1999 год
До торжественного приема в «Аркануме», назначенного на начало июля, оставалась несколько дней. Все сотрудники были озабочены подготовкой и внесением изменений в последний момент. И только Искатели не принимали в этой суматохе участия. Отдел по-прежнему трудился над выполнением текущих задач (выявление и ликвидация определенного рода артефактов не терпела проволочек), а пятеро посвященных Искателей все свое время отдавали Часам Годара. Эбби с утра работала в Архивном зале, сверяя последние данные и находя новую информацию для коллег. Прошлый их выезд ничего не дал. Артефакт оказался вовсе не частицей Часов Годара. Еще один раз лучше не промахиваться. Девушка сидела прямо на огромной карте Великобритании и Северной Ирландии, занимающей почти весь пол в помещении, кроме узеньких полос вдоль стен просторного овального зала. Карта была нарисована прямо на деревянном паркете и представляла собой наглядный свод наиболее значимых и ценных артефактов, которые были не в ведении «Арканума» или Министерства, а находились в руках волшебников или являлись частью древних зданий. Сверкающими рубинами, сапфирами и изумрудами (в зависимости от опасности и силы) были отмечены только те артефакты, которые были вычислены и внесены в особый реестр. Золотые искры отмечали те магические предметы, которые еще не были определены как артефакты. Когда магический предмет менял свое местоположение или оказывался в мире маглов, на карте это обязательно отражалось и Искатели решали возникшую проблему. После того, как стало известно, что все части Часов Годара, спрятанные на территории других государств, уже найдены, карта стала замечательным помощником в поисках оставшихся частей. Ведь один из зарегистрированных артефактов мог оказаться этой самой частью, а нашедшие его Искатели могли и не догадываться о ценности такого предмета. Требовалась полномасштабная проверка, отбирающая все силы и почти все время. Роуз зашла в зал, когда Эбби сравнивала данные со своих карточек, зависших перед девушкой в воздухе, с тем, что она наблюдала сейчас в восточной Шотландии – нужный кусок карты был увеличен с помощью особого заклинания. Роуз протянула подруге чашку горячего чая с печеньем на блюдце и поинтересовалась: - Ты в курсе, что сидишь прямо на Эдинбурге? Очень древний и гордый город между прочим. - А ты топчешься по не менее древнему Абердину. Давай не выдавать друг друга. - Договорились. Перерыв сделать не удалось? - Нет, - покачала головой Эбби, с удовольствием глотнув горячего напитка. – Мистер Кройден вызывал меня к себе. Поэтому спасибо большое за чай. Я сейчас провожу последнюю проверку, и уже сегодня, возможно, мы отправимся в Шотландию. - Уже сегодня? Правда? – оживилась Роуз. – Я так хочу присоединиться к вашей команде! Одли только недавно отозвал меня от работы по подготовке приема. Наконец-то вспомнил, что я стажируюсь у него как будущий Искатель! Но этот занудный и дотошный башмак не дает мне никаких поручений, которые не касались бы бумажной работы. Это… - девушка сделала глубокий вдох, чтобы подобрать нужное и крепкое словцо для описания ее негодования. - Удручает? – подсказала Эбби. - Это если цензурно выражаться, да. - Одли – один из лучших Искателей. Если он поручает тебе такую работу, значит, сейчас так и нужно, - попыталась Эбигейл подбодрить подругу. - Ты сама-то себе веришь? Одли просто не желает подпускать меня к серьезной работе. И ты знаешь из-за чего. - Твои родственные связи здесь ни при чем, Роуз, - отмахнулась Эбби, заставив чашку повиснуть в воздухе чуть в стороне и вернувшись к созерцанию карты. – Ведь ты уже не раз доказала свою преданность и свою непричастность ко всем преступлениям брата… Извини. Волшебница спохватилась, что сказала лишнее, заметив, как вздрогнула Роуз. - Ничего. Гэбриэл совершил много ошибок и причинил много боли. Но это уже в прошлом. Эбби кивнула, а потом постаралась вернуть разговор в безопасное русло. - Уверена, что, если ты сама проявишь инициативу, Одли не откажет. Просто у него такие методы работы. - Хотелось бы верить, - хмуро отозвалась Роуз. Она покинула Абердин и присела рядом с Эбби, наклонившись над восточным побережьем Шотландии. – Так куда привели все зацепки? - Вот сюда, в Питтенвим. Чуть севернее и восточнее Эдинбурга. Мы написали многим предполагаемым хранителям, но все сводится к тому, что еще одна часть Часов находится у Томаса Макфарлана. Он живет в одном из старейших домов деревни. Устроил что-то вроде лавки старьевщика, приторговывает старинными вещицами, причем как среди волшебников, так и среди маглов. Странный малый, судя по всему. Эбигейл собрала все карточки, заполненные ее же рукой, в ровную стопку и коснулась указательным пальцем волшебной проекции драгоценного камня, зависшего над деревушкой Питтенвим и доказывающего существование артефакта. - Рубин, - сказала Роуз, не отрывая глаз от магической карты. – Это точно какой-то очень сильный артефакт. А что еще удалось узнать? В сознании Эбби промелькнули выгравированные буквы S, I, U, шкатулка с причудливым вензелем, отрывки из воспоминаний предка Имре Новака. Ей очень хотелось рассказать Роуз обо всем, как она всегда делала в школе. Но сегодняшние тайны касались не только ее. Однако кое-чем все-таки можно поделиться с Роуз, которая соскучилась по настоящей деятельности. - По докладам тех, кому удалось найти некоторые части Часов Годара, мы выяснили, что на каждом месте есть своеобразный намек на то, где искать следующую часть. - Это интересно… - Даже очень, - улыбнулась Эбби. – Но беда в том, что догадаться об этих намеках почти всегда можно только тогда, когда следующая часть уже найдена. Это как вспомнить подходящее заклинание для починки моста, когда ты уже с горем пополам добрался до другого берега. В Питтенвиме нам нужно все хорошенько изучить. Может, нам повезет. - А у всех частей Часов Годара действительно был назначен свой хранитель? Я слышала от других Искателей. - Да, но они сами не знают, что хранят. – Эбби, прихватив пустую чашку, поднялась и дала знак Роуз сделать то же самое; карта начала возвращаться к прежнему масштабу прямо у них под ногами. – Сегодня это обыкновенные волшебники, которым в наследство достался магический артефакт, или смотрители коллекций. Или даже маглы, у которых в родословной засветились чародеи. - Но это же опасно - магический предмет в руках маглов, - удивилась Роуз. - В прошлом это была частая практика «Арканума» - спрятать там, где никто искать не будет, - пояснила Эбби таким тоном, что стало понятно: такая идея ей не по душе. – В таком случае на артефакт накладывались мощные чары, не позволяющие маглам активировать магию. А в случае хранителей все еще проще. Части Часов просто переходили из рук в руки, начиная с того человека, кому была первоначально оставлена часть артефакта. Благодаря чарам и задумке волшебника Новака это цепочка не прерывается. Так что преемники тех, первых хранителей, сегодня вполне могут оказаться маглами. Тайну это не раскрывает, а поиски затрудняет. - Я помню, - сказала Роуз, - ты рассказывала, как искала артефакты, которые были оставлены на хранении в семьях волшебников и маглов. Это было в тот год, когда Министерство и «Арканум» пали. Эбби тоже прекрасно помнила эти несколько месяцев, когда она взялась помочь тем, за кем Пожиратели смерти вели охоту. Поверженный «Арканум», потеряв большинство своих сотрудников и даже одного из владельцев, просто не успел позаботиться обо всех, и Эбигейл вместе с некоторыми членами Ордена Феникса пыталась защитить невинных хранителей. Их помощь не всегда приходила вовремя. И это тоже она никогда не забудет. - Ты бы могла стать замечательным Искателем, - продолжала тем временем Роуз. – У тебя здорово получается складывать все кусочки мозаики в картину. Может, Одли втайне бесится, что его стажерка не ты? - Скорее, ему вообще стажеры не нужны. А Искателем я точно не хочу быть, - уверенно ответила Эбби, радуясь, что подруга быстро ушла от темы прошлого. – Я люблю свою работу, но сюда, как ты знаешь, я попала благодаря отцу, а не собственному желанию. Целый год я доказывала, что просто достойна своего места, а теперь… Договорить девушка не успела, потому что в архив зашел уже не раз упомянутый Теренс Одли – худощавый, но крепко скроенный волшебник лет пятидесяти пяти с сеточкой морщин вокруг глаз. - Мисс Латимер, у нас уже есть точное место? Вы все проверили? – с ходу спросил Одли, не обратив внимания на свою стажерку. Эбби протянула ему одну из карточек, на которой был записан полный адрес. - Все-таки Шотландия, - кивнул он. – Тогда не будем тратить время. Мисс Латимер, возьмите все необходимое, и через четверть часа встречаемся в главном холле. Вы отправляетесь вместе со мной, Догерти и Вебер. Для нас будет организован портал, я договорюсь. Мисс Гернли, оставшуюся часть дня поработайте в отделе. Задание у вас есть. Раздав все указания и опустив глаза в карточку, Одли собрался уходить, но Роуз решила все-таки попытать счастья, огорошив своего наставника витиеватым предложением со всеми необходимыми формами вежливости: - Сэр, я знаю, что у меня уже есть очень важное задание, но я была бы невероятно благодарна, если бы вы позволили мне отправиться в Питтенвим в составе группы Искателей. Мне кажется, это будет отличная практика. Роуз еще не договорила, а Эбби уже поняла, что дело безнадежно. Одли был непреклонен. - Вы же понимаете, что это не увеселительная прогулка и даже не поиски обычного артефакта. Поэтому данная работа совсем не подходит для стажерской практики, мисс Гернли. Имейте терпение. Ваше главное задание еще впереди. Учительский тон, которым это было произнесено, раздражал еще больше, чем сам отказ. Роуз и не старалась скрывать свое разочарование. Кивнув на прощание подруге и грустно улыбнувшись («Я же говорила…»), девушка вышла за дверь. А Эбби вдруг решила сама попытать счастья, представив в который раз, как обидно подруге прозябать за бумажной работой. - Мистер Одли, простите, что вмешиваюсь. Но разве вы обыкновенно не отправляете своих стажеров на практические задания после трех месяцев? Роуз… то есть мисс Гернли… работает в «Аркануме» уже полгода. И она пока остается единственной, кого вы не просто не подпустили к работе с артефактами, но даже не подписали пропуск во все отделы архива. Одли устремил на девушку проницательный взгляд, от которого захотелось спрятаться. - Я точно знаю, Кройден не зря назначил вас своим помощником, - неожиданно выдал Искатель, и его тон больше не походил на профессорский. – Но кроме наблюдательности и неравнодушия хорошему сотруднику нужна еще крайняя осторожность. Ее я и проявляю при работе с мисс Гернли. И вам бы тоже посоветовал. Эбигейл с сожалением поняла, что Роуз в своих опасениях оказалась права. И волшебнице было неприятно узнать, что один из лучших Искателей способен на такие беспочвенные подозрения. Неуместные советы только добавили раздражения. - Если вы имеете в виду связь ее брата с Пожирателями смерти… Одли, вскинув руку, недовольно поджал губы, на лбу появилась складка. - Вы бы еще на весь «Арканум» это прокричали, мисс Латимер. Гэбриэл Гернли, как теперь известно, был не просто связан с Пожирателями смерти, а был одним из них, хоть и не самым ужасным. Да, он несколько лет назад разорвал отношения с семьей, и никто больше из носящих фамилию Гернли не был уличен в связи с Волан-де-Мортом. И да, он был в конце концов убит. Но… - Но вы не собираетесь привлекать к работе над поисками опасного артефакта сестру Пожирателя смерти, - закончила Эбби. Логику Искателя она понимала, однако сердцем согласиться никак не могла. Роуз никогда не давала повода усомниться в ней и в благовидности ее поступков. Разве заслужила она подобное недоверие? - Я никого не собираюсь обвинять. Осторожность, мисс Латимер. Через четверть часа жду вас в холле. Одли посчитал разговор оконченным и, спрятав карточку с адресом во внутреннем кармане мантии, покинул архив.***
Деревня Питтенвим выросла из обыкновенного рыбацкого поселения, а сегодня была живописным уголком Шотландии, куда туристы не ленились приезжать ради романтичных прогулок по побережью, древних построек, будоражащих воображение, и развалин августинского монастыря. Четверо волшебников, одетых по всем правилам магловской моды, появились на пустынной узенькой улице, вдоль которой тесно выстроились двухэтажные дома. Чтобы добраться до дома Макфарлана, нужно было еще немного пройтись вниз по улочкам и переулкам, к набережной и пляжу, по неровной булыжной мостовой. После шумного Лондона деревенька показалась оазисом покоя. И хотя Эбби она напоминала так полюбившийся ей Лавенхем, шотландский поселок был несколько другим – окутывал морским воздухом, радовал причудливо украшенными лавочками и кафе, оглушал криками чаек. Эбигейл подумала, что было бы здорово прогуляться по здешним улочкам с Фредом. Но вместо человека, по которому волшебница скучала больше, чем хотела себе позволить, за руку ее взял Ник Догерти, вышагивающий рядом. Эбигейл подняла на него недоумевающий взгляд. - Отрабатываем легенду о беззаботных туристах, - пояснил мракоборец и виновато улыбнулся. – Твои коллеги уже вошли в роли. Эбби посмотрела на Одли и Грету Вебер, которые шли плечо к плечу, радостно улыбались и, похоже, обменивались мнением по поводу архитектуры. Они легко могли сойти за отца и дочь. Волшебники уже шли по оживленным улицам, где почти все были туристами, и выделяться своей серьезностью и сосредоточенностью на деле действительно не хотелось. Но Эбби сама взяла Ника под руку, стараясь держаться при этом на почтительном расстоянии. - Так сойдет? Теперь мы достаточно беззаботны? – спросила Эбигейл, подхватывая настроение всех окружающих и тоже улыбаясь. - Думаю, достаточно. И за свою честь я тоже буду спокоен, - пошутил маг, оценив расстояние между собой и девушкой. Такой компанией они довольно скоро дошли до тихого переулка, в котором не было ни одного кафе, а редкие туристы, пробежавшись взглядом по невзрачной вывеске лавки старьевщика, спешили попасть с одной улицы на другую. Дом, в котором жил Макфарлан, представлял собой строение крупной каменной кладки с узкими окнами. По своей древности он, казалось, мог поспорить с августинским монастырем, но держался при этом очень неплохо. Не в последнюю очередь - благодаря живущему здесь волшебнику. Эбби, Догерти, Одли и Вебер недолго думая вошли в дом через деревянную скрипучую дверь и оказались в той самой лавке, где каждый дюйм каждой полки, стола или шкафа был занят разного рода хламом. Масляные лампы, сломанные часы, каски шахтеров, радиоприемники, сковороды, пустые рамы, блесны, кофемолки, потрепанные репродукции картин, колеса от велосипедов, хрустальная люстра, медные подносы и кувшины, бюсты исторических личностей с водруженными на них солнцезащитными очками, граммофоны и стопки старых пластинок, глобусы с выцветшими материками, чучела животных, крючки для одежды, прибитые в ряд на стене прямо над полкой с подсвечником и утюгом и еще легион «добра», которое в течение многих лет стекалось сюда самыми различными и невообразимыми для человека без фантазии путями. Эбигейл окунулась в этот калейдоскоп разных эпох и целых человеческих жизней, боясь наступить на что-нибудь или ненароком что-либо смахнуть. И действительно – она чуть не задела головой медный чайник, свисавший с потолка на веревке. Покупателей в лавке не было. Только затихало эхо дверного колокольчика и где-то наверху чирикала птица. Девушка даже не сразу заметила хозяина лавки, который сидел в углу в плетеном кресле, лениво покачиваясь. - Добро пожаловать в мое царство самого отменного барахла, господа соплеменники! – жизнерадостно поприветствовал гостей Макфарлан. Волшебник решил, что вежливости ради стоит подняться на ноги, но это удалось ему не сразу. Явно мешала наполовину опустошенная бутылка горячительного напитка, с которой он и устроился в кресле. Вопреки ожиданиям Эбигейл хозяин оказался вовсе не умудренным старцем, а ровесником Одли. Мужчина высокого роста, облаченный в рубашку и штаны свободного покроя и балахон - вместо мантии волшебника. Половину его лица с крупным носом и квадратным подбородком скрывали длинные волосы цвета соломы. И бриться ему не приходилось уже недели две. - Добрый вечер, мистер Макфарлан. Полагаю, вы получили наше письмо, а значит – и весть о нашем возможном прибытии, - весьма официально начал беседу старший Искатель. Он решил не замечать легкого хмельного состояния Макфарлана и общаться с хозяином в своей привычной напыщенной манере. Макфарлан же несколько секунд оглядывал заявившуюся к нему в лавку компанию, нахмурился в поисках простого смысла в словах Одли, а затем медленно кивнул: - Было такое письмо. Но я уже и не надеялся, что господа чиновники взаправду придут к старьевщику. - Мы не чиновники, - ответил Догерти, выходя вперед и тоже огибая медный чайник. – Перед вами, мистер Макфарлан, представители Министерства Магии и агентства «Арканум». Догерти поочередно назвал имена всех пришедших и напомнил, что они пришли сюда ради одного конкретного артефакта. - В письме не было сказано, какой именно артефакт вас интересует. Уж не арестовать ли вы меня хотите за контрабанду? – хохотнул Макфарлан. – Ничего незаконного сроду не держал. Загадочное – да. Необычное – еще как! Но незаконное… Маг снова свел свои густые брови к переносице, хмурясь и показывая таким образом всю нелепость подобного предположения. Грета Вебер с сомнением оглянулась вокруг, видимо, пытаясь высмотреть в горах старья что-нибудь «загадочное» и «необычное». - Стрелки часов начала восемнадцатого века, - сказал Одли. – В вашем… пестром собрании найдется такое? Эбби заметила, как тут же прояснился взгляд Макфарлана. К его хмельному настроению прибавилось какое-то мрачное понимание. - Найдется, - подтвердил он. – Вы как раз вовремя. Прибыли прямо к демонстрации. - К демонстрации чего? - Ваших чудо-стрелок, конечно. Макфарлан еще раз внимательно рассмотрел всех сквозь пряди упавших на глаза волос, а потом поставил бутылку на шатающуюся пирамиду из книг и жестом пригласил следовать за ним, через темный коридорчик, по шаткой лестнице – наверх. Догерти, замыкающий цепочку, взмахнул волшебной палочкой, запер вход в лавку и наложил пару защитных заклинаний. А Эбигейл отправила грозящую упасть бутылку к ее пустым сестрам под колченогим столом. Второй этаж дома, куда привел гостей хозяин, казалось, не отличался от первого - по степени захламленности и сомнительной ценности собранных здесь вещей. Но одно отличие – и очень важное – все же было. Эта комната абсолютно точно была комнатой волшебника, а не магла-старьевщика. Все вещи здесь жили собственной жизнью. Старомодное радио то включалось, то выключалось, когда ему вздумается, пара сапог вытоптывала одной ей известный ритм, два ведра переливала друг в друга некую оранжевую жидкость, вздыхала чья-то мраморная голова. И по этому лабиринту – между башнями и кучами хлама – курсировал игрушечный паровоз, тянущий за собой вереницу вагонов и вовсе не касающийся пола. За всем этим безобразием сверху из клетки наблюдала канарейка и принималась чирикать, когда на полке оживало радио. Эбби необыкновенно понравилось это место. Лавка Макфарлана напомнила ей одновременно и Выручай-комнату, и весь Хогвартс в целом, и магазин «Всевозможные волшебные вредилки». Волшебница с удовольствием узнала бы от хозяина историю каждой вещицы, но ее коллеги этого энтузиазма и восторга явно не разделяли. Да и пришли они сюда ради другого. Эбигейл перестала крутить головой по сторонам и тоже решила сосредоточиться на деле. Но Макфарлан все-таки заметил ее неподдельный интерес и заговорщически подмигнул ей, прежде чем подвести всех к дальней стене комнаты. Пустого пространства на этой стене было больше, чем везде, и это уже удивляло. Макфарлан будто специально отвел гораздо больше места часам, висящим на ржавом гвозде. Часы были явно кустарными. Циферблат представлял собой хоть и добротно выполненный, но странный диск: места хватило только для черных римских цифр, а сквозь вырезанный внутри него круг был хорошо виден весь механизм с шестеренками и пружинками. Деревянного каркаса – часовой коробки – тоже не было. Вместо этого неизвестный мастер невероятным образом приладил картинную раму. Но вниманием четырех волшебников завладели две черные стрелки – минутная и часовая. Одли кивнул Эбби и Грете, и девушки подошли ближе, рассматривая стрелки. Они вполне могли принадлежать тому самому артефакту. Волшебницы, которые провели не один час за изучением старинного артефакта, без труда могли отличить подделку от оригинала. Те же хитрые переплетения металла, превращенные в узор, напоминающий некое растение. Заостренные концы стрелок – как пики. Очень искусная работа, для настоящих часов–произведения искусства, и на первый взгляд – ничего больше. Эбби даже протянула руку, чтобы коснуться красивых стрелок. Одли за ее спиной красноречиво кашлянул. «Осторожность», - прозвучал его голос в голове Эбби. Но ее остановило совсем не неодобрение Искателя. Просто волшебница, стоящая несколько ближе к часам, нежели Грета, увидела последнее доказательство, что перед ними – часть Часов Годара. По поверхности стрелок шла причудливая вязь из латинских букв S, I, U. Вместе с этим девушка вдруг поняла, что часы, которые были созданы из того, что попалось под руку, - идут. - Кому пришла идея использовать эти стрелки для… часов? Эбигейл сама понимала, насколько глупым был ее вопрос. Для чего же еще нужны стрелки? Но она уже привыкла думать о Часах Годара как о чем-то большем, непостижимом, и подобное обращение с двумя прекрасными стрелками было в ее глазах настоящим кощунством. - Мне, конечно, - с гордостью произнес Макфарлан, взирая на свое детище, скрестив на груди руки. – Я единственный мог прикоснуться к этим стрелкам и сохранить рассудок, какой-никакой… И мне пришлось это сделать, чтобы стрелки успокоились. Ни к одним часам они не подошли, так что пришлось импровизировать. - Что значит, «чтобы стрелки успокоились»? – спросил Догерти. - То и значит, - сказал маг и с таким удивлением взглянул на мракоборца, будто ответ был более чем очевиден. – Рядом с ним всем становилось, мягко говоря, не по себе. Полный набор: вспоминалось что-то очень плохое, слышались голоса, снились кошмары. Это началось, как только я достал стрелки из футляра, в котором они достались мне. Там письмецо под подкладкой было. Мол, не тревожить без особой надобности… - И почему вы решили все-таки потревожить явно мощный артефакт? С вашим-то особенным взглядом на вещи вы должны были это осознавать, правда? – спросил Одли и обвел рукой живущую по своим правилам комнату. По непонятной причине Макфарлан, похоже, начинал нравиться строгому Искателю. - Любопытство, знаете ли, вперед меня родилось. И я привык понимать, чем именно владею, - серьезно сказал Макфарлан. – О, смотрите-ка! Как я и говорил – время демонстрации. Волшебник махнул в сторону своего творения, которое показывало ровно пять часов и тридцать две минуты. Именно это время и стало своеобразным сигналом, по которому шумная комната вдруг затихла. Радио прекратило шуршать помехами, остановился поезд, замолчала канарейка. И все маги замерли на месте, почувствовав, как изменилась окружающая атмосфера. Самое близкое по ощущениям определение, которое могла бы подобрать Эбби, - время остановилось. Повисла странная тишина, будто их накрыла огромная толща воды. Тусклый свет, льющийся из окна, словно стал осязаем. Все предметы вокруг стали более весомыми и значимыми. Их контуры странно расплылись, и некоторые из вещиц будто обрели своего скромного двойника. И только пятеро магов и притихшая канарейка оставались самими собой. Эбби поняла, что причиной этих метаморфоз стали стрелки – часть артефакта проснулась. Она с замиранием сердца, но без страха, ждала, что же будет дальше. Невозмутимость Искателя Одли вселяла еще большую уверенность, а загадочная улыбка Макфарлана заинтриговывала. Рядом с некоторыми предметами начали проявляться размытые и полупрозрачные человеческие фигуры - в старинных одеяниях, с мудреными прическами или даже в париках. Возле фортепьяно, положив тонкую руку на клавиши, стоял красивая женщина в платье с кринолином. Она, казалось, вслушивалась в неслышные всем прочим звуки музыкального инструмента. Рядом с картиной в резной раме застыл печальный образ невысокого мужчины, а подле обшарпанного котла сидела сгорбленная старушка, проверяющая, не готово ли ее зелье. Эбигейл слышала доносящиеся откуда-то издалека голоса и даже смех. И это уже напугало девушку, потому что в отрывистых репликах она вдруг узнала голос Римуса Люпина, предупреждающего ее об опасности, и самое главное – голос Джорджа, который снова произнес где-то рядом: «Ты должна рассказать ему». Волшебница вздрогнула как от внезапного толчка и стала оглядываться кругом, ожидая увидеть расплывчатую фигуру Джорджа. Но его призрака нигде не было. Ни во снах, ни наяву – он никогда не появлялся. Следом за Эбби встрепенулась Грета, рядом с которой сплелась из воздуха фигура девушки, желающей дотронуться до руки ошарашенной волшебницы. Вебер совершенно точно узнала в этом призраке кого-то и не могла поверить своим глазам. А Эбби силилась прогнать странное эхо и понять, что ей пытаются сказать еще. Ее внимание отвлекла тень женщины, стоящая прямо под часами. Волшебница, облаченная в парадную мантию, подняла руку к циферблату, как это сделала совсем недавно Эбигейл, и стала переводить стрелки, которые, конечно, не двинулись с места. Потом женщина снова повернулась к Эбби и улыбнулась. Рука призрака легла на украшение на ее груди – круглую подвеску на длинной цепочке. Женщина не опускала взгляда и не отпускала цепочку подвески, будто боясь, что ее могут отобрать. Затем она снова потянулась к стрелками. Все по кругу. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Едва минутная стрелка на часах перескочила на одно деление вперед, все призрачные гости исчезли, снова стало свободно дышать, голоса умолкли. А необычные вещицы в лавке снова ожили. Некоторое время все вертели головами, будто ожидали, что неясные фигуры просто спрятались по углам и сейчас выйдут снова. Но довольный Макфарлан, который беззастенчиво разглядывал «господ чиновников», прислонившись к стене, объявил: - Демонстрация окончена. Занимательно, не правда ли? Догерти, Вебер и Эбби не нашлись с ответом. Назвать случившееся занимательным они явно не могли. - Это были бывшие хозяева предметов. Эхо прошлого, - сказал Одли, словно всегда это знал. - А вы не зря у них главный, - уважительно кивнул Макфарлан. – Я вот не сразу догадался. - Призраки появились рядом не с каждым предметом, - включилась Эбигейл. Ей тут же захотелось разобраться в увиденном и услышанном, и мозг привычно начал анализировать. - Точно, - кивнул хозяин лавки. – Я бы сказал, что эти тени прошлого – только не призраки, нет – появляются только рядом с артефактами или с предметами, которые могут похвастаться богатой историей. Например, рядом с вашим колечком, мисс. Макфарлан обращался к Грете, которая при этих словах взглянула на золотое кольцо с камнем, надетое на палец правой руки. - Это кольцо принадлежало моей прабабушке. Это ее фигура была здесь, - подтвердила волшебница. – Но никакой богатой истории у кольца нет. - Ну, вы же не настолько самонадеянны, душа моя, чтобы думать, что знаете абсолютно все? – ласково спросил маг. Грета возмущенно воззрилась на Макфарлана, собираясь ответить на такое нахальство с присущей ей прямотой, но тут вмешался Догерти, который в этой операции отвечал прежде всего за безопасность: - Кто еще знает о свойстве стрелок? - Многие в курсе слухов о призраках в доме старьевщика, - пожал плечами Макфарлан. – Даже маглы. Они иногда видят фигуры через окна. Утром, тоже в пять тридцать две. Есть тут ранние пташки и трудяги, встающие ни свет ни заря. Но никто не знает, что виноваты стрелки от неких старинных часов. Кстати, а что это за часы? - Ну вы же не настолько самонадеянны, чтобы думать, будто мы вам об этом расскажем? Макфарлан, услышав это, от души расхохотался. - Чудесные вы господа! Хотите забрать у меня то, что я по наказу своего учителя должен беречь больше жизни, а взамен ничего давать не собираетесь. - Взамен, - вступил в диалог Одли, - «Арканум» и Министерство вполне могут закрыть глаза на то, что вы владеете рядом предметов, в разное время всплывавших на черных аукционах. Макфарлан уставился на Искателя невинными глазами младенца и через пару секунд сказал: - Так и быть. Этим самым, полагаю, вы еще покупаете и мое молчание? - Вы любопытны и болтливы, но ведь не глупы. Поэтому промолчите и так, - прямо выразился Одли. – Поверьте, мы вас избавляем от больших проблем. Вы справились с заданием своего учителя. Макфарлан не стал больше ничего говорить. Вздохнул, чарами приманил к себе из ближайшего шкафа еще одну бутылку и, пройдя через всю комнату, спустился на первый этаж. - Мистер Одли, я думаю, что стрелки не следует отделять от часов, - сказала Эбби, как только в комнате остались они вчетвером. – Не знаю, каким образом, но мистеру Макфарлану удалось сделать так, чтобы часть артефакта проявила свою силу. Нужно забрать сами часы. - Так и сделаем, мисс Латимер, - кивнул Одли. – Вы что-то побледнели. - Все в порядке. Не беспокойтесь. - Вы тоже наверняка услышали голоса, как и все мы. Ступайте вниз, подышите свежим воздухом. А мы пока сделаем все необходимое. - Но… - Идите, мисс Латимер. Его тон снова не предполагал никаких возражений. И как бы Эбигейл ни хотелось здесь и сейчас получше рассмотреть стрелки, вызвавшие гул голосов в ее голове, придется подчиниться старшему Искателю. Сочувствие в глазах Догерти вызывало досаду и легкое раздражение. Грета уже потянулась к часам на стене, а Эбби спустилась по лестнице вслед за хозяином лавки, надеясь, что ей еще представится возможность поработать с частицей артефакта. На первом этаже девушка остановилась рядом с картинами без рам, составленными плотно друг к другу в отдалении от прочих товаров. Повинуясь тому самому любопытству, которое родилось и раньше нее тоже, Эбби начала перебирать холсты. На них были запечатлены замки Шотландии со всей своей притягательной мрачностью, маленькие улочки какого-то городка, случайные люди – маглы или волшебники, - сидящие на скамейках, одиноко стоящие у стены… Девушка чувствовала руку художника, который стремился поймать один- единственный, самый важный, миг и штрих, делающий картину живой. Она сама делала точно так же. Иногда у нее получалось. Но не теперь. Картины были удивительно хороши. Но их свалили в угол как нечто недостойное внимания. На всех холстах стояла одинаковая подпись. Эбби решила расспросить о них Макфарлана. Она нашла его на улице. Волшебник, усевшись на краю тротуара и устроив ноги прямо на проезжей части, прихлебывал из бутылки и задумчиво разглядывал крыши соседних домов, к которым медленно, но неумолимо клонилось солнце. Эбби в нерешительности встала рядом, думая, что может помешать своим присутствием. Макфарлан откинул со лба длинные волосы и, взглянув на волшебницу снизу вверх, произнес: - Я могу подвинуться. Эбби улыбнулась этой дружелюбной шутке. - Спасибо. Я постараюсь так поместиться. Несколько минут маг и волшебница молча сидели на нагревшихся за долгий солнечный день камнях и думали каждый о своем. Эбигейл хотелось задать сразу несколько вопросов, но мужчина ее опередил: - Давно пишете картины, мисс? Или так – балуетесь? Так она получила ответ на один из своих вопросов. - Это ваши картины там, в углу! – воскликнула она. – Иначе вы бы не поняли, что я тоже пишу. Макфарлан одновременно удивленно и радостно смотрел на девушку. - Картины-то мои. Но в любом другом случае догадаться было бы не сложно. Вы случайно обронили, когда любовались моей коллекцией в лавке. Волшебник вручил Эбби картонку с образцами краски, которую та спрятала в рукаве перед переходом через портал. Она снова вернулась к попыткам писать живыми красками, смешивала различные цвета и была рада, если удавалось выкроить час-другой для работы в мастерской. А каждую свободную минуту сидела над палитрой или той самой картонкой, которую только что вернул ей старьевщик. - А еще у вас на запястье следы краски остались, - пояснил Макфарлан. – Я заметил, когда вы потянулись к часам. - От вас ничего не скроется, - улыбнулась Эбби. – Почему вы так не любите свои картины, что спрятали их подальше от глаз? Макфарлан отставил в сторону опустевшую бутылку и, помедлив, ответил, снова обратив взгляд к крышам: - Здесь как раз особой наблюдательности не нужно, чтобы понять, что они не живые. Но маглам их продать все еще можно. Эбби в который раз давали понять, что она не единственная в своих потерях и в своей боли. Или же это очередная неслучайная случайность, которая позволила ей именно сейчас встретить волшебника, тоже утратившего способность жить и чувствовать, как прежде. - Видите ли, мисс, я не очень-то хотел смиряться с тем, что случилось, но смирился с тем, что я с собой сделал. А вот картины мне этого не простили. И я нахожу смысл, добираясь до дна бутылки или слушая голоса, говорящие со мной ровно в пять часов и тридцать две минуты. Два раза в сутки. И в этом нет ничего дурного. Просто я так выбрал. Неизвестно, кого Макфарлан хотел убедить в правоте собственных слов – себя или Эбби. Но выглядел он действительно спокойным. Едва ли не равнодушным. - Чьи голоса вы слышите? – спросила девушка, готовая к тому, что волшебник встанет и уйдет вместо ответа. - Жены и сына. У вас та же беда с красками? Чьи голоса мучают вас? Эбби тоже подняла глаза к крышам и оранжевому солнцу. - Моих друзей. Макфарлан кивнул и взглянул на соседку по тротуару с прежней иронией в глазах. - Меня здорово спасала роль хранителя ваших удивительных стрелок. Я делал, как было сказано в письме. А теперь вы у меня и это забираете. Жаль, что стрелки только время показывают, но не показывают, куда идти дальше. - Мы правда должны их забрать, - убежденно произнесла Эбби. – Чтобы не стало еще хуже. - Я знаю, что должны, - согласился маг, нисколько не злясь. – Об этом тоже в письме говорилось. Один из хранителей отдаст то, что прятал, когда придет время. И хранитель обязан дать подсказку для следующего шага… В общем, устроил кто-то для вас презабавнейшую шараду. И я почти расстроен, что разгадывать ее придется не мне. - Он помолчал. - Почти. Макфарлан поднялся на ноги и начал с преувеличенной аккуратностью отряхивать свой балахон от дорожной пыли. Эбигейл поднялась вслед за ним, ожидая, что маг вот-вот поведет ее к этой самой подсказке. Девушкой снова завладел азарт. Она поверить на могла, что все их догадки о нескольких поколениях хранителей, о намеках на следующую часть артефакта оказались правдой. Эбби в нетерпении застыла перед волшебником, который, казалось, все еще не мог справиться со своим балахоном после двух бутылок крепкого напитка. А в следующий миг за спиной Макфарлана, в самом конце улицы, она увидела человека в длинном черном одеянии с капюшоном на голове. Один из актеров театрального представления на улицах Питтенвима? Эта фигура, стоящая против солнца, была лишь темным неподвижным силуэтом. Ничего больше разглядеть было нельзя. Но была секунда острого и нехорошего предчувствия, которое говорило Эбби, что нужно как можно скорее уходить отсюда. Они стояли на слишком открытом месте. Где Догерти, когда он действительно нужен? Но Макфарлан наконец отыскал в бездонных карманах сложенный листок пергамента и протянул его волшебнице, в тревоге озирающейся по сторонам и не выпускающей из поля зрения темную фигуру – магла или волшебника. По инерции Эбби взяла пергамент, задержав дыхание. А Макфарлан вдруг схватил ее за запястье другой рукой и почти зловеще прошептал: - Если вы хотите снова создавать живые картины, то к мертвым ходить не стоит, мисс. Темная фигура вскинула руку в облегающей перчатке – в солнечных лучах мелькнула волшебная палочка. - НЕТ! Эбби, отвлекшись на слова волшебника, отреагировала поздно. Завеса мощных Щитовых чар закрыла их обоих, но пропустила одно заклятие. Макфарлан начал задыхаться. Он рухнул на колени, схватившись обеими руками за горло, которое сдавливали невидимые тиски. Он хрипел, погибая на глазах Эбби. Девушка опустилась на колени рядом с ним, пытаясь применить известные ей заклинания для снятия проклятия. Но отвести чары у нее не получалось. Глаза Макфарлана закатились в агонии. А Эбби снова чувствовала себя невероятно беспомощной. Так уже было однажды. И она ничем не смогла помочь. В бессмысленной панике волшебница отбросила палочку и схватилась за плечи упавшего на спину и теряющего сознание Макфарлана, будто стремясь таким образом удержать в нем жизнь. Эбби не видела, что фигура в темном начала быстро приближаться к ним. Не видела возникшего рядом с ними Догерти. Не видела, как он трансгрессировал, пустившись вдогонку за человеком в черном плаще. Не видела всполохи магии, которые могли привлечь внимание маглов. Явившийся следом Одли – темнее тучи – опустился на одно колено перед Макфарланом, разрезал волшебной палочкой воздух над его шеей и сцепленными побледневшими руками. Длинное заклинание, которое прошептал Одли, подействовало немедленно. Эбигейл почувствовала, как расслабилось тело уже почти погибшего волшебника. Девушка склонилась над ним. Дышит. Дышит – будет жить. Грета Вебер отправила в Больницу святого Мунго патронуса со срочным сообщением. Одли наскоро защитил улицу заклинаниями до прибытия магов из Министерства. Догерти вернулся ни с чем: неизвестному магу удалось скрыться. Эбигейл, так и оставшись сидеть на коленях возле неподвижно лежавшего Макфарлана, медленно подобрала листок пергамента, из-за которого тот едва не лишился жизни, и пробежала глазами несколько написанных на нем строк. - Эбби, ты не ранена? – с волнением спросил Догерти, тоже отправив патронуса, но уже своему начальству. Волшебница, уже пришедшая в себя, но все еще тяжело дышавшая, как после долгого бега, покачала головой. Она уже знала, в каком направлении двигаться дальше. - Все в порядке. И у нас есть важная подсказка.***
После беседы с целителями в Больнице святого Мунго, после нескольких часов в «Аркануме» и допроса мракоборцев Эбигейл вернулась домой уже затемно, что уже превращалось в постоянство. Но об отдыхе она не думала. Из головы не шел разговор с Томасом Макфарланом. Он и правда просто делал свой выбор – когда придумывал странные часы, когда отказывался заново жить после гибели родных, когда передавал подсказку. Эбби тоже знала, что нужно сделать. И никакие стрелки, действительно, указать на это не могли. Уже в который раз волшебница встала над Омутом памяти. Но сегодня она не стала погружаться в его воды. Она подняла над серебристой жидкостью волшебную палочку, чтобы вернуть себе воспоминания, которые всегда должны быть с ней.