Лисьи тропы

      Лес всегда Аяксу представлялся настолько большим и необъятным, что его, казалось, не оббежишь и за десять лун, стирая подушечки лап в кровь.       Это, конечно, было довольно обманчивой игрой воображения маленького кицунэ, которому ещё и пятидесяти лет не исполнилось.       Тогда он довольствовался охотой на мелких птичек и грызунов, грелся на солнце и бегал вдоль реки, с каждым разом убегая всё дальше и дальше, но никогда — за пределы Леса.       Он считал себя одиночкой, но, тем не менее, слухи и новости по Лесу шли неимоверно быстро, доходя и до него. И каждый ёкай и каждое удивительное существо, проживающее здесь, знали: из Леса выходить не стоит. Там — люди. И они невероятно жестоки.       Аякс знает, как они ведут себя, потому что иногда люди здесь появлялись. Слишком редко, чтобы это мешало; слишком быстро они поняли, что никто из Леса никогда не возвращается.       Аякс всегда был одним из тех, кто встречал дорогих гостей.       К здешней реке его тянуло всегда, особенно знание того, что её начало тянется далеко в горы, куда бы он точно пока не ткнул своего лисьего носа. Там — холод и отсутствие еды, и Аякс — рыжий лис с чёрными лапками, а не какой-то там снежный барс или тэнгу. Но желание потрогать снег... Маленькая лисья мечта.       Но любопытный нос — нос в беде, особенно если речь идёт о заносчивом Аяксе, стремящемся к неприятностям; немудрено было, что в один прекрасный весенний вечер его хвост надрали инугами, прогоняя со своей территории прямо в реку.       Лис честно думал, что там и встретит свой конец. Река бурлила слишком сильно, сломанная лапа и что-то болящее прямо внутри не давали пошевелиться и всплыть.       И когда всё резко потемнело, последней его мыслью было сожаление о том, что он так и не побывал в горах и вне Леса.       Но никакая глупая смерть его не настигла; лис очнулся сухим и перебинтованным прямо в каком-то полуразрушенном храме.       — Доброго утра, дорогуша. А я всё думала, когда же он проснётся... Было бы неплохо познакомиться, не думаешь?       И с того момента Аякс остался жить в храме с Яэ Мико, которая стремительно нарекла себя наставницей непутёвого кицунэ и рассказала, что она является хозяйкой этого непригожего места.       Несмотря на то, что некоторые молитвенные помещения почти развалились, и в каждой крыше красовались дырки, Аяксу это место быстро пришлось по душе.       Здесь можно подремать под розовой вечноцветущей сакурой, погреться на камнях, залезть на огромную статую лисицы и побегать вдоль реки, которая проходила совсем неподалёку.       Несмотря на то, что Аякс мысленно называл Мико старой и заносчивой, она ему сильно помогла. Начиная тем, что вылечила глупого лиса, заканчивая тем, что занималась его воспитанием и обучением.       Не то чтобы Аякс склонен воспитываться и учиться, но что есть, то есть — нынче уже взрослый кицунэ с пятью хвостами может по праву считать себя намного умнее и старше, даже если его наставница так ни разу не считает.       — Постарайся вернуться к обеду, — лениво прикрывается хвостами от яркого солнца Мико, развалившись на спине у каменной статуи лисицы. — Мне скучно есть в тишине.       — И как Вы жили без меня все эти годы, — фыркает Аякс, убегая прочь.       С каждым годом, с каждой сотней лет и с каждым приобретённым хвостом желание покинуть пределы Леса в молодом кицунэ только крепло. Мико (кто бы сомневался!) была категорически против, говоря, мол, получишь седьмой хвост — делай что хочешь, хоть с людьми под ручку ходи; но Аякс с людьми водиться не хочет, но хочет взобраться на холодную-холодную вершину горы и хоть слегка коснуться лапой тропинок человеческих вне их царства ёкаев.       Аякс никогда не трогал снег и знал ощущение мороза лишь по представлению, мысленно сравнивая его с купанием в непрогретой утренним солнцем реке. А голодного до знаний и любопытного до чертиков Аякса желание познать выводило из себя.       Обычно это выплёскивалось или в словесные перепалки с наставницей (из которых каждый раз победителем выходила Мико) или в какие-то конфликты с тануки или другими обитателями леса.       Аякс никогда и никого не боится. В отличие от других кицунэ, которые предпочитают избегать драк и выкручиваются из ситуаций иначе, Аякс всегда первым лезет на рожон, иногда просто по причине «скучно».       Лежать на опушке и греть шёрстку на животике классно, но только если до этого он хорошо погонял каких-нибудь противных тэнгу или белок. Или ещё чего похуже наделал.       Мико лишь вздыхает, понимая: она может сколько угодно воспитывать этого кицунэ, втолковывая ему о мирных и хитрых решениях конфликтов, но тот всегда найдёт приключений на свой рыжий хвост.       Развлечений в Лесу, в общем-то, не очень много. И, как известно, новости здесь разлетаются молниеносно. Стоит случиться чему-нибудь в Лесу — об этом будут знать вся и все.       Даже если повесткой дня станет то, что в Лес прилетел Дракон.       Аякс спустился к реке, но подальше от Храма; сегодня на глаза настоятельнице попадаться совсем не хотелось, потому что вчера Аякс заявился с подбитой лапой, и выслушивать новую порцию нотаций не хотелось. Может, сначала лапа немного прекратит болеть, и тогда Мико смилуется над ним и не станет предъявлять за поведение. Что весьма вряд ли, но всё же.       И поэтому увлечённый красивыми мелкими камушками на дне ручейка Аякс не сразу берёт во внимание то, что напевают птицы о последних событиях.       Кто-то пришёл сюда. Кто-то, по описанию — огромный, страшный, и к чему боится подойти каждое существо Леса. Кажется, даже тучи на небе сгущаются, прикрывая солнце и собираясь к дождю.       Аякс понимает: это то, что ему нужно. Что именно ему нужно, пока не понятно, но желание броситься к неведомому Дракону билось под рёбрами громко стучащим сердцем. Несмотря на болящую лапу, Аякс бросился туда, где щебет птиц становился всё тише и тише.       Он останавливается только тогда, когда в Лесу становится слишком тихо.       Слышать… тишину очень странно и непривычно. Всю жизнь его окружают звуки: сверчки, птицы, другие ёкаи, шум ветра в листве, пчёлы.       Сейчас, казалось, даже ветер стих. Аякс может слышать собственное дыхание и то, как мягко ступают его лапы по траве.       Он бредёт медленно, готовясь к чему-то, чего он не ведает. Адреналин готов подскочить на максимальный уровень, когда за его спиной раздаётся громкое фырчанье, как будто бы выдохнул огромный-огромный медведь.       Но Дракон выглядит куда больше медведя.       Стоит солнцу слегка показаться из облаков — его медная чешуя переливается золотым, большие рога блестят, будто бы отполированные, и драконья морда оказывается слишком близко.       Но Аякс не был бы Аяксом, если бы позорно отпрыгнул и затявкал, убегая прочь. Он храбрится, вдыхая тяжёлый, песчаный, будто бы каменный запах дракона, альфы, и ощущает, как подрагивают его собственные лапы. Он не отводит взгляда, хоть и не знает, что это может означать для чужака — вызов на бой, из которого лис живым уже не выйдет, или проявление уважения.       Тишина, разбавляемая лишь гулкими ударами сердца Аякса, затягивается.       — Я не причиню тебе вреда, — слышится драконий голос, будто бы идущий откуда-то из глубины его чрева. Он звучит как-то неуверенно; не уверенный в том, боится ли его на самом деле стоящий перед ним лис.       Именно эта неловкость в голосе Дракона вселяет в Аякса какое-то подобие спокойствия.       В конце концов, в нём всегда любопытство побеждало страх (и здравый смысл).       — Ещё бы, ведь я очень важная особа в лесу! Узнай кто, что со мной что-то случилось, Вам этого не простят, — подаёт голос Аякс, окончательно успокаиваясь. Он уже улыбается во всю, заправляя длинные волосы за уши — такие же рыжие, как и его лисья шерсть.       — Правда? — Дракон не спешит обращаться в человека, если, конечно, он ещё так умеет. — По тебе не скажешь, — он издаёт что-то наподобие смешка.       — Правда! — Аякс упирает руки в бока. — Моя наставница — кицунэ с восемью хвостами.       — А у тебя, я погляжу… — Дракон чуть поворачивает свою морду. — Лишь пять.       — У меня скоро будет шестой, я уже достаточно взрослый, — Аякс недовольно виляет хвостами из стороны в сторону. Если ещё и этот дракон упрекнёт его в незрелости…       — Верю. А мог бы я познакомиться с твоей наставницей? — он немного неловко перемещается с лапы на лапу, и только сейчас Аякс замечает, как неудобно тому ходить между деревьев — тесно. Это раскрепощает его окончательно: чуть что, он убежит молниеносно, и Дракон точно не сможет его догнать.       — А для чего Вам? — лис подозрительно щурится. — Я даже не знаю Вашего имени. И Вам точно будет несколько неудобно двигаться вглубь Леса.       — Это правда, — Дракон глубоко вздыхает, наконец принимая вид поменьше, но даже с человеческими чертами лица оставаясь огромным и величественным. Рогами он цепляет ветки дуба, и даже если не брать их в расчёт, он выше кицунэ на две головы так точно. — Меня зовут Чжунли. А тебя как, лис?       — Меня зовут Аякс, — он перебрасывает косу за плечо. — Но если моя наставница будет против, что Вы пришли, я не виноват. Вы знаете Мико? Для чего она Вам?       — Мико? Яэ Мико, верно? — Чжунли на секунду задумывается. — Да, мы когда-то были знакомы. — Не уверен, что она будет рада моему визиту, но я, как оказалось, вовсе не к ней прилетел.       — А зачем? Вас очень боятся, — Аякс всё ещё ощущал, как тихо в лесу, но он не сомневался, что скоро и до Мико дойдёт, что он идёт к Храму с Драконом.       — Я пришёл к тебе, лис, — Чжунли поворачивается на него, и сейчас его запах нагретого на солнце камня ощущается куда отчётливее, приобретая нотки сандала и иррациональное чувства тепла. — Ты ведь знаешь о красных нитях судьбы?       — О чём?.. — Аякс теперь выглядит растерянно. — Зачем я Вам?       Дракон глубоко и тяжело вздыхает.       — Тогда мне точно нужно поговорить с твоей наставницей.       Кажется, через какое-то время Лес начинает осознавать, что Чжунли неопасен (по крайней мере — сейчас), и наполняется привычными звуками и шумом.       Мико нашлась под тенью сакуры, но стоило ей заприметить издалека Аякса и ещё фигуру рядом с ним, она тут же вскочила и подошла к ним.       — Дорогой, — Мико, кажется, бледнеет. — Кого ты к нам привёл?       — Как кого? Это дракон, Мико. Я никогда их не видел, но и не подозревал, что они настолько симпатичны, — он хихикает, бросая взгляд на стоящего рядом Чжунли.       Яэ бледнеет ещё сильнее.       — Аякс, — она звучит строго, не отводит взгляда от Чжунли, который разглядывает одно из строений Храма. — Отойди, пожалуйста, в сторону. Нам нужно с этим Драконом кое-что обсудить.       — Так вы и вправду знакомы, — задумчиво тянет Аякс, решая в этот раз не препираться.       Кицунэ, яростно размахивая хвостами, подходит ближе к Дракону. Кажется, тот чувствует себя более чем комфортно: спокойно глядит в ответ, будто бы это не он пожаловал в Лес незваным гостем, чтобы качать права.       Аякс борется с желанием подслушать, поэтому от греха подальше спускается к реке, чтобы напиться и освежиться.       Даже если в Лесу редко что-то происходит, он почему-то всегда оказывается в центре событий.       — Ты правда не рассказала ему о том, что у долгоживущих существ есть красные нити судьбы? — начинает первым Чжунли, жмурясь от яркого солнца. Кицунэ недовольно подметает хвостами пол, даже не стараясь скрыть своё раздражение.       — Нет, потому что он ещё слишком молод, и эти нити никогда до добра не доводят, — в её глазах сверкает какая-то недобрая догадка. — И зачем же тебе? Столько лет не навещал старую подругу, а тут... Что ты задумал?       — Меня привела сюда именно она, — Чжунли поднимает руку, обвитую чёрно-золотым свечением, будто бы Яэ может видеть эту красную нитку, тянущуюся к ручейку. — Признаю, сначала я подумал, что меня ведёт именно к тебе, — он даже выглядит немного смущенно, но это быстро пропадает. — Но только стоило мне войти в Лес, я заметил твоего лисёнка… Стоило ему лишь заговорить со мной, как я сразу понял, что вы как-то связаны.       — Хм, — услышанное льстит Яэ, но её трудно подкупить одними лишь красивыми речами. — У меня уже была своя нить в момент нашего с тобой знакомства, ко мне бы тебя не привело, — фырчит она, поправляя свои длинные волосы. — А вот Аякс… Сколько раз ему я говорила не бежать на источники птичьих слухов. Вдруг бы… Неважно, впрочем. Что случилось, то случилось, — Яэ внезапно меняет свою стойку обратно на более напряжённую и подозрительную. — Но если ты, старый хрыч, думаешь, что я позволю тебе украсть моего Аякса… Ты ошибаешься, — она грозно утыкается пальцем ему в грудь. — Моё слово для него важно, каким бы резвым он ни был. По меркам кицунэ он всё ещё довольно молод, а по его складу ума он и вовсе… Глупее меня на моей четвёртой сотне лет.       Чжунли всю эту гневную тираду молча выслушивает, не смея перебить. Слова лисицы не имеют для него никакого веса; он действительно в любой момент может схватить младшего кицунэ в лапы и взмыть в небо, чтобы отнести в свою пещеру за далеко-далеко земель отсюда. Но этого в планах у него нет и не было изначально: он точно вырос из своей юношеской жестокости и периода необдуманных поступков.       Да и не смеет он поступать так ни со старой подругой, ни с молодым кицунэ. Насильно мил не будешь, и это истина, которую Дракон познал лишь с годами.       Но ещё один плюс долгоживущих: времени у них очень и очень много.       — Ты никогда не упоминала о своей красной нити. Но раз твои слова имеют для него значение, — наконец произносит Чжунли, обращая внимание на семенящего к ним Аякса: влажные волосы и уши, довольное лицо и мокрый подол хакама. — Возьми на себя ответственность объяснить ему о том, как устроен наш мир. Он имеет право знать, по какой причине я здесь.       Аякс подходит к Яэ, слегка опечаленно провожая взглядом отдаляющеюся фигуру Чжунли.       — А чего он ушёл? Он что-то хотел? Дракон ещё вернется? — сыпет вопросами он, наконец обращая внимание на серьёзную Мико. — Он Вас чем-то обидел?!       — Нет-нет, это личные и давние тёрки, — Мико складывает руки на груди, вздёргивая подбородок. — Но, кажется, с тех времён он изменился.       Аякс задумчиво кивает, будто бы понимает, о чём речь.       — Мне нужно с тобой поговорить, — Мико разворачивается, направляясь к сакуре. Аякс тут же поник, понимая, что лекция за повреждённую лапу неизбежна.       Яэ садится в тени, располагаясь поудобнее — это не похоже на ту её, которая собирается отчитывать Аякса. В любом случае он следует её примеру, присаживаясь рядом.       — На самом деле я была с тобой не до конца откровенна, — говорит Мико, обвивая Аякса за плечи своими хвостами, будто бы приобняв. — И о некоторых вещах я тебе не рассказала. Ты ведь понятия не имеешь о том, что у каждого из нас предначертана судьба? Люди давным-давно потеряли способность различать свои родственные души, тех себеподобных, с которыми они могут составить идеальный тандем. Впрочем, им это не мешало находить их… Но мы особенные, — Мико отводит взгляд, размышляя о чем-то своём. — И мы можем видеть те красные нити судьбы, которыми нас повязали Боги. И… у меня тоже своя была, пусть я её не видела.       Тогда я была, думаю, как ты годами — глупая и гордая лисица, не ведающая прощения и милости. И тогда-то ко мне, прямо в мой дорогой Храм — ох, кажется, он даже не был настолько разваленным; прибежал один резвый инугами. Он был явно шокирован увиденным: ты же знаешь, насколько мы ненавидим друг друга. Ты, Аякс, познал это на собственной шкуре. Но я… Кажется, я почувствовала что-то такое, что до сих пор не могу объяснить. Инугами был взрослым и мудрым псом, но предводителем стаи не был: омега, а в их устроях такое не положено. И… слухи расходятся быстро. Дошли они и до его стаи.       Сейчас, лишь сейчас с годами, я понимаю, что сама виновата во многом. Что опорочила его честь перед стаей. Что сама позволила себе поддаться на уловки врага и вступить в этот запретный союз. Что же… быть может, тогда я себя чувствовала по-настоящему счастливой. Но когда он вернулся ко мне одной лунной-лунной ночью — знаешь, как это бывает, Аякс? когда ни одного облачка на небе нет; со словами, что его стая поставила его перед выбором… Мне не хватило ума ни отпустить его, ни забрать к себе.       Жалею ли я? Быть может. Я тогда помню, как закричала: «Убирайся вон!», и он это сделал. И тогда я отчётливо почувствовала, как что-то во мне надломилось.       И нити я не видела, хотя ожидала, что всё же увижу её спустя годы, когда, как казалось, поумнею, вырасту и стану мудрее. Видимо, этот проступок был слишком серьёзным для Богов, и они решили, что я не достойна искупления.       Так или иначе, его я больше не видела. Но… я почему-то всегда чувствовала, что твоё появление у моего храма не было случайным. Территории инугами довольно далеко, ты это помнишь, а течение реки не настолько сильно в этой части — да и ты мог легко захлебнуться там. Поэтому… я думаю, тебя мне принёс он. Именно поэтому я приняла решение тебя здесь оставить, а не прогнать, как я бы это сделала всякий другой раз.       Яэ Мико замолкает, прикрывая глаза одним из хвостов. Аякс не смеет ни звука произнести всю её речь, и держится очень крепко — от этой истории у него заслезились глаза, но он гордо пытается не проронить ни слезинки.       — И Дракон пришёл сюда именно за тобой, Аякс, — наконец продолжает она, позволив лису переварить всю услышанную информацию. — Он — твоя судьба, дорогой. Но принимать её или отвергнуть… Только твой выбор.       — А почему я не вижу этих нитей? — справедливо интересуется Аякс. Для пущей уверенности он даже взгляд опускает, рассматривая свои лапы и даже хвосты — нет ни намёка на что-либо красное.       — Их могут видеть только те существа, что достигли просветления и мудрости, которые взяли верх над своим животным началом и познали истины своей бессмертной души, — завуалированно рассказывает Яэ, легко обмахиваясь своим хвостом. Полдень в разгаре; жара стоит неимоверная.       И вместо того чтобы до ужаса побледнеть и испугаться, что его судьба — настоящий Дракон, Аякс возмущённо восклицает:       — Это я что, значит, недостаточно умный?! Это Вы меня тупым сейчас назвали?       Яэ Мико глубоко вздыхает, будто бы правда надеялась на другой ответ.       Аякс никогда не интересовался своими сородичами и уж тем более другими альфами; из всех близко знакомых рядом была лишь Мико, которая всегда о нём заботилась и никогда не пользовалась его положением в течках. Сейчас уже стало более понятно, что, вероятно, она была слишком преданна любимому, которого сама отвергла, считая предателем; в любом случае Аякс ей за всё благодарен, пусть она и не могла дать для него всего что нужно.       Но Чжунли явно другой. Совсем-совсем другой.       Не интересоваться себеподобными и внезапно понять, что тебе симпатичен дракон — уровень, достойный Аякса. Потому что… ох, как же ему хочется вновь увидеть Чжунли в его полной форме дракона.       А ведь это очень нечестно! Почему он — маленькая лисица, а Чжунли — Дракон, свободно парящий в небе? Эту проблему тоже неимоверно хочется решить: покататься на его спине, летая в облаках…       Аякс спотыкается о камень, слишком замечтавшись. Для того, кто только пару дней назад узнал о предначертаниях и судьбах, он ведёт себя слишком безрассудно. Так сказала Яэ Мико! Но сам он так не считает. Да и как можно вести себя иначе, когда у твоего… хм… альфы такие красивые и блестящие рога, которые хочется потрогать.       — Вау, — Аякс обхватывает их у основания. Чжунли покорно опустил для него голову, позволяя трогать рога, сколько душе угодно. — Они такие, знаете… Мощные. Были бы у меня такие рога, я был бы непобедим!       — М? Теперь у тебя есть мои рога, — хмыкает Чжунли, но, завидев растерянное личико, поясняет. — Мы будем вместе непобедимы. Подходит?       — Подходит, — Аякс расплывается в улыбке, а по его щекам идёт прелестный румянец.       Он не из тех, кто падок на комплименты или сладкие речи; Чжунли быстро это понял и нашёл совершенно другой подход к юному лисьему сердцу.       Кажется, пока всё шло довольно успешно.       Аякса ничуть не пугала идея быть с кем-то связанным небесами. В конце концов это не означает ограничение свободы; это всего лишь значит, что тебе всегда будет куда вернуться, где бы ты ни оказался. Сколько бы Яэ не называла Аякса несмышлёнышем, он знает и понимает очень много вещей. И пусть его никогда доныне не интересовало создание семьи или что-то такое, разве любопытство не может разгореться сейчас? Любопытство — не порок, но это точно не случай Аякса.       Да и Чжунли привлекает, откровенно сильно привлекает. И своей силой, и своей красотой, и своим пыльным-пыльным запахом, почему-то у Аякса ассоциирующимся с солнцем и знойным летом.       — А мы, значит, можем считаться парой? — спрашивает кицунэ, наконец оставляя рога в покое. Чжунли выпрямляется, внимательно заглядывая в чужие глаза.       — А ты хочешь?       — А разве это не вопрос времени? Какая разница, сейчас или потом? Если мы — судьба, значит, мы идеально друг другу подходим, поэтому я не вижу смысла ходить вокруг да около, — по-простому, но верно рассуждает Аякс. — Просто знаете, я не люблю эти все намёки, эти вот хитрости. Нет, я знаю, что вы сейчас скажете! Мне так Яэ говорит, «Ты ведь кицунэ!». И она всегда пыталась учить меня жить так, как живут другие кицунэ, и вести себя соответственно. Но я не хочу жить соответственно, понимаете? — Аякс вскидывает голову, вздыхая. — Я хочу выйти за пределы Леса, хочу забраться в горы даже ценой того, что у меня отмёрзнет и отвалится хвост! Я хочу быть чем-то бóльшим, чем беззаботной лисицей, живущей у храма и греющей животик на солнце.       Аякс падает в траву, выставляя пушистый светлый живот и вытягивая лапы. Чжунли улыбается, опускаясь рядом и тянет руку к Аяксу, чтобы погладить его по тёплой шёрстке.       — В горах не отваливаются хвосты, — серьёзно говорит Чжунли, и Аякс тут же удивленно навострил уши. — Думаю, Яэ это сказала, чтобы ты точно туда не пошёл. Хоть доля правды здесь всё же присутствует: там очень опасно и холодно. Но ты знал, что драконы живут в горах?       — Это правда?! — Аякс подрывается, но рука Чжунли его мягко останавливает и хлопает по своим коленям, приглашая. Он так и делает: укладывается головой на его бёдра, позволяя Чжунли начать расплетать его косу.       — Да. Я живу в горах, — Чжунли бережно убирает траву из его волос, расчёсывая их пальцами. — Но там, где я живу, круглый год тепло. Поэтому там нет на верхушках гор снега, пусть там всё ещё очень высоко и опасно.       — У нас тоже так, но горы — другой регион. А где Вы живёте? Прямо на верхушке?       — Я живу в большой и просторной пещере. Когда-то там я коллекционировал сокровища, ты тоже, верно, не знал, что драконы жадны до золота? Но позже я понял, что не в этом счастье. Где-то в тот момент я и увидел свою красную нить. Но я не полетел сразу: решил для начала обустроить пещеру, чтобы она была в любой момент готова принять гостей.       — Ничего себе, — завороженно выдыхает Аякс. Он прикрывает глаза и довольно урчит от того, что Чжунли мягко массирует кожу его головы. — А когда Вы вылетели?       — Хм… Точно не скажу, но я ждал, думаю, лет сто, — Аякс удивлённо вскидывается, и Чжунли снова аккуратно возвращает его на место. — Я переживал, что моя судьба может быть слишком молода. Что же… Даже спустя годы ожидания, так и оказалось, — он хмыкает, а Аякс дуется.       — Ну уж нет! Мне почти пятьсот лет, и я взрослый кицунэ. Эта Яэ!.. Ей просто слишком не нравится, что я веду себя иначе, чем другие. Поэтому она оценивает меня через собственную призму восприятия! А это нечестно.       — Хорошо, Аякс, — Чжунли опускается, оставляя лёгкий поцелуй на лисьем ушке Аякса — тот им дёргает и заметно краснеет. — Я не считаю тебя маленьким. Я вижу, что ты молодой и сформировавшийся лис. Прекрасный и красивый, статный, мой омега, — последние слова он уже шепчет прямо ему в ушко, и Аякс слишком бурно реагирует на это — кажется, вопреки его мнению, что его не взять сладкими речами, это чу-уток работает.       Спустя довольно много просьб принять обратно форму дракона, которую и встретил впервые Аякс, Чжунли наконец соглашается.       Лис довольно бегает вокруг большого тела, играясь с кисточкой его хвоста и потираясь мокрым носом о морду Дракона. Больше всего ему понравилось на нём спать и сидеть на спине. Спать лучше всего именно так, уместившись около его живота и обязательно прикрывшись драконьим хвостом. А когда Аякс сидел или лежал на могучей спине, он представлял, что сейчас они взмоют в небо и улетят в горы.       Куда Чжунли довольно часто-таки летал.       — И как там? — Аякс указывает пальцем на снеговые шапки гор.       Он уселся на чужих коленях, перехватываемый под талией. У реки хорошо и купаться, и отдыхать — у спуска около Храма их не может потревожить Яэ, зная, что они у неё под рукой. Та уж слишком печётся о сохранности Аякса, особенно последние дни, и он уже и сам ощущал, почему именно. Она чувствует это намного лучше, чем он сам, потому что является альфой и живёт с ним уже много-много лет.       — Я нашёл отличное место, где можно переночевать, чтобы не пугать местных существ. Кажется, они не спешат привыкать к тому, что здесь находится дракон, — убрав волосы в сторону, он зарывается носом в шею Аякса, вырывая из того смешок — щекотно.       — Правда? А мне покажете?       — Как-нибудь покажу.       Аякс слазит с его колен и спускается ближе к ручью, чтобы помочить ноги. Он стаскивает с себя хакама и складывает их на берегу, чтобы не промокли.       Холодная вода остужает и освежает мысли. Потому что сидеть на коленях Чжунли в последние дни становится довольно… Проблематично.       — А Вы здесь надолго?       — Пока не прогонишь.       Аякс смеётся.       — Скорее, пока Мико не прогонит. Но правда… Вы ведь не хотите здесь жить?       — На самом деле, нет, — Чжунли поднимается, чтобы подойти ближе к Аяксу, уже залезшему по колено в воду. — Я бы хотел, чтобы ты полетел со мной. Но я могу ждать столько, сколько требуется и принять любой ответ.       — Ну… Я очень люблю весну. У нас особенный климат здесь, в Лесу, — Аякс ведет ладонью по воде, создавая небольшие брызги. — Думаю, до конца весны Вы у нас побудете? Это не так много. И к тому времени я буду готов дать свой ответ.       — Конечно.       Аякс ещё раз оборачивается на горы перед тем, как вылезти из воды.       И ощутимая ещё неделю назад течка себя не заставляет долго ждать. Наверное, организм понял, что перед ним — идеальный партнёр, и поэтому запустил свои физиологические процессы намного раньше, ведь у таких существ, как Аякс, она бывает довольно редко. У него — раз в году, примерно в конце лета, и теперь, когда организм разбушевался…       Дремлющий Аякс аж из одного из разваленных помещений услышал, как грозно шипит Яэ на Чжунли.       Он поднялся, морщась от неприятных ощущений и спазмов, и вышел на свет.       Кажется, стоит уже позднее утро или, по крайней мере, день. Аякс всегда просыпается рано, но течки — исключение.       — Что происходит? — растерянно спрашивает он, вглядываясь в спокойное лицо Чжунли.       — Аякс! А ну бегом назад, — щетинится Яэ.       Её поведение более чем понятно. Пусть она никогда не считала Аякса своим омегой, она его подсознательно рьяно защищала, в особенности — от чужаков. И Чжунли сейчас ей казался именно оным.       — Мико, всё в порядке, я нормально себя чувствую, — и вправду, запах Чжунли будто бы окутал его, давая облегчение от неприятных спазмов. — Я сейчас вернусь.       Кицунэ ещё стоит несколько секунд, с ног до головы оглядывая Чжунли. Будто бы убедившись, что тот не причинит Аяксу зла, отходит, но садится не так далеко — забирается на излюбленную статую лисицы.       — Я себя сегодня слишком плохо чувствую, чтобы гулять с Вами, — Аякс слегка надрывается в голосе, утыкаясь Чжунли в грудь и (бесстыдно) во все лёгкие втягивая воздух. — Вы знали, что Вы пахнете настолько головокружительно?..       — Это только для тебя, — Чжунли осторожно гладит Аякса по спине и целует его в макушку. — Я специально успокаиваю тебя, чтобы ты чувствовал себя лучше.       — Да-а, Яэ тоже всегда так делает, но на меня это не действовало вот так… Так, — он готов буквально повиснуть на Чжунли, но из гордости стоит на ногах.       — Ты тоже хорошо пахнешь, мне очень нравится, — Чжунли оставляет смазанный поцелуй у Аякса на шее, что вызывает у того самый настоящий табун мурашек. — Ты пахнешь рекой, илом и свежестью.       — Интересно, — Аякс выпрямляется, положив руку себе на поясницу — болит. — А Вы… Уйдете, да?       — Я бы с радостью остался, но, боюсь, Мико будет против.       Аякс кусает губы, явно что-то усердно обдумывая. Сбежать от наставницы — не впервые, но почему-то именно сейчас такое казалось чуть ли не смертным грехом. Кажется, она и из-под земли их достанет, даже если Аякс просто хочет наконец спокойно поспать рядом с Чжунли, безопасно укутанный его феромонами.       — А Вы… Завтра я себя буду чувствовать иначе, — он мнётся и отводит взгляд. — Я не уверен, рано это или не рано, но может быть, Вы бы хотели эту течку провести со мной?.. — Аякс говорит это буквально шёпотом. — Я… Я готов. Я, правда, не знаю, что получится — лисицы или драконы… Или вообще…       Чжунли усмехается. Аякс выглядит практически оскорблённым — он тут душу изливает, переступая смущение, а над ним смеются?!       — Мне иногда хочется сказать Яэ пару очень крепких слов, но я не стану винить альфу за то, что она не знала о тонкостях воспитания омег, — Чжунли мягко улыбается Аяксу и гладит его по щеке. — Мы можем провести твою течку без будущих детей, дорогой.       Аяксу явно становится намного лучше от этой мысли. Он удерживается от «хух», и теперь улыбается в ответ, вникая.       — Но только нам всё равно придётся сбежать от твоей благословенной настоятельницы, а позже — очень крупно получить от неё на орехи.       Аякс хихикает. К такому ему точно не привыкать.       — Я подумаю, что с этим можно сделать, — заговорщицки шепчет Аякс. — Приходите завтра к реке, когда хорошо стемнеет.       — Договорились, дорогой, — Чжунли цепляет Аякса за подбородок и оставляет на его губах мягкий, практически целомудренный поцелуй. — Отдыхай и побольше кушай.       — Обязательно.       Яэ Мико смотрит на убегающего обратно Аякса очень подозрительно, но ничего не говорит.       Ночью Аякс всё же сбегает из Храма.       Физически он чувствует себя лучше, чем вчера, но желание увидеть Чжунли весь день чесалось под рёбрами до боли. Он опускает голые ноги в холодную воду, чтобы немного успокоить бушующие нервы.       К нему подлетает Дракон.       — Я не думал, что Вы появитесь так, — зачарованно произносит Аякс и тянется руками к широкой морде.       — Мне ведь нужно как-то тебя доставить в горы, к нашему гнезду.       — В горы?.. — его глаза просияли. Аякс обнимает Дракона за шею и почти что пищит. — Я могу залезть на спину?       — Конечно, только держись. И спешу предупредить, что мы выйдем из пещеры только тогда, когда твоя овуляция кончится. Договорились?       — Что угодно ради снега, — хихикает Аякс, хватаясь крепче за рога.       Лететь оказывается захватывающе и… холодно. Чем выше они оказывались, тем холоднее становилось. Но Аякс на это внимания не обращал: он не мог оторвать взгляда от вида снизу и от того, что его мечта вот-вот исполнится.       Пещера оказывается небольшой, но уютной и тёплой: видно, что Чжунли жил здесь всё это время и позаботился о том, чтобы здесь было мягкое место для сна, свет в виде сияющих цветов с Леса и небольшой источник воды вдали.       — А дома у Вас такая же пещера?       — Нет, другая, — Чжунли обвивает талию Аякса сзади и кладёт голову ему на плечо. — Там много зелени и лоз, мягкий мох и светящиеся камни. Снаружи — место, где когда-то собирались мои друзья и я.       Действия Чжунли вызывают у Аякса целый табун мурашек. Он заводит руку назад, зарываясь в волосы Чжунли и прикрывает глаза. Сейчас он намного более чувствителен, чем обычно, поэтому простой чмок за ухом заставляет его выгнуться и тяжело сглотнуть.       — Я бы очень хотел это увидеть, — тихо говорит он.       — Всё что угодно для тебя, — Чжунли развязывает пояс Аякса и раскрывает рубашку. — Дорогой, мне нужно кое-что сделать, чтобы у нас с тобой не получилось заделать маленьких лисят, — он опускает свои ладони на его живот и слегка надавливает, и Аякс невольно выдыхает от контраста температур — он немного замерз, а руки у Чжунли горячие-горячие. — Это не больно.       — Хорошо, — с придыханием вырывается у Аякса.       Руки Чжунли чуть светятся, опускаясь к низу живота. Аякс косит туда взгляд, прикусывая губу, чтобы ненароком не издать лишних звуков.       — Это какая-то драконья магия?       — Можно и так сказать, — кивает Чжунли, целуя Аякса в лисье ушко, и рук не убирая. — Ты ведь не против?       — Конечно нет.       — …А то ты, Аякс, так отчаянно предлагал мне оплодотворить тебя, — Чжунли издаёт смешок, а Аякс напрягается. — Вдруг откажешь в запечатывании.       — Эт-то не то… — пытается противостоять Аякс, отчаянно краснея. Он хочет повернуться к Чжунли лицом, но тот его останавливает, крепче прижимая к себе сзади.       — Правда? Мне казалось, тебе очень хочется, — Чжунли убирает длинные волосы Аякса в сторону, открывая доступ к его шее. — Чтобы я вогнал в тебя свой узел. М-м?       — Я просто не знал… — он издаёт неловкий смешок, но больше вырываться не спешит — руки Чжунли, поглаживающие его по талии и бёдрам… успокаивали и разжигали хаос внутри одновременно.       — Хотел бы выносить моих детей? — Чжунли издаёт тихий рык, и у Аякса подкашиваются колени. Запах альфы, ставший ещё более густым и пленяющим, заставляет его буквально течь. Он уже отчётливо ощутил, как стало влажно меж бёдер.       — Д-да, — Аякса вырывают из этого транса тем, что переворачивают лицом к себе. — Что?..       Взгляд Чжунли тёмный, глубокий. Он проводит пальцами по его щеке и чуть наклоняется; его глаза теплеют.       — Очень сильно хочу поцеловать тебя. Я могу? — он утыкается лбом в лоб, и Аякс расплывается в счастливой улыбке.       — Можете.       Чжунли целует его со всей нежностью и осторожностью, обнимая за плечи и запуская руку в волосы; губы Аякса податливые, влажные и по-сладкому мягкие.       Дракон аккуратно подталкивает Аякса к спальному месту, не отрываясь; ведёт его и усаживает на подстилку, нависая над ним.       — Переживаешь? — Чжунли распахивает рубашку Аякса и ведёт ладонью по его груди.       — Нет. Я никогда ничего не боюсь, — чистая правда. Аякс храбрится, улыбаясь и всем своим видом бросая вызов. Грудь колесом, щёки красные, дышит сбито — но подбородок задирает и хвостами из стороны в сторону ведёт.       — Говори, чуть что не понравится, — Чжунли массирует большим пальцем набухший розовый сосок Аякса, а языком проводит к впадинке ключиц.       Аякс угукает, запрокидывая голову назад. Касаний Чжунли было одновременно до жути мало и до ужаса много.       — Ты течешь, дорогой, — Чжунли медленно стаскивает с него хакама, помогая приподнять бёдра. — Нетерпеливый.       — Я знаю, — надрывно отвечает тот, рефлекторно сводя ноги вместе.       — Тебя так заводит мысль о том, чтобы принять мой узел в себя? — Чжунли обхватывает его лицо обеими руками для поцелуя. В этот раз он получается куда более развязным и мокрым, и Аякс не сдерживает глухого мычания губы в губы. — Какой отзывчивый. Как проходили твои предыдущие течки?       — Из-за постоянного присутствия альфы рядом мне приходилось ублажать себя наедине, — признаётся Аякс, прижав уши к голове. — Когда я сбегал в течку из храма, то просто прятался где-то и спал, пока не перестанет болеть живот… Или пока испуганная Яэ меня не находила.       — Очень жестоко было забирать тебя, — Чжунли целует Аякса в обе щёки и переходит на плечи, укрытые редкими веснушками. — Но с другой стороны она помогала тебе почувствовать себя в безопасности. Теперь в этом нужды нет, — он гладит его по подбородку большим пальцем, мягко проводит им по ещё влажным от слюны губам. — Я буду рядом. Особенно когда ты по-настоящему захочешь выносить моих детей, — Чжунли опускает ладонь на его живот и затем слабо сжимает бока, вырывая из Аякса новый громкий вздох.       — Я… Хорошо, — Аякс слабо улыбается, подставляясь под чужую ладонь, поглаживающую его по волосам.       — Покажешь мне, что ты делал, или мне самому всё сделать?       Аякс кусает губы, не зная, что выбрать.       — Давайте Вы сами.       Чжунли более чем рад такому ответу. Он опускает Аякса на подстилку полностью, оставляя на нём одну лишь белоснежную рубашку: та слишком красиво контрастирует с его рыжими волосами, порозовевшими щеками и следами от настойчивых поцелуев.       Чжунли оставляет укус ближе к бёдрам, и этого достаточно, чтобы Аякс отчаянно вскинулся и промычал, а на подстилку закапало ещё больше прозрачной смазки.       — Чжунли-и, — Аякс не знает, куда деть руки, поэтому прикрывает ими лицо и хватается за свои лисьи уши.       — Я хочу тебя вылизать, — Дракон оставляет смазанные поцелуи на его талии, разводит ноги шире и спускается меж бёдер, подбирая смазку на пальцы и растирая подушечками. — Перевернёшься на живот?       Аякс протяжно выдыхает и активно кивает головой. Коленно-локтевая ощущается не менее открыто, но теперь ему хотя бы не нужно думать о том, куда деть руки.       И думать вообще. Потому что широкий горячий язык меж ягодиц и последующий болящий укус прямо в мягкое местечко вышибают все мысли из головы.       Чжунли крепко держит его за бёдра, чтобы не ёрзал; проникает языком глубже внутрь и раздвигает податливые стенки.       Аякс громко и отчаянно рычит, уткнувшись лицом в локоть. Хвосты живут своей жизнью, дрожат и ходят со стороны в сторону, пока Чжунли крепко не обхватывает их у основания.       — Дорогой, пожалуйста, держи свои хвостики при себе. Они меня щекочут, — добродушно произносит он, будто бы говорит об обыденных вещах. Но заметив, что даже без дополнительной стимуляции внизу Аякс остаётся напряжённым и истекающим, Чжунли на пробу сжимает хвосты ещё крепче.       Из горла Аякса вырывается постыдный писк.       Чжунли задирает его рубашку, оголяя спину, и склоняется, целуя поясницу и не отрывая руки от хвостов. Свободную руку он заводит вниз, к мокрому отверстию, вводит сразу два пальца и мягко надавливает. Аякс поддаётся и хнычет громче, дёргая бёдрами навстречу пальцам. Чжунли просить не нужно: он и так все понимает, начиная медленно двигать рукой.       Он не удерживается от взгляда вниз, чтобы насладиться тем, как исчезают и появляются его пальцы в Аяксе, не перестающем течь и просить о большем.       — Чжунли, прошу, — высоко тянет он, выгибаясь в пояснице. Тот ускоряет движение руки, и только стоит ему добавить ещё один палец — Аякс кончает, громко простонав.       — Молодчинка, хороший лис, любимый, — шепчет Чжунли, оставляя поцелуи на его ягодицах и поглаживая по спине. У Аякса — уши прижаты к голове, руки подрагивают, но улыбка по лицу расползается довольная.       Он переворачивается на спину, избавляясь от послеоргазменной усталости. Но молодой организм — удивительная вещь, особенно — в течке, поэтому Аякс через несколько минут снова лежит краснеющий и жующий свои губы.       — Ты что-то задумал, — констатирует факт Чжунли, опускаясь к нему и обнимая поперёк талии.       — Так и есть, — честно отвечает лис. — Я… Как Вы думаете, смог бы я… Я не совсем уверен в том, как проводят течки или гон партнёры. Мне кажется, мне было бы лучше, если бы мы…       — Если бы мы что? — Чжунли улыбается.       Аякса снова ведёт от его запаха. Казалось, что тот делает это нарочно. О, хотя нет, он уверен — альфа нарочно действует на него вот так — возбуждающе и успокаивающе одновременно.       — Если бы у меня получилось принять Вас в себя по-настоящему.       — Если тебе сильно хочется, мы попробуем, — Чжунли ласково гладит его по щеке. — В течку всегда проще. Но обещай, что ты обязательно скажешь, если будет дискомфортно.       Чжунли поднимается на локти, но Аякс внезапно перехватывает его руку.       — Стойте! — Аякс отводит взгляд, но руку не отпускает. Он тяжело сглатывает и выдыхает перед тем, как продолжить. — Я… Я хочу держать Вас за рога в это время. Можно?       — Для тебя — всё что угодно. Особенно если ты настолько сильно желаешь, чтобы я тебя оплодотворил, любимый.       Чжунли меняет позу, впервые за всё время наконец оголяясь полностью. Аякс, до этого получавший все внимание только к себе, теперь не знает, за что и взяться. И в прямом, и в переносном смысле.       Он вылезает на бёдра Чжунли, пачкая его смазкой. Будто бы перехватывая мнимую нить инициативы, он обхватывает его шею руками и целует в губы. Пока ещё немного неловко, как умеет, но, ох, у них ещё очень и очень много времени, чтобы научиться чему угодно.       Чжунли отрывается первым, сжимая пальцы на талии Аякса и буквально впиваясь ему в шею. Оставляет на белых плечах синие и бордовые следы, зализывает и оставляет новые; Аякс крупно дрожит в его руках и отзывчиво стонет, до боли вцепляясь в плечи Чжунли ногтями.       Аякс раззадорен и разработан, и поэтому он хочет всего и сразу. Сквозь дымку возбуждения до него доходит, что можно активнее касаться партнёра, поэтому он заводит руку назад и немного неловко проводит рукой по давно стоящему члену Чжунли. Тот довольно мычит, прикрывая глаза, и это более чем нравится слышать Аяксу; он уже хочет развернуться, чтобы уделить ему больше внимания, но Чжунли его останавливает.       — Ты хотел сделать кое-что другое, — напоминает он, ухмыльнувшись.       Аякс открывает рот в беззвучном «о» и согласно кивает. Он всё ещё не совсем уверен в своих действиях, действуя скорее по наитию и концентрируясь на своих желаниях.       Желание же клокотало внутри двумя словами: принять полностью.       Аякс шипит через зубы, помогая себе рукой и осторожно насаживаясь на член Чжунли. Идёт неплохо с учётом того, что в нём уже побывали чужие пальцы и даже язык; смазки достаточно благодаря течке и копившемуся возбуждению.       Он тяжело выдыхает, морщит нос и хмурится, постепенно опускаясь. Чжунли делает усилие, чтобы не дёрнуться бёдрами навстречу, сжимает его талию до синячков и протяжно мычит, когда Аякс наконец опускается полностью.       — Хороший лисёнок, замечательный, — Чжунли целует его в мокрый лоб и запускает руку в волосы, собирая их в кулак. — Продолжай.       Аякс кивает, кусая губы. Возбуждение рокочет внутри и грозится взорваться в любой момент. Он хватается за рога Чжунли, как этого и хотел, начиная двигаться вверх-вниз. Смазка пошло хлюпает между бёдер, и Аякс надрывно стонет, пытаясь не сбиваться с ритма. Колени начинают дрожать, и опора в виде чужих рогов уже мало помогает — Аякс замедляется, сжимаясь и хныча от стимуляции. Его собственный член истекает на живот Чжунли, но не то, чтобы его волновал созданный беспорядок.       — Я могу помочь?.. — спрашивает Чжунли, перехватывая одну ладонь Аякса и целуя её. — Немного.       — Д-да, пожалуйста, — Аякс до боли прикусывает губу и вскрикивает, когда Чжунли крепко хватает его за бёдра, насаживая на себя до упора.       — Представь, как я наполню тебя, — рокочет Дракон ему на ухо, не прекращая движения. — И какой у тебя будет круглый животик, — он отнимает одну руку Аякса от себя и кладёт ему на живот, давая почувствовать ощутимые толчки.       Тот, кажется, медленно умирает от возбуждения.       Аякс утыкается лицом в грудь Чжунли и затем будто бы вслепую ищет его лицо и губы. Тот помогает ему, целуя и останавливаясь.       Чжунли оглаживает его бёдра, и лис сжимает внутри чужой член, видя звёздочки перед глазами и ощущая настоящий вулкан внизу живота.       Аякс несдержанно стонет ему в губы, когда Чжунли касается его члена и ведёт по нему. Не отрываясь от поцелуя, он дрожащими руками обхватывает его шею и кончает с громким именем Чжунли на устах.       Тот осторожно отрывает его от себя и делает несколько толчков, от которых у Аякса скапливаются слёзы в уголках глаз от сверхстимуляции. Он чувствует, как внутри него растекается горячая сперма, и раньше времени соскочить ему не дают — Чжунли останавливает его за талию и садит назад.       — Узел, — говорит он, потираясь о его щёку.       — А, точно… Хорошо, — он устало улыбается, опускаясь на грудь Чжунли полностью.       Аякс отдыхает, всё ещё ощущая приятное растяжение внутри. Он почти проваливается в лёгкую дрёму, убаюканный запахом своего альфы и двумя пережитыми оргазмами, но Чжунли приподнимает его, убирая с себя.       Теперь пустота ощущается немного странно, и от этой мысли Аякс смущается.       — Как ты себя чувствуешь? — Чжунли зачёсывает его волосы назад, заправляя за уши и поглаживая по голове. Аякс ластится к его ладони и расплывается в улыбке.       — Отлично. Намного лучше, — Аякс чмокает его руку. — Надо бы привести себя в порядок и поспать… А то я начинаю вспоминать Яэ и меня мутит.       — Ничего она не сделает, ты взрослый кицунэ, — Чжунли добродушно хмыкает. — Помыть тебя?       — Да… Можете помочь.       После необходимой уборки Чжунли располагается в пещере большим драконом — не по просьбе Аякса, но желание спать под боком читалось у него по глазам. Лис довольно залезает к нему, укрываясь своими хвостами и обхватывая хвост Чжунли.       Засыпает он совсем быстро.       В пещере он проводит ещё несколько дней. Течка прошла, обманутый организм «получил» своё, и Аякс более чем счастливый на четвёртый день выбежал оттуда, тут же зарываясь лисьей мордой в холодный снег.       Он резвится, радуясь, насколько здесь хорошее расположение выбрал Чжунли: немного деревьев, много открытого пространства и снега.       Даже подозрительно каркающие на него тэнгу не могли испортить его настроения.       — Нужно было давно сюда прийти, — говорит мокрый, дрожащий от холода, но до ужаса счастливый Аякс. Он жмурится, греясь в объятиях Чжунли и позволяя себя кутать в одежду.       — Путь сюда неблизок. Поэтому без посторонней помощи вряд ли из этого бы вышло что-то хорошее, — Чжунли гладит лиса за ушком и получает довольное тявканье. — Но в следующий раз, как захочешь, мы поднимемся сюда вдвоём обычным способом.       — Да, пожалуй. Но сначала нам предстоит… Разобраться с Мико.       — Это точно, — Чжунли вздыхает в унисон с Аяксом.       Возвращаются они в Храм лишь ближе к вечеру. Расчёт шёл на то, что Мико уже остыла за это время, а не напротив, злилась всё сильнее за каждый день отсутствия подопечного.       Но на входе Аякс внезапно вскидывается, воровато оглядываясь.       — Что случилось?..       — Я чувствую инугами! — взволнованно шепчет он, и затем подрывается и со всех ног бежит к любимому месту Яэ — статуя лисицы.       — Явился! — вопреки испугу, она лежит здесь цела-целёхонька. — Я уже думала, сбежал с концами, не попрощавшись.       Она слезает со статуи, смерявшись ростом с Аяксом. Яэ не выглядит злой, но всё равно крайне недовольна.       — Любовнички, — фырчит она, скептически оглядывая Чжунли с ног до головы. — Ты в порядке? — уже тише и более обеспокоенно спрашивает она.       — Да, — Аякс счастливо улыбается и кивает, но вдруг снова шерсть на его хвосте дыбом становится. — Я чувствую инугами здесь. Вы в порядке?.. Я очень испугался.       — Ах, это, — кажется, впервые в жизни Аякс видит её смущённой. — Старый друг пожаловал. Услышал, что некоторые Драконы здесь с лисицами шатаются… И решил узнать, как дела. Неужели я правда похожа на ту, кто будет бегать за драконом? Я считала, что выгляжу мудрой кицунэ, — хмыкает она, возвращая обычный непринуждённо-лукавый вид.       — Не буду оспаривать, — скептически щурит глаза Аякс, за что получает щелчок по лисьему уху. — Ай!       — Будешь знать, — довольно говорит она, и снова укоризненно смотрит на Чжунли. — Учти, папаша, я помогать в воспитании мелких драконо-лисиц не собираюсь. У меня тоже есть личная жизнь.       — Рано пока ещё о таком думать, — Чжунли хватает в охапку смущённого Аякса. — Не мучай бедного.       — Это кто ещё кого мучает!.. О горе мне, горе… Воспитать лисёнка прямо для загребущих драконьих лап, — трагично декламирует она, разворачиваясь и манерно прикладывая руку ко лбу. — Думаю, я как-нибудь это переживу, если не будет происходить никаких совокуплений прямо в моём Храме.       — Яэ! — Аякс багровеет под смешки обоих — и дракона, и хитрой кицунэ. — Мы не станем.       — Обещаю, — веселится Чжунли, не отпуская Аякса из объятий.       Времени до конца весны ещё у них очень много.       И чтобы нарушить обещание — тоже.