Посредник

— Прошу, мистер Штерн. Получите и распишитесь вот здесь вот. Мартин кивнул, расписался в бланке с эмблемой Отдела Тайн, взял в руки небольшую деревянную шкатулку, украшенную резьбой и рунами. — Только будьте аккуратны, — предупредил невыразимец. — Я, конечно, понимаю, что вы — мастер темных искусств, но будьте осторожны. Его изъяли из сейфа Беллатрисы Лестрейндж, а там, помимо гоблинской, было наверчено еще полтора десятка защитных контуров. Часть мы сняли, конечно, но проклятия умножения и пылающей руки остались. — Ничего страшного, — Мартин открыл шкатулку, посмотрел на небольшую золотую чашу с эмблемой Хаффлпафф, кивнул сам себе. В свое время он немало прочитал об артефактах основателей, а потому догадывался, что «проклятия» вовсе и не проклятия как таковые. — Скажите, мистер Смит, у вас есть здесь какая-нибудь жидкость? Не наколдованная, а обычная. Вода, спирт, молоко единорога, кровь… Что угодно, лишь бы настоящее. — Что-нибудь найдем, — кивнул невыразимец. — Рассчитываете как-то обмануть проклятия? — Скорее рассчитываю восстановить то, что Темный Лорд сломал, пытаясь втиснуть в магический артефакт свой никчемный осколок. Невыразимец кивнул и принялся спешно отдавать распоряжения помощнику. Тот куда-то умчался и вскоре вернулся с бутылкой огненного виски. Мартин кивнул. — Годится. — Не совсем понимаю, мистер Штерн, — сложил руки на груди невыразимец. — Как нам поможет жидкость? — Все просто, Смит, — демонолог открыл бутылку, магией поставил кубок на стол. — Чаша Хаффлпафф, а именно ее мы, судя по всему, имеем честь лицезреть, является весьма интересным сосудом. Вы когда-нибудь слышали про Святой Грааль? — Все слышали, — кивнул невыразимец. — Некоторые даже имели честь причаститься к чашам, в которых были влиты частицы этого артефакта. А что? — Ну вот, — кивнул Мартин. — У нас в руках сейчас такая чаша. Осколок добыт Хельгой Хаффлпафф во время набега на континент и был влит в этот самый кубок. Собственно, любая жидкость, попадающая в этот кубок, преобразуется в крайне мощный жидкий магический концентрат. Питье, способное давать магические силы в той же мере, в которой концентрат философского камня мог давать силы жизненные. — Но какое отношение это имеет к нашему делу? — Материя — это очень плотная энергия, если судить с магической точки зрения, — напомнил Мартин. — Кубок — артефакт, способный освободить эту энергию и дать ей как следует трансформироваться в то, что мы называем магией. Объем разлагаемой в энергию жидкости растет, но ее плотность становится меньше. Ничего не напоминает? — Заклятие умножения? — сглотнул невыразимец. — Но почему тогда умножается сам кубок? И откуда чары пылающей руки? — А вот это уже следствие того, что Темный Лорд испоганил артефакт своим крестражем. Чары разложения материи в энергию испортились, став чарами умножения, а заклятие защиты от воров, которое должно было обжигать и не давать взять предмет в руки… — Мартин задумался. — Подозреваю, что крестраж начал тянуть на себя энергию артефакта. А она не бесконечная. Так что… — Так что чары, дабы сделать резерв, начали тянуть энергию про запас, заодно расщепляя обожженное мясо в энергию, — закончил невыразимец. — Звучит разумно. Значит, если мы уберем осколок — постепенно кубок придет в норму. — Думаю, да, — Мартин коснулся кубка камнем душ, тот мгновенно почернел, всасывая в себя часть души Темного Лорда. — Ну вот, теперь можно проверять. Для ускорения процесса попробуем сразу налить сюда виски… Эксперимент удался. Стоило Мартину налить алкоголя до половины, как запустилась реакция. Виски, казалось, закипел. По поверхности пошли пузырьки, жидкость забурлила, постепенно становясь все более прозрачной. Запах алкогольных паров наполнил помещение. Невыразимец уставился на демонолога. Тот хмыкнул. — Ну, а что вы хотели? Разложение материи — экзотермическая реакция. Выброс энергии огромный, полностью оставшаяся жидкость эту энергию поглотить не в состоянии, а потому ее остатки ищут себе выход. Часть поглощают накопители в чарах кубка, часть уходит на нагрев жидкости, еще часть — уходит в пространство вокруг. Тем временем процесс закончился. Кипящий виски стал почти прозрачным, над жидкостью плясали магические искорки. Мартин прислушался к ощущениям, кивнул. — Все правильно. Я был прав. Сейчас чары насытятся за счет тепла — и можно будет отдать артефакт в Хогвартс. Меч Гриффиндора уже выставлен на всеобщее обозрение, диадему Равенкло мы тоже нашли, равно как и медальон Слизерина, хотя их еще не очистили и не разобрались с их магией, а потому выставлять их на всеобщее обозрение пока не решились. Так что остался последний артефакт Основателей. Уверен, Министерство заработает несколько очков в глазах граждан, если обнаружит, отреставрирует и вернет Хогвартсу артефакт Основательницы. — Отличная мысль, — прокомментировал вошедший в помещение Фадж. — Мартин, вы здесь закончили? — Почти, министр, — демонолог положил на стол камень душ, затем вытащил из сумки еще три. — Итак, что мы сейчас имеем… Медальон, Диадема, Чаша, Поттер. Еще один уже уничтожен Поттером два года назад. Остались всего один или два. Плюс сам Темный Лорд, разумеется. — Один из них, вероятно, змея, — задумался невыразимец. — Если Темный Лорд настолько безумен, что смог поместить осколок души в одно живое существо, то повторить эксперимент на собственном фамильяре было бы для него нормальным явлением. — Мои… М-м-м… Слуги, — подобрал выражение демонолог. — Да, мои слуги уже занялись этим вопросом. Самое позднее — через три дня мы получим в свои руки еще один крестраж. Впрочем… Это уже не так существенно. — Почему? — насторожился Фадж. — Все просто, министр, — демонолог кивнул на крестражи. — Большая часть его души — здесь. Перед нами. Прямо сейчас. Мы можем вызвать его сюда. Или уничтожить эти части, чем здорово его ослабим и, одновременно, лишим его большей части здравомыслия. Скверная перспектива, как по мне. Бороться со здравомыслящим человеком… Ладно, со здравомыслящим существом. С ним бороться хотя бы реально, действия можно попытаться спрогнозировать, предугадать. А вот с полностью поехавшим психом воевать — дураков нет. — Да уж, — поежился Фадж. — Не воодушевляет. И что вы предлагаете, Мартин? — Я? — Мартин хмыкнул. — Я пока предлагаю оставить все как есть. — То есть? — нахмурился Фадж. — Оставить опасного террориста на произвол судьбы? И не реагировать? — Ну, не совсем «не реагировать», но почти, — кивнул Мартин. — Я вам оставлю один из крестражей и сделаю небольшой транслятор. С его помощью любой нормальный волшебник сможет считать с камня душ информацию из сознания Волан-де-Морта. Поставьте туда двух дежурных из числа доверенных авроров — и ведите круглосуточный контроль души Волан-де-Морта. Выследите, где он чаще всего бывает один — и закажите его, как нежить, чернокнижнику. Все. Вопрос решен. — Логично… — И сами чисты останемся, — кивнул Фадж. — Вот только оплата… Тот же Штейнбах возьмет немало… — Подумайте о том, сколько придется заплатить потом за реставрацию магических кварталов и реабилитацию пострадавших, если Темный Лорд, все же, каким-то чудом вскарабкается на трон — и сумма уже не будет казаться столь крупной. — А ты не возьмешься? — спросил невыразимец. — Увольте, — покачал головой Мартин. — Темный Лорд — нежить. Напитанная демонической энергией, но нежить. А заниматься нежитью должен профессионал. Я и так уже влез не в свое дело… — Что, цеховая солидарность темных волшебников взыграла? — Нет, Корнелиус, — ответил вместо Мартина невыразимец. — Мартин прав. Каждый должен заниматься своим делом.

***

Бэгмен нервно дернул плечом и вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло, как тогда, на Кубке мира, и произнес: Сонорус! — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам. — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз… два… три! Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. Флер тут же наколдовала себе чары головного пузыря — и сиганула в ледяную воду. Мартин поморщился, глядя на это. В ледяное озеро. В феврале. В одном легком купальнике. Даже без согревающих чар. И как она вообще на дно не пошла от холода — судороги, переохлаждение там… Сомнительно, что такая нежная натура, как Флер, занимается моржеванием, а значит сегодня у мадам Помфри добавится работы… Вторым пошел Крам. Этот подготовился несколько лучше — по крайней мере, нормальный гидрокостюм он себе нашел. И перед тем, как нырнуть, наложил на себя чары согрева и дыхания. А заодно и заклинанием призвал себе что-то среднее между гарпуном и арбалетом, запасные болты и нож. Запасливый малый, однако… Впрочем, Мартин считал, что и сам бы, если бы пришлось лезть к русалкам, взял нечто подобное. Или просто договорился бы с водяным в озере — все же, с духами всегда можно договориться, пусть они и не демоны. Наконец, третьим пошел Диггори. Мартин довольно улыбнулся, глядя, как Хаффлпаффец не лезет в ледяную воду сразу, а сначала создает себе что-то вроде плота из куска помоста, с которого стартовали Чемпионы. Сделал он это, кстати, под воодушевленные крики толпы — еще бы, хоть какое-то развлечение, все не час на воду пялиться в ожидании. — Ты не выглядишь удивленным, — прокомментировала Тонкс, поигрывая бокалом вина. — Все трое прекрасно знали, что будет смыслом задания. Так что неудивительно, что они подготовились, пусть и каждый в меру своего разумения. Хорошо хоть, что обошлись без заложников, как предлагал Бэгмен. — За здравомыслие? — предложила Тонкс. — С тобой — только брудершафт. — Мартин… Если ты ищешь повод меня поцеловать — можешь не придумывать лишнего. В конце концов, мы не второкурсники. Впрочем, о чем я? Не зря же говорят, что первые сорок лет детства — самые трудные в жизни мальчиков… Мартин с Нимфадорой скрестили руки, сделали по глотку ежевичного вина, с большим удовольствием поцеловались, вызвав удивленное присвистывание соседей по VIP-ложе, неодобрительные взгляды некоторых магов-консерваторов (поголовно — чопорных старых пней в возрасте от семидесяти до «столько не живут»), нервное облизывание губ у журналисток и нездоровую возню у волшебника-фотографа из «Пророка». Впрочем, одного только взгляда демонолога хватило, чтобы последний быстро сменил вектор мыслей и «случайно» запорол ценнейший негатив. — Как думаешь, кто выиграет? — спросила Тонкс. — По времени и сообразительности — Диггори. По красочности и подготовке — все шансы у Крама. — Но не у Флер? — Но не у Флер, — кивнул демонолог. — Она без подготовки нырнула в озеро. До первых гриндилоу, которые частыми атаками рискуют снять с нашей певчей птички не только воздушный пузырь, но белокурую головушку. А дальше — все, приплыли. — Но она же не умрет? — сглотнула Тонкс. — Если не совсем дура и если не растеряется — не умрет. В худшем случае, быстро переквалифицируется из вейлы в утопленницу или русалку, — поймав взгляд девушки, Мартин, впрочем, перестал ломать комедию. — Шучу… Ничего ей не будет, максимум что — надо будет кому-то ее подобрать у берега. — Ну и шуточки у тебя… — Тяжелое детство, березовый сок с мякотью. Тонкс, вообразив себе такое, тихонько захихикала, отсалютовала своему парню бокалом, сделала глоток вина. — Ним? — Да-а? — чуть протягивая слова, спросила метаморфиня. — А какие у тебя планы на конец марта? — Зовешь в отпуск на пасхальные? — тут же прищурилась девушка. — Почти, — кивнул Мартин. — Хочу тебя и Гарри с Гермионой познакомить кое с кем из сильных мира сего. Тонкс все же подавилась вином. Закашляла, но, надо воздать ей должное, смогла удержаться и не обляпаться. Кое-как откашлявшись, она посмотрела на Мартина совсем другим взглядом. — Не знала, что ты любишь посещать политические приемы… — А кто сказал, что я о политиках? Теперь уже Тонкс смотрела на него с некоторым непониманием. — Но тогда… Ты же сказал, что речь о знакомстве с сильными мира… Я думала, речь о каком-то влиятельном политике. — Ну, в некоторой степени, наш хозяин — политик божественных масштабов, — Мартин криво усмехнулся. — Но могу тебя уверить — встреча с ним не только не будет скучной, но и будет весьма важной для всех и каждого. — Искуситель, — фыркнула Нимфадора. — Пообещай только, что мне не придется там исполнять книксен перед каким-нибудь «д`евнейшим и бла-а-роднейшим» старым пнем, которому, кроме родословной, и похвалиться нечем. — О, уверяю — этого не будет. — Тогда — пойду, — решительно кивнула Тонкс. — А кто хозяин, кстати? Мартин вместо ответа достал из внутреннего кармана куртки небольшой лист черного пергамента. На нем сияющими красными чернилами размашистым почерком было выведено:

«ПРИГЛАШЕНИЕ»

Его Темнейшество мессир Воланд желают подателю сего добрейшего здравия и сияния звезд на пути. Любезнейше приглашаем подателя сего, Мартина Штерна, на ежегодный традиционный бал, который состоится во граде Льва, в резиденции Его Темнейшества двадцатого марта сего года. Форма одеяний — парадная, с регалиями, ежели таковые имеются. Подателю сего мессир предписывает явиться в компании спутницы, а также верного ученика, ежели таковые имеются. Ученику также допускается явиться в компании своей спутницы.

Бегемот