Безответный возраст

      Оказывается, Кирилл Олегович носил очки. Очень редко, но они были ему очень к лицу! Он надевал их когда уставали глаза, когда пытался рассмотреть что написано у Димы в тетради, не подходя к нему. Когда водил машину по вечерам. В них он был просто невероятно красивым. Он и без них был хорош собой, но очки же сразу давали бонусы к харизме и интеллекту.        Подошло тридцатое декабря. Как психолог и хотел, Дима отказался от поездки в коттедж. Но сам же он ничего ему не придумал на то, как провести Новый Год. Собственно, как и ожидалось. Что ж, это будет праздник в слезах. Не то чтобы с такой мыслью можно было смириться, но привыкнуть к ней оказалось довольно легко. Все еще хотелось «Новогоднего чуда», но чудес не бывает...        — ...и в том числе, необычные способности тоже являются формой девиации. Как я и сказал в самом начале, девиация это просто отклонение от нормы. Оно может быть как отрицательным, так и положительным...        Дима поднял руку и прервал его.        — А гомосексуальность — это форма девиации?       Он понемногу перестал бояться этих вопросов. Сахаров реагировал на них спокойно, и Дима решил, что для психологии такие обсуждения — норма.        — Гомосексуальность, по данным Всемирной Организации Здравоохранения, это вариант нормы. Хотя еще недавно так не было, и гомосексуальность, а точнее «гомосексуализм», был в разделе психологических отклонений и болезней. Даже разрабатывали программы лечения.        — Лечения? Они были успешны? — Дима воодушевился. Может, у него есть возможность избавиться от этих навязчивых мыслей и стать нормальным?        — Нет, — очень строго отрезал Кирилл Олегович, — репаративная терапия приводила только к еще большим нарушениям психики. За «лечением» приходили неуверенные в себе люди с ворохом сопутствующих психологических проблем. Многих подвергали этой терапии насильственно. Современные психология и психиатрия полностью разбили все «успехи» этой терапии, не имевшей под собой никакой медицинской и научной базы.        Психолог даже не уставал показывать пальцами кавычки.        — А от гомосексуальности, — Дима подумал, что это выглядит подозрительно и решил добавить: — …и бисексуальности вообще можно избавиться?        — Ты хочешь поговорить о сексуальности в целом? Нам еще рано проходить такие темы, — Кирилл Олегович сел на край своего стола и сложил руки на груди.        — Мне просто интересно, может ли меняться ориентация? — «могу ли я стать нормальным?» — вот что действительно интересовало Диму.        — Это сложный вопрос. Наука и медицина все еще не ответили на него. А любые мои рассказы могут расценить как «пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних», — осторожно ответил психолог, разглядывая свои ногти и покусывая изнутри губы. — Сексуальная ориентация может меняться в течении всей жизни человека. Но чаще все же нет. И все равно пока что слишком мало данных, чтобы психология могла выявить закономерности этих процессов.        Значит, все-таки может! Дима улыбнулся и благодарно кивнул.        — Но этот процесс изменения должен происходить сам собой. Насильственные методы бесполезны и вредны. Многих они довели до суицида, — еще более осторожно добавил мужчина.        — Я понял, — школьник кивнул еще раз.        — Продолжим о девиации?        — Продолжим, да. Спасибо, что ответили.        Кирилл Олегович все-таки имел диплом. Он рассказывал ему очень много, а заглядывал в книгу очень редко, только сверяясь с ходом своего рассказа. Мог и вовсе не подглядывать, если увлекался и даже уходил далеко от темы. И так доклад становился все больше и больше. К весенней олимпиаде они действительно подготавливались что надо, и чем дальше, тем увереннее в своих силах становился Дима.        Через пару часов они все же закончили. Было семь вечера, это был последний учебный день перед каникулами, и даже охранник уже недобро на них поглядывал.        — Придумал куда пойдешь на Новый Год? — уже на улице спросил мужчина, когда Дима провожал его до парковки.        — Нет. Буду с родителями, — вдохновленный занятием подросток тут же осунулся. Целый день и долгая ночь с родителями в одной квартире... Еще и погода выдалась невероятно холодной.        — Я тут подумал, — Кирилл Олегович встал возле своей машины и оперся на нее. — Может, раз так уж получилось, я мог бы пригласить тебя к себе? В этом году я праздную с мамой, она будет рада тебя видеть.        С мамой? Разве в его возрасте не напиваются где-нибудь с друзьями? В каком-нибудь жутко душном и шумном баре...        — Нет, не надо, — на самом деле Дима очень хотел. Только это было уж совсем неловко. — Это уже слишком. Я и так у вас на шее сижу...        — Ты отказываешься, потому что не хочешь или потому что думаешь, что мне неудобно?        — Потому что это слишком, Кирилл Олегович. Я отпраздную с родителями, не переживайте...        — Поехали ко мне? Заедем по пути в магазин, накупим на завтра всякой еды. Пить я тебе, конечно, не позволю, но Новый Год будет без скандала, обещаю, — психолог пожал плечами и пикнул машиной, нажав на брелок в кармане.        — Я... Я должен вам кое-что сказать... — Дима подумал, что сейчас признаться было бы очень к месту. Этот человек слишком много для него сделал, чтобы продолжать лгать. Он сказал бы ему о своей ориентации и это поставило бы точку в этом приглашении. Никто не захотел бы праздновать Новый Год в кругу любимой мамы и педика.        — Ты поедешь или нет? — психолог перебил его и открыл дверь.        Дима тут же решил, что для признания все еще слишком рано. Он не готов. И поэтому он сел в машину.        Все это было жутко странно, а для подростка еще и интимно. Кирилл Олегович нравился ему. Не как преподаватель или друг, как мужчина. И тем сложнее было ему отказывать или огрызаться. Он ведь был так добр к нему. Даже купил ему чипсов, хотя был не обязан тратить на мальчишку свои деньги. Раз даже его собственные родители не считают это обязанностью.        Они закупились продуктами и поехали домой.        — Кирилл Олегович, извините если я прозвучу грубо. Но откуда у вас машина и квартира? Вы же просто препод, — Дима прямо в машине открыл свои чипсы и теперь задорно хрустел ими на весь салон.        — Я же психолог, — он взял у него одну чипсину и закинул в рот, — у меня есть немного клиентов на индивидуальных консультациях. А вообще, я в долгах как в шелках. Машина в кредит, квартира в ипотеку.        — А в школе зачем работаете? Мне кажется, на консультациях можно больше заработать...        — А ты хотел бы чтобы меня не было? — саркастично спросил мужчина и секундой взглянул на него.        — Я не в этом плане спросил... Ну, все учителя жалуются, что зарплаты маленькие, а нагрузка большая.        — Я хочу помогать детям. Да, зарплата небольшая, но мне хватает. Дим, деньги не главное в жизни. Эта работа приносит мне удовольствие, хотя так и не кажется со стороны, наверное. Главное найти то, что тебя увлекает, что делает тебя если не счастливым, то спокойным. А деньги, ну... Они нужны, несомненно. Это очень важный ресурс, но твоя душа куда важнее. Моей душе спокойнее в школе. С такими балбесами как ты.        Психолог усмехнулся и Дима вместе с ним. Звучало слишком мечтательно чтобы быть правдой.        — Однажды, когда я был в твоем возрасте, мне нужна была помощь, — добавил он. Его голос стал тише, но не изменил тембра, оставался все таким же спокойным. — И мне этой помощи не оказали. Я не хочу, чтобы дети чувствовали себя брошенными со своими проблемами. Даже такие козлы как Козелов. Хотя, со временем пришлось принять тот факт, что не всем можно помочь. Не всем эта помощь и нужна.        — Мне ваша помощь нужна, — смутившись сказал Дима и потупил взгляд на свои руки. — И вы очень мне помогаете...        — Я рад, — Кирилл Олегович широко улыбнулся.        Это было неловко. Но Диме показалось что эти слова были нужны и уместны, и он, кажется, угадал. Психолог улыбался уголками губ всю оставшуюся дорогу.        — Ма-ам! Дима будет с нами, как ты их хотела! — первое же что крикнул мужчина, когда они зашли.        — Ой, как чудесно! Димочка, заходи, солнышко! — женщина тут же появилась в коридоре и радостно приветствовала их. — Голодные?        — Нет, я...        — Конечно! Мы весь день к докладу готовились, — Кирилл Олегович перебил его и в добавок ко всему щелкнул по носу.        Дима стушевался. Он не хотел причинять неудобства. Он и так нажрал тут тысяч на десять, наверное...        — И как ваши успехи? — женщина тут же поспешила на кухню.        — Димка молодец, начал схватывать на лету, — довольно пел психолог, проходя в комнату и переодеваясь там.        — Такой умничка! Димочка, если что-то не получается, ничего не бойся и не стесняйся переспрашивать! Психология — это очень сложная и подвижная наука! — Валентина Сергеевна уже загремела тарелками.        — Шкет, заходи. В коридоре спать не постелю, — Кирилл Олегович позвал его в комнату.        Зайдя, Дима увидел то, что совершенно не ожидал — Сахаров снял свою рубашку и щеголял с голым торсом! Ноги мальчишки сразу стали ватными, а пол стал куда-то медленно уползать. Он и не мечтал, что когда-нибудь увидит его без одежды. Как же он был красив!        — Да где ж моя майка... Мам? Ты трогала мою домашнюю майку?        — Она в стирке, надень другую!        — Дим, ты чего стоишь? — Кирилл Олегович еще и, как назло, остановился перед ним и упер руки в бока.        Как же хотелось прильнуть сейчас в его объятия. Он все еще помнил, как психолог обнимал его на крыше и не мог забыть это приятное ощущение чужого тепла на себе. Хотя... Не такое уж и чужое теперь было это тепло.        — Я?.. А, да, ничего. Дадите шорты и футболку? — Дима вынужденно очнулся под его взглядом.        — Держи, — вместе со своей майкой Кирилл Олегович достал из шкафа те вещи, что из раза в раз давал школьнику.        Наконец-то он оделся и прикрыл все непотребство! Дима убежал переодеваться в ванну, и там увидел свое лицо — аж розовое от смущения. Какой стыд. Оставалось только надеяться, что психолог списал такой цвет кожи на резкую смену уличного мороза и домашнего тепла.        Заодно и позвонил маме, сказав, что останется на празднике у одноклассников. Он слышал по ее голосу как она расстроилась, но ведь даже не попыталась отговорить его. Наверное, потому что понимала, что так было лучше для всех. И для них с отцом тоже.  Это был не самый лучший Новый год в жизни Димы, но он определенно был хорошим. Мама у Кирилла Олеговича была замечательной. Но ведь и он сам был нормальным. У нормальных детей — нормальные родители. У ненормальных... У них Новый год в кругу чужой семьи. Пусть и хорошей, но все же не родной.        И пусть они обошлись без подарков. Подарком был сам праздник. Его подарком было общество Кирилла Олеговича. И это семейное тепло, которое он ему подарил.  И в этом году Дима загадал чтобы его семья вновь стала дружной и любящей. Его желание было несбыточным, но под бой курантов он на мгновение поверил, что еще не все потеряно.