1995 год
После Рождества и новогодних праздников год помчался еще быстрее. Самые одержимые поклонники Турнира Трех Волшебников мерили время отрезками от одного испытания до другого, и они не могли дождаться двадцать четвертого июня, перебирая фантастические варианты заключительного задания. Эбби разрывалась между учебой, своими экспериментами с красками и лабораторией близнецов Уизли. Правда, во втором полугодии она неделями могла не появляться в последней из-за простой нехватки времени. И тогда Эбигейл, Фред и Джордж устраивали короткие совещания в школьном дворе или в коридорах во время перерыва. Фред, который по-прежнему был несносным и неистощимым на выдумки, иногда закидывал Эбби записками на совместных занятиях, пытаясь таким образом спросить ее мнения по поводу Огнедымной микстуры или усовершенствованной Припарки-соображалки. В один из таких дней, на Заклинаниях, Эбигейл устала прятать от преподавателя прилетающие ей на парту или прямо в затылок кусочки пергамента. Волшебница постоянно отвлекалась, нервничала и даже получила в конце занятия дополнительное домашнее задание. Увидев выражение лица Эбби, только что выслушавшей замечания профессора Флитвика, Ли Джордан отодвинулся подальше от провинившегося друга. А девушка, отлеветировав весь ворох записок к близнецам, торжественно сожгла его над головой Фреда. Парень смиренно принял эту кару в виде пепла, плавно ложащегося на его волосы и мантию. Джордж аккуратно смахнул пару серых хлопьев с плеча брата и, любуясь со стороны, прокомментировал: - А тебе идет. Так что можешь продолжать в том же духе. Больше Фред не забрасывал Эбби записками на уроках. А слегка подправленный рецепт Припарки волшебница передала им на следующий день во время обеда. Оказалось, что Фред и Джордж еще на Святочном балу успели добраться до Людо Бэгмена, обманувшего их с выплатой справедливого выигрыша, но маг на мировую не шел и с деньгами расставаться не собирался. Тогда братья Уизли открыли тотализатор и начали заключать пари со всеми желающими предугадать течение или исход следующего этапа Турнира. Ставки на гибель кого-либо из участников их нисколько не смущали. Джордж и Эбби, словно по негласному соглашению, не заговаривали о том, что произошло между ними на Святочном балу. История с Алисией и досужими сплетнями просто так не забылась, и волшебница посчитала, что бежать впереди фестрала не стоит. Она была благодарна Джорджу, который тоже не торопил события, и даже Фреду, который каким-то непостижимым образом умудрялся не отпускать шуточки по поводу вечера на балу. Моменты неловкости между Эбби и Джорджем возникали лишь иногда, когда они внезапно оставались наедине или когда Джордж (целую неделю мелькавший где-то рядом вместе с братом, но не подходивший к ней) вызывался помочь ей донести книги из библиотеки или вдруг решал довести подругу коротким путем в очередной кабинет, минуя движущиеся лестницы. В такие минуты Эбигейл вспоминала их поцелуй у фонтана, прикосновение его руки… Но они абсолютно точно оставались друзьями. Все так же любили проводить время в компании друг друга. Джордж, после того как девушка научилась мастерски отличать Палочки-надувалочки от палочек обычных, а Канареечные помадки от прочих сладостей, пару раз даже разыграл девушку. Еще в конце зимы, во время дружеской снежной баталии «Гриффиндор против Пуффендуя», заколдовал снежки так, что они не давали прохода именно Эбби, не подпуская к дверям замка. Схему чар быстро разгадал участвовавший в битве Арон («когтевранский шпион», как окрестил второкурсника Фред), но в порыве спасти сестру он перевел заклинание на себя, и Эбигейл пришлось откапывать мальчишку из сотворенного магией огромного сугроба. А однажды весной Джордж сделал так, что из каждой книги, к которой прикасалась Эбби, в течение целого дня исчезали все тексты и оставались только чистые страницы. Это был очень нервный день подготовки к семинару по Трансфигурации. Правда, волшебница старалась в долгу не оставаться, и без особых мук совести могла заменить пару слов в подготовленной для эксперимента магической формуле (все оставались живы и почти невредимы) или подлить в сок Джорджа (спасибо отвлекающим маневрам Роуз) зелье немоты. По этому поводу не было конца шуткам Фреда и Ли, которые с удовольствием провоцировали друга на невозможную для него словесную перепалку. В конце февраля близнецы устроили безумную ночную вылазку на Астрономическую башню. Получив их записку с указанием места и времени встречи, Эбби все-таки колебалась. Для Фреда и Джорджа, регулярно наведывающихся в Хогсмид через тайные ходы замка, подобные прогулки были делом обычным, а она еще не привыкла. На языке братьев Уизли – не вошла во вкус. Но фраза в конце короткой записки ее убедила: «Не обещаем, что нас не поймают, но точно будет ветрено, холодно… и обалденно красиво!» Около полуночи Эбби оставила в уже опустевшей гостиной Роуз, которая сетовала, что от Малкольма подобных романтичных прогулок не дождешься, и пустилась в путешествие по коридорам замка. Эбигейл обожала красться в таинственном полумраке по Хогвартсу, тем более что подобное приключение для нее было нечастым. Вокруг не было учеников, суеты, шумной разноголосицы. Замок – этот древний северный исполин, бережно и строго хранящий свои секреты, - никогда не спал, но так сказочно затихал с наступлением ночи, что девушке казалось – можно услышать жизнь магии. А волшебство здесь обитало в шуме ветра за витражными окнами, в треске факелов и бесшумном скольжении призраков в дали коридора. Эбби старалась так же неслышно, как привидения, ступать по каменному полу, чтобы не привлечь внимание вредины Пивза или следящего за порядком Филча. Смутное беспокойство скоро уступило предвкушению и азарту, а еще – странному ощущению свободы. В какой-то миг волшебница даже забыла, куда она должна в итоге прийти, но все-таки не пропустила нужный поворот. Пронизывающий ветер задувал уже на лестнице, ведущей на вершину башни, и девушка пожалела, что поверх зимней мантии не набросила одну из накидок, которые покрывали кресла в уютной гостиной Пуффендуя. Но где-то на середине пути наверх ее встретил Фред, без спроса и без предупреждения закутавший ее во что-то вязаное и теплое. - Опаздываешь, Латимер, - попенял он вместо приветствия и так сильно стянул края пледа, что Эбби даже покачнулась. – Красота ждать не будет. Или ты, может, вообще приходить не хотела? Анджелина вот наше предложение не оценила. - Могу ее понять. Спать тоже хочется… Стоило только упомянуть о сне, как на Эбби напала зевота. Фред с преувеличенным неодобрением покачал головой, мол, «ты не знаешь, от чего могла отказаться», и стремительно начал подниматься по лестнице. Эбигейл едва поспевала за ним. На самой верхней открытой площадке Астрономической башни было еще холодней, мороз кусал за нос и щеки. Порыв ветра тут же растрепал слабо заплетенную косу Эбби. Но девушка не заметила ни этой вольности ветра, играющего светлыми прядями, ни февральской стужи. Ведь вокруг раскинулось одно только бездонное черное небо, усыпанное золотыми гвоздиками звезд. Этим небом нельзя было насмотреться и надышаться. Джордж зажигал маленькие фонари на темной площадке, чтобы можно было по крайней мере увидеть, куда ступаешь. Как и Фред, он до ушей замотался в шарф, а на голове была яркая шапка. Увидев восхищение Эбби звездной ночью, братья радостно переглянулись. - Поверь, ты не пожалеешь, что променяла сон на сегодняшнее представление, - сказал Джордж и поманил волшебницу к парапету, к самому краю башни. – Оно скоро должно начаться. - Что вы оба имеете в виду? Звезды – это еще не представление? - Только его половина, - ответил Фред, становясь по другую руку от девушки. - Мы иногда все-таки слушаем преподавателей. А профессор Синистра недавно рассказала кое-что интересное, - продолжал интриговать Джордж. Девушка хотела задать новый вопрос, но Джордж вдруг стянул с головы шапку, надел ее на Эбби и молча указал в темноту. Черноту неба потревожили какие-то неясные зеленые всполохи. Они мерцали, переливались, как грани драгоценного камня. Расширяясь, становясь ярче, они волной захлестнули полнеба. К зеленому добавились желтые, синие и фиолетовые вспышки. Будто ветру кто-то подарил тончайший лоскут органзы, и он с удовольствием расстилал свое сокровище на обозрение всем тем, кто не спал в эту морозную ночь. И это поистине волшебное действо разворачивалось в полнейшей тишине, которую нарушало лишь дыхание трех друзей. Эбигейл потеряла счет времени, перестала замечать, что у нее задеревенели руки, которыми она держалась за ледяной камень парапета. Близнецы тоже были заворожены необыкновенной картиной. Но в конце концов северное сияние начало утихать, и последние всполохи потерялись среди звезд. Эбби только смогла проговорить: - Я хочу это нарисовать. Они втроем еще долго сидели внутри башни на ступенях лестницы, согревшись и напитавшись впечатлениями. Эбби это время напомнило прошлое лето, когда они могли болтать обо всем и ни о чем. Потом Фред и Джордж проводили засыпающую на ходу волшебницу до ее гостиной. Фред первым куда-то делся. А Эбигейл показалось, что стоящий совсем рядом Джордж хочет снова поцеловать ее, но почему-то не решается. Наверное, это было бы идеальным завершением потрясающего вечера, которое наверняка задумывалось как двойное свидание. - Тебе понадобятся живые краски, чтобы создать на холсте настоящее сияние, - тихо сказал Джордж. - Когда-нибудь они у меня будут, - улыбнулась в ответ Эбигейл. – Пока я его просто запомню. И она скрылась в тайном темном проеме. На диване возле камина спала Роуз, которая хотела дождаться подругу и услышать рассказ о ночной прогулке. Эбби осторожно присела рядом и зашуршала фантиком от трюфельной конфеты. И как ему удается незаметно прятать их в ее карманах?***
В конце мая стало известно, в чем будет заключаться последнее испытание Турнира. И в июне Гермиона и Эбби взялись помогать Гарри с тренировкой различных заклинаний, которые могли быть полезными в лабиринте. Подготовка к переводным экзаменам для шестого курса тоже занимала много времени, но Эбби была рада, что это не выматывающие СОВ, как в прошлом году, и пока еще не устрашающие ЖАБА, как в следующем. Когда июнь перевалил за середину, Эбби начала слегка паниковать, потому что не успела провести задуманный опыт с красками. У нее наконец-то появилась стоящая идея, которую очень проблематично было бы воплотить вне стен Хогвартса: здесь, прибегая к помощи друзей, смекалки и определенной доли наглости, можно было достать все необходимые составляющие. Ученики проводили свои выходные на берегу озера или на открытом школьном дворе. Принесенные с собой учебники (если кто-то еще пытался заставить себя повторять пройденное) быстро забывались, хотелось нежиться на солнце, мечтать о приближающихся каникулах и обсуждать шансы каждого из четверых чемпионов на победу. А Эбигейл, пользуясь тем, что коридоры замка опустели и ее никто не заметит, решила наведаться в лабораторию близнецов. В ее сумке позвякивали флаконы, боковой карман топорщился от позаимствованных ингредиентов. В заброшенном кабинете, как и рассчитывала девушка, никого не было. Фред, Джордж и Ли не могли упустить возможность совершенно законно побездельничать на свежем воздухе, поэтому у волшебницы было предостаточно времени. Она принялась за работу. Спустя час Эбби сидела на коленях перед маленьким котелком, в котором переливалась приготовленная ею эссенция. А рядом полукругом стояли флаконы с созданными волшебницей красками. За основу она взяла пять главных цветов, с которых все начиналось у художников древности, а затем, вдохновляясь трудами алхимиков, создала и другие цвета. Красный получился благодаря насекомому – дактилопиусу, желтый образовался на основе свинца, а зеленый (самый сложный) был создан с примесью ядовитой изумрудной крошки. В котелке находилось то, что – как надеялась Эбигейл – должно было стать общим оживляющим компонентом для всех красок. Девушка добавила всего лишь по капле в каждый флакон. Долго ждать результата не пришлось: стекло всех пузырьков вместе с их содержимым почти мгновенно расплавилось, превратившись в бесформенные лужи на полу. Обескураженная Эбби вовремя не отстранилась, и пара тонких ручейков коснулась ее мантии и руки. Край мантии тут же покрылся ледяной коркой, а руку сильно обожгло то ли холодом, то ли жаром. - Да чтоб тебя! – прошипела сквозь зубы Эбби, вскакивая на ноги. Она уничтожила опасную жидкость одним взмахом палочки, мантии вернула прежний вид. А обожженную руку обмотала своим пурпурным лоскутом. Боль поутихла, но обратиться за целебной мазью к мадам Помфри все-таки стоило. Снова ничего не вышло. Как советовали алхимики, Эбби решила пойти от самого начала, от первоэлементов. Но тот главный – связующий элемент – все никак не находился. А последние образцы красок были израсходованы. Сказать, что волшебница злилась – ничего не сказать. Она никогда не совершала так много ошибок раз за разом. А может, злилась потому, что понимала – без помощи ей не обойтись. В конце концов – не зря же она в друзьях у главных экспериментаторов Хогвартса. Не успела Эбби вернуть весь использованный инвентарь на место, как дверь в класс открылась и в помещение влетел Фред. Взъерошенный, в расстегнутой, как обычно, мантии, небрежно накинутой на плечи. Пребывая в раздражении, он даже не сразу заметил девушку, а заметив, застыл посередине класса. - Привет. Что-то случилось? – спросила Эбби, пытаясь загородить следы своего эксперимента. - Бэгмен случился! – выпалил Фред, взмахнув смятым в руке листом пергамента. – Этот…, - он зыркнул на Эбби, - предприимчивый и увертливый субъект снова нашел отговорки, чтобы не выплачивать наш выигрыш. Клянусь бородой Мерлина, я ему лично все выскажу, когда он приедет на Турнир! - Не верю, что говорю это, но от таких нечестных на руку людей, как Людо Бэгмен, только нечестным образом и можно чего-то добиться. Фред то ли тоже удивился подобному совету от Эбигейл Латимер, то ли просто пропустил ее слова мимо ушей, но отвечать почему-то не спешил, внимательно ее разглядывая. - Где Джордж? - Я не знаю, - пожала плечами Эбби, начиная нервничать. – Мне кажется, это у тебя надо спросить. - А что ты здесь делаешь? - Так… Пришла кое-то проверить. - Латимер, ты месяц не приходила в лабораторию. А теперь вдруг, когда все остальные бездельничают, как могут, скрываешься здесь. И даже не для встречи тет-а-тет с моим братом. Фред сделал шаг в сторону, желая заглянуть девушке за спину. Волшебница почти синхронно повторила за ним. - Я пришла проверить ваш Эйфориум… Ты сам мне все уши прожужжал про этот эликсир для бодрости духа и поднятия настроения. И это ты сказал, что нужно проверить состав, прежде чем пробовать Эйфориум на себе.– Эбби старалась, чтобы ее голос звучал как можно более уверенно. Фред демонстративно подошел к небольшому деревянному ларцу, в котором хранились образцы различных зелий, требующих доработки. Волшебник достал из ларца флакон с ярко-фиолетовой жидкостью и поднял его на уровень глаз. - Можно поинтересоваться, что же ты в нем проверила? Жидкости здесь столько же, сколько было вчера, цвет все такой же убийственный – спасибо фиалке-химере, - и смущающий меня осадок все еще на дне. - Да я бы в этом эликсире вообще все поменяла, кроме одного ингредиента – воды, вспылила Эбигейл. - Вы наверняка изобрели новый яд! - Не уходи от темы. Что ты создавала в этом котелке, Латимер? Фред уже и думать забыл про письмо Бэгмена и медленно приближался к Эбби, не выпуская из рук флакона в качестве доказательства ее лжи. При этом у него был самодовольный вид детектива, который уже обо всем догадался и теперь просто хочет услышать признание. - Ты целый год носишься с какой-то своей разработкой, - продолжал парень. – И ведь ни разу с нами не поделилась. А мы-то с Джорджем буквально всю душу тебе раскрыли! Тебе не стыдно? Эбби рассмеялась в ответ на это паясничанье и нелепую попытку воззвать к ее совести. - Как ни странно, ни капельки не стыдно. - Нет, ну правда. Что ты решила сотворить? - А если я не хочу говорить? Фред придумал мгновенно: - Тогда я выпью содержимое флакона, и это будет самая эффективная проверка состава. Чтобы показать, что он не шутит, Фред вытащил крохотную пробку из стеклянного горлышка и выбросил ее через плечо. - И самая эффектная демонстрация твоего сумасшествия, - поправила девушка. – Этот вариант зелья я бы даже вдыхать не стала. Ты представляешь себе его концентрацию? - Даже слишком. И я не блефую. Я выпью эликсир, если ты не расскажешь. - Это называется шантаж. - Это называется «договориться», - ухмыльнулся Фред и подмигнул Эбби. – Ну так что? - Фред, это шантаж чистой во… Маг ее уже не слушал. Он мигом приложил флакон к губам и одним глотком выпил ядовито-фиолетовую жидкость. Вопреки опасениям Эбигейл, которая замерла с открытым ртом на полуслове, Фред не упал замертво и даже не потерял сознания. Только скривился от вкуса зелья. - Сильно горчит, - прокомментировал он, задумчиво разглядывая пустой пузырек. Эбби молчала, ожидая хоть какого-то магического последствия, чтобы в случае чего вовремя прийти на помощь. И реакция не заставила себя долго ждать. Внезапно вся задумчивость и раздражительность (из-за прохвоста Бэгмена и из-за секретничающей Эбигейл) покинула Фреда. Он перестал хмуриться, выпрямился и будто стал еще выше. На лице появилась та самая беззаботная улыбка, которая почти никогда не сходила с губ обоих близнецов. Но все же она была чересчур беззаботная. И в глазах не блестели любимые Эбби хитринки, говорящие и об уме, и о том, что любой розыгрыш Уизли, любая их забава или потеха – это часть тщательно продуманного плана, даже если все их проделки кажутся одним шутовством. - Знаешь, Латимер, - счастливо заявил Фред, - ты ведь все равно рано или поздно все расскажешь. А пока можешь держать свою тайну при себе. Здесь что-то жарковато, ты не находишь? Парень еще больше ослабил гриффиндорский галстук и начал лихорадочно оглядываться кругом, будто в поисках хоть какого-нибудь источника прохлады. Эбби совсем не нравилось состояние друга. - Фред, пойдем-ка в больничное крыло, - предложила девушка спокойным и ласковым тоном, боясь вызвать неадекватную реакцию. Но Фреда чей-либо тон сейчас интересовал меньше всего. Он уже переключился с одолевающей его духоты на обстановку класса. Очумевший волшебник гордо вышагивал по периметру кабинета и вещал куда-то в пространство с небывалым восхищением: - Посмотри, что мы успели всего лишь за год! Сколько задумок мы воплотили! И сколько еще будет! Главное – нас никто не вычислил и даже из школы не выгнали. Если об этой лаборатории узнает Ма, она будет в ярости! Последние слова были произнесены с широчайшей улыбкой, и впору было бы спросить, почему Фреда так радует нешуточный гнев миссис Уизли, но Эбби знала, что в нем говорит Эйфориум. Она ждала, чтобы парень хоть на секунду прекратил свое хаотичное хождение – нужно было хватать самопровозглашенного подопытного и тащить в больничное крыло. Парню явно становилось все хуже. В суперотличном настроении, вызванном зельем, Фред то и дело лохматил волосы, взгляд перебегал с одного предмета на другой, мысли путались и выливались в пугающую скороговорку. Эбби подумала оглушить разболтавшегося Фреда заклинанием, но поняла, что в этом случае до больничного крыла, куда надо будет бежать за помощью, он доберется гораздо позже, нежели он пойдет туда своими ногами. А это вполне могло усугубить его состояние. Выход один – уговорить отравленного двигаться в нужном направлении. Эбигейл резко встала у Фреда на пути и включила уже приказной тон. - Фред, сфокусируйся! – Она быстро пощелкала пальцами у него перед глазами. – Ты только что выпил недоработанное зелье. Тебе нужно противоядие… - Я знаю, Латимер, я знаю, - ответил волшебник все с той же солнечной улыбкой и продолжил откровенничать. – А ты знаешь, что у нас с Джорджем будет свой магазин приколов и розыгрышей? Для этого все и делается! Все наши изобретения – это будущие товары. Это уже давно не просто мечта. Мы станем продавать смех – и это будет лучшая работа на свете! Все это Фред проговорил с диким воодушевлением и лихорадочным блеском в глазах, но на бред совсем не было похоже. Он как будто бы с радостью выдавал секрет, который слишком долго держал в себе. И Эбби заслушалась. - Магазин приколов? Как «Зонко»? - В тысячу раз лучше, чем «Зонко»! Нужно немедленно сказать Джорджу, что Эйфориум работает! - Ага. Но не так, как вы рассчитывали… Фред уже несся к выходу из класса, увлекая за собой Эбби, которая обрадовалась, что Фреда все-таки не надо вытаскивать отсюда насильно. Но радость мигом испарилась, когда за распахнутой дверью они обнаружили Филча, только и дожидающегося, чтобы зачарованную дверь открыли с другой стороны. Завхоз, чей правый глаз от злости снова одолел тик, указал скрюченным пальцем на обомлевших учеников и проскрипел: - Я так и знал! Фред, казалось, был рад и завхозу. А Эбигейл быстро взмахнула волшебной палочкой, и дверь захлопнулась прямо перед носом у Филча. Девушка выбежала на середину класса, пытаясь сообразить, что делать со всем набором юных экспериментаторов. Можно заставить исчезнуть инвентарь. А как поступить с образцами зелий и прочими разработками? Тоже уничтожить? Ни Джордж, ни Фред (когда придет в норму) ей этого точно не простят. Беспечность нынешнего Фреда, даже не сдвинувшегося с места, жутко выводила из себя. - Латимер, ты думаешь, он не понял, что мы тут примерно с полсотни школьных правил нарушили? Что ты хочешь сделать? - Помолчи, пожалуйста, - сурово буркнула Эбигейл. – Иначе я тебя задушу, и не видать миру вашего магазина приколов. Волшебница подняла обе руки (в правой руке - палочка) и, сосредоточившись, прошептала формулу Чар невидимости. Она накладывала заклинание на весь класс разом, скрывая за мерцающим прозрачным занавесом все то, что было частью лаборатории близнецов, и оставляя только старые парты, меловую доску, мусор по углам и на подоконниках. Этих сильных чар для сквиба Филча должно было хватить, пока Эбби отводит Фреда подальше и возвращается сюда с тем, чей мозг не затуманен зельем. - Очень и очень неплохо, - оценил Фред. Эбби пообещала себе высказать ему все позже и поскорей открыла дверь, в которую уже барабанил, ругаясь, школьный завхоз. Пыхтящий Филч тут же ввалился в кабинет и заозирался по сторонам. - Мистер Филч, извините нас. Мы просто слегка растерялись. Не ожидали, что кто-то захочет прийти в заброшенный класс… Эбби прекрасно понимала, что ее оправдание белыми нитками шито, но попытаться стоило. - Да, мы здесь просто проводили эксперименты…, – совсем не вовремя подключился Фред, неожиданно выдавая правду. Филч вцепился в него взглядом. - Мы экспериментировали с заклинаниями для профессора Флитвика! – быстро подхватила девушка. – И специально выбрали старый класс. Здесь ведь точно мы никому не помешаем и никому не навредим. - Уизли, который занят учебой? Ну-ну…, - проворчал Филч, оглядываясь и принюхиваясь. – А если я принесу свой детектор магии? Интересно, что вы тут вытворяете и через сколько часов вас вышвырнут за это из школы? Время пошло. Филч купился на Чары невидимости, и, пока он ходит за своим легендарным щупом, обнаруживающим магический обман, у них есть возможность улизнуть. Стараясь не привлекать внимания рыскающего в поисках подвоха завхоза, Эбби выпихнула из класса Фреда, и повела его по коридору, уговаривая идти как можно быстрее. Фред при этом не прекращал свою восторженную болтовню – действие зелья продолжалось. Но там, где нужно было свернуть к больничному крылу, парень вдруг оживился еще больше, схватил Эбигейл под локоть и побежал наверх, совсем в другую сторону. - Фред! Нам нужно в больничное крыло! Куда ты несешься? - Я же сказал – к Джорджу. Если его не было в лаборатории, значит, он в гриффиндорской башне. Вырваться из каменной хватки Фреда не представлялось возможным, а бежали они с такой скоростью, которой Эбби в себе и не подозревала. Они буквально летели по коридорам, лестницам, почти сбивая с ног редких студентов. Когда в боку у Эбигейл нещадно закололо, Фред резко затормозил перед портретом Полной Дамы, которая, вытребовав пароль, слишком поздно заметила у себя перед носом пуффендуйку. - Студентам других факультетов проход в башню запрещен, - сварливо проговорила она, уже открывая проем. - Латимер можно, она со мной, - бросил Фред, а Эбби снова попыталась остановить друга, пользуясь тем, что тот держал ее уже не так крепко. Не хватало, чтобы их вдвоем увидели в башне Гриффиндора, да еще когда Уизли пребывает в таком оригинальном состоянии. - Тебе. Нужно. В больничное крыло, - упрямо твердила девушка, борясь с Фредом и краем глаза замечая, что гостиная – слава Мерлину! – почти пуста. Их препирательства и попытки увлечь друг друга в разные стороны в итоге привели к тому, что Фред споткнулся обо что-то в темноте за портретной нишей и полетел спиной вперед - на пол. Эбби он, конечно, не отпустил, поэтому девушка рухнула прямо на него. На глазах у немногочисленной публики. Публикой оказались несколько второкурсников, для которых Джордж и Ли красочно описывали новоизобретенные розыгрыши. Младшекурсники тут же рассыпались, как горох, и остались только те, кто Эбби и был нужен. Фред хорошо ударился затылком при падении и взял паузу в своих речах, поэтому затараторила сама Эбигейл: - Фред выпил Эйфориум. У него лучшее настроение из возможных и жуткая каша в голове. И жар. - Девушка дотронулась до его лба. – И он не затыкается ни на секунду… Эбби снизу вверх виновато посмотрела на подоспевшего Джорджа. А быстро переживший болезненное падение Фред только сейчас, кажется, разглядел девушку как следует и вообще вспомнил о ее существовании. Эбигейл этот проницательный взгляд не понравился. Волшебник удерживал ее над собой за плечи, явно не замечая, что они уже не стоят на ногах. - Эбигейл, ты просто потрясающая, - сказал Фред все с той же непоколебимой убежденностью в голосе, но уже без скороговорки. – Ты в курсе, что ты потрясающая? Просто мой дражайший брат Джордж, он… Эбби закрыла Фреду рот ладонью, не дав ему продолжить фразу. - Сделайте уже что-нибудь! – взмолилась она. – Ему правда плохо. Джордж прекратил улыбаться, глядя на развернувшуюся на полу картину, и коротко бросил другу: - Ли, кончай ржать и помоги мне. Джордан отлепился от стены, за которую держался, смеясь от души, и они вместе с Джорджем помогли подняться сначала Эбби, а потом и Фреду. Отравивший сам себя парень уже перестал болтать без умолку и выглядел так, будто сейчас потеряет сознание. - Эй, не пугай меня, Фредди, - проговорил взволнованно Джордж, удерживая брата в вертикальном положении. – Если уж на то пошло, то надо было со мной делиться Эйфориумом. - Чтобы тебе все лавры достались? Еще чего… В этом тихом и уставшем голосе Эбигейл услышала прежнего Фреда и вздохнула с облегчением. Но был еще один тревожный факт. - Джордж, в вашу лабораторию проник Филч. Ли остался, чтобы проводить друга к мадам Помфри, а Эбби и Джордж ринулись спасать лабораторию. Благодаря чуду – не иначе – им удалось вернуться раньше Филча. При помощи чар Испарения и Исчезновения они уничтожили все, что было не жалко, а самое ценное спрятали в деревянном ларчике, который Эбби увеличила изнутри заклинанием Незримого Расширения. Все это они проделали быстро, слаженно, почти не переговариваясь. Когда в коридоре послышалось шарканье завхоза, Джордж и Эбби выскользнули за дверь и нырнули в один из тайных ходов. Перевести дыхание Эбигейл смогла только на деревянном мосту через замковый ров, к которому их вывел подземный тоннель. Ларец они поставили на перила, и девушка, подняв крышку и засунув туда руку по локоть, стала осторожно проверять, все ли осталось на своих местах, не разбилось ли чего. А Джордж, улыбаясь, снимал с ее волос паутину, которой в темных переходах было предостаточно. - Ну, кое-что мы все-таки разбили и рассыпали, но это терпимо, - вынесла вердикт Эбби. - А в твоей копилке теперь еще одно незабываемое приключение, - подвел свой итог Джордж. – Жаль только, что лабораторию на прежнем месте уже не развернуть. Старый хрыч еще долго будет там нести вахту. - Приключение? У тебя странное определение для «нас чуть не поймали и не исключили из школы». - Я просто сразу схватываю суть. - А Фред загремел в больничное крыло. Это все та же суть? – не удержалась от едкого сарказма Эбби. - Кстати, надо его проведать и обрадовать, что мы сохранили образцы. Пойдешь со мной? - Конечно. Но ты что-то не очень за него волнуешься. - Мандрагора и белладонна, - лаконично ответил Джордж, устроив ларец под мышкой и направившись к замку. - В смысле? – Мы перемудрили с этими двумя составляющими, но эффект от них быстро проходит. Мадам Помфри мигом исцелит Фреда. - То есть ваш Эйфориум основан на главных ингредиентах Сыворотки правды?! Так вот почему у Фреда развязался язык, и он рассказал мне о вашем будущем магазине, - догадалась Эбби. Теперь пришел черед Джорджа удивляться. Парень резко остановился – флаконы в ларце обиженно звякнули. - Что? - Осторожней, Джордж. Он рассказал мне о вашей идее открыть магазин розыгрышей, - повторила волшебница. – Хотел узнать мой небольшой секрет, но вместо этого выболтал свой. Да еще с таким воодушевлением! По-моему, магазин – отличная идея, - искренне добавила девушка. – Не знаю, как вы это провернете и как собираетесь сообщать миссис Уизли, но… Это здорово! Ваше творчество и изобретательство не должно пропасть впустую. - Что?! У Джорджа случился банальный словесный кризис от двух внезапных новостей: посвященных в грандиозный план Уизли стало на одного больше, и Эбигейл Латимер одобряет этот план. Эбби просто стояла напротив, любуясь изумлением на лице волшебника. А они ведь действительно уже давно – со времени налета на запасы Снегга – не попадали в подобную передрягу-приключение. Снова просыпался азарт, волнение сменялось облегчением и беспрестанным желанием улыбаться. Эбигейл поняла, что скучала. И то же самое читала сейчас в глазах Джорджа, который все еще молчал и просто смотрел на улыбающуюся волшебницу. - Надеюсь, ты не собираешься ронять ваш драгоценный ларец? – решила прервать паузу Эбби. – Обидно будет… Джордж аккуратно поставил свою ношу в сторонке, а потом просто сказал, улыбнувшись Эбигейл в ответ: - Спасибо. Она первая шагнула навстречу и, положив руки ему на плечи, поцеловала. Джордж тут же обнял девушку, чтобы она и не думала отстраняться, и ответил на этот робкий поцелуй. И в этот раз никто из них не испытал неловкости или смущения. Фреду в больничном крыле пришлось подождать.***
Двадцать четвертое июня стало очередной датой, которая разделила жизнь магического мира на до и после. Но не все это поняли сразу. Не все это приняли. Когда на краю лабиринта появился Гарри Поттер, крепко держа за руку мертвого Седрика Диггори, играл оркестр и зрители оглушительно рукоплескали победителю Турнира. Эбби вспоминала эту картину, застывшую во времени до первого истошного крика ужаса, - и она казалась ей злым фарсом. Все волшебники свято верили в окончательное «долго и счастливо» после первой магической войны и не могли признаться даже самим себе, что им стало страшно. Поэтому речь Альбуса Дамблдора на Прощальном пиру сопровождалась скептическими шепотками, недоуменными переглядываниями. Директор сказал, что Седрика убил лорд Волан-де-Морт, сказал, что их всех ждут тяжелые и мрачные времена. Но для Эбби, которая безусловно верила и Гарри, и Дамблдору, это были всего лишь слова. Да, они обещали суровые испытания впереди. И сердце с тоской и тревогой сжималось в груди, когда девушка вспоминала живого Седрика, с которым они вместе отыскивали заклинания для Турнира, помогали друг другу в написании сложнейших эссе… Но это были только слова. Вернувшись из Большого зала в свою спальню за вещами – нужно было отправляться на Хогвартс-экспресс, - Эбигейл застала там только Роуз, сидящую на полу среди вороха еще не сложенных в чемодан вещей. Она плакала над длинным письмом, которое держала в руке. Эбби, бросившаяся успокаивать подругу, сначала ничего не могла разобрать из-за рыданий, но потом все же поняла, что письмо было от старшего брата Роуз – Гэбриэла. Волшебница слушала путаные объяснения Роуз, а перед глазами мелькали страшные строчки: «…этому миру давно нужна была порядочная встряска…», «мы очистим нашу расу от грязной крови…», «знаю, что выбрал правильную сторону», «может быть, ты не поймешь меня…». - Что он наделал? Что он наделал? – повторяла Роуз, пытаясь вытереть со щек слезы, которые все лились и лились нескончаемым потоком. Эбигейл просто обнимала подругу, хотя на языке и вертелся ответ, правда, совсем не успокаивающий. Он сделал свой выбор. Точно так же, как скоро предстоит сделать выбор и всем остальным. Волшебница могла лишь представить отчаяние Роуз, души не чающей в брате. Семья Гернли никогда не упускала возможности козырнуть своей чистой кровью, но старший из их отпрысков решил шагнуть дальше, примкнув к Пожирателям смерти. И именно в этот момент Эбби осознала неотвратимую реальность происходящего. Реальность, которая уже начала разрушать семьи. И еще Эбби поняла: что бы ни задумал Альбус Дамблдор (а в том, что этот волшебник уже начал действовать, девушка не сомневалась), какую бы армию ни созывал, ее отец обязательно вступит в эти ряды. И что ждет семью Латимер дальше – было неясно. Эбигейл помогла собрать вещи немного успокоившейся Роуз, они встретились в холле с Ароном и вместе отправились на поезд. Джордж обещал, что непременно найдет их купе, но Эбби отчего-то не могла спокойно сидеть на месте и ждать. Ей хотелось здесь и сейчас выбежать обратно на платформу, где только что под табличкой «Хогсмид» мелькнули рыжие головы. Ей нужно было сказать что-то важное. Сделать что-то… Арон остался с Роуз в купе, а Эбби выбежала из поезда, пытаясь не сталкиваться с учениками и их громоздким багажом. Девушка кое-как пробиралась через толпу, чувствуя, как ширится внутри необъяснимый страх. Наконец волшебница выбралась на свободный островок стремительно пустеющей платформы, и первым ее увидел Фред. Увидел ее нешуточную тревогу и встревожился сам. Эбби застыла перед ним – не в силах вымолвить хоть слово. - Латимер, ты в порядке? Тут вперед вышел Джордж, и Эбби оказалась в его объятиях. Внезапные слезы рекой полились из глаз. Она плакала, сожалея о том, что уже стряслось, и страшась того, что еще случится. Неизвестность была ужасней всего. Они так и стояли втроем на платформе. Крепко обнимающий Эбби Джордж и слегка смущенный и нахмурившийся Фред, взглядом посылающий куда подальше всех любопытствующих. Пронзительно засвистел гудок. Нужно было отправляться в путь.