Темное пламя

      Июнь 2008       Райан сидел на выступе скалы на два метра ниже обрыва, свесив ноги прямо в пропасть. Перед ним раскинулся Нижний ярус его двухъярусной планеты. Леса с вкраплениями озер, три крупных города, соединенных нитями дорог, невысокая горная цепь левее и продолговатое море сверкало на самом горизонте, окруженное еще одной горной грядой с той стороны, где был конец яруса. За теми горами был такой же отвесный обрыв, как и тот, где сидел принц. Но за тем обрывом не было ничего. Только внутренний космос.       Почти девять тысяч метров — такова высота монолита, на котором располагался Верхний ярус. Целый континент, принадлежащий властителям. Впрочем, им принадлежала вся планета — ведь это они ее создали. Конечно, не Райан, а его родители.       Но безраздельно они владели только Верхним ярусом. В остальном приходилось считаться с людьми. Ну как, приходилось… Они сами так решили — считаться с ними. Другие властители так не делали — и людей, созданных ими, тоже считали своей собственностью.       Здесь, на этом личном континенте, тоже была своя горная гряда, свое море и леса. И огромный белоснежный Дворец, упирающийся в небо множеством разнокалиберных башен. Жилище властителей, защитный пункт планеты, научный центр и центр управления всеми природными процессами. Самая защищенная крепость и одновременно самое слабое место планеты, потому что от него зависело буквально все. Такова была структура всех планет, созданных этой расой людей, которые называли себя властителями.       Солнце клонилось к морю. Странная атмосфера планеты начала мерцать еще сильнее, чем обычно. Солнце наливалось красным, и скала, на которой сидел принц, начинала отсвечивать розовыми и золотистыми тонами. С боков и сзади подступала сине-зеленая тьма. И море сверкало и багровыми, и алыми, и сиреневыми, и зеленоватыми оттенками одновременно, будто разбрызгивая их в воздух над собой. Легкие облака над верхним уровнем переливались изумрудными и голубоватыми оттенками. А такие же легкие облака, проплывающие ниже принца — над Нижним ярусом, — мерцали сиреневым и оранжевым. И только одна мрачноватая туча ближе к горизонту наливалась темно-синим. Свет плясал и на темной листве кустов, которые росли рядом с местом, где сидел Райан, и это придавало листьям то синий оттенок, то изумрудно-зеленый.       В далеких городах внизу начинали загораться оранжевые, желтые и красные огоньки, и с такого расстояния казалось, что они тоже мерцают — то затухают слегка, то снова вспыхивают. На самом деле никаких перепадов электричества там не было. Это просто зыбкая, неуловимая, эфемерная примаберская атмосфера создавала такую иллюзию.       К выступу, на котором находился Райан, вела крутая лестница из неровных камней, кое-где потрескавшихся, кое-где покрытых мхом. Принц сидел так высоко на самом краю над пропастью и совершенно ничего не боялся, потому что в паре метров ниже было силовое поле, которое подхватило бы его, если бы он упал.       Правда, для того, чтобы выбраться, понадобился бы робот с веревкой. Но робот тут был, и веревка тоже на всякий случай: позади Райана стоял рыцарь в серебристых доспехах — толосс. Таких во Дворце было много — это была прислуга властителей вместо людей.       Толосс стоял совершенно неподвижно, и его доспехи тоже переливались всеми цветами радуги. Именно он принес сюда сумку-холодильник, в которой было десять бутылок пива. Такие тяжести принц таскал только на Земле. На сумке стояла миниатюрная, но очень качественная колонка, из которой негромко изливалась примаберская рок-музыка.       Позади послышался шорох, стук, и, перепрыгнув несколько ступенек, в метре от Райана приземлилась невысокая блондинка с пивом в руке:       — А вот и я! — радостно заявила она, взмахнув бутылкой.       У нее были пышные золотистые волосы чуть ниже плеч, овальное лицо со светлой кожей и четкими скулами. В темно-коричневых бровях угадывался излом, но не такой резкий и отчетливый, как у Райана. Ее лицу этот уголок придавал скорее легкий налет сексуальности, чем стервозность. Глаза глубокие, темно-синие и яркие. Темные ресницы, четко очерченный подбородок, полноватые губы. И никакого макияжа. Одета она тоже была просто — джинсы, порванные на колене, черная футболка, косуха поверх нее. И высокие шпильки, которые не мешали резво скакать по крутым ступеням.       Райан строго посмотрел на блондинку, потом демонстративно взглянул на браслет с часами, потом снова на блондинку:       — Двадцать минут. Где ты шлялась?       — Я заблудилась, — беззаботно пожала плечами она и села рядом, тоже свесив ноги в пропасть.       — Заблудилась на своей планете? — приподнял бровь Райан.       — Ну как заблудилась, — усмехнулась блондинка, — Просто ушла не в те врата. Почему-то думала, что мы в другом месте должны встретиться. Иду по лесу, пью пиво… И вдруг понимаю, что не туда иду. Ну и вот, пока я ходила туда-сюда, — небрежно взмахнула она рукой, — двадцать минут и прошло.       Это и была императрица Феалин. Создательница планеты. Вечно-молодая, веселая, часто рассеянная. На Олшевре ее считали эксцентричной. А на Примабере уже привыкли.       Райан продолжал смотреть на мать с укором.       — Да ладно тебе! — властительница по-дружески хлопнула сына по плечу, — Ну я же знаю, что ты не скучал один.       Конечно, не скучал. Но выразить недовольство-то надо. А так он уже и сам видом полюбовался, и с фанатами поделился, выложив фото у себя на странице.       Они чокнулись горлышками бутылок, Феалин глотнула пиво и вдруг с неодобрением уставилась на синюю тучу на горизонте, потом ткнула в нее пальцем с длинным сиреневым ногтем:       — Она мне не нравится. Она выглядит так, будто собирается поливать. Но насколько я помню, сейчас нигде не должно быть дождя, — властительница достала коммуникатор, чтобы проверить.       — Не должно быть, — подтвердил Райан, — Я уже сообщил в ЦУП. Ее просканировали еще до моих указаний и, судя по ее составу, она не должна поливать. Хотя действительно выглядит как-то угрожающе.       — Вот именно, — опять недовольно посмотрела на облако Феалин и начала печатать что-то в телефоне, — Она слишком большая — это может говорить о какой-то ошибке в системе, которая может дать сбой позже.       — Я уже приказал проверить систему, — кивнул Райан.       — Хорошо, — императрица перестала печатать и убрала коммуникатор в карман косухи, — Проконтролируешь?       — Конечно, — снова кивнул принц.       — Думаешь, сама рассосется? — Феалин посмотрела на тучу теперь уже задумчиво.       — Я не приказывал ее разогнать, потому что мне сказали, что она не должна поливать, — пожал плечами Райан.       — Ну ладно, посмотрим, — согласилась властительница.       Солнце спустилось ниже, по бокам планеты и сверху начали появляться звезды, пока еще бледные, мерцающие зеленоватым. Море стало искриться больше синими и изумрудными оттенками, но алые, розовые и золотистые тоже все еще оставались на воде. Леса внизу потемнели и стали казаться почти черными, но и по ним ходили зеленые и фиолетовые отблески.       — Ты была когда-нибудь в Релаксе? — спросил Райан, — Это в Москве.       — Хм, — задумалась Феалин, — Москва, Релакс…       — Пролетарка, — подсказал Райан.       — Пролетарка…. О! — лицо императрицы озарилось воспоминанием, — Это же то место, где я хожу кругами!       — Кругами? — переспросил Райан с усмешкой.       — Квадратами, — поправилась Феалин, — Это же там коридор вокруг бара?       — Точно, — кивнул Райан, удостоверившись, что она вспомнила правильный клуб.       — Я сначала вход в концертный зал не нашла, потому что начала ходить по коридору, — усмехнулась властительница, — А надо было просто идти прямо. Так что в бар я попала раньше, чем в концертный зал.       — Ну, бар ты никогда не пропустишь, — усмехнулся Райан.       — Прикольный клуб, веселый, — продолжала вспоминать Феалин, — Там еще скамейки в нишах. Когда была там в первый раз, подцепила какую-то девушку. Ни имя ее, ни лицо не помню. Но скамейку помню!       Райан рассмеялся. Императрица и парней, и девушек могла менять как перчатки. А могла на всех любовников забить и сидеть в какой-нибудь лаборатории и вылезать оттуда только по государственным делам. И то с нытьем. Хорошо, что у нее была помощница, леди Линда — такая же вечная, как и сама императрица. Ну и Райан помогал, правда неохотно. Музыка его интересовала больше.       — Года два назад я чуть завсегдатаем не стала, — усмехнулась Феалин, — Пока ты в туре по Олшевре катался, я тусовалась в Релаксе. Я так понимаю, что теперь и ты открыл для себя этот замечательный маленький клуб?       — И почему же мне пришлось открывать его для себя самостоятельно? — опять с укором посмотрел на нее Райан, — Могла бы и показать.       — Да я что-то забыла о нем, — пожала плечами Феалин.       — А ты, случаем, не видела там парня в женской одежде? — искоса с веселой улыбкой взглянул Райан на мать.       — Бледный черноволосый платный мальчик на охуенных шпильках? — ни секунды не раздумывая, уточнила властительница и хищно улыбнулась, — Видела. И не могла такое пропустить.       — То есть ты его сняла? — чуть ли не закричал Райан от удивления и восторга и расхохотался, — А можно спросить — кто кого?       — Я его, конечно, — усмехнулась Феалин и вспомнила, — Постой, ты же думал трахнуть парня? И пока не говорил, что ты это сделал.       — Да, я как раз о нем думаю, — кивнул Райан.       У них были очень откровенные отношения. И по мере взросления Райана открылись и взрослые темы для разговоров. Матери можно было рассказывать все, как лучшей подружке. А она могла и просто выслушать, и дать дельные советы.       — Рекомендую. Очень старательный мальчик. Наверное, еще опыта поднабрался за два года, — как-то мечтательно улыбнулась Феалин, — И такой сладкий — если, конечно, получится разбудить его чувственность. Это непросто, сразу скажу. Но он и без этого все сделает наилучшим образом.       — Ну, понятно, что он просто делает свою работу, — пожал плечами Райан, — Но проблема в том, что я не хочу трахать просто какое-то живое тело, пусть оно и подмахивает, и стонет, и вообще умеет доставлять удовольствие. Я же буду понимать, что это все фальшивое. А я хочу, чтобы меня тоже хотели. К тому же, я так и привык. И не представляю, как может быть по-другому, — пожал плечами музыкант.       — Да, это проблема, — согласилась Феалин, — Но я все равно думаю, что это хороший вариант, раз он тебя устраивает по внешности.       — Но есть и другая проблема, — нахмурился Райан, — Я такого насмотрелся, что мне от него противно.       И он поведал о том, что происходило на даче у Влада. Феалин морщилась и тяжело вздыхала, слушая его рассказ, хотя Райан не углублялся в детали.       — Так что я не знаю, что перевесит — возбуждение или брезгливость, — закончил Райан, — Может, у меня на него не встанет, потому что у меня перед глазами будут стоять его уродливые мужики.       — Пока не попробуешь — не узнаешь, — усмехнулась Феалин и опять вздохнула, — Жалко тебе его?       — И жалко, и мерзко, — поморщился Райан, — И ведь он сам так себя ведет. В одну минуту ему самому мерзко и больно — а в следующую он уже опять заигрывает с несколькими мужиками одновременно. И знаешь, он это делает с огоньком в глазах. Какой-то моральный и физический мазохизм, что ли… Провоцировать людей, чтобы тебя унизили и потом страдать от этого. Хотя страдает он недолго — и все начинается заново, — пожал плечами Райан, — Мне любопытно. Хочу его понять.       — А оно тебе надо? — с сомнением посмотрела на сына Феалин, — Мне теперь тоже его жалко. Но судя по тому, что ты рассказал, там такие тараканы в голове, что в них не разберешься. И вообще, думаешь он тебя к ним подпустит?       — Вряд ли, — согласился Райан, — Сам знаю, что мне не надо. Изо всех сил сдерживаюсь. Я ведь не психолог и не благотворительная организация.       — Вот именно, — кивнула Феалин, — Хотя если очень хочется — то почему бы и нет. Но я бы все-таки не советовала тебе тратить на это время. Просто трахни его уже и забудь.       — Как это сделала ты? — с полуулыбкой посмотрел Райан на мать.       Та кивнула равнодушно:       — Именно так. Хотя после той ночи я думала повторить, — припомнила властительница, — Я его видела еще несколько раз, но как-то не складывалось. А потом меня отвлекли дела, а после я потеряла интерес и к клубу, и к сексу с… кстати, напомни, как его зовут?       — Лест, — ответил Райан, — Не знаю, что это значит.       — Лест… — задумчиво повторила Феалин, — Ну да, звучит знакомо. Но в любом случае, других вариантов нет: это точно был он.       — В общем, не знаю пока, я в раздумьях, — вздохнул Райан, но потом вернулся к изначальной теме, — А он ведь не получает удовольствие от такой «работы». И все равно этим занимается. Зачем, я не понимаю?       — А кто получает удовольствие от работы? — спросила Феалин с усмешкой, — Ты много таких людей видел?       — Действительно, — засмеялся Райан, — И все равно мне его жалко и хочется как-то помочь. Но, кажется, он не хочет, чтобы ему помогали.       — Если не хочет — не помогай. Помощь без запроса на нее никогда не будет оценена по достоинству, — твердо сказала Феалин, — И опять же — а ему вообще нужна помощь? В Москве возможности устроиться на обычную работу просто валяются под ногами. Даже если он ничего не умеет, он всегда может побегать курьером. Или бумажки у метро раздавать. Или языком в колл-центре работать, а не на чьем-то члене. Если он предпочитает заработок другого рода — то это его выбор и его риски, — она пожала плечами, — Подведу итог. Трахнуть советую — он все умеет, он приятный и старательный. Но ввязываться не советую — силы и время потратишь, а результата можно и не получить.       — Ты права, — вздохнул Райан.       Они сидели еще пару часов, разговаривая обо всем на свете. Солнце окончательно скрылось под планетой, и сине-зеленая примаберская ночь вступила в свои права. Огромные изумрудные звезды пульсировали на темном небосводе — они были раза в три-четыре крупнее земных, они были действительно зелеными, и они то почти затухали, то снова вспыхивали, будто танцуя на одном месте. С этой стороны монолита появилась голубоватая Вега, на которой можно было рассмотреть моря и желто-зеленые пятна континентов. На темных деревьях и скале мерцали теперь зеленоватые и синие блики.       — Не вижу тучи, — вспомнила Феалин в конце их маленькой пьянки, всматриваясь в горизонт, на котором серебристо мерцали легкие облачка, — Действительно, сама рассосалась.       Они приказали толоссу подняться наверх и посветить им, потом поднялись сами. Переговариваясь и посмеиваясь, они пошли по узкой лесной тропинке, следуя за роботом с фонарем, до внутренних врат — эти врата перемещали отсюда километров на двести в другие врата совсем недалеко от Дворца, в ухоженной части огромного императорского сада.       Оказавшись в парке, они отправили толосса вперед, чтобы не маячил перед глазами. Тут было достаточно светло, потому что вторая луна — огромная, фосфорно-зеленая — выплыла из-за монолита и замерла в самом центре неба, словно большой по размеру, но слабенький фонарь. Она светила прямо на белый Дворец, который в ее лучах казался призрачным. И только несколько его башенок и часть первого этажа горели теплым и уютным желтоватым светом.       Феалин зацепилась сыну под руку, и они, все так же весело переговариваясь, направились домой — в этот огромный и пустынный Дворец. Люди тут были: они работали в центрах управления, в лабораториях, в охране. Но основная часть оставалась безлюдной — она предназначалась только для властителей и их роботов. Такой огромный Дворец нужен был просто для того, чтобы показать крутость другим властителям, которые любили повоевать или строить козни. Величие, размер и роскошь Дворца могли их отпугнуть.