Безответный возраст

      Поначалу Диме казалось, что у них все было под контролем. Полгода жизни в пути. Сон то тут, то там, то в одном городе, то в другом. Частые встречи создавали ощущение близости. Но ни у Кирилла, ни у самого Димы, язык не поворачивался назвать это полноценными отношениями. Им обоим, конечно, хотелось жить вместе, но оба боялись начать делать шаги к этому.        А Сахаров, ко всему прочему, оказался еще и жутко ревнивым. Он старался делать все аккуратно, но это стало ясно еще с первого «А пришли фотографию, где ты? Я соскучился». Присылать фотографии было нетрудно, по первости такая ревность даже приятна, но Дима знал, это все самообман, и на таком недоверии отношения не построить. Но пока он не знал, что делать, безропотно фоткался едва ли не в туалете. Тем более что он получал фотографии в ответ, а посмотреть на Кирилла ему всегда было приятно.        Неприятно было начинать разбирать своего партнера как клиента. Казалось бы, образование при нем, все инструменты тоже, лезь в голову и устраивай там порядок, но... Дискомфортно. Совсем не хотелось превращать отношения в работу.  Они мариновали друг друга до самого лета. То Кирилл приезжал к Диме, то наоборот. И очередной разговор об этом застал их на перекусе в кафешке, на летней веранде. С двумя порциями ром-кола и стейками. И окончательной решимостью уже наконец-то закрыть этот вопрос. Они оба устали.        — Нам надо съезжаться, — тихо сказал Кирилл, ковыряя свое мясо ножом так, словно у него резко не стало аппетита.        Дима, правда, думал, что они начнут этот разговор издалека, а не вот так возьмут разгон с нуля до сотни, поэтому даже немного растерялся, не найдя в себе никакого ответа кроме «да», намекающего, что Кирилл должен был продолжить говорить. А тот и продолжил:        — Я устал так жить. Два города, два дома. Две совершенно отдельных друг от друга жизни. Эти звонки уже не приносят удовольствия, только очередную порцию разочарования. Я рад, пока мы разговариваем перед сном или в перерывах, но потом... Меня такой тоской накрывает... — он сделал паузу, тяжело вздыхая. Дима уже хотел выпалить «я перееду к тебе», понимая, что у Сахарова квартира, машина, да и вся жизнь уже завязана в их родном городе. Но не успел, потому что тот был первым: — Я решил, что я перееду в Москву.        Внутри от этих слов все аж затрепетало. Он готов переехать? Он сам решился на это? В Москву! Где им будет гораздо проще быть в подобных отношениях, где не нужно будет оправдываться и стесняться. Туда, где есть возможность почувствовать себя нормальным.        — А твоя квартира? — тихо спросил Дима, протягивая руку к ладони Кирилла и переплетая их пальцы.        — Буду сдавать. Машину сюда перегоню, будет нам обоим полегче на работу ездить. И я... Наконец-то перестану тебя терроризировать тебя своим недоверием, да и себя, — с улыбкой ответил он.        Кажется, он действительно все обдумал. Хотелось бы в это верить. И сейчас Кирилл выглядел очень спокойным, просто ожидал ответ от Димы. А каким мог бы быть его ответ? Конечно, он ответил ему уверенное и радостное:        — Так чего же мы ждем?        Это были очень громкие и романтичные слова. Но впереди было лето, а это лучшее время для переезда. Технику, кроме ноутбука, Кирилл никакую не забирал, поэтому им хватило всего двух поездок туда-сюда на поезде, и одной на машине. Было это, правда, уже к концу лета, когда удалось до конца разобраться с работой на старом месте. А уж в Москве практикующий психолог голодным не останется. А когда через пару лет Дима сможет начать свою частную практику, так и вовсе можно будет вздохнуть свободно.        Ночь. Август. Балкон. И они вместе. Две тлеющих сигареты, пиво в зеленом стекле. Никогда не засыпающий город. Дима смотрел на Кирилла. Кирилл смотрел на Диму. Очень долгое время они сидели молча, курили, пили. Летняя ночь позволяла побыть на свежем воздухе подольше, и они пользовались этим в полной мере. Но Кирилл жевал губы, силясь что-то сказать, но слова все никак не шли с его губ. Поэтому Дима сказал:        — Нас впереди ждет очень много трудностей, да?        Сахаров грустно улыбнулся в ответ. Он знал себя лучше, чем кто либо, и Дима мог только догадываться, что ждало их впереди. 

      Но вот они. 

      Ночь. 

      Август. 

      Москва.