***
Чернильница скатилась со стола и упала на пол. Чернилами залило два поэтических сборника, один из которых назывался «Руководство автостопщика по чистке ржавых труб» Никиты Вышлевской, а другой — «Ты дюна? Ведь у тебя есть изгибы» Алехандро Нуньеса. Впрочем, испачканные книги стихов были не совсем тем, что в данный момент занимало мысли Морфея. По правде говоря, его мысли и вовсе не занимало ничего, кроме... — Не останавливайся! Стоявший на коленях Хоб поднял голову и, ухмыляясь, взглянул на него. — Я слышал что-то про «останавливайся»? — спросил он, опираясь локтем на письменный стол. Остановился он крайне неудачно, так как его божественный рот теперь находился более чем в футе от члена Морфея. — Хоб! — Мм? Тебя что-то беспокоит? Морфею очень хотелось стереть эту ухмылку с лица Хоба. Затем он вспомнил, что для Повелителя Снов, каковым он являлся, применение физического насилия было не самым подходящим вариантом, и решил, что может просто отправить любовника в Кошмар на ночь или две. В любом случае, он почти наверняка проделал бы хоть одну из этих вещей — если бы не лежал сейчас на письменном столе полностью обнажённый, распластавшись на спине и свесив с края ноги. Член был болезненно твёрдым, разум плавился от возбуждения, поэтому всё, что ему оставалось, — тяжело дышать и извиваться. Хоб провёл пальцами по внутренней стороне бедра, что лишь усугубило ситуацию. Морфей заскулил. — Перестань дразнить меня! — Ты уверен, что хочешь, чтобы я перестал? Чужая рука скользнула к ягодицам, и он задохнулся, когда пальцы мягко обвели его дырочку. — Пожалуйста... Внезапно пальцы Хоба исчезли. Морфей уже собирался вновь выразить недовольство, когда крепкие руки подхватили его под колени и прижали его ноги к груди. — Как пожелаешь. И Хоб снова накрыл его член губами, рывком погрузил тот глубоко в невероятное тепло собственного рта. Морфей закричал.***
Люсьена резко постучала в дверь позади себя. — Тихо, вы двое! — отнюдь не тихо прошипела она и вернулась к чтению книги. Из коридора до неё донёсся звук хлопающих крыльев, сопровождаемый карканьем ворона. — Хей, Люш. Она приветственно хмыкнула в ответ и перевернула страницу. Мэттью устроился у неё на плече. Сначала посмотрел на книгу, затем на свисающую с дверной ручки картонную табличку, — и наконец, озадаченный, перевёл взгляд на Люсьену. — Эм... Не могла бы ты это объяснить? — Объяснить что? Он раздражённо взъерошил перья. — Почему библиотека внезапно оказывается закрыта, а библиотекарь стоит снаружи? — Ах, ты об этом... — Она оглянулась на дверь. — Я охраняю дверь. Лорд Морфей там... занят. — Занят? — Совершенно верно. — Но что он... — Шумный вздох удовольствия, который на этот раз донёсся из библиотеки, вряд ли можно было с чем-либо спутать. — О, точно. Люсьена снова шикнула на дверь. — Значит, его парень снова нагрянул с визитом, да? — Да. — И как, чёрт возьми, из всех возможных мест они оказались именно в библиотеке? Я думал, в наличии имеется пара сотен шикарных спален... — Имеется. — Люш, пожалуйста, оторвись от чтения. Она со вздохом закрыла книгу. — Мы с лордом Морфеем обсуждали, что было бы полезно создать в библиотеке полностью оцифрованный раздел, когда появился мистер Гэдлинг. — При этих словах она воздела глаза к потолку. — На этот раз — отдаю ему должное, — он собирался оставить нас наедине с нашими дебатами, однако затем во взгляде лорда Морфея — по не зависящим от меня причинам — появилось выражение, которое я могла бы истолковать только как похоть. — В её глазах мелькнул намёк на гордость за свою впоследствии подтвердившуюся правоту. — Поэтому я незаметно удалилась. Мэттью фыркнул. — Эти двое трахаются, как кролики. Конечно, я ничего не имею против, но... им действительно нужно опробовать каждую горизонтальную поверхность в замке? — Они, вероятно, навёрстывают упущенное. В конце концов, лорд Морфей пробыл с нами всего три месяца после своего столетнего заключения. — Ладно, понимаю... Последовала короткая пауза, и Люсьена продолжила чтение. Примерно через пять минут тишины, которая прерывалась лишь отдалёнными стонами, Мэттью стало скучно. — Что читаешь? — О, ничего особенного. Просто маленькая история любви. — Дай мне посмотреть. — Он устроился пониже на плече Люсьены, заглядывая в текст. — В любом случае, мне следует начать больше чита... Кра-а?!— Он потрясённо захлопал крыльями, чуть не упав. Затем, слегка успокоившись, он вытянул шею, чтобы внимательнее посмотреть на обложку. — Ты говоришь... история любви?.. — Да. Ну, возможно, — она слегка покраснела, — в некоторых местах она становится немного напряжённой... — «Немного напряжённой»?! Чёрт возьми, этот материал более жёсткий, чем то, что я и мои приятели смотрели, когда я был мужчиной! — Дай мне передохнуть! И не делай вид, что тебе не нравится! Мэттью было нечего возразить. — Насколько часто подобные книги встречаются в библиотеке? — немного смущённо спросил он. — Хм, дай-ка подумать... — Она посчитала на пальцах. — Они составляют по крайней мере четверть. Птичьи глаза Мэттью расширились, однако он не успел прокомментировать услышанное, поскольку в этот самый момент до их ушей донёсся крик, а сразу за ним — громкий стон. — ... что ж, полагаю, эти двое подходят друг другу.***
Боже, эта борода! Морфей прижимал ноги к груди, поддерживая их руками — ногти, впиваясь в белую кожу, оставляли на ней красные следы в форме полумесяца, — поскольку держаться ему было больше не за что. И ему отчаянно нужно было что-то, чтобы пережить ошеломляющее ощущение языка Хоба внутри — тот с бархатистой мягкостью касался самых чувствительных местечек, каким-то неведомым образом заставляя всё его тело гореть огнём. Он никогда раньше не занимался подобным, не подозревал о том, насколько невероятными могут быть ощущения, и ему было очень нужно, чтобы Хоб продолжал. Он заскулил, почувствовав, как Хоб вкруговую обводит вход языком, затем погружает внутрь самый кончик, пару раз вдыхая и выдыхая через рот, дразня его. Хныча, Морфей попытался податься ему навстречу, чтобы снова почувствовать его язык полностью внутри себя, но Хоб крепко удерживал его за бёдра, продолжая пытку. Затем он наконец решил сжалиться над Морфеем и... О боже, о боже! Пришлось прикусить губу, чтобы не закричать или, возможно, не зарыдать. Это возымело эффект, но ненадолго — он не мог сдержать стоны, которые, казалось, лишь усиливались вопреки его воле. Хоб делал ему слишком хорошо, вылизывая его изнутри, лаская чувствительные стенки, и поглаживая внешнюю и внутреннюю поверхность бёдер загрубевшими руками. Он просунул язык внутрь глубже, чем раньше, одновременно с этим ущипнув любовника за мягкую кожу ягодицы. Морфей громко ахнул, больше не в силах сдерживаться, его бёдра инстинктивно дёрнулись, однако Хоб пресёк попытку задвигать ими. Продолжись это ещё немного, и он начнёт кричать и... О-ох, эта борода! Она щекотала и легонько царапала его во всех нужных местах, пуская по телу электрический ток, пока Хоб трахал его языком — одновременно нежно и жёстко. Закрыв глаза, Морфей позволил ощущениям захлестнуть себя с головой, и почти не заметил, что Хоб замедлился. Лишь когда он почувствовал, что язык исчез, поток жарких мыслей остановился. Что он делает? — Хоб?.. Он как раз собирался спросить, что происходит, когда вместо языка внутрь вторглось нечто, очень напоминающее по крайней мере два влажных пальца. Он испустил дрожащий вздох, надеясь, что больно не будет. Затем губы Хоба снова обхватили его член, его потрясающий язык провёл по головке... Эти ощущения отвлекли Морфея от растяжки. Затем он заметил, что она совсем не причиняет боли: Хоб мягкими движениями вводил и вытягивал пальцы, сгибал их, погружал всё глубже и глубже и... — О-ох... Он почувствовал, как электрический разряд пронзил всё его тело, выбив воздух из лёгких и пару книг с полок. Хоб не останавливался: он продолжал снова и снова касаться пальцами местечка внутри него, заставляя его извиваться, одновременно с этим изо всех сил стараясь свести его с ума языком и губами. Это стало последней каплей. — Хоб, я... ах! Он приближался к пику наслаждения. Пальцы болезненно глубоко впились в кожу, его мысли, его чувства, — всё достигло максимума, а затем погасло. Морфей смутно осознавал, что всё-таки не смог сдержать крик, однако это уже не казалось особо важным. Он ослабил хватку на ногах, снова спустив их с края стола, попытался восстановить дыхание и прийти в себя, однако не преуспел ни в малейшей степени. Затем он решил, что это всё равно не имеет значения, и просто обмяк на столе в блаженстве и изнеможении. Он почувствовал, как знакомые руки ласкают его бёдра, что заставило его улыбнуться. Затем Хоб решил заговорить. — Понравилось? Понравилось? Услышав вопрос, Морфей распахнул глаза и с трудом принял сидячее положение. Судя по выражению лица Хоба, он сейчас, должно быть, представлял собой довольно забавное зрелище. — Мне... — Он изо всех сил постарался отдышаться — впрочем, вновь без особого успеха — и недоверчиво уставился на Хоба. — Мне... понравилось ли мне?.. — В этом и состоит вопрос. — Он снова ухмылялся, ублюдок. На этот раз Морфей решил просто заткнуть его поцелуем. — Иди сюда! — Он крепко уцепился за лацканы пиджака Хоба — почему он до сих пор одет? — и потянул того на себя, вновь бухнувшись на стол. Упавший сверху Хоб расхохотался, но Морфею было плевать. Он немедленно атаковал рот Хоба своим собственным, показывая, насколько ему понравилось, провёл языком по чужим губам, почувствовав вкус собственного семени. Хоб застонал и со страстью ответил на поцелуй. — Знаешь, а ты так и не ответил мне, — пробормотал Хоб, очевидно, решив продолжить поддразнивать его. Морфей больше не мог заставить себя злиться. Или, скорее, он и вовсе не злился по-настоящему. — Конечно, мне очень понравилось, — засмеялся он, запыхавшийся и более счастливый, чем когда-либо. Улыбка, которая расцвела на лице Хоба при этих словах, мгновенно стала его новым любимым зрелищем. — Хорошо, — просто сказал он, крепко обнимая его и утыкаясь носом в шею. Медно-рыжая борода защекотала кожу. Никогда. В жизни. Не брей. Эту. Бороду. Морфей с готовностью ответил на объятие, обхватив ногами всё ещё скрытые под одеждой бёдра Хоба. Разница в степени их обнажённости неожиданно вызвала новый прилив возбуждения. Затем он почувствовал, как что-то твёрдое упирается ему в живот, и, смутившись, вспомнил, что сам даже не прикасался к Хобу. Просунув руку между их телами, он провёл ладонью по всё ещё обтянутому тканью брюк возбуждённому члену любовника, в ответ получив стон. — Могу я доставить тебе ответное удовольствие? — Ах, шельмец, — простонал Хоб ему в ухо, непроизвольно крепче сжимая Морфея в объятиях. Затем, сумев собраться с мыслями, выдохнул: — Подожди, думаешь, ты сможешь выдержать ещё один раунд? Одна лишь мысль об этом заставила его обмякший член заинтересованно дёрнуться. Хоб, должно быть, почувствовал это, так как усмехнулся. — Я смогу. — Безусловно, смогу. — Однако... — Он выглянул из-за плеча Хоба, чтобы посмотреть на дверь библиотеки, а затем прошептал: — Сомневаюсь, что я смогу быть тише... После минутного молчания Хоб выпутался из его объятий и склонился над возлюбленным. Его озорная усмешка заставила сердце Морфея забиться чаще. — Думаю, у меня есть решение этой проблемы.***
— Но почему босс просто, я не знаю... не телепортирует их в кровать или что-то в этом роде? — Я не думаю, что это пришло бы ему в голову. — Правда? Но это не такое уж сложное логическое умозаключение. — Я знаю. Однако он становится немного... озабоченным, когда он влюблён. — И то верно... — Итак, что тут у нас? Оба, Мэттью и Люсьена, с заметным сожалением оторвались от увлекательного чтива и подняли головы, чтобы посмотреть на Мервина во всём его тыквоголовом великолепии. Позади себя он тащил блестящую красную тачку, до краёв наполненную книгами всех форм и размеров. В буквальном смысле — на вершине кучи Мэттью заметил книгу в форме акулы и размером с акулу под названием «Жизнь и смерть акулы, которая отправилась в суши-бар на вынос» Симоны Манро. Мервин взглянул на парочку, блокирующую дверь библиотеки, и слегка наклонил тыкву в попытке прочесть вывеску. — Основали книжный клуб или что-то в этом роде? Люсьена вздохнула. — Нет, Мервин, мы просто нашли приятный и познавательный способ убить время. — Да-да. Ладно, неважно... я имел в виду, почему, чёрт возьми, вы стоите здесь, как пара придурков? — Ну, в обозримом будущем библиотека закрыта. — Э-э, почему? — Из-за ремонта, — выпалил Мэттью, когда молчание Люсьены затянулось на несколько секунд. Как раз вовремя, поскольку именно в этот момент с другой стороны двери начали раздаваться ритмичные глухие удары. Глаза Мервина превратились в две комично большие дыры в его тыкве. — Из-за чего?! — Ремонта. — Тук. Люсьена решила прийти на помощь Мэттью. — Лорд Морфей ремонтирует библиотеку. За прошедшее столетие это помещение совершенно вышло из моды... — Погоди-погоди-погоди, он ремонтирует? — Тук. — Он ремонтирует? — Да, Мервин. Он ремонтирует. — Его королевское «Давайте заставим Мервина делать всё, что хоть малейшим образом связано с физическим трудом, поскольку я выше того, чтобы марать собственные нежные ручки настоящей работой» сам занимается ремонтом? — Верно. — Люсьена чувствовала, как Мэттью у неё на плече трясётся, едва сдерживая смех, в то время как звуки «тук-тук-тук» сохраняли свой равномерный темп. Они оба с интересом и лёгким недоумением наблюдали за тем, когда Мервин, бухнув тачку на пол, ухмыльнулся самой самодовольной улыбкой, которую они когда-либо видели. — Наконец-то! Наконец-то он отрастил яйца! — Тук. — Я знал, что смогу сделать из него мужчину! Ах, сладкий, сладкий звук ручного труда, парень, наконец, понял и оценил это! — Тук. — Мне потребовалось всего-то пару сотен лет, чтобы подать пример мистеру Вычурные штаны и изменить его к лучшему, но я это сделал! — Верно, Мервин. Тук. —Уверяю вас, ничто не сравнится со здоровой дозой влияния старого доброго Мерва Тыквоголового. — Тук. — Я кого угодно наставлю на путь истинный! — Конечно, Мервин. — И больше не будет этих, этих... этих гнусных гомосячьих делишек в этом замке, ну уж нет! Я уже вижу, как того парня вышвыривают за ворота яйцами вперёд. — Тук. — Наконец-то он перестанет долбить босса в зад, как дамочку! Тук. — Определённо, Мервин. Тук. — Что ж, оставлю его наедине с работой. — Тук. — Вот вам, ребята, книги для сортировки, а теперь я со своими приятелями отправлюсь за пинтой эля — и покувыркаться на сеновале, если вы понимаете, о чём я. Он подмигнул им и, засунув руки в карманы и насвистывая, удалился тем же путём, каким пришёл, высоко подняв тыкву. Тук-тук-тук. Мэттью и Люсьена уставились на брошенную тачку, затем — взглянули друг на друга. И оба расхохотались. Люсьена — немного более сдержанно, чем Мэттью, но, в любом случае, эффект был тот же. — Что, чёрт возьми, это было? — простонал Мэттью хриплым от смеха голосом. — О, всё тот же старый добрый Мервин. — Но вообще — какого чёрта? — Мэттью встряхнулся, посерьёзнев. — Я имею в виду, какое он имеет право говорить о боссе и его парне в подобном тоне? — Это его функция, Мэттью, — пояснила Люсьена, всё ещё пытаясь подавить хихиканье. — Гомофобия и токсичная маскулинность — такая же часть сновидений, как и сказки. И это будет продолжаться до тех пор, пока человечество не отменит эти концепции как таковые. — Хм, да. Тут ты попала в точку... Она вздохнула и, подняв руку, мягко почесала ворону голову. — Не переживай особо, Мэттью. Ты вряд ли сможешь на него повлиять, а лорд Морфей всё равно едва ли обращает на это внимание. — Надеюсь, что так... Не хотелось бы, чтобы он портил боссу настроение своей ерундой. — Я полагаю, что в данный момент испортить ему настроение было бы непросто, — прокомментировала Люсьена, когда глухие удары набрали обороты. Мэттью фыркнул. — Твоя правда. Тук.***
— Чёрт! О, чтоб меня! Боже всемилостивый, Морфей, ты потрясающий! Мне казалось, мы должны были вести себя тихо, подумал Морфей, глядя на полупустой флакончик смазки, который лежал поверх мокрой рукописи под названием «История брака Материоптикона» Джона Ди. Он понятия не имел, как его мысли умудрялись оставаться связными в течение последних — «Ммф-мм!» — нескольких минут или, возможно, пары дней. Он не мог точно сказать, как долго он пробыл — «Ммф!» — здесь, склонившись над письменным столом, края которого впивались в его бёдра, в то время как Хоб колотил его в зад со скоростью, силой и — о-о-ох, боже! — выносливостью быка своим невероятным членом, настолько удивительно твёрдым, что стол врезался в стену при каждом толчке и... а-ах, ах! Люсьена убьет меня за это, не останавливайся! — Мм-мф! Хоб притискивался к нему сзади, прижимал его к себе, обхватив рукой поперёк груди, тяжело дышал, стонал и сбивчиво шептал ему в ухо слова похвалы. Горячее дыхание и борода щекотали кожу. — Вот так, вот так. Другой рукой он крепко зажимал рот Морфея, надёжно заглушая все возможные комментарии, стоны удовольствия и случайные вскрики. Дышать стало труднее — он был вынужден судорожно втягивать воздух через нос, — однако его это мало волновало: ему было потрясающе хорошо, а зажимающая рот ладонь лишь подлила масла в и без того ярко пылающий огонь его похоти, и Хоб, пожалуйста, ах! — Ммф! — Тебе это нравится? — Хоб тяжело дышал ему в шею. Морфей сделал всё возможное, чтобы утвердительно кивнуть и выдать восторженное: «Мм», но он сомневался, что Хоб смог вычленить это «мм» в потоке его непрекращающихся стонов — пока не почувствовал, что ритм толчков немного сбился, а его возлюбленный затрясся от беззвучного смеха. Хоб крепче прижал его к груди и прошептал срывающимся голосом: «Я рад», — и эти два простых слова растопили сердце Морфея. Он безвольно обмяк в руках любовника, позволяя Хобу делать всё, что тому заблагорассудится. Он снова был возбуждён, но ещё не хотел кончать, поэтому просто позволил себе наслаждаться ощущениями и плавным покачиванием их тел, пока Хоб целовал его в волосы в промежутках между стонами «Я люблю тебя», «Господи Иисусе» и изредка вырывающимся «О, чёрт!». — Господи Иисусе, Морфей... Не... останавливайся... Темп толчков нарастал, Хоб идеально рассчитывал их время, каждый раз выбивая из Морфея судорожный вздох. Тот почувствовал, как в животе снова разгорается пламя — хотя Хоб ещё даже не прикоснулся к нему. Он с нарастающим отчаянием застонал любовнику в ладонь, затем Хоб задел наиболее чувствительное местечко внутри него и — «Мм! Ммф!» — перед глазами заплясали звёзды, мир начал вращаться; простой деревянный стол, сводчатый потолок, мраморный пол, — он уже не понимал, что где находилось и, по правде говоря, ему было плевать. Это было невероятно, так чудесно, Хоб, Хоб, пожалуйста, продолжай, ах! Затем ход его мыслей прервался: он понял, что под ним больше нет опоры в виде стола и мир действительно вращается. На миг у Морфея промелькнула мысль, что он, должно быть, случайно изменил Царство Сновидений, прежде чем они с Хобом рухнули на пол в облаке пыли и книг. В процессе ладонь соскользнула с его рта.***
— Простите, мэм, почему библиотека закрыта? — спросил сновидец с гипнотическим голосом рассказчика. Он появился из ниоткуда перед Мэттью и Люсьеной, как это обычно происходило с большинством сновидцев. Что было необычным, так это то, что черты его лица имели жуткое сходство с чертами лорда Морфея. — О, видите ли, добрый сэр... — С другой стороны двери раздался пронзительный крик, затем на пол упало что-то тяжёлое, и последовал грохот большого количества падающих с полок томов в кожаных переплётах, — в настоящее время в библиотеке проводятся обширные ремонтные работы. — Ремонт? — Именно так. — И вы никого не впускаете? — Боюсь, что нет. — Нельзя ли сделать исключение? Это чрезвычайная ситуация. — Что за чрезвычайная ситуация? — Завтра мы приступаем к съёмкам, а все мои сценарии там. Я... — Он огляделся, а затем наклонился ближе, чтобы доверительно прошептать: — Меня могут просто убить, если мы впустую потратим съёмочный день. — Мне очень жаль, однако это невозможно. Увы, — тук, — но вряд ли в моих силах что-то сделать. Я просто не могу позволить вам рисковать своими жизнью и рассудком. Тук. Сновидец удручённо вздохнул. — Вот незадача! — Я приношу свои искренние извинения за причинённое неудобство. — Нет... Нет, всё в порядке. Полагаю, мне просто придётся сказать лисицам фенек, чтобы они импровизировали. — Вы не могли бы вернуться через... — она проверила несуществующие часы на своём запястье, — скажем, пять часов? — Сомневаюсь в этом, но всё равно спасибо. С этими словами он развернулся и ушёл — как раз в тот момент, когда глухие удары сменились столь же громкими стонами. Люсьена переступила с ноги на ногу, мрачно уставившись в мраморный пол. Затем Мэттью легонько подтолкнул её голову своей собственной пернатой. — Да ладно, Люш, не расстраивайся. — Он подмигнул ей в той странной манере, как обычно делали вороны. — Мы бы не хотели, чтобы он рисковал своими жизнью и рассудком, не так ли? — О, тише, птичка!***
— Хоб, Хоб... ах, Хоб! — Ты... О, дьявол! Ты в порядке? — Да! Да, продолжай! Пожалуйста! — Как, чёрт возьми, мы оказались на полу? — Это не... ах... имеет значения, ах! Ах! — Хорошо, хорошо, хорошо, о боже! Книга лежала в луже чернил — в паре дюймов от того места, где лицо Морфея было прижато к полу. Ему удалось прочитать название — «Сборник рассказов о чёрных вдовах и их брачных ритуалах» Шанталь, — в то время как Хоб продолжал вонзать член в его приподнятую задницу жёсткими толчками, с каждым разом сдвигая его тело на дюйм вперёд, независимо от того, как отчаянно он пытался удержаться на месте. — Боже милостивый, Морфей! Не смей заставлять меня забывать об этом, когда я проснусь, слышишь? Не смей! — Я... а-а-ах! Я не буду! — Не смей, ты слишком хорош, чёрт возьми, с тобой потрясающе! — Хоб! — Я ведь доставляю тебе удовольствие? — Да, да, ах! Пожалуйста! Быстрее... быстрее! — Хорошо, хорошо, не перевозбуждайся так. Он ускорился, задавая ошеломляющий темп и с каждым толчком выбивая воздух из лёгких Морфея — глубоко, сильно, до звёзд в глазах. Хоб ни за что не смог бы так долго продержаться вне Царства Снов, — и Морфей откровенно наслаждался происходящим. Затем Хоб изменил угол проникновения, стимулируя простату Морфея, и стоны за долю секунды превратились в крики. Он смутно осознавал, что Люсьена снова стучит в дверь, прося их быть потише, однако благополучно пропустил её слова мимо ушей — жар в его члене достиг пика. Затем Хоб вновь зажал ему рот ладонью, заглушая крики. Чужая рука потянула его выше, вынуждая выгнуть спину в неудобном положении. Ладонь заглушила его стон неудовольствия из-за внезапных изменений, он едва мог дышать. То, как Хоб продолжал упоенно вбиваться в него, казалось невероятным, однако толчки становились слишком интенсивными, слишком сильными — особенно в сочетании со всем остальным, чрезмерно стимулирующим его чувства... Хоб! При особенно сильном толчке он сдвинул руку в попытке найти точку опоры, отчаянно нуждаясь в чём-то, за что можно было бы ухватиться, но ладонь соскользнула на пролитых чернилах. «Ммф!» Сердце пропустило удар, паника обрушилась на него волной, ошеломляя и дезориентируя. Он почувствовал, что вот-вот упадёт, он не мог дышать — Хоб, пожалуйста, — он не контролировал себя, он чувствовал себя ужасно беспомощным, он не мог ничего сделать, не мог ничего сказать, затем... Затем… — Всё в порядке, всё хорошо, я держу тебя. Затем всё прекратилось. Ладонь оторвалась от его губ, теперь мягко лаская шею, позволяя ему судорожно вздохнуть. Морфей почувствовал, как Хоб осторожно переворачивает его на бок. Сомкнувшиеся вокруг него руки любовника были твёрдыми, но нежными, больше не прижимая его спиной к груди, а просто держа. Член Хоба внутри него по-прежнему оставался каменно-твёрдым, но больше не двигался, не подавлял его ощущениями. Просто знакомое присутствие. Он попытался успокоиться, однако дыхание всё ещё было сбивчивым, прерывистым. — Хоб... — Я держу тебя. — Хоб... — Тс-с, я держу тебя, я здесь. — Хоб... — Я держу тебя, — сказал он в последний раз, и Морфей наконец расслабился. Паника медленно, но верно таяла, дыхание вернулось к нормальному темпу. Они лежали так в течение следующих нескольких минут — оба всё ещё возбуждённые, но пока просто наслаждавшиеся сладкой близостью. — Это было чересчур, да? После минутного колебания Морфей кивнул. — Я чувствовал себя слишком... — вздох, — ... беспомощным. — Вздохнув ещё раз, он торопливо продолжил: — Я знаю, в этом мало смысла, поскольку это мой замок, сердце Царства Сновидений, и здесь я почти всемогущ, однако... — В этом есть смысл, — мягко прошептал Хоб. — Конечно, это имеет смысл. Он нежно поцеловал его в волосы. — Не следовало заставлять тебя молчать. — Хоб... — Я не подумал, — пробормотал он, сердясь на себя за допущенную оплошность. — Я ни о чём не думал, просто вспомнил, что раньше тебе это нравилось. Мне даже в голову не пришло, что это будет слишком. — Не беспокойся. Ты быстро исправил ошибку. — Я знаю. Просто жаль, что я не сделал этого сразу. — Я понимаю. — Я ведь не причинил тебе вреда? — Нет. — Слава богу. Хоб прижал его к груди, в то время как Морфей нежно переплёл их пальцы. — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю.***
— Ладно, ладно, эта книга становится слишком сентиментальной для меня. — А я говорила тебе, что это история любви, Мэттью. — Ну, не обессудь, если первая половина произвела на меня неверное впечатление о том, что это за история любви. — Ты ожидал четыреста страниц порно, не так ли? — И? Что плохого в порно? — Совершенно ничего плохого. Она вернулась к чтению и, когда Мэттью вновь наклонился, никак не прокомментировала это. — Разрази меня гром, история всё ещё хороша, — пробормотал он в свою защиту.***
— Я знаю, ты говорил, что тебе нравится, когда я заставляю тебя молчать... И что здесь мы должны молчать, но... — Да? — Я всё же предпочитаю слышать тебя. — О, Хоб... — Люблю, когда ты так произносишь моё имя. — Что ты имеешь в виду? — Ну, знаешь… Кричишь его снова и снова, как будто ты умираешь, и мой член — единственное, что может тебя спасти. — Хоб! — Это просто музыка для моих ушей. — Мне тоже нравится слушать, как ты говоришь. Хоб фыркнул. — Да, это определённо ни разу не приходило мне в голову за последние шестьсот лет. Ты позволял мне часами болтать о всякой ерунде. — Так уж получилось, что мне нравится слушать твою «ерунду», как ты её называешь. — Ты дурак, ты это знаешь? — Помнится, в прошлый раз ты назвал меня «чертовски романтичным»? — Это всё ещё остается в силе. — Ты... хочешь, чтобы я изменился? — Нет. Поцелуй. — Иначе бы я не обрёл тебя. — Итак, кто из нас дурак?***
Мэттью обернулся и озадаченно посмотрел на дверь. — Они замолчали... Может быть, они закончили? — Сомневаюсь в этом. Обычно им требуется больше времени, чтобы закончить. — Стесняюсь спросить, но откуда тебе это знать, Люш? — Я горжусь тем, что нахожусь в курсе всех событий, происходящих в Царстве Сновидений, — надменно сообщила она. А затем немного смущённо добавила: — И осведомлена о... том факте, что залы замка, к сожалению, подвержены... эху. — К сожалению, значит? — О, тише!***
— Хочешь попробовать ещё раз? — Да. — Хорошо. Как бы тебе хотелось?.. — На спине. — Хорошо. Так, позволь мне развернуть тебя... — Ох! — Прости. — Хоб, иди ко мне... — Я здесь, любовь моя, я здесь.***
— Нет, мэм, извините, вы не можете войти. Там идёт ремонт, — сказала Люсьена девятому сновидцу подряд. Тощая леди смахнула рыжий локон со лба, округлив глаза. — О, чёрт! Серьёзно? Но тогда куда вы положили книги? У вас же должны быть книги, хранящиеся где-то в другом месте, верно? — Слева от вас стоит тачка... — Я проверила. Там не те, которые мне нужны. — Тогда я мало что могу сделать, чтобы помочь вам, мэм. Остальные книги всё ещё внутри, а входить туда сейчас было бы слишком опасно. — О, проклятье! И что я тогда должна подарить своему ангелу на нашу годовщину? Снова «Гарри Поттера»?! — Я уверена, вы что-нибудь придумаете. — Хорошо, хорошо. Просто отлично! Вы все, библиотекари, можете пойти... утонуть в цунами или что-то в этом роде! И она потопала прочь, сердито стуча по плиткам чёрными каблуками. — ... что ж, спасибо, мэм. Люсьена со стоном уткнулась лицом в книгу. Мэттью сочувственно похлопал её крылом по плечу.***
— В меня, Хоб, в меня. — Хорошо, любимый. Вот так, лежи спокойно... — Ох. — Вот так... А-а-ах, боже! Всё в порядке? — Д-да. — Могу я начать двигаться? — Пожалуйста... о! Ах, ах, ах! — Вот так? — Ах-а... Хоб? — Да? — Обнимай меня, когда занимаешься со мной любовью. — С удовольствием.***
— Так... Они снова за своё. — Перестань слушать и читай книгу, Люш. Она снова становится интересной! — О, прекрасно...***
— Хоб, быстрее, быстрее! — Давай не будем торопиться, хорошо? — Хоб... — Позволь мне сделать тебе приятно. — Ты можешь... Ты уже делал мне приятно... а-а-ах... раньше... — Я знаю, знаю. Поцелуй. — Просто на этот раз я хочу побыть нежным. — Хоб, Хоб... — Тебе это нравится? — Ах, да, да! — Это всё, что мне нужно знать.***
— Он мог бы просто звукоизолировать дверь... — Конечно, он мог бы, Мэттью. — Но это, вероятно, не пришло ему в голову. — Конечно нет, Мэттью.***
— Ах-ах! Я близко, я сейчас... — Да, да, чёрт возьми, я тоже! — Ох, ох... А-а! Не останавливайся! — Не останавливаюсь, о всемилостивый боже, я не останавливаюсь! — Пожалуйста, не останавливайся! — Морфей... Я... Я сейчас... — Хоб! — Чёрт! —А-а-а-а-а... — О господи... Ты в порядке? — Хоб, пожалуйста! — Хорошо… О, чёрт подери, я измотан… Хорошо, давай я… Позволь тебе помочь... —О-о-о! — Всё в порядке... Отпусти, любимый, отпусти... — Хоб! — Я держу тебя. — А-а-ах!***
— О, ради всего святого! Пожалуйста, тише, это библиотека! — Оставь их в покое, Люш. Просто оставь их в покое...***
— Вот так. Я держу тебя. — Хоб, Хоб... — Я здесь, я рядом. — Хоб... — Тс-с, я здесь. — Не уходи... — Я никуда не денусь.***
— Как думаешь, на этот раз они закончили? — Может быть, Мэттью. Может быть. — Боже, Люш, прекрати так скрипеть зубами, ты что-нибудь сломаешь. — О, ты не представляешь, как сильно я бы хотела сломать кого-нибудь.***
Морфей лениво отвёл взгляд от бороды Хоба, замечая разбитую чернильницу, лежащую в беспорядочной груде из бумаг, пролитых чернил и книг. Одна из самых неудачливых имела смазавшееся название «О мерцающих чайниках и спотыкающихся часах-луковицах» Гилберта. Стань снова целой, несчастная чернильница, подумал он, всё ещё пребывающий в состоянии оцепенения, и разбитый фарфор собрался воедино, вобрав в себя пролитые чернила. Морфей удовлетворённо вздохнул и уткнулся лицо в шею Хоба, что вызвало у последнего смешок. Поэтому он с нажимом повёл по ней носом, и Хоб обнял его крепче, перевернул их, прислонившись спиной к книжному шкафу и прижав любовника к своей обнажённой груди. Морфей даже не успел понять, когда их позиция изменилась, но совершенно не возражал. Лишь прильнул ближе. — Люблю видеть тебя таким, — пробормотал Хоб. Его дыхание взъерошило волосы вокруг уха. — Мм? Каким именно? — О, знаешь... — Руки Хоба скользнули по его телу, нежно поглаживая. — Секс-помешанным. Когда ты ведёшь себя как огромный кот. — Я большой кот... иногда. Он почувствовал, как грудь любовника затряслась от едва сдерживаемого смеха. — Как я и сказал. Помешанный. Он пробормотал в ответ что-то невнятное и уютнее устроился в объятиях Хоба, который как можно плотнее прижал его к себе. Он хотел сказать... что-то. Ему потребовалось несколько минут, чтобы сформировать свои мысли в связное предложение, и он пришёл к выводу, что размышления в тот момент были не самой сильной его стороной. — Твоя борода. — А? — Твоя борода... — И что насчёт моей бороды? — Никогда не брей бороду. Хоб искренне рассмеялся, услышав это. — Так вот почему ты выглядел так, будто собирался наброситься на меня прямо перед Люсьеной? — Возможно... — Ясно, это означает «да». — Хоб. — Хорошо, хорошо, — усмехнулся Хоб. — Я не стану её брить. Но только если время от времени буду получать в награду бонусный раунд библиотечного секса. — Как будто твоё хрупкое человеческое тело сможет выдержать больше «бонусных раундов». Хоб возмущённо фыркнул. — Эй! К твоему сведению, я... — Заткнись и поцелуй своего большого кота, Хоб Гэдлинг. — Ты маленький засранец, ты это знаешь? — Ты смеешь... мм!***
— Убери книгу, убери книгу! — настойчиво зашептал Мэттью. — Ох, господи, ты прав. Она засунула крошечный томик под жилет, расправила ткань и, сменив грозную маску на вежливую улыбку, прочистила горло, чтобы поприветствовать приближающегося к ним посетителя. — Рады снова видеть вас, мистер Азирафаэль. — О! Здравствуй, Люсьена, дорогая. Мистер Ворон... — Привет. — В последнее время мы видим вас довольно часто. — О, да. Кроули познакомил меня с радостями сна, и... должен сказать, это довольно захватывающе. — Он улыбнулся своей самой милой улыбкой. — И ваша замечательная библиотека могла бы внести свой вклад. Произнеся это, он наклонился, чтобы взглянуть на табличку «ЗАКРЫТО» через очки для чтения, а затем выпрямился с видом ребёнка, который только что уронил своё мороженое на пол. — Вы закрыты? — Мне очень жаль, мистер Азирафаэль. — Но... библиотеку ведь никогда раньше не закрывали? — Сегодняшняя ситуация оказалась чрезвычайной, — сказала она с искренним сожалением. — Что ж, хорошо... — Он вздохнул. — Думаю, тогда мне придётся поспать ещё одну ночь. Он не стал выяснять причины возникновения «чрезвычайной ситуации», и Люсьена испытала явное облегчение. Лгать своему второму любимому книжному червю было определённо не тем, чего она с нетерпением ждала. — Я... Я прошу прощения. — О, не волнуйся, дорогая. Это не твоя вина. С этими словами он низко поклонился сначала Люсьене, а затем Мэттью, приподняв клетчатую шляпу, которая только что материализовалась на его белых кудрях. — До нашей следующей встречи, Люсьена, мистер Ворон. — Увидимся, — каркнул Мэттью. — Было мило с вашей стороны зайти, мистер Азирафаэль... Как только тот исчез из поля зрения и слышимости, она резко развернулась на каблуках, при этом случайно сбросив с плеча удивлённого Мэттью. Ее руки были крепко сжаты в кулаки. — Ну погодите, когда я доберусь до вас... — зарычала она, испепеляя дверь взглядом. Мэттью шлёпнулся на пол, растерянно наблюдая за разъярённым библиотекарем. Ему было жаль её и, возможно, было страшно — самую малость. Ладно, немного больше, чем самую малость. — Эм... Люш, тебе не пора немного успокоиться? — Немного успокоиться?! — ... хорошо-хорошо, может быть, и нет.***
— Морфей? Не потрудившись поднять голову, он вопросительно промычал в ответ: «Мм?», показывая, что слушает. — Мы сейчас в Царстве Снов. — Верно. — И, по сути, здесь ты всемогущ, так ведь? — Так. — То есть здесь ты можешь делать всё, что придёт тебе в голову? — Да, полагаю, это подходящее определение всемогущества. — Тогда почему ты не телепортировал нас в спальню? Морфей уже открыл рот, чтобы ответить, но затем до него в полной мере дошла суть вопроса. Он вновь сомкнул губы и принял более вертикальное положение, чтобы заглянуть Хобу в лицо. Тому, по всей видимости, было очень трудно сдержать расползающуюся улыбку — подёргивание уголков губ выдавало его с головой. Морфей молча пялился на него пару секунд, пытаясь найти разумный ответ, однако поиски оказались тщетными. Его щёки вспыхнули от смущения. — Ой. Хоб расхохотался и снова прижал его к груди — Морфей внезапно обнаружил, что его лицо уткнулось в медно-рыжую бороду. Его собственное тело сотрясалось от смеха Хоба. — Это не пришло мне в голову, — пробормотал он. К его облегчению, его алебастровая кожа позволяла проявиться на щеках лишь слабому оттенку розового. Он старался не представлять, как густо покраснел бы в противном случае. — Не издевайся надо мной, — прошептал он шутливо, хотя в словах всё ещё чувствовался кислый оттенок раздражения. Он не хотел ни чувствовать, ни выражать данную эмоцию, но, несмотря на все приложенные усилия, она всё же промелькнула. Он не смотрел на Хоба, однако чувствовал, как хихиканье стихает, сменяясь прерывистым вздохом. Чужая рука потянулась к подбородку, приподнимая его лицо, так что он встретился взглядом с Хобом, глаза которого по-прежнему сияли весельем. — Ты прекрасно знаешь, что я над тобой не издеваюсь. — Слова были нежными, но твёрдыми, как и его объятия. — Я знаю. — Собственная уверенность удивила Морфея — впрочем, подобный разговор состоялся у них не в первый раз. Он всегда чувствовал себя немного глупо, когда думал, что Хоб смеётся над ним. — Хорошо, — тихо пробормотал Хоб, прежде чем наклониться и поцеловать его. Стыд растаял и был забыт в мгновение ока, в сердце вновь вспыхнуло нежное пламя. Морфей ответил на поцелуй, растворяясь в ощущениях. Они долго не могли оторваться друг от друга. До тех пор, пока их не потревожил резкий стук. Оба развернулись к двери библиотеки. Морфей снова ощутил приступ смущения, подумав, что телепортировать их в кровать сейчас, возможно, было бы неплохой идеей. Они и так доставили Люсьене немало хлопот. Хоб, должно быть, догадался о предмете его размышлений, потому что снова легонько чмокнул его в щёку и заговорил: — Не беспокойся. Я в любом случае должен уйти. Морфею потребовалось пару минут, чтобы ответить — в основном потому, что у него не было желания вести разговор в данном русле. — Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делал. — Ты же знаешь, я скоро проснусь... — Ты мог бы остаться здесь. — Ты ведь понимаешь, что не мог бы. — Улыбка Хоба стала грустной. — Я живу в мире Яви. — Я знаю. — Я вернусь в следующий раз, когда мне приснится сон. — А я навещу тебя, если этого не произойдёт. Они снова поцеловались, на этот раз проигнорировав нетерпеливый стук. Или, по крайней мере, его проигнорировал Морфей. — Тебе следует сделать для Люсьены что-нибудь хорошее, принимая во внимание тот факт, что мы оккупировали её библиотеку. Она этого заслуживает. — Я сделаю. — Хорошо. Последний поцелуй — прежде чем Хоб мягко разжал руки Морфея, крепко сжимавшие его плечи. В серых глазах плясали весёлые искорки. — Мне правда нужно идти. — Хоб... — заскулил Морфей, когда Хоб встал. — Если я не уйду сейчас, то, вероятно, впаду в кому и никогда не проснусь. А мы определённо этого не хотим. — Не хотим? Хоб хихикнул и наклонился, впиваясь в его рот глубоким поцелуем и заставляя Морфея застонать. Ухмылка, которую он обнаружил на лице Хоба, когда они оторвались от губ друг друга, была поистине дьявольской. — Как же тогда я смогу трахать тебя на диване, который ты так любишь? Щёки Морфея снова порозовели. — ... понятия не имею, о чём ты говоришь. Хоб фыркнул и поцеловал его в волосы, а затем отошёл, подбирая с пола свою давно сброшенную одежду. — Ну конечно. Подтянув ноги к груди, Морфей наблюдал за любовником, пока тот пытался натянуть брюки. Он не смог удержаться от смеха, когда понял, что Хоб надел их задом наперёд и молния оказалась у него на заднице. Хоб, осознав это, не смутился и тоже расхохотался, быстро исправляя ошибку. Найдя свою рубашку, он обернулся к Морфею. Серые глаза скользнули по его всё ещё обнажённому телу, оценивая зрелище. — Собираешься одеться или планируешь сидеть там с голым задом до тех пор, пока я не уйду? — Пожалуй, выберу второй вариант. — Ты невозможен, — нежно сказал Хоб, склоняясь к Морфею, чтобы крепко обнять того на прощание. — Такова моя натура. — Только когда ты решаешь, что это так. — Мм. — Хорошо, теперь можешь отпустить, — засмеялся Хоб, в то время как Морфей крепче стиснул его руками, не желая разрывать объятия. — Должен ли я? — Это вроде как необходимо, если мне нужно уйти. — Я буду скучать по тебе. — Я тоже буду скучать по тебе, придурок.***
Хоб осторожно пробирался к выходу мимо стопок ещё не рассортированных книг, отчаянно борясь с желанием обернуться и снова взглянуть на Морфея. Он сомневался, что сможет уйти, если ещё раз увидит его гладкую белую кожу. Эта мысль в сочетании с некоторыми недавними воспоминаниями заставила его глупо ухмыльнуться. Он открыл дверь и вышел из библиотеки. И сразу же оказался лицом к лицу с очень сердитым библиотекарем. — Привет, Люсьена. — Мистер Гэдлинг. Лорд Морфей в подобающем виде? — О, он невероятен... — ответил он, прежде чем успел понять, о чём она его спрашивала. Затем до него с запозданием дошла суть вопроса, и улыбка испарилась, а глаза расширились. — О, замечательно, — сухо сказала она, намеренно неправильно истолковав его ответ, и протиснулась мимо Хоба в библиотеку. — Нет-нет-нет, подожди, он не... Она захлопнула дверь перед лицом Хоба. — ... в подобающем виде. Он услышал шелест перьев и, посмотрев вниз, обнаружил на полу Мэттью, нервно переминающегося с лапы на лапу. — Привет, Хоб. Он быстро кивнул в знак приветствия. — Что она собирается с ним сделать? — Боюсь предположить, приятель. — Мне стоит забеспокоиться? — Ага.***
— Лорд Морфей, — поприветствовала Люсьена. Он, по-прежнему сидящий на полу, тревожно распахнул глаза, заметив её. Его волосы были растрёпаны сильнее, чем обычно, щёки и губы приобрели глубокий розовый оттенок — в общем, он выглядел хорошенько оттраханным. — Люсьена! Я же... — Голый, как в день своего рождения? — Он взглянул на себя сверху вниз, как будто только сейчас заметив собственную наготу, и крепче обхватил себя руками. — Я вижу, у меня пока что имеются глаза. Она подошла к письменному столу и взяла чёрный плащ с вышитыми на подоле языками пламени, небрежно скинутый Морфеем несколько часов назад. — Ну... да, но я хотел извиниться за сегодняшнее... — Вот. — Она, не слушая, швырнула плащ ему в голову. Он попытался поймать его. — Одевайтесь. Вам нужно работать. — ... работать? — Да, работать. Она подошла к особенно высокому книжному стеллажу и взобралась наверх по лестнице, в то время как Морфей с трудом поднялся на ноги, слегка подёргиваясь, и обернул плащ вокруг своего обнажённого тела. Озадаченный, он наблюдал за тем, как Люсьена порхает от одной лестницы и полки к другой, выбирая книги со скоростью и оперативностью настоящего библиотекаря. — Люсьена, что происходит? Она спрыгнула с лестницы со стопкой из двенадцати книг в руке, мастерски балансируя ими. — Подержите это, — сказала она и вручила стопку Морфею, который тут же пошатнулся под её тяжестью. Ему на голову упала самая верхняя книга — тонкая, под названием «Определённо не законченные сценарии для второго сезона и гипотетического третьего сезона». Каким-то чудом ему удалось удержать её локтем, прежде чем та успела свалиться на пол. — Что это? — спросил он, вытягивая шею из-за книжной груды в руках. — Работа. Сегодня в общей сложности двенадцать сновидцев пришли в мою библиотеку, однако я была вынуждена развернуть их, так как милорд возжелал заняться сексом внутри. — Она указала на стопку. — Это книги, которые они искали. Вы доставите их. — Она проверила записку на одной из книг. — Срок сдачи — через две недели, не забудьте упомянуть об этом. — Люсьена... — Далее. За дверью библиотеки вы найдёте красную тачку, любезно предоставленную Мервином и наполненную книгами, которые нужно рассортировать. Я верю, что вы разберётесь в тонкостях системы сортировки... — Люсьена... — В-третьих, мистер Азирафаэль выразил желание посетить библиотеку. Скорее всего, вы застанете его за беседой с Поляной Скрипача. Скажите ему, что он может вернуться, если захочет. — Но я... — О, и наконец... — Она извлекла из-под жилета изрядно потрёпанную книгу в мягкой обложке, — ... найдите миссис Милли Бакстер и обсудите с ней возможность переиздания этой книги. Издание в твёрдом переплете. И, возможно, аудиоверсия. Она заслужила эту честь. — Люсьена... — Да? Румянец разползся по его щекам к шее, а во взгляде заплескалось смущение. — Я не библиотекарь, — робко напомнил он. Она кивнула. — Верно. Но я беру отпуск до конца этой недели, поэтому мне нужен кто-то, кто позаботится о том, чтобы всё прошло гладко. — Я? — Есть возражения? — Нет-нет, конечно, нет. — Замечательно. Она водрузила книгу Милли на вершину стопки и, похлопав Морфея по плечу, улыбнулась во все тридцать два зуба. — Идите. Морфей пару мгновений стоял на месте, затем, не говоря ни слова, развернулся и направился к выходу. Его походка была нетвёрдой из-за веса с трудом удерживаемых книг, четыре из которых представляли собой огромные тома в кожаных переплётах. Боль в заднице не прибавляла приятных ощущений, лишь заставила его покраснеть ещё сильнее. Люсьена проводила его взглядом, а затем, радостно напевая, начала паковать вещи для своего отпуска. Мэттью влетел внутрь. — Эм, Луш? — Ещё раз привет, Мэттью. Мистер Гэдлинг уже ушёл? — Э-э, да, ушёл. Проснулся и исчез в мгновение ока. — Очень хорошо. — Итак, эм... — Он вытянул шею, оглядываясь на Морфея, который изо всех сил пытался открыть огромную дверь библиотеки, при этом стараясь не уронить груду книг. Когда ему наконец удалось справиться с дверью, он поплёлся в коридор, слегка прихрамывая. — Что ты сделала с боссом? — О, всего лишь заставила его выполнить пару поручений, вот и всё. — Ты не могла дать ему пару минут на то, чтобы прийти в себя? — Я уверена, что с ним всё в порядке. — Ладно. Полагаю, так и есть... Внезапно Люсьена оторвалась от сборов и ударила себя по голове изданием графического романа Пола МакГуайера «Эскапады за садовым сараем». — Чуть не забыла! — Она подошла к ближайшему книжному шкафу и вытащила оттуда чёрно-белый комикс. — Ты сказал, что хочешь больше читать. Думаю, ты мог бы начать со своей собственной книги. — Что? Моей? — Мэттью подскочил, чтобы посмотреть, о чём она говорит, — и быстро отступил, когда увидел название, гласившее «Всё о ночах родео Мэтта» Мэттью Кейбла. Но это были ещё цветочки по сравнению с обложкой. Он бы покраснел до корней волос, если бы всё ещё был мужчиной. — Я... Я не собираюсь это читать, Люш. — Поступай как знаешь, — кивнула она и сунула в свой рюкзак последнюю книгу: новеллу размером с телефон под названием «Левиафан Хоба». С этими словами она ушла, оставив Мэттью наедине со своими мыслями — в основном сосредоточенными на наиболее эффективных и надёжных способах утилизации книг.