Глава 1:1
23 декабря 2022 г. в 15:45
ноябрь 2000 г.
Чимин впервые встречает Юнги в детском саду.
Ветренно. Легкий нью-йоркский холод витает в воздухе, обещая суровую зиму, но Чимин не возражает. Он любит холод, любит то, что сможет носить свои разноцветные варежки и шапки и шарфики, особенно широкие, когда его папа говорит, что он похож на маленького снеговика, и как сильно он любит кутаться, как только осенние листья сменяются на снежинки.
Он сидит в классе, болтая своими маленькими ножками, и с осуждающим неодобрением наблюдает, как некоторые из его одноклассников входят, всхлипывая. Он никогда не плакал, когда его подвозили родители, ни сегодня, ни когда-либо. Ему нравится думать, что он большой мальчик, и, вероятно, поэтому он ни с кем здесь не ладит и не знает, должно ли ему быть легко от этого или нет, что никто не хочет с ним разговаривать по какой-то причине.
Он хочет друзей; не то чтобы ему нравилось проводить время в одиночестве или ему особенно нравилось сидеть одному два месяца в учебном году — его первый — он просто не хочет дружить с плаксами. И они, видимо, тоже не хотят с ним дружить, как бы ни старался их учитель заставить их играть или сидеть с Чимином, ну да ладно.
Всё в порядке, думает он, всё не так уж и плохо.
Кое-что происходит в тот день, когда у него начинается один из приступов одиночества, и он слегка скучает по маме. Они делают задания по математике, и Чимин гордится тем, что справился с этим, когда учитель прочищает горло и обращает их внимание на дверной проём класса.
Там стоит мальчик, и Чимин смотрит на него с равной долей восхищения и скептицизма. Он почти уверен, что это не один из его одноклассников, потому что выглядит старше их всех, его лицо скрыто под огромной копной тёмных волос, он пристально смотрит на свои кроссовки.
— Входи, дорогой, — тихо говорит учительница, подходя к нему. Она пытается взять его руку в свою, но он резко отдёргивает её и прячет за спину.
Чимин поднимает брови, он никогда не видел, чтобы дети отказывались от утешения в первый же день. Или то, что он предполагает, что это его первый день. Где его родители?
Он решает, что мальчик, должно быть, слишком взрослый для этого.
— Ладно, как хочешь, милый, — улыбается учитель, но даже Чимин может сказать, что это немного натянуто.
Он не понимает взрослых.
— Класс, — она снова поворачивается к ним с улыбкой на лице. — Сегодня мы приветствуем нового друга, тепло примите его, хорошо? Он только что переехал сюда издалека, так что убедитесь, что он будет чувствовать себя хорошо. Назови им своё имя, дорогой, — добавляет она мальчику, который впервые поднимает глаза, на его лице нет нервозности; у него копна вьющихся каштановых волос, и он похож на всех кузенов Чимина одновременно. Он поражён.
— Мин Юнги, — тихо говорит Юнги, как будто он не уверен, стоит ли говорить это, но выглядит при этом круто.
— Ну, Юнги, — снова улыбается учитель, и Чимину хочется, чтобы она перестала быть такой взрослой. — Надеюсь, ты прекрасно проведёшь время с нами. Позволь мне найти тебе место, — она осматривает класс, прежде чем её взгляд останавливается на Чимине и загорается тем, что он читает как надежду; он ненавидит это.
— Почему бы тебе не сесть с Чимином? Я уверена, что ему понравится твоя компания, — никогда ещё Чимин не был так оскорблён за все свои 5 лет. — Чимин, не поднимешь ли ты руку?
Мальчик поменьше в любом случае неуверенно поднимает ладонь в воздух, странно нервничая, когда Юнги смотрит прямо на него, прежде чем испустить что-то похожее на вздох и подойти к нему, сжимая руками маленький рюкзак на плечах.
Чимин не уверен, стоит ли ему что-то сказать более высокому парню, когда тот плюхается на стул рядом с ним. Он странно напуган. А может, он просто стесняется. И это странно, потому что Чимин никогда не был застенчивым.
Он обрёл голос через десять минут после того, как учитель дал Юнги его собственный лист по математике и объяснил всем, как она считает, секретным тоном, что Юнги только что переехал из Южной Кореи и должен повторять год или два из-за своего английского. (Чимин не понимает, что значит «английские проблемы». Он также не понимает, почему все смеются.)
— Я Чимин, — выпаливает он, возможно, слишком быстро, потому что тишина убивает его.
Юнги смотрит на него, и Чимин не понимает, как пятилетний ребенок может выглядеть таким скучающим.
— Я Мин Юнги, — его слова рассчитаны, как будто он должен их помнить. Чимин не знает, что сказать, и ему это ненавистно, поэтому он улыбается и делает вид, что в словах Юнги нет акцента.
— Твой английский действительно хорош!
Глаза Юнги расширяются, а уголки его губ почти изгибаются. Почти.
— Спасибо.
Он возвращается к своей математике, и Чимин жуёт кончик своего карандаша. Никто не сидел с ним давным-давно, с тех пор как он пошёл в школу. Это вершина его образовательной карьеры. Он не хочет её портить.
— Ты очень высокий для пятилетнего ребёнка!
Карандаш Юнги останавливается на его странице, на краю которой написано «три». Он выглядит немного сбитым с толку, когда смотрит на Чимина.
— Я... Мне 7.
— О, — Чимин делает паузу, задаваясь вопросом, как он пропустил это. — Мне 5 лет.
— Ладно, — Юнги возвращается к своему рабочему листу, и младший мальчик кусает губы, оставляя место для размышлений о своей катастрофе разговора, улетающего, когда учитель дает им листы с рисунками, и на этом всё заканчивается.
Поведение Юнги физически меняется во время урока музыки, и, хотя он был застенчивым и замкнутым в течение первой половины дня, он расслабляется и играет на пианино с огромным энтузиазмом, который Чимин только воображает, что чувствует во время просмотра телевизора. И старший мальчик действительно хорош.
Чимин не понимает острой потребности в одобрении, которая воспламеняет его крошечное тело. Юнги должен понравиться ему. Он должен. Он классный.
Когда Чимин забирается в школьный автобус в конце дня, его взгляд сразу же устремляется в угол автобуса, который выглядит по-другому. Юнги там. Настоящий Юнги.
Он выглядит скучающим и брошенным. Чимину это не нравится.
Он садится на сиденье рядом со старшим мальчиком, прежде чем соображает, что делает.
Юнги выглядит немного встревоженным, но расслабляется, когда Чимин стреляет в него зубастой улыбкой, а выражение лица снова превращается в ничто. Чимин хочет заставить его улыбнуться.
— Привет! Я в твоём классе!
— Я знаю, кто ты, — почти осторожно говорит Юнги тем же тоном, что заставляет Чимина задуматься, не боится ли он чего-то.
— Я тоже знаю, кто ты! — вместо этого он сияет, гордясь, когда старший мальчик чуть-чуть улыбается. Чимин не знает, о чём ещё его спросить. Его не волнует, почему Юнги переехал сюда из Южной Кореи — Чимин был там всего один раз, когда ему было 3 с половиной, навестить бабушку. Он ненавидел большую часть этого и не помнил тех частей, которых не помнил — или присоединился к ним через два месяца после начала учебного года. Его мама сказала ему не совать нос после того инцидента с двоюродным братом четыре месяца назад.
Вместо этого он просто протягивает руки, одетые в свои любимые зелёные варежки ручной вязки.
— Тебе нравится?
Юнги смотрит на них, потом снова на Чимина.
— У тебя красивые перчатки.
Улыбка Чимина угрожает расколоться на его лице.
— Я принесу тебе! У меня есть ещё! Вот, — он высовывает язык и берет руку Юнги в свою, полностью игнорируя, как мальчик издаёт удивлённый звук и пытается отдернуть её. Вместо этого Чимин кладёт свою ладонь на ладонь старшего мальчика, чтобы измерить их руки. Они одного размера. Чимин так взволнован.
— Я принесу тебе завтра! Мы будем похожи!
Юнги выглядит слегка встревоженным, когда медленно кивает, но мило, как мама Чимина, когда он отлично рисует. Он считает, что всё в порядке.
Он не знает, что ещё сказать Юнги, поэтому откидывается на спинку кресла и всю дорогу домой смотрит на мальчика, пытаясь запомнить его лицо. Его волосы несильно вьющиеся, и у него действительно красивые глаза, хотя он всё время смотрит в окно.
Когда Чимин двигается, чтобы выйти, Юнги делает то же самое, и младший поворачивается, чтобы посмотреть на него так быстро, что у него начинает болеть шея.
— Где ты живёшь? — спрашивает он, пока они шаркают по проходу, и снова видит встревоженное лицо Юнги. Чимин хотел бы улыбаться так же много.
— Гм, — они выходят из автобуса, останавливаясь посреди дороги. — Я живу… там, — осторожно указывает старший мальчик на дверь рядом с дверью Чимина.
Чимин не знает, шутит он или нет.
— Я живу здесь! — говорит он с растущим волнением, указывая на свою дверь. Юнги выглядит так, будто сдался.
В какой-то момент они начали шаркать по дороге к своим домам, и вдруг до Чимина дошло.
— Тот большой грузовик, который приехал три дня назад. Это был ты! — он обвиняющее указывает крошечным пальчиком на Юнги, лично обиженный тем, что не знал об этом.
— Гм, — говорит Юнги, как будто то, что сказал Чимин, полностью перечеркнуло его существование, и решил поспешно постучать в его дверь. Младший мальчик фыркает и дуется. Он просто хочет, чтобы Юнги любил его.
Его мать подходит к двери раньше Юнги, и он улыбается ей.
— Мама, посмотри! У меня появился друг! — он пропускает приветствия и оживлённо указывает на Юнги, который похож на оленя, пойманного в свете фар. Мама Чимина следует за его пальцем и тепло улыбается.
— Привет. Как ты, милый?
Юнги неловко улыбается и врывается в полуоткрытую дверь, не отвечая, и Чимин улыбается.
— Он такой глупенький, — счастливо вздыхает он и протискивается мимо мамы, стаскивая школьные туфли и делая вид, что озадаченного выражения на её лице не существует.
— Мне нужно, чтобы Юнги нравился мне, — объявляет он за ужином, и его родители поворачиваются, чтобы посмотреть на него.
— Кто это, милый? — спрашивает его мама, звуча немного раздражённо, и Чимин дуется; почему все так делают?
— Мой новый друг! Соседский мальчик! — говорит он немного раздражённо, скрестив руки на груди. — Он должен мне нравиться.
— О, Мины? Сегодня разговаривал с отцом. Приятные люди. Они тоже корейцы, — говорит его отец, полностью игнорируя Чимина, больше обращаясь к маме, чем к нему, и Чимин смотрит между ними с опасно огромной надутой губой. В его голове внезапно загорается лампочка, и он яростно кусает свою курицу.
— Мама, отведи меня к ним домой.
— Сейчас 8 вечера, Чимини, тебе завтра в школу, — пытается рассуждать она, но Чимин дуется.
— Ненадолго! Я должен кое-что дать Юнги. Мы можем? Пожалуйста, пожалуйста? — он дуется ещё немного, прежде чем его мама сдаётся. Его отец прячет улыбку за вилкой, и Чимин сияет. Он любит заставлять людей улыбаться.
Мама Юнги открывает дверь, и Чимин улыбается ей.
— Здравствуйте! Юнги здесь? — вежливо спрашивает он, как его учили, пряча подарок за спиной. Женщина тепло улыбается ему, а затем его маме. Чимин терпеливо ждёт, пока она объяснит его ситуацию, но он не понимает, почему мама Юнги не знает, что они ходят в одну школу.
В какой-то момент они оказались в гостиной, и его мама и мама Юнги полностью перешли на корейский язык. Чимин улавливает отрывки, которые он может понять, но ему всё равно, он просто хочет увидеть Юнги.
Когда он, наконец спускается по лестнице, сердце Чимина разрывается от счастья. Он выглядит круто даже в потрёпанной пижаме Бэтмена.
— Юнги-я, подойди, поздоровайся, — окликает мать Юнги по-корейски, и Чимин сияет, бросаясь вперёд.
— Привет! Я скучал по тебе!
Юнги смотрит между их мамами и Чимином, а затем слегка улыбается.
— Привет.
Чимин сияет, ненадолго бросаясь в оживленные объятия, от которых Юнги пищит.
— Я принёс тебе перчатки, так что мы похожи! Ты ведь помнишь?
— Да. Я помню, — говорит Юнги, и Чимин понимает, что снова слишком много думает. Он не понимает этого, поэтому отстраняется от объятий и суёт зелёные варежки в лицо старшего мальчика, улыбаясь слишком широко для его лица.
— Юнги-я, скажи спасибо, — говорит мать Юнги, улыбаясь, отражая поклоны Чимина и Юнги, глаза немного расширены.
— Спасибо, Чимин, — он крепко сжимает перчатки, задумчиво смотрит на маму Чимина и снова кланяется. — Спасибо, — повторяет он, на этот раз по-корейски.
Чимин невероятно горд, когда его мама думает, что Юнги «такой милашка».
— Разве Юнги не милый? — Чимин улыбается своей маме, когда той ночью она укладывает его в постель, прижимая к груди его любимого плюшевого мишку. Он прекрасно провёл время. Мама Юнги сказала Юнги показать ему его комнату, и это самая крутая вещь, которую Чимин видел за долгое время.
— Он очень милый, — соглашается его мама, улыбаясь. — Мы должны назначить вам двоим прогулку в ближайшее время, — задумчиво добавляет она, и дразнящая улыбка расползается по её лицу, когда Чимин почти выпрыгивает из собственного тела.
— Да! Да, пожалуйста, да, да, — он подпрыгивает на своём одеяле, выставляя напоказ щенячьи глазки.
Кажется, они работают. Или нет. Чимин больше не может сказать точно.
Это не имеет значения, потому что с тех пор в жизни Чимина как будто плавный эффект домино. Одна игровая прогулка приводит к двум, а затем к трём, а потом его родители всё время ходят в дом Минов, и они довольно часто бывают у Чимина, и младший мальчик в восторге от этого. Юнги всё ещё немного встревожен тем, что иногда делает Чимин, но его мама объясняет, что это, вероятно, основной эффект переезда издалека. В любом случае, старший мальчик разговаривает с Чимином гораздо больше, в классе и вообще, корейский инстинктивно берёт верх, когда у него заканчиваются английские слова. Чимин пытается улучшить свой корейский ради старшего мальчика, и они обнаруживают, что подходят друг другу. Чимин учит Юнги английскому, Юнги учит Чимина корейскому, и, насколько Чимин знает, их мамы очень этому рады.
Чимин многое узнаёт о Юнги, больше от своей мамы, которая услышала это от матери Юнги, чем от самого Юнги. Младший мальчик мог пересказывать факты во сне, сколько раз он их запоминал, отчаянно нуждаясь в одобрении Юнги. Его мама смеётся, когда он объясняет, почему он так нервничает.
— Зато так я могу чувствовать себя ближе к Юнги. Мы могли бы стать лучшими друзьями, если бы я знал о нём кое-что!
Мистер Мин получил новую работу недалеко от того места, где работает отец Чимина, и поэтому они переехали из Тэгу. Это также причина, по которой их отцы теперь хорошие друзья. Чимин понятия не имеет, где Тэгу, но если Юнги оттуда, должно быть круто.
Юнги говорит по-английски не очень хорошо, поэтому ему пришлось повторить начальные слова. Чимин настаивает на том, что Юнги достаточно хорошо его понимает, пока его отец мягко не объясняет, что Юнги с трудом читает по-английски, и его нужно учить основам. Пытаясь быть вдумчивым, теперь их игровое время состоят из часа чтения, когда Чимин учит Юнги, как читать из его старых учебников для дошкольников, как будто учитель уже недостаточно хорошо справляется со своей работой. Юнги иногда выглядит обиженным, но всё равно позволяет Чимину это сделать.
В свою очередь, Юнги учит Чимина писать по-корейски, и это сложно, это так сложно, но он делает это, потому что старший мальчик всегда улыбается ему, когда он делает это правильно, и ему это нравится.
Первое, что Юнги пишет на идеальном английском — это имя Чимина.
Первое, что Чимин пишет на идеальном корейском — это имя Юнги.
Декабрь 2000 г.
Сегодня канун Нового года, и Паки пришли к Минам на новогоднюю вечеринку. Это небольшое дело, их всего шестеро, и есть еда и напитки, но Чимин благодарен за то, что проводит время со своим новым лучшим другом. Юнги не выглядит таким осторожным, как месяц назад, и младший мальчик так благодарен, что у него есть с кем поиграть и поговорить во время перемены и всё время рядом.
Они вместе сидят на диване и смотрят мультфильмы, пока их родители болтают о бессмысленных взрослых вещах где-то на кухне. Чимин смотрит в телевизор, а затем на Юнги, который устроился на подушках, прижавшись коленом к колену младшего. Тишина убивает его; он не сказал Юнги больше двух слов с тех пор, как попал сюда. Ему нужно что-то сказать.
— Ты мой лучший друг, — выпаливает он, краснея, когда Юнги смотрит на него с лёгким удивлением.
— Хорошо. А ты мой, — спокойно отвечает он по-корейски, на его лице играет полуулыбка, и младший чувствует, будто с его крошечных плеч свалился какой-то груз. Жгучая потребность в одобрении Юнги, наконец, угасает.
Февраль 2001 г.
Где-то в конце февраля Чимин решает, что не сможет нормально жить без Юнги.
Был достаточно спокойный учебный день. Юнги и Чимин в классе во время перемены, потому что у старшего мальчика сразу после контрольная по чтению и письму по английскому, и он нервничает из-за этого. На самом деле, Чимин здесь просто для того, чтобы держать его за руку в последнюю минуту.
— Я не могу этого сделать, — стонет он, и Чимин сжимает его маленькую руку в своей.
— Мы читали это, Юнги, помнишь? На прошлой неделе. У тебя всё будет хорошо, — младший мальчик свирепо надувает губы, или, как он надеется, так и есть, и лицо Юнги расплывается в той милой улыбке, которую так обожает Чимин.
— Да, да, наверное, — Юнги снова пролистывает азбуку, проводя маленькой рукой по волосам. Чимин улыбается Юнги и наклоняется, чтобы ткнуться носом в холодную щёку старшего мальчика, хихикая, когда тот пищит, но всё равно расплывается в улыбке. И это то, что приводит к фактическому беспорядку, который следует.
Есть не так много людей, которых не любит Чимин, но он очень, очень не любит Тома Хэтчета.
Ему 5 лет, он немного младше Чимина, но это невозможно сказать, потому что он очень высокий. Он даже выше Юнги, что, по мнению Чимина, должно быть незаконным, ведь разве старшие не должны быть выше?
И в довершение всего, Том, кажется, страстно ненавидит Юнги. Он всегда первым высмеивает старшего мальчика, когда тот заикается при чтении или говорит что-то неправильно, и Чимину это странно; как можно ненавидеть Юнги?
В любом случае, для Чимина Том находится в другом плане существования.
Судя по всему, их жизненные планы сталкиваются, потому что Том входит со своим столь же надоедливым другом Тедди как раз в тот момент, когда Чимин хихикает в кожу Юнги и выглядит так, будто нашёл золото или спрятанный тайник с неограниченным количеством конфет. Или что-то. Чимину не особенно нравится поедающая дерьмо ухмылка на его лице, когда он идёт к ним.
— О мой Бог! Вы влюблены? — Том кажется взволнованным, но это ужасное волнение; даже Чимин может сказать.
— Уходи, — говорит Чимин, хмуря брови в том, что, как он надеется, выглядит как гнев, когда Том наклоняется к его лицу, улыбка становится почти жуткой. Его глаза прикованы к их рукам, которые всё ещё переплетены между ними.
— Боже мой, ты влюблён! — Том издает супер-снисходительный смешок, и Чимин замечает дискомфорт Юнги раньше самого Юнги.
— Я сказал, уходи! – скулит меньший мальчик. — Уходи, или я скажу мисс Саммерс.
— Ты такой ребёнок, — хихикает Том, как будто Чимин не старше его, но всё равно отступает. — Веселитесь, находясь в Лурвее, — поет он, и Тедди издает поддерживающее кудахтанье, когда они садятся на свои места, издавая звуки поцелуев, от которых Чимин морщит нос.
— Мерзко, — бормочет он, глядя на Юнги, и его лицо поникает, когда он видит, как некомфортно выглядит другой мальчик; это ломает Чимина внутри. Он ненавидит, когда Юнги что-то беспокоит. Он хочет, чтобы Юнги все время улыбался. — Что случилось?
Юнги качает головой и загадочно улыбается, как будто он не выглядел так, словно две секунды назад действительно сильно грустил. Вместо этого он пододвигает к себе свою тетрадь с азбукой и, взяв карандаш, медленно что-то нацарапывает на полях и толкает Чимину.
Чимин смотрит на Юнги большими глазами, а затем на книгу, и его сердце набухает до размеров луны, когда он читает написанное.
Спасибо за все, Пак Чимин.
Оно написано с ошибками и беспорядочно, но Чимин решает — даже заявляет, — что Юнги никуда не уйдёт из его жизни, иначе он может перестать существовать.
— Я влюблён в Юнги? – случайно спрашивает он своих родителей за ужином тем вечером, голос Тома снова и снова звенит в его голове. Его отец вскидывает голову, чтобы посмотреть на него так быстро, что Чимин почти вздрагивает.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — он задумчиво поджимает губы, играя со своей кружкой-непроливайкой. Он не понимает идеи. — Я влюблён в Юнги?
Его отец полностью игнорирует его, как обычно, и смотрит на маму.
— Видишь? — огрызается он на корейском, как будто Чимин не понимает. — Я говорил тебе, что мы должны контролировать его импульсы к Юнги, а теперь смотри!
Чимин вздрагивает, схватившись за стол, костяшки пальцев побелели. Он не понимает; они ничего ему не сказали. Его мама торопливо переводит взгляд с него на отца и кладёт руку на плечо мужа.
— Эй, только не перед Чимин-а, — говорит она, потирая плечо его отца, и Чимин просто мечтает, чтобы они говорили по-английски, чтобы он не чувствовал себя обделённым. — Он не знает, что говорит, он всего лишь ребёнок. Я поговорю с ним сегодня вечером, хорошо? Ешь свой ужин.
Его отец надменно набирает ложкой суп, но всё равно поворачивается и смотрит на Чимина.
— Кто, чёрт возьми, вбил тебе в голову эту мысль? — он звучит так безумно, что Чимин не понимает, что он сказал.
— Том Хэтчер, — его голос звучит тихо, и он с опозданием понимает, что сейчас расплачется. Он не знает. Он не плакса.
Отец вздыхает и снова полностью игнорирует его.
— Хани-а, позвони завтра в школу, — ещё одна ложка супа. Больше корейского. — Я не хочу, чтобы мой сын стал таким с этими странными мыслями в голове.
Стал каким? — недоумевает Чимин.
— А ты, — мысль вырывается у него из головы, когда отец снова обращается к нему. — Ты не любишь Юнги. Он твой друг. Никогда не бери это в голову.
Чимин тихо кивает, не совсем понимая, почему он так расстроен из-за того, что не любит Юнги.
— Что плохого в том, чтобы любить Юнги? — тихо спрашивает он свою маму, когда она укладывает его. Она делает паузу, глядя на Чимина. Он такой маленький, закутанный в два одеяла и обнимает своего плюшевого мишку.
— Что? — требует Чимин, когда она не отвечает полминуты. Она открывает рот, выглядит так, будто хочет что-то сказать, но потом снова его закрывает.
— Чимин-а, — наконец произносит она, беря Чимина за руку обеими своими. — Этот мир очень жесток. Он берёт счастье и разбивает его на миллион кусочков. Я не хочу говорить это тебе, но ты должен понять, что есть вещи, которые просто не могут случиться, хорошо?
Чимин хмурит брови, слишком много информации, которую, ему не нравится, когда её пятилетнему мозгу вбивают сразу.
— Но, — он обнимает своего мишку. — Мир не может быть таким плохим! Юнги тоже, — сияет он, и его мама выглядит так, будто заплачет.
— Чимин-а, — снова говорит она после, кажется, пяти минут пристального взгляда Чимина в лицо с выражением, которого он не понимает. — Когда ты вырастешь, ты встретишь прекрасную девушку и полюбишь ее. Ты думаешь, что любишь Юнги, потому что он твой первый друг, но то, что ты чувствуешь, — просто братская любовь. То, что ты чувствуешь ко мне и папе, тоже что-то в этом роде. Но, — она делает паузу, как будто не знает, что сказать. — Есть другой вид любви, который ты лучше поймешь, когда станешь старше, и ты влюбишься в хорошуй девушку, когда вырастешь, и тогда ты женишься на ней, как мама и папа.
Она мягко улыбается, и Чимин обдумывает это. Звучит достаточно просто, поэтому он пожимает плечами.
— Хорошо.
— Хорошо?
— Хорошо, — кивает он, устраиваясь под одеялом, пока она гладит его по волосам.
Он не понимает. Это просто, но он не понимает.
Юнги сдаёт экзамен по английскому и отдаёт должное Чимину вместе с новой парой варежек.
Чимин задается вопросом, ошибается ли его мама в том, что он любит Юнги.
Март 2001 г.
Вечеринка по случаю 8-го дня рождения Юнги — это только их семьи и большой торт.
Чимин дарит Юнги большое игрушечное пианино, потому что старший мальчик любит музыку; это очевидно. Юнги крепко обнимает Чимина, когда тот открывает коробку, и младший с энтузиазмом разрывает её.
— Спасибо, Чимин-а, — дышит он ему в ухо, и Чимин не понимает, почему он никогда не хочет, чтобы Юнги отпускал. В конце концов ему приходится, к их большому разочарованию, кажется, и Чимин не упускает из виду, как его отец пристально наблюдает за ними. Это заставляет его нервничать.
— Давайте включим!— кричит он, чтобы рассеять чувство беспокойства, и когда Юнги бормочет что-то в знак согласия, он тащит старшего мальчика в его комнату. — Не следуйте за нами, — добавляет он через плечо, когда они взбегают по лестнице. У него нет способности иметь дело со взрослыми, заставляющими его чувствовать странные вещи.
Десять минут спустя они сидят на полу в спальне Юнги, понятия не имея, что делают.
— Это так сложно, — скулит Чимин, и Юнги фыркает, просовывая кусок в отверстие в основной доске, высунув язык, сосредоточенно.
— Перестань ныть, ты такой ребёнок, — дразнит он, и Чимин возмущённо фыркает.
— Я не ребёнок!
— Тебе 5, — сухо замечает Юнги, но сразу же дарит ему свою милую улыбку, и Чимин забывает чувствовать себя оскорблённым. Он снова фыркает и берёт одну из странно выглядящих фигур.
— Я покажу тебе, какой я умный, — дуется он, размахивая приспособлением.
И случайно ударяя себя по щеке.
Юнги открывает рот, когда Чимин на мгновение оглушается от боли, прежде чем его губа начинает дрожать. Старший мальчик карабкается в сторону и торопливо гладит его по волосам.
— Нет, не плачь, всё в порядке, Чимми.
Чимин дуется, потирая больное место, его глаза наполняются слезами.
— Я ненавижу бубу.
Рука Юнги замирает в его волосах всего на секунду, прежде чем он смотрит на Чимина с яростной решимостью и наклоняется, чтобы поцеловать его в ушибленную щёку.
Чимин забывает как плакать.
Он смотрит на Юнги, когда старший мальчик отстраняется, порозовевший, и Чимин хихикает, потому что выглядит так глупо.
— Ты лучше целуй бубу. Это было в книге, — он кажется взволнованным, неловко потирая затылок. Сердце Чимина переполняется, и он оживлённо сияет, поднимаясь и целуя Юнги в щёку.
Они оба сидят в ошеломлённой тишине, прежде чем Чимин прерывает её.
— Давай поженимся, когда станем старше?
Юнги заметно вздрагивает, широко раскрыв глаза, и Чимин удивлённо наклоняет голову.
— Мама сказала, что некоторые вещи не могут случиться, но я уверен, что всё не так уж плохо. Верно? — он смотрит на старшего в поисках подтверждения, и Юнги медленно пожимает плечами.
— Хорошо.
— Хорошо? — Чимин сияет.
— Ладно, — фыркает Юнги, а затем переключается на корейский, взъерошив волосы Чимина. — Ты действительно невероятный, Пак Чимин.
Чимин никогда не расскажет родителям, что он сказал в комнате Юнги в тот день. Он не понимает, и он уверен, что они тоже не поймут.
Но весело иметь секрет с Юнги. И Юнги смотрит на него так, будто они двое знают что-то, чего не знает никто другой.
Это весело.