалась метель, и разрушенное королевство оказалось погребено в снегах и вечном холоде..» Шорох страниц был мирным аккомпанементом голосу Альбедо, пока дождь уже совсем прекратился за окном. Их маленький островок покоя и тепла, где никто не посмеет тронуть их двоих. И он точно позаботится о том, чтобы к Кли пришёл мирный сон. Глядя в её глаза полные надежды, художник оживит новую иллюстрацию, что в его руках станет полем прекрасных цветов. «Меловой дракон потерял своих двух самых близких друзей, и очень горевал из-за них. Рокот его совсем стал неотличим от вьюги. «Всё, что я хочу, это лишь одно желание»,— молил дракон небеса, хоть и знал, что даже они тут бессильны. Но нашлась та, что не осталась равнодушной перед его горем - Рыцарь Искорка. Своим теплом, она принесла дракону кусочек лета на пик Виндагнира..» Как по повиновению, даже скорее, волшебству, в ладонь Альбедо выпал с листа бумаги живой цветок четырёхлистного клевера, от которого все ещё веяло дождём и солнцем. Раскрыл аккуратно ладонь сестрёнки и вложил стебелёк ей. «Я знаю о твоём горе,»—молвила ему она с сочувствием.—«Скажи, как я могу помочь тебе?» «Мне не надо много,»— отвечает ей дракон.—«Я хочу лишь знать, что в царстве грёз они будут в мире и покое» «И тогда придёт в сердце твоё умиротворение?» «Может быть и так.. А скажи мне ты, рыцарь; чего бы ты хотела?»—спросил её дракон уставше, и Искорка ответила: «А я хочу найти друга» Кли потихоньку засыпала, обнимая брата и уложив голову ему на грудь, уже полуприкрытыми глазами наблюдая за происходящим на бумаге: как девочка тянет к силуэту юноши с крыльями и рогами руку, будто даже намереваясь обхватить в объятия. И ведь видела как в своём сне; стужа, меловой дракон с разводами слёз на щеках, как она уже сама тянет к нему руки. Ободряюще улыбается протягивая клевер ему, и шепчет одними губами «Ты станешь моим другом?» И Альбедо улыбнется ей в ответ, целуя мягко малышку в лоб, и осторожно заворачивая в одеяло, подкладывая под голову подушку. Погаснет в комнате лампа, а рисунки останутся на ящике рядышком с софой. Как и защитник Додоко, которого Кли обронила в полудрёме. Но не он впредь был интересен девочке. Ведь только Альбедо собирался уйти, его за рубашку обхватила маленькая ладошка. Кли смотрела на него сонно. —Братик Альбедо.. Меловой дракон ведь никогда не навредит Искорке? И Альбедо улыбнётся ей грустно. —Он всегда будет рядом, чтобы защитить её. Ведь неспроста, он стал стражем в мире снов,—осторожно гладит девочку по волосам.—Даже когда кажется, что ты одна, помни; он всегда придёт на защиту нуждающимся. Уходя из комнаты, Альбедо понял, что Кли уже всё заметила: и собранную сумку, и более тёплый плащ на вешалке, и аккуратное письмо Кэйе с просьбой присмотреть за девчушкой, пока его не будет дома. Знает, с каким тяжёлым взглядом он опять будет смотреть на него, когда алхимик вновь соберётся к себе в лагерь подальше от людей, вновь оставив сестру одной. Но ведь иначе нельзя, да и конкретная причина не может быть оглашена даже магистру Варке. И вся суть крылась в записях оставленных ему Сахарозой, где вместе с картой прикладывалась фотография: среди сумрака деревьев, вьюги и костей, будто пробиралось некое облако свечения, застыв так неким оазисом. И понять причину его возникновения Альбедо только предстояло. А сейчас, он оставит их в покое, сложив в аккуратную стопку на столе. В доме было совсем тихо, и даже крыша не скрипнет от ветра, пока Альбедо потирая переносицу тихонько подошёл к окну. Из-за туч медленно, даже скорее лениво, выкатывалась луна на бархатный небосвод, и её мягкие лучи нежно касались бледного лица парня, будто помогая снять напряжение с уставших глаз. Как ласковой ладонью, прикрывая их, и он выпадает в недолгое размышление. К чему все это приведёт? А свет падает во тьму, стремительно и быстро, как если бы кто-то макнул в чистую воду кисть с черной краской. Втягивая мир Альбедо в краски, которым место только в самом настоящем инфернальном кошмаре; где нет ничего, кроме дыма, огня и пепла. Где горит его город, и где есть только дракон с человеческим лицом. Его лицом. Сжимает ладони до побелевших костяшек и тяжко выдыхает. Тупая боль отдаётся где-то в висках, но Альбедо отмахивается от неё, прогоняя наваждение. И даже на секунду кажется, что в отражении, прямо перед окном, за его спиной распахнулись белые как мел крылья с золотой чешуёй, что тут же пропали, стоило ему только обернуться. Всего одно желание. Кли, как и меловому дракону, не нужно было многого. Провалившись в объятия к матери тьме, девочка ускользающим сознанием думала только об одном: «Я не хочу быть одна» И ведь она бы никак не заметила, что выпавший из её ладони клевер отозвался на желание тусклым, золотым свечением.