Ты чувствуешь этот холодок?

Лёва не мог поверить в то, что сейчас видит. По телу прошёл мороз. В горле было очень сухо, и пить сейчас хотелось безумно. Руки стали холодными как ледышки, по лбу стекала капля холодного пота. Лёва находился в мандраже перед неизвестностью. Этот звонок был как гром среди тёмного неба. Зубы стиснулись и сильно сковало мышцы живота. Мурашки пробежали по спине и по шее. Страх окутал его одеялом, которое было в иглах. Они кололи Лёву, и из-за этого он не мог даже пошевелиться. Острые концы ужаса вонзались в тело, и пробивались всё ближе и ближе к сердцу, а телефон всё звонил и звонил. Бортник не хотел брать трубку, ведь он не знал, что его ждёт. Он чуял что-то нехорошее. Бортник просто не мог хоть немного побывать в атараксии, его постоянно всё тревожило. Он постоянно видел чью-то смерть, она его преследовала. Четыре поистине хороших человека погибли. Бортник не видел их смерти, он узнавал о них. Если бы он увидел хоть одну, то точно съехал бы с катушек. Рука потянулась и тут же отдёрнулась. Выбор было сделать крайне тяжело. Было страшно и одновременно интересно. Если он не возьмёт трубку, то никогда не узнает, кто это был, а если возьмёт, то явно будет что-то плохое. Разумеется, лучше бы было, если бы Лёва не поднимал номер Андрея, но что-то его подтолкнуло ответить на этот чёртов звонок. Рука Лёвы неуверенно схватила телефон. Он поднёс его к уху, и наконец проговорил заветное «слушаю». По началу, был слышен лишь шум, но позже Лёва расслышал сопение. Это сопение было тяжёлым, будто у кого-то сильно заложен нос. Руки тряслись в ожидании ответа. Лёву удивила его собственная реакция, ведь позвонить мог кто угодно, но точно не Андрей. — В-вы меня слышите? — Лёва начал немного заикаться, так как было очень волнительно. Ком в горле мешал говорить. Сердце сильно стучало. Казалось, что в трубке был слышен этот стук. На робкий вопрос Лёвы никто не отвечал. Через некоторые секунды, сопение прекратилось, и трубку просто бросили. Егора окончательно перекосило. В ушах стоял нарастающий шум. Может, он просто перенервничал? Свет из окна ушёл, да и еле слышное пение птиц погасло. Как назло, день превратился в испорченный. Погода быстро перекрасилась в пасмурную, ведь сегодня опять передавали ливень. Лёва долго пялился в одну точку, но позже медленно перевёл взгляд на окно. Уже виднелись капельки дождя, которые бились в окно и стекали вниз. Погода смогла удивительно подстроиться под настроение Лёвы. В последнее время, была действительно плохая погода, прям как чёрная полоса в жизни Лёвы. Бортник опять перевёл взгляд на телефон. — Я ж разбил свой..... — Лёву осенило не сразу, ведь он и забыл, что в затуманенном состоянии умудрился разбить мобильник. Он вчера не наблюдал никаких новых телефонов у себя дома. Мобильник был той же марки, как и у Лёвы. Егор подумал, что это просто блондинка забыла свой сотовый, и вскоре вернётся за ним. Он на это очень надеялся и пытался себя этим успокоить. Ему стало намного легче от этой мысли. Бортник даже усмехнулся от идеи, что это наверняка звонил парень этой неприятной особы, и на его звонок отвечает ни эта блондинка, а Лёва. Бортник осознал, что просто забыл её имя, он просто называл её по кличке. Лёва бережно положил телефон на тумбочку и начал натягивать на себя футболку, которая почему то лежала на кровати в одеялах. От любого движения было плохо, голова шла кругом и всё плыло. Лёва был удивлён от того, что его щенок не встречал хозяина, который спал аж до часа дня. Только Лёва издаст негромкий звук, так Крис уже тут как тут. — Крис? — Лёвчик заметно забеспокоился. Бортник еле как встал с кровати. Ноги были ватными, что невозможно было стоять на них. Чувства казались знакомыми. — Крис! Ну ты где? — Так Крис себя вёл только когда болел, да и было это всего один раз. Щенок не так долго жил у Егора. Лёва опять уселся на кровать отдышаться. Причиной такого состояния явно послужил вчерашний инцидент с таблетками. Бортник не осознавал до конца, что это была самая настоящая попытка суицида. Видимо препарат оказался не настолько сильным, и Егору заметно повезло. Бортник никогда не думал о лишении своей жизни самостоятельно, но мир без Шуры это допускал. Лёва опять попытался подняться. На этот раз у него получилось. Он держался за дверной проём. У него сильно кружилась голова. Дышать уже совсем было тяжело. — Крис… — Лёва уже не мог удержаться на ногах. Его трясло, и явно сильно упало давление. Лёва оглядел кухню, и совсем был обескуражен. Не было ничего из вещей Криса. Не было миски, не было лежанки и даже самодельных Лёвиных игрушек. Частица души которая была построена Крисом, потихоньку рассыпалась… Стояла гробовая тишина. Был слышен лишь ливень за окном. Лёва просто предположил, что Крис игрался и всё перетащил. В глубине души Лёва догадывался, что Криса явно нет дома. Он кинулся в ванную комнату, но и там никого не было. Он бегал глазами по каждому углу, в надежде найти своего щенка. Он бродил по собственной квартире как потерянный. Лёва жалобно звал Криса, и больно слышал в ответ тишину. Бортник обшарил всю квартиру в попытках найти его друга, но так ничего и не нашлось. — "Ну, не мог же он через окно уйти? А двери…" — Он погрузился в свои воспоминания, в попытках вспомнить всё, которые были безнадёжными. Нет, Крис явно не мог уйти от Лёвы через дверь, потому что и вещи его тоже пропали. Бортник решил, что надо будет ещё поискать его, но уже после похода в гости к старой знакомой. Попытка не пытка. Лёва пошёл навещать вульгарную дамочку. Он взял её телефон, накинул кофту и направился к своим дверям. В подъезд тянуло запахом дождя. Воздух был влажным, и вдыхать его было одно удовольствие. Казалось, что кто-то дал Лёве глотнуть свежего кислорода, который исцелял его лёгкие. Мужчина глубоко вдохнул, и решительно нажал на звонок. Ему моментально открыли. Потихоньку начало выглядывать смазливое личико Блондинки. Девушка недоверчиво глядела на Лёву и потихоньку распахивала дверь. — Чё надо? — Через секунду, девушка уже громко чавкала жвачкой и надменно глядела на Лёву. Это ожидаемое поведение для неё. «Чё надо?» звучало не со злобой, а скорее с остережением. Лёва протянул телефон противной особе, — Держи, ты кажется забыла у меня, — Он на удивление звучал уверенно. Глаза смыкались, но Бортник пытался выглядеть бодрым. Лёва внимательно смотрел в глаза девушки. Она была красивой, но из-за характера все только портилось. — Это чё? Девушка смотрела на Лёву, как на дворовую псину, — Чего молчишь? Зачем мне этот задрипанный телефон? — Блондинка немного сменила свой дерзкий тон на более смягченный. — Это разве не твой? — Бортник стоял в недоумении. — Ты погнал? Я таким не пользуюсь, это китайская какая-то хрень, — Скривив лицо, молвила она. Девушка с гримасой разглядывала телефон. Её губы скривились. Блондинка на этот раз решила повсматриваться в глаза Лёвы, которые совсем выцвели. Её чувства как огонь в золе, разгорались при виде Бортника каждый раз. Чем-то он всё-таки мог привлекать женщин. Его обаятельность покорила уже и мужчину, что уж там скрывать. — Понятно, — Сухо ответил тот. Лёва ещё больше побледнел. Он уже повернулся спиной к даме, как услышал что-то похожее на попытки раскаяться. — Вы это, извините меня за вчерашнее? Я правда вела себя по зверски..... —Девушка со светлыми волосами звучала на удивление искренне. Лёва словно заколдовал её своим измученным взглядом. Может, блондинка питалась мучениями? Женщина с наклонностями садизма была страшнее любого зверя. Егор это знал, и сторонился таких особ. Бортник не забыл тот вчерашний случай, но старался это сделать как можно быстрее. Она нравилась Лёве лишь внешне, внутри её души была пустыня. — Ага, — Лёва уже еле стоял на своих двоих. Он очень тяжело дышал. Ему было всё равно до чьих-то извинений, сейчас голова была забита не этим. — Вам плохо? Вы какой-то бледный, — И на этот раз, она так же подозрительно искренне задала вопрос, вроде бы без наигранности и слащавости. — Всё хорошо, — Лёва на последок посмотрел в щекотливые глаза девушки и скрылся за своей дверью. А вот Лёва уже явно звучал неискренне. Бортник решил посмотреть, что же в этом телефоне есть. Он просмотрел контакты, и когда он их пролистал, то понял, что это его телефон. Пробрало до мурашек. Бортник был чрезмерно чувствительным, и всё из-за вчерашнего воздействия таблеток, любая вещь вызывала головокружение. Это всё-таки его телефон, и это действительно кто-то звонил с номера Андрея. Егор запутался. Может, это лишь галлюцинации? Он не знал где сейчас Крис и что с ним. Он точно помнил, что двери были закрыты на ключ, не мог ведь Крис просто испариться? Внимание резко перешло на звонок от Андрея. Егор не исключал варианта, что это просто в полиции проверяли номера погибших, или что-то вроде этого. Но тут Лёва вспомнил, что от телефона осталась вмятина в стене, и поспешил на то место. Сколько надежды было в его глазах, что там действительно осталась эта вмятина. Он потихоньку стал заглядывать за стену, куда прилетел этот несчастный телефон. И как же ему стало паршиво, когда он понял, что никакой вмятины нет. Потихоньку, приходило осознание того, что Лёва явно медленно сходит с ума. Он знал, что телефон в тот день разлетелся вдребезги. Но он был уверен, что кидал этот чёртов мобильник, и от него точно осталась неглубокая вмятина. Самое ужасное это то, что Лёва подумал, что всё ему действительно померещилось. Он даже предположил, что Андрей и Ян не погибли, что это лишь его сон. Ведь как они могли вдвоём ехать в одной попутке? Андрей же был за границей, а Ян совсем в другом городе. Как они могли встретиться? У Бортника появилась маленькая надежда на то, что это лишь галлюцинация. Реалистичная и длинная галлюцинация, которая явно затянулась. Его уже не так пугало, что у него заметно едет крыша. Лишь хотелось, чтобы Ян и Андрей были живы, и всё это страшный сон. Вдруг Лёва почувствовал, как ему резко стало лучше физически. С него будто душа вылетела. С ног до головы прошла волна. У него моментально прекратилось головокружение, боль в голове утихла, и даже не было такой бледноты и вечного кома в горле. Эти недомогания вечно преследовали Егора, когда погиб Шура. С того дня, у Лёвы и начались эти неполадки. А сейчас ему просто стало хорошо. В левой руке немного покалывало, но чувство было скорее приятным. Лёва сильно удивился тому, что так стало легко. Обо всём забыв, он поплелся к зеркалу. Когда он взглянул на себя, то просто не узнал своего отражения. Он не был таким бледным и изможденным, его лицо будто помолодело, — Это как? Лёва с еле заметной улыбкой разглядывал себя в зеркале. Он и поверить не мог, что это действительно он. Даже голос был не осиплым. У Лёвы не было предположений, от чего же так ему полегчало. Улыбка потихоньку спала с лица, когда он вспомнил о Крисе. Пришло осознание, что никакого Криса не было. В голове крутились мучительные вопросы. А может, Макс тоже галлюцинация? Бортник решил не распускать нюни и действовать. Когда ему резко стало лучше, то появилась хоть какая-то мотивация. Он должен был узнать, что же происходит с ним, и с его друзьями. Егор опираясь об раковину, глядел на своё отражение в зеркале. Он умылся холодной водой, и уже был готов к своему «расследованию». Он посчитал все свои вопросы, и принялся искать на них ответы. Лёва решился позвонить Максу. Макс и Боря для Лёвы были в последнее время неблагонадёжными. Они вели себя не так, как раньше. То есть прям как персонажи неудачной книги, писатель которой явно был совсем желторотым. Они словно потеряли свои характеры, или же их всего-навсего не красочно расписали. Разговоры между ними не были наполнены живой теплотой, от которой сразу становилось комфортно. Хотя, изначально Лёва этого не замечал. Что уж там скрывать, Бортник тоже порой вёл себя иначе, словно марионетка. Самое интересное было то, что Лёва вообще смутно помнил произошедшее до смерти Шуры. Да, ему действительно приходили неожиданные воспоминания с Шурой, но это было резко и неожиданно. Лёва мог просто чем-то заниматься, и ему в это время лезли воспоминания, и почему-то именно с Шуриком, а остальное он не мог самостоятельно вспомнить. Это было действительно странно, но за такой срок к этому можно было привыкнуть. Лёва пытался собрать логическую цепочку всех произошедших событий, и конечно же ничего не выходило. Бортник взял свой перерожденный телефон и нашёл контакт Макса. Гудок пошёл, и вскоре Макс ответил. Егор не успел сказать и слова, как заговорил Максим. — Привет, ты прям как чувствовал, что мы к тебе идём. Ты дома же? — На фоне слышался шум машин, это значит, что Макс был близко. Лёва жил неподалеку от живого места в городе, где было много машин и много вечно занятых людей. Без шума за окном не обходилось и дня. Он явно шёл с Борей, ведь без него — как без рук. — Привет, — Сухо ответил Бортник. Раз они сами направлялись к Лёве, то говорить уже было нечего. Интересное, однако совпадение. —Чего звонил? — В трубке стало меньше шума, они уже были в подъезде. — Хотел сам вас позвать, но вы опередили. Вы уже близко? Лёва вертел в своих руках подготовленные ключи от квартиры. — Да, уже в подъезд зашли. Посидим, чай попьём, и гулять пойдём как ливень пройдёт. Тебе на свежий воздух надо, да и нам тоже! — Макс повесил трубку. Повесил он её потому, что уже принялся стучать в дверь. Лёва засуетился, ведь в его доме было всё раскидано. Вещи валялись на каждом бытовом предмете. В раковине гора посуды, которая требовала себя убрать. Пыли не было, потому что она не успела нарасти. Лёва поддерживал чистоту в доме до переломного момента. Бортник вспомнил про то, что шторы были под воздействием зубов Криса. Концы были сжёванными и с дырками. Щенок был озорным и играл с каждой вещью. Лёва принялся рассматривать концы своих штор, и кажется, что ничего там не было. Он окинул шторы безнадёжным взглядом и поспешил встречать приход друзей. Как только он подошёл к двери, по его телу прошёл колючий мороз. Как будто его кто-то холодными руками схватил за шею. Странное ощущение, но Лёва его проигнорировал. Как только он открыл двери, Макс и Боря уже вломились в его квартиру. Оба были от чего-то довольные. Макс пристально смотрел на Лёву. От его взгляда было не по себе, этот взгляд скрывал за собой какую-то другую эмоцию, но точно не положительную. Боря же вообще редко проявлял зрительный контакт с Лёвой, это хоть немного дало расслабиться. Лёва избегал слишком пристальных взглядов на себе, неприятно становилось. Пока Боря и Макс переодевались и бурно между собой что-то обсуждали, Лёва всё больше и больше наблюдал за ними. Он не слышал что они говорят, это пока что не имело значения. Бортник просто стоял и думал, какого хрена они вообще такие радостные? Делают вид, что Андрей и Ян вовсе и не погибли, будто вообще ничего не произошло. Всё это началось после смерти Шуры. Егор никак не мог до конца сформулировать то, что ему кажется странным в его оставшихся друзьях. Они сильно настораживали его любым своим действием. Бортник пялился на них, и думал, что же с ними такое? Или что с ним такое? Что вообще со всеми происходит? Эти мысли не давали покоя. Лёва начал даже немного побаиваться их. Нет, явно ни своих мыслей, а своих друзей. Да, они действительно смеялись и разговаривали о разных темах. Да, они и впрямь что-то помнят, в отличии от Лёвы. Но тему о чьей-то смерти тщательно пытались перевести. Об этом правда неприятно говорить, но и деться от этого некуда. Эти взгляды прямо в душу терзали и сильно пугали. Они не были добрыми, они были холодными как лёд и каменными. Эмоции были, но радость и печаль казались наигранными. Может Лёве и показалось, кто знает? Правильно, знает лишь он сам. За улыбкой Макса явно что-то скрывалось. Может Бортник сам всё придумывает, и ищет повсюду скрытый смысл? Весь этот монолог в голове Лёвы прервал Боря. — Ты чего такой задумчивый? — Боря уже не улыбался, а с серьёзным выражением лица спрашивал у Лёвы. — Тебе показалось, — Лёва пытался перевести тему и отвести их на кухню, чтобы поскорее поговорить. — Проходите на кухню, — Егор кинул тем тапочки, так как пол был достаточно холодным. — Слушай, а как тебя вообще занесло в эту квартиру? Почему не в Испании? Почему не в Израиле? А именно эта маленькая дряхлая квартирка, — Максу показалось странным, что человек с такой аудиторией, живёт в каком-то захолустье. Этот вопрос частенько ему задавали, но Лёва либо пропускал мимо ушей, либо бубнел что-то в ответ, чтобы поскорее отстали. — С чего вы это заинтересовались? — Лёва наливал чай Боре и Максу, уже и позабыв, что же он хотел у них спросить. — Тут любой бы заинтересовался. Боря потихоньку потянул горячий чай, как быстро отторгся из-за обожженного языка, — Пахнет, что за чай? — С чабрецом. Всегда нравился его вкус и запах, — Лёва опять игнорировал вопрос по поводу его квартиры. Он всё ещё пытался сформулировать свои вопросы, чтобы они не звучали глупо. Все они втроём сидели за маленьким столом. Кухня была тоже достаточно маленькой, и развернуться было трудно. Газовая плита была совсем рядом со столом, а холодильник прямо возле газовой плиты. Окно было большое. В любой момент просто можно открыть форточку, и во всём доме станет прохладно. Строение кухни было очень компактным, как будто на одного человека сделанная. Вход в кухню был прямо по коридору. Коридор был просто прямой, и если завернуть направо, то ты попадёшь в зал, а если налево, то в ванную комнату, а если прямо, то в кухню. Лёве нравилась его квартира, он сильно привязался к ней. Эта простота и нравилась Бортнику. Он купил эту квартиру у своего друга, который уехал в Сербию и там же и погиб. Накатились воспоминания о том самом дне, когда Егор заполучил свою драгоценную квартиру. Удивительно, но Лёва это ещё не забыл. — Ладно, слушайте, — Егор бахнул стакан чая, и принялся рассказывать историю своей любимой квартиры. *** На дворе 2005 год. Бортник валялся на кровати и с важным видом докуривал сигарету. Он с прищуром разглядывал потолок его новой квартиры. Это была не та квартира в которой Лёва на данный момент живёт, это была совсем другая, на которую Лёва сам и накопил. Копить на неё было адом, ведь деньги вечно куда-то шли, но родители помогали ему, и удалось купить двухкомнатную квартиру в Москве. Егор временно проживал у Шурика, пока копил на квартиру. Не обошлось и без кредита, но зато была своя крыша над головой. Радости было полные штаны, ведь можно водить в неё друзей. Места много, ещё и этаж первый. Можно было наслаждаться тишиной и не наблюдать за семейной суетой. Ещё Лёве нужна была квартира для уединения в городе и покоя. Там можно было отдохнуть от концертной деятельности. Квартира была действительно хорошей, и соседи вроде ничего такие. Егор был бесконечно доволен, потому что он мог куда-то выплеснуть вдохновение и сесть за гитару. Так Бортник и валялся бы, но день проводить как-то надо было. Сегодня у него не было настроения писать музыку, но он был уверен, что завтра оно появится. Телевизора у него пока что не было, смотреть было нечего. Оставалось позвать друзей, чтобы обмыть с ними новую квартиру. В комнате в которой лежал Лёвчик, была очень тёплая атмосфера. Лампа горела приятным светом, который успокаивал глаза. Обои были бежевыми с красивыми узорами, они очень нравились Лёве. Он специально выбрал такой цвет, чтобы было приятно находиться в этой комнате. Шторы были тёмно-коричневыми, и когда Лёва их задвигал, то в комнате становилось ещё уютнее. На столе валялись бумаги со стихами и стаканы, которые Лёва вечно забывал убирать. Две гитары висело на стене, одна электрическая а другая акустическая. За шкафчиком стоял синтезатор, который немного запылился. Над кроватью даже висел ковёр, который дополнял всю картину. Вторая комната была просто как склад для Лёвы. Там пока что лежали неразобранные вещи. А все остальные комнаты были обычными и ничем не примечательными. Лёва уже с нетерпением пошёл собирать всю свою компанию, с которой он собрался праздновать своё новоселье. Он быстренько всех обзвонил и довольный пошёл в магазин. Кто-то согласился приходить, а кто-то и нет. Егору не пришлось долго мотаться туда-сюда, ведь ему повезло жить на первом этаже. Уже подкатил и вечер. Летний закат был до безумия красивым. От него всё было в теплом оттенке, ведь закат был насыщенно-оранжевым. Солнце потихоньку скрывалось, и всё постепенно перекрашивалось из оранжевого в тёмно-синий. Район был очень тихим. Слышен лишь лай собак. Эта квартира была в необычном месте. Там было как в деревне, тихо и далеко от машин. Иногда, проезжали поезда, но это было очень редко. У многих соседей Лёвы были небольшие огородики во дворе, это было действительно удобно. У Бортника прямо перед балконом росла длинная трава. Да, даже у тех кто жил на первых этажах имелся балкон. Этот район был далеко от самого центра Москвы, вот из-за этого и попалось такое тихое место, что довольно редко для мегаполисов. Лёва уже вернулся с пакетами пива и пельменями. Этого им было достаточно, чтобы вдоволь потусить. Главное — это круг друзей, а остальное лишь дополнение. Позвал Лёвчик конечно же, Шуру да братьев Самойловых, и даже самого Лагутенко. В то время они плотно дружили, вот Лёва и решил собрать эту яркую компанию. Ждать их всех пришлось не так уж и долго. Самым первым пришёл разумеется, Шура. Лёва перетаскивал стол, ведь он был прижат к стене, и сидеть бы было неудобно. На столе уже красовались бутылки с пивом и горячие пельмешки. Странный конечно, способ праздновать новоселье, но Лёве так не казалось, он просто знал, что всем важно поболтать с друзьями и немного выпить холодного пива. Раздался стук в дверь. Взъерошенный Лёва в фартуке, отправился принимать первого пришедшего к нему гостя. — Шур, иду уже! — Бортник отбросил полотенце, которым он вытирал холодильник, на котором успел нарасти слой пыли. Лёва кстати, попросил Шуру прийти раньше других. Егор в спешке открыл Шуре. Шурик пришёл в настроении, и явно был готов к долгожданной пьянке. Лёва заметил, в каком настроении был Шура, и явно заразился таким же. Шурик умел заражать своим позитивом всех вокруг. Бортник был так рад видеть Шуру, что позабыл обо всём. — Привет. Чего довольный такой? — Шура говорил это с широченной улыбкой, смотрев прямо в блестящие глаза Лёвы. Оба обнялись так крепко, что у Лёвы громко хрустнула спина. Они не виделись неделю, и за это время так соскучились по друг другу. Между ними все больше разгоралась искра, которая когда-то превратится в целое солнце. Шура утопал в глазах Лёвы, а Лёва в Шуриных. Оба любили друг друга так сильно, что и словами не описать. Признаваться в своих чувствах никто из них не боялся, оба лишь хотели это сделать чуть позже. Они так и стояли, смотря на друг друга, ничего не говорив. Лёва конечно, этот момент Максу и Боре так не расписывал, но в его голове всё было именно так. Этот момент он очень хорошо запомнил, несмотря на то, что с памятью у него была какая-то необъяснимая ситуация. Он отчётливо помнил взгляд Шуры и даже видел себя со стороны в тот момент. Казалось, ещё чуть чуть, и они бы слились в страстном поцелуе, но как назло кто-то пришёл ещё. Лёва был рад каждому гостю, но постучали явно не вовремя. Бортник с трудом оторвал свой разгорячённый взгляд с Шуры, и пошёл принимать ещё одного гостя, а может и двух. Довольный Шура оперся об стену и стоял в ожидании. Лёва почему то сразу понял, что это Самойловы. У Егора вообще была чуйка на них, ведь оба обладали необычной энергетикой. Они часто ссорились и как-то быстро умудрялись мириться. Оба знали, что когда-то они рассорятся надолго, но будущего не избежать. Лёва давно их не видел, вот и решил собрать такую необычную компанию. Дверь отворилась, и два братца уже стояли перед Егором. Оба стояли с серьёзными лицами, но Глеб не сдержался и звонко рассмеялся с лица Вадима. — Глеб, ну ты опять запорол всё! — Вадим не сдержался со смеха Глеба и принялся с ним за компанию. Глеб редко смеялся, видимо сегодня у него просто было хорошее настроение. — Ну, вы как всегда, умеете эффектно появиться! — Лёва кинулся в крепкие объятия с Самойловыми. Вот они уже действительно долго не виделись. Шура был в особенности рад видеть обоих, и быстро подошёл к толпе. Глеб и Вадим его сразу заметили, и последовало одобрительное: «Ооо! Шурка!». Самойловы в Москву приехали где-то год назад, но с Лёвой и Шурой им встретиться никак не удавалось, ведь город всё-таки большой, да и ехать в район Лёвы из центра Москвы было очень долго. Теперь был повод собраться и обмыть новую квартиру. Им за одну ночь надо было успеть пообсуждать столько разных происшествий, которые случились с ними за всё это время. Намечалась бессонная ночь. Шура и Лёва пригласили Самойловых за стол, и те сразу смекнули, где и куда присаживаться. Все были счастливыми и разговорчивыми. Каждый хотел что-то рассказать, но каждый старался при этом и не перебивать. Глеб увидел сколько было пива на столе, и немного удивился. — А это всё что ли? На столе стояло примерно бутылок семь, и по идее им бы этого не хватило на целую ночь. — Обижаешь! У меня там ещё три ящика под столом, — Лёва успел их купить ещё пару дней назад. Он явно готовился к этой пьянке. — Под столом лежат, чтобы бегать не надо было постоянно? — Вадим посмотрел на эти три ящика и усмехнулся. — Ну, а что? Руку сунул, а там уже пивко! — Шурик засмеялся и стал помогать доставать Лёве бокалы. — Да зачем нам бокалы? Из горла привычнее. Не гоните! Садитесь уже давайте, пельмени стынут, — Глебу уже не терпелось поболтать и выпить. Конечно, ему важнее было поговорить, но с выпивкой это гораздо красочнее. — Илья ещё придёт, а он у нас только с бокала пьёт, — Лёва уже всё расставил, и уселся рядом с Шурой. -О! Лагутенко? Вот это неожиданная новость, а я думал, что он во Владивостоке своём всё сидит, — Глеб уже накладывал пельмени в свою тарелку, и приятно удивлялся приходу Лагутенко. — Так получилось, что он проездом в Москве, вот я и решил позвать. Мы с ним тоже давно не виделись. — Да, давно не виделись, ещё кажется больше чем с вами, — Шура подтверждал слова Лёвчика и уже потихоньку потягивал холодное пиво. — Ну как? Хорошее? Я такое брал на свой день рождения, ты говорил, что вкусное. — Да, охуенное пиво. Вам как? — Шурик поинтересовался у Самойловых, которым оно явно понравилось. — Лёв, пельмени и пиво шикарные! Спасибо. Слова Глеба звучали искренне, — А Илья когда придёт? Мы чего-то без него начали. — Сейчас позвоню, — Лёва стал набирать номер Ильи. Гудок шёл и трубку никто не взял, — Странно, говорил что придёт. Глеб услышал, как кто-то стучался в двери. — О, вот и Лагутенко пришёл! Лёгок на помине. Принимай гостя, Лёва, — Глеб был очень рад приходу Ильи, ведь с ним у них было что-то похожее, что и между Шурой и Лёвой. На самом деле, Глеб видел Илью ещё два дня назад, но при этом всё равно радовался так, как будто не видел его год. — Лёв, ты сиди, я открою, — Шура всегда заботился о Лёве, и поэтому решил открыть сам, ему это было не сложно. — Шур, можешь форточку открыть? Жарко тут у вас, — Вытирая пот со лба, попросил Глеб. — Да я сам вспотел как лошадь! Сейчас открою, — Шура распахнул форточку настежь. — Илья там наверное подумал, что мы уже набухались и открыть ему двери не можем. — Ха-ха, и такое может быть, — Шура в спешке побежал запускать ждущего Илью. — Илья! Шура безумно обрадовался приходу Лагутенко, он крепко обнял худощавую фигуру, — Привет! Как дела? Как сам? — Шура! Сколько лет, сколько зим. Я то нормально, ты как? — Кошачьи, голубые глаза вспыхнули восторгом. — Да нормально всё. Ты проходи давай! Все тебя ждут. Лагутенко немного стеснялся большой компании, несмотря на то, что это круг знакомых ему людей. Но стеснение быстро прошло, после стакана холодного пива. Илья не любитель сильно напиваться, поэтому из компании он обычно выходил самым трезвым. Все его были рады видеть, и он тоже. Все сели за стол и начали без умолку общаться. Огромная кастрюля пельменей уже была пустой. Два ящика пива ушло за пол ночи. Сильнее всех конечно, напился Глеб, а уснул быстрее всех Вадим. Лёва не умел пить, и поэтому после трех бутылок пива ему уже было неважно. Шура выглядел трезво, хотя выпивал он с Глебом на равных. Лагутенко сидел вообще трезвым, так как одной бутылки пива ему было достаточно. Общались между собой только четверо человек, и это: Илья, Глеб который был уже как овощ, Шура и Лёва. — Вадик уже откинулся, хы-хы, — Глеб ткнул в спящего брата пальцем и принялся наливать себе ещё одну порцию уже тёплого пива, — Уж не думал, что его так быстро вырубит. — Меня тоже сейчас вырубит, — Лёва откинулся на плечо Шуры и потихоньку закрывал глаза, — Шур, как тебе после такой порции удаётся не п-пьянеть? — Не знаю, меня пиво не берёт так быстро, только если водочки накатить, то тогда развезёт..... — О, водочки говоришь? Сейчас всё будет, — Глеб шатаясь, встал с места и пошёл к выходу. За Глеба уже говорило пиво, а не он сам. — Глеб, ты гонишь? Я ж так, не в буквальном смысле. — Бухать так бухать! — Глеб уже рванул за водкой. — Вы серьёзно, ещё и водку пить будете? — Лёва уже точно знал, что не осилит сейчас даже вина. Да и смешивать вино с пивом, или водку с пивом — дело опасное, потом и похмелье не поможет. — Да ладно, раз пошёл, так пускай уже покупает. Только надо было сказать ему, что магазины-то уже закрыты, третий час ночи на дворе. — Ох, Илья, не сомневайся в Глебе. Он всегда бухло н-найдет, — Лёва уже начал засыпать. — Может в зал пойдём? Спина болит на стуле сидеть. — Надо этих ещё перетащить. Помогай тогда. Илья и Шура перетащили Вадима в зал и положили на диван. Это сделать было трудно, так как Вадим в то время немного поднабрал веса. Лёвчик же, проснулся и продолжил сидеть со всеми, но уже в зале. Глеба долго не было, что все уже заволновались. — Может, в арык упал? — Лёва почему то сразу вспомнил, как он напился и упал в арык. — Ага, по себе-то не суди. Искать пойдём его? Или ещё подождём? — Шура смотрел на Илью, ведь он видел, как Лагутенко волновался за Глеба, — Чего завис? — Пойдём конечно, — Лагутенко звучал максимально спокойно. Вот так все и пошли искать бухого Глеба. На дворе ночь, но луна светила так ярко, что можно было обойтись и без фонарей. Звезды тоже давали хорошую подсветку и искать стало намного легче. Парням даже пришлось разбудить Вадима, чтобы тот тоже помог с поисками Глеба. За это время, он смог немного проспаться. В некоторых окнах горел свет, значит кто-то не спал. На улице было лишь слышно уханье какой-то птицы, и шелест травы от тёплого ветерка. В этом районе всё было в траве и деревьях, даже создавалось ощущение, что они находятся в деревне. Неподалёку от этих квартир была речка и даже поле. Невероятно красивый район, но огромным минусом было то, что трасса находилась очень далеко. Магазинов в этом районе было не очень-то и много, поэтому, наверное Глеб и заблудился. Лёва любил такие места, вот и выбрал себе такую необычную локацию. Квартир там стояло мало, и они были невысокими. В основном, они являлись двухэтажными. Лёва сам жил в двухэтажке. Очень повезло ему, с таким тихим местом. Вся компания разделилась, и каждый искал Глеба как только мог. Шура сильно винил себя, потому что не остановил Глеба и дал осуществить ему эту глупую затею. Вадим пошёл по самому зелёному переулку, где росло очень много деревьев. Он ходил будто по лесу. Кричать было нежелательной мыслью, ведь собаки в жилых домах лаяли из-за малейшего шороха, а будить народ — синяк себе заработать. Вадим на всякий случай, взял фонарь и осматривал каждый куст. Громко журчала вода в арыке. Мошки сильно кусали его руки, видимо их не пугал ядерный запах перегара. Дорога была в камнях и ямах, шагать было тяжко. Уже почти наступило утро, становилось светлее. Лагутенко искал Глеба в магазинах, но там его он не нашёл. Шура решил идти с Лёвой, так как одного он оставить никак не мог. Они шли неподалёку от квартиры Лёвы, и тут решили остановиться. — Сушняк, ты пить взял? — Лёва запыхался так, как будто пробежали пять километров. Во рту было сухо как в пустыне, а лицо было горячее как раскаленный песок, от длительной ходьбы после пьянки. — Да откуда? Шура отмахнулся, — Я сам пить хочу дико. О, глянь, Вадим с Ильёй идут, и без Глеба. — Значит настолько всё плохо. Лёва еле как отдышался, — Ну, как прогресс? Поинтересовался Бортник у пришедших с поиска ребят. — Хреново, — Лагутенко нервно вздохнул и начал бегать своими взволнованными, голубыми глазами по полу. — Может, он вообще дома?— Вадим хорошо знал Глеба, и не исключал такого варианта. — Точно! Пойдёмте проверять тогда. — Шура взял Лёву под плечо и они всей ордой отправились назад в квартиру. — А я квартиру же закрыл. — Ну он же не тупой, сел где-то на лавочке, и сидит. Они шли по проделанной тропинке к квартире Лёвы. Каждый слышал какие-то шорохи и звуки птиц. Все молчали, так как наслаждались тишиной прекрасного района. Луна была огромной и светила ярко жёлтым цветом, но она уже уходила, так как наступало утро. Искали они Глеба около двух часов, и оставался лишь один вариант. Все были уставшими но довольными, ведь поболтали и попили они на славу. Вдруг Бортник остановился, он пристально смотрел в одну точку. — Лёв, ты чего? Шура посмотрел туда же, куда смотрел Лёва, — Ебаный рот! Горим! Виднелось окно квартиры Лёвы, из которой высовывалось агрессивное пламя огня. На улице все это время стоял не туман, а дым. Парни были ошарашены. Больше всего, был обескуражен Бортник. Лёва закричал и тут же рванул к своей бедной квартире. Он бежал запинаясь об курай и камни, ему было сейчас страшно за свою квартиру. В панике, Егор даже не понял, как он так быстро добежал до туда. Пламя высовывалось из окна и становилось всё больше и больше. Бортник хотел залезть внутрь через балкон, как услышал позади себя голос Глеба. — Блять, братан прости. Я сигу неудачно потушил. Лёва стоял в полном шоке. Он всё-таки не закрыл квартиру, и Глеб каким-то образом её поджёг. В его глазах отражались все нынешние эмоции, который изо всех сил рвались наружу. Грусть и безнадега стояли на первом плане, злиться сейчас на пьяного Глеба было бесполезно. Да и злиться смысла вообще особого и не было, этим ты своей квартиры не вернёшь. Сейчас у всех была паника. Соседи уже успели вызвать пожарную, но было уже ясно, что эту квартиру не восстановить. Он так и стоял, смотря своими стеклянными глазами на пылающий огонь. Глеб посмотрел на Лёву, и увидел, как в его глазах отражалось пламя. Самойлов успел за это время протрезветь, и в тот момент он очень сильно себя каял за совершенное. Лёва был не в обиде на Глеба, но этот момент он точно никогда не забудет. А дальше было всё по классике таких случаев. Лёва выплатил огромный штраф, и денег на ремонт вряд-ли получилось бы накопить, ведь ремонт там не поможет, да и заработать было тяжко и долго. Егор не принял денег Глеба, хоть тот настаивал. Бортник пожил у Шуры, а позже пришлось опять искать квартиру. У Шурика он прожил от силы один год. Нет, ему нравилось жить вместе, но было жутко неудобно перед Шурой. Было много интересных историй проведённых вместе, и Лёва вспоминал их по сей день. Но жить надо было и своей жизнью в своём доме, вот Лёва и снял квартиру. Он долго искал съёмное жильё, и однажды ему удалось его отыскать. Лёва познакомился с одним почти хорошим человеком, и его звали Костя. С ним у них была совсем отдельная история, о которой Лёва ничего Максу и Боре не рассказал. Костя очень любил Лёву, но тот не отвечал взаимностью, ведь в его сердце был родной, любимый Шура. Костя сначала брал деньги с Лёвы, но позже просто передумал. Он уехал в Сербию, а Лёвчику эту квартиру просто взял, и подарил. Лёва под конец этой истории ускорился, и рассказывал всё максимально кратко и неточно. Будто всё размылось и рассказывать было очень неприятно. Костя погиб в Сербии, а Лёва так и остался в его квартире. Всё было переписано на Бортника, и с тех пор, Егор не продавал эту квартиру, даже когда пришёл настоящий успех в творчестве. Лёва не знал, вспомнит ли он ещё Костю? И как он вообще его вспомнил? Всё было в тумане. *** — Ошалеть, вот оказывается, что творит Глеб, когда бухой..... — Макс за весь рассказ всадил пять кружек чая, — Знаешь, интересная история. Теперь мы в курсе о легенде твоей квартиры, —Макс взглянул на Борю, который тоже был очень заинтересован. — А что с Костей случилось? Боря не подумав, спросил это у Лёвы. Макс пихнул Борю в плечо, — Ах, прости..... — Да ладно, много лет прошло. Он умер от передозировки, — Лёва вдумчиво глядел в одну точку, и словно вернувшись на землю, переключился на парней. — Мне жаль, — Боря выглядел очень виноватым. — Ну ладно, не будем о грустном, — Лёва тяжело вздохнул и потянулся ещё поставить чайник, — Я вас спросить кое о чем хотел, — Кнопка включения громко щёлкнула и загорелась синим цветом. Лёва замер. Когда он перевёл свой взгляд на Макса. С его лба стекала струя крови. Казалось, что она течёт из-под чёлки. Лицо Макса было бледным и потрёпанным. На лице было множество ссадин и синяков. Под глазами были огромные синяки как полумесяцы. Как только Лёва моргнул, тут же всё пропало. Что-то мешало в горле и было ноющее чувство в груди. Лёва уже передумал что либо спрашивать, ведь теперь он потихоньку стал убеждаться в своей неадекватности. Его внимание было сильно заторможенным. Ливень за окном вроде лить перестал, а Лёва слышал как он громко стучал по окну. Зрачки расширились и кажется, накатывалась мощная волна паники. Хотелось взять нож со стола и просто вспороть себе вены. Галлюцинации не давали покоя, они преследовали и играли в догонялки с Лёвой. Макс заметил, как Лёва побледнел. — Лёв, ливень прошёл. Пойдёшь гулять? — Макс с надеждой смотрел в стеклянные глаза Лёвы. — Пошли, — Бортник пытался изо всех сил отвлечься. Физически ему стало лучше, но морально ни капли. — А где Крис? — Боря оглядывал всё вокруг в надежде увидеть щенка. Лёва заметил, как Макс взглянул на Борю просто убийственным взглядом. Его глаза были напитаны ядом ярости. Брови были даже не нахмуренными, а создавалось ощущение, что Макс сейчас испепелит Борю. Лёва не мог держаться, его сильно пугала обстановка между ними. Сердце колотилось со скоростью света. Бортник просто боялся смотреть на Макса, ведь он чувствовал, что от того исходит до жути пугающая энергия. Лёва мог это описать как страх темноты, ведь ты боишься не самой темноты, а то, что в ней находится. Так же и с Максом, Бортник мог ожидать чего угодно от своих галлюцинаций. Макс стал для Лёвы совсем другим. Он с каждым разом замечал изменения в его поведении. Взгляд стал мёртвым, без человеческого блеска и без наивности. Когда Лёва смотрел в его глаза, то каждый раз по его телу проходил не холодок, а грубый, колючий мороз. У Бортника было два предположения: Либо это Макс стал меняться, либо Лёва слетел с катушек. Он конечно, больше склонялся ко второму варианту. Егор и не заметил, как они оказались уже в подъезде. Свежий воздух начал немного успокаивать. Пахло дождём, этот запах тоже действовал как мощное успокоительное. Лёва осознал одну очень интересную вещь. Он понял, что когда находится рядом с Максом, то сразу начинает испытывать физическую боль. С Борей у него такое тоже наблюдалось, но прям на очень близком расстоянии, а с Максом хватало за сто метров находиться, и чувствовать себя нехорошо. У Бортника опять началось головокружение и одышка. Лёва так и не осмелился спросить у них то, что так хотел спросить утром. — Говоришь, что друг твой от передозировки умер? Удивительно, что Макс запрещал Боре об этом спрашивать, и при этом сам поинтересовался у Лёвы. — Да. По крайней мере, мне так передали. — Это получается, что ты тогда с ним тоже за компанию употреблял? Сказать что Лёва в шоке — значит ничего не сказать. У него так расширились глаза, что чуть ли не на выкат. Макс шёл с серьёзным выражением лица. Лёва никогда не говорил об этом никому кроме Шуры, и то, без лишних подробностей. Этот случай действительно произошёл с Лёвой, и то что подметил Макс, было частично правдой. Друг Лёвы подсадил его на наркотики, но не на сильно мощные. Лёва и впрямь перебрал их тогда. Тут Бортник вспомнил и этот случай. Было очень страшно даже думать об этом. Лёва вспомнил о Косте и о их отношениях. Макс будто знал про них и специально искал момент сказать всё это, но откуда он узнал? Шура этого им никогда бы не рассказал, ведь Лёва попросил его молчать. Бортник остановился. Его перенесло в те года и на то самое место, где всё и произошло. *** — Егор, ну давай! Заноси и ставь вот сюда. — Да оно тяжёлое! — Блять, давай помогу! Лёва и Костя пытались занести телевизор в зал. Они застряли на входе, да всё никак не могли протащить эту тяжёлую бадью через дверной проём. Новая квартира казалась маленькой после сгоревшей. Зал был просторным, но кухня жутко тесной. Спальня была тоже не сильно большой, но Лёвчику пришлось довольствоваться хоть этим. Они наконец затащили телевизор в зал и поставили его на тумбочку. Лёва так и прожигал Костю своими голубыми, молодыми глазами. А кто же такой этот Костя? Обыкновенный парень из клуба, который был тем ещё тусовщиком, но с глубокой душевностью. Костян был чем-то похож на Лёву. Слегка печальные, голубые глаза, но чуть ярче чем у Бортника. Волосы на голове были мягкими и немного кучерявыми. Пухлые губы и милые морщинки на носогубной складке. Нос курносый а ресницы длинные как у девицы. Костя был до безумия очаровательным. Его внешность была невообразимо обворожительной. Лёва не мог смотреть на Костю, ведь красота его сверкала как северное сияние, и сильно слепила глаза. Егор познакомился с ним у барной стойки в клубе. В то время, Бортник начал хандрить из-за своей квартиры, пока к нему не подошёл Костя. Он словно протянул руку помощи и дал глотнуть каплю воздуха. Так они и подружились, но Лёва про нового друга никому ничего не говорил. Егор не влюбился, ведь ему нужен был только Шура, но Костя вызывал чрезмерную, дружескую симпатию. Шатен манил к себе, он словно манипулировал с помощью своей внешности. Лёва вёлся на него, как на цыгана. Костя полюбил того быстро, но Лёва так и не сделал взаимного жеста в ответ. — Егор, а ты знал, что ты до жути сексуален? Костя называл Лёву Егором, ведь по его мнению так шло лучше. Лёва сильно смутился неожиданному комплименту Кости. — Что? — Лёва слегка нахмурил брови. — Эх, Егорка, нравишься ты мне, — Костя положил руки на телевизор и по девичьи подставил подбородок, подняв свои глаза-ледники. — Ты чего?— Румянец потихоньку появлялся на щеках. — Нам что-то мешает? Костя медленно приближался к смущенному Бортнику. Он крался как кот на добычу, это выглядело безупречно. Почему все красивые парни обязательно геи? Лёва и по сей день задаётся этим вопросом. — Чемоданы надо бы разобрать, — Лёва был вроде и старше Кости лет на двенадцать, а всё равно робел как девица. Спустя пять месяцев после переезда, Егор начал замечать странное поведение Кости. Он сразу понял, что это какие-то запрещённые вещества дали такой эффект. Зрачки расширенные как блюдце, кожа бледная и огромные синяки под глазами. Губы обкусанные до крови и постоянный кашель. Всё это давало понять, что Костян сторчался. Всегда, когда он приходил в теперь уже Лёвину квартиру, то вёл себя иначе. Он уже терял себя и свои принципы. В нем всё стало угасать, прям как искры в камине. Лёва не мог в это поверить, что его друг так серьёзно подсел на какой-то неизвестный наркотик. Даже если бы был известным, то это ничего бы не изменило. Лёва разочаровался в Косте, но что-то его до сих пор притягивало. Костя под кайфом переписал квартиру на Лёву, так как уже знал, что уедет. Бортник вообще ничего этого не ожидал от Кости. Ему просто было очень страшно за него. Дни летели быстро и как-то неинтересно. Лёва каждый день видел рожу Костяна под кайфом и это сильно раздражало. Так вот и жили, до одного переломного момента. Костя уже освободился от работы в одино зимнее, меланхоличное утро. Работал он охранником, но временно, и у него была сегодня ночная смена. Было холодно и он решил заскочить к Лёве. Костя и так часто бывал у него, но сегодня была весомая причина. За всё это время Костян сильно состарился, он выглядел для своего возраста очень запущенно. Из двадцати двух лет превратился в сорокалетнего мужика, который выглядел весьма хреново. Наркота на него сильно влияла и делала из него овощ. Лёва замечал это давно, но ничего не говорил. Костя не любил советы и предупреждения, так что Лёва не зря молчал. Сегодня и произошла стычка Бортника с волшебным порошком. Всё началось с «доброго утра», а дальше пошло всё наперекосяк. Костя зашёл в Лёвину квартиру. Он был весь в снегу, с шапки падал снег и с рукавов тоже. Вокруг порога будто всё затопило, везде была вода из-за уже растаявшего, упавшего снега. Костя был под кайфом, его это никак не волновало. — Егор! Встречай меня! — Костя говорил это громко и с нотками ироничности. Он крикнул это как рычащий лев, с лёгким расщеплением в голосе. Костя немного пошатываясь подошёл к зеркалу, чтобы поправить свои тёмные волосы. Лёва вышел из спальни заспанным, прям как медвежонок, который вышел из спячки. На голове гнёздышко и сощуренные глаза от яркого света. Бортник уже обжил бывшую квартиру Кости, для него она была очень уютной. Где-то уже валялась одежда, где-то даже банки от напитков. Всё выглядело обжито и по своему красиво. Лёва умел всё сделать красивым. Костя любовался на сонного Лёвчика, который в недоумении глядел на раннего гостя. — С ума сошёл? Я конечно жаворонок, но не настолько! Пять часов утра, чего тебя принесло? — Лёва всегда вставал рано, но возможно, что он просто не выспался вчера из-за новых текстов для песен. Если Ботник брался за какое-то дело, то он старался заканчивать его быстрее. — Можно? — Костя был вообще бесцеремонным. — Заходи, раз пришёл, — Лёва заметил, что Костя что-то нёс в своих руках. Какой-то пакетик с чем-то белым. Егора поразило то, что Костян работает охранником с его зависимостью. Бортник однажды попробовал травку, и на этом было всё. После травки, у Лёвы на лице всегда появлялись прыщи, глаза были красные и даже нос. Лёва уже понял, зачем пришёл Костя к нему в такую рань. Конечно, чтобы погреться и угостить его этой дрянью. Костя протянул Лёве этот пакет, и тот уже точно убедился в своих предположениях. Лицо Кости было как всегда невозмутимым. Бортник стоял с открытым ртом и смотрел на просунутую руку с дурью. — Нет, нет и ещё раз нет! Я не буду это пробовать. Костя лишь молчал и смотрел мёртвым, упертым взглядом на Лёву. Его лицо выглядело всегда убедительным из-за его холодных глаз. Лёве нравился этот взгляд, но от него одновременно проходил холодок и огонь по телу. — Чего ты молчишь? Я правда не могу! — Я для тебя специально полегче достал. Попробуй, не сломаешься, — Его голос окутал Лёву, он уже был готов сдаться. — Костя, я конечно стараюсь материться реже, но нахуй мне это надо? Я подсяду и вообще помру..... — Бери, — Костя был очень настырным, это очень раздражало Лёву, но он вёлся на эти волшебные глаза. — Если я подсяду, то это будет конец. — Я подберу для тебя маленькую дозировку. — Угу. Лёва вроде и не соглашался, но Косте было просто похрен. Он уже откуда-то выдрал листочек и нашёл визитку, чтобы разделить на полоски. На улице наконец начало становиться светлее. В квартире Лёвы свет не горел, они решили делать всё это при свете уходящей луны. Костя в этом деле видимо был профессионалом. Бортник вообще не хотел в это вмешиваться, ему было просто страшно. Раз Костя говорил, что этот наркотик лёгкий, то это правда. Лёва верил ему, как самому родному человеку, прям как Шуре. Но с Шурой было более мягко и хорошо, привычнее и спокойнее. Лёва внимательно наблюдал за действиями Кости. Он хотел отказаться, но было поздно. Костя передал Лёве порошок на листике. Бортник долго смотрел на этот лист, и решился втянуть это левой ноздрёй. Костя внимательно наблюдал за Лёвой. Лёва сильно волновался, вдруг он почувствовал порошок у себя в носу и какую-то постепенно появляющуюся эйфорию. Прошёл холодок по всем конечностям. У Лёвы было безмятежное состояние. Костя и сам успел закинуться. Он отложил пакет в сторону. — Так, этой дозировки нам хватит. Если больше нюхать, то перекосит, — Костя сидел с Лёвой на полу. Он оперся об диван, и постепенно откидывал голову назад. Лёва не услышал этих слов. Это пошло ему конечно не на пользу. Передоз опиоидами-вещь страшная. Как только Костя отошёл в уборную, Лёве захотелось продлить эффект эйфории, который уже спадал. Рука тянулась за пакетом с порошком, который лежал на тумбочке. Лёва не рассчитал с дозой и всё дальше шло по классике таких случаев. Кровь из носа, зрачки сузились, дышать стало тяжело. Костя быстро вызвал скорую помощь, хотя изначально не хотел этого. Он решил уехать в Сербию, и оставить Лёву одного, лишь потому, чтобы Костю не убили за очень большой долг, но он этого не избежал. Скорая была уже в пути. Он собрал свои вещи и оглянул лежащего без сознания Лёву. — Прости, я не мог иначе. Костя сумел сказать лишь это напоследок. Его вскоре нашли и всё-таки убили..... *** Лёва от резких настигших воспоминаний встал в ступор. Он стоял посреди улицы и смотрел в пол. Когда Бортник поднял голову, то никого вокруг него не было. Они с Максом просто испарились. Что к чему? Было вообще непонятно. Оставалось лишь возвращаться домой. Создавалось ощущение, что Лёву обокрали цыгане. Его словно загипнотизировали и оставили без денег, по методу тех самых хитрых цыган. Макс и Боря не могли его вот так взять, и бросить по среди улицы. Он сильно задумался о словах Макса. Лёву мучал вопрос, действительно он такой «дохленький»? А в плане чего? Морального или физического? Опять куча вопросов как снег упавший на голову. Идти домой было немного страшно, но и деваться тоже некуда. Бортник планировал просто выспаться, и ничего его больше не волновало. Ночь проходила неспокойно. То стуки в окно били по мозгам, то в комнате что-то шуршало. Часы тикали так громко, что Лёва закрыл голову подушкой, но всё равно было слышно это противное тиканье. Сон не шёл, он боялся Лёву как заяц охотника. Бортник не мог спать, но ему этого очень хотелось. Он надеялся скрыться от всего происходящего ужаса во сне, но кто-то не давал ему сделать это. Ночное время шло очень медленно, что утра можно было ждать годами. Лёва чувствовал прикосновения до своих ног, как будто его трогал Крис. Руки тоже как будто обнюхивал щенок, но Лёва прекрасно знал, что никого нету в квартире, кроме его самого. Эта ночь прошла как прогрессирующая шизофрения, с каждым этапом Лёва всё больше сходил с ума. Каждый шорох был как пытка, он оседал в голове и появлялись ещё новые шорохи, из-за которых создавалось жирное эхо. Лёва смог уснуть лишь под утро. Он с трудом разорвал плёнку в погружение сновидений, и у него это вышло через тяжкие старания. Лёва видел сон, что было крайне неожиданно за последнее время. Бортник очнулся в машине, но не простой. Она была кажется разбитой. Всё было в густом тумане или дыме. Лёва сидел на задних сидениях, и впереди за рулём он никого не увидел. Машина была пустой изнутри, иронично, прям как Лёва. На сидениях была кровь, но уже присохшая. Лёва оглядел ещё раз машину, он решил повнимательнее приглядеться к виду из разбитых окон. Это был лес, а машина стояла посреди какой-то длинной трассы. Тишина стояла мёртвая, даже птицы не щебетали. Бортник заметил, что кто-то выходил из этого густого тумана. Когда ему снились такие правдоподобные сны? Фигура была кажись Шуры. Лёва ждал, чтобы тот шёл и наконец раскрыл, кто же это. Бортник подсознательно понял, что это Шура, но надо было в этом убедиться. Лёва сидел как в кинотеатре, словно дожидаясь интересного момента в фильме. Всё проходило медленно и интригующе. Лёва лишь сидя наблюдал за приближением силуэта. Лёва не считал свои сны с участием Шуры, но точно знал, что их очень много. Бортник захотел зевнуть во сне, и пока он зевал, силуэт куда-то исчез. — Шура?— Егор приподнялся и заинтересованно смотрел вперёд. Так и хотелось ему сказать: «Ты ведь рядом со мной?», но Лёва лишь наблюдал и вглядывался в глубь тумана. — Здорово, Лёвчик, — Шура опирался об полностью выбитое стекло машины. Он наполовину просунул свою голову в машину. — Скучал? — Шура улыбаясь, смотрел в бледно-голубые глаза Лёвы. Он говорил это так мягко, прям как колыбельная. — Скучал, — Лёва так же тепло улыбался в ответ Шуре. Они молчали, долго смотря на друг друга. Казалось бы, лишь сон, а лицо Шуры и его речь ни капли не изменились. Лёва уже и сомневался, что это действительно сон. — Я пришёл поговорить, — Шура глубоко вздохнул на последнем слове, — Выходи. Шура гипнотизировал Лёву своими добрыми, внушающими глазами. Лёва дёрнул ручку машины и дверь отворилась. Бортник молчал, ведь он не хотел ничего испортить. Когда он вышел из разбитой машины, то знатно удивился красоте этого сказочного места. — Где это мы? — Лёва всё-таки решился спросить это у Шуры, который внимательно, сложив руки смотрел на удивлённого Лёву. — В твоём сознании, Лёвчик. Понимаешь, это такое место, которое олицетворяет твой внутренний мир. Шура протянул руку Лёве. — Не волнуйся, тут безопасно. Пойдёшь со мной? — Шура интересовался у Лёвы, позволяя ему сделать выбор. — Конечно, — Много слов здесь не требовалось, лишь стоило дать ответ, и всё пойдёт так, как надо. Шура легонько мотнул головой в сторону леса, — Давай наверное туда. Он знал, что Лёва ему доверяет, и поэтому шёл не оглядываясь на того. Бортник плёлся за Шурой, как заметил, что тот остановился у роскошного, благородного дерева. Егор тоже остановился. Тут уже было слышно пение птиц. Листву развивал лёгкий ветерок. Природа была невообразимо красивой. Тумана уже не стояло. Запах свежести бил в нос и увлажнял дыхание. Егор прикрыл свои глаза. — Не спи, — Шура улыбнулся и потрогал Лёву за плечо. — Тут так хорошо. — Не спорю. Шура положил уже две руки на узкие плечи Бортника. Лёв, я хочу тебя попросить, не верь ты им. Он заметил, как Егор хотел спросить: «Кому?», и тут же дал объяснение, — Давно умершим. Они лишь тебе мешают. Если услышишь пять стуков в свою дверь, не открывай им. — О чём ты? — Лёва в недоумении смотрел на Шуру. — Тянут они тебя туда, куда не надо. Тебе тут хорошо? — Хорошо. Лёва ничего не понимал из слов Шуры, но пытался отвечать ему на все вопросы. — Вот и карабкайся быстрее. На уловки не иди, а если пойдёшь, то я тебя потеряю, да и ты меня тоже. Лёва кивнул головой, хоть мало чего из этого понял. — Ты о Андрее и Яне? Лёва попытался собрать всё в кучу. — Ты сам обязательно всё поймёшь. Шура с волнением посмотрел на свои часы, — Я жду тебя, Лёва. Лёву словно оттянули от Шуры и выкинули, прямо на его собственную кровать. Нет, он не проснулся, он просто погрузился в глубокий, тёмный сон, и уже без Шуры. Вспомнит Лёва это под утро? Да кто ж его знает.