Безответный возраст

      Что больше всего нравилось Диме в Москве? Тут было больше людей. Больше фриков. Больше терпимости, как следствие. Всем было плевать друг на друга, поэтому он стоял на вокзале с букетом и ждал, черт возьми, своего парня. Парня же? Они так и не объяснились, кем они теперь друг другу приходятся, но у них не было своих пар, они тянулись друг к другу. Плевать на статусы. Покупая букет, Дима решительно решил, что будет получать удовольствие от того, что находился здесь и сейчас. А дальше... Будь что будет.        Кирилл сошел с поезда такой забавный. Растрёпанный и весь помятый. Приятно было видеть его не идеальным, не таким, каким он представлялся в детстве. Парень снял очки и устало потер глаза. Потом снова надел их и начал осматриваться. Дима не торопился, сам не понимал почему, но стоял и ждал, когда тот сам найдет его глазами. Улыбался. Не мог перестать улыбаться.        Наконец-то они встретились взглядами. Кирилл тут же едва ли не подпрыгнул, обрадовавшись. Осадил сам себя, смутился, но увидев цветы и сам расцвел, едва ли не вприпрыжку побежав навстречу.        — Давай-давай, отпусти ситуацию, обними, поцелуй меня! — произнес Дима и раскрыл объятия, подначивая Сахарова.        Тот колебался, остановившись перед ним, но еще раз посмотрел на цветы, потом на него, и все-таки запрыгнул на шею. Целовать в губы не стал, но поцелуй в шею был довольно горячим и ощутимым. А потом спрыгнул на землю, счастливо улыбаясь. Прекрасный, невероятно прекрасный, когда такой радостный. Дима вручил ему цветы, а сам молчал, любуясь им с совершенно дурацкой улыбкой. И все что он смог выдавить из себя это тихое:        — Ты такой красивый...        Кирилл смущенно опустил взгляд, а потом, когда понял, что вести его никуда не торопятся, сам повел их. Москву он знал неплохо, и они очень быстро нырнули в метро. Только там Дима очнулся, но, благо, вещей у Сахарова было совсем немного и ему не было тяжело, но он все же отобрал у него сумку, снова случайно засмущав его. Еще и в метро случилась легкая давка. Дима, в принципе, мог стоять бы от Кирилла немного дальше, чем вплотную, но ему нравилось видеть его пушистую макушку, и уж тем более понравилось, когда тот, плюнув на окружающих, уткнулся в его грудь носом и украдкой вдохнул. Такая поездка в метро была приятной, даже очень, и пролетела очень быстро.        В квартиру Кирилл заходил как испуганный кролик. Осматривался неуверенно, забавно прижимал ладони к своей груди. Они встретились взглядами, когда Дима уже разулся, а его гость так и топтался на пороге, и Сахаров понял, что замялся. И отшутился:        — Проверяю, хорошо ли ты прибрался, — смешливо фыркнул он и тоже начал раздеваться.        — Надеюсь, я пройду проверку, — ответил Дима, тоже отшутившись.        Он взял сумку Кирилла и пронес в комнату. Где-то глубоко внутри посетило странное приятное чувство. Впервые он принимал Сахарова у себя в гостях, а не наоборот. И это ощущение было таким правильным и теплым. Эти вещи, и все другие, должны быть в его квартире... В их квартире.        — Надейся-надейся, — задумчиво протянул Кирилл, проходя следом, осматриваясь. — Я привередливый. Кровать одна?..        Голос парня звучал растерянно. От этого вопроса растерялся и сам Дима. Он в непонятках глянул на того и тихо напомнил:        — Мы уже спали в одной постели.        Кирилл завис на пару секунд, сморгнул какие-то свои мысли и улыбнулся ему:        — Точно, Тигр. Это было так умопомрачительно, что я думал, что это сон.        — Значит, надо обновить воспоминания? — ответил Дима, сразу ловя его настроение и подходя ближе.        Он обнял его за талию, притянул к себе и склонился, увлекая в поцелуй. Один шаг назад, второй. Под коленками толкнулся край постели, и он просто позволил себе упасть, утягивая за собой Кирилла. Тот изумленно мыкнул, вцепился в него, падая, а потом рассмеялся.        — Мне надо сначала в душ, Тигр, — напомнил Сахаров и забарахтался, пытаясь встать.        — Да ладно тебе, нахер душ, иди сюда, — ответил ем Дима и вместо того, чтобы отпустить, сбросил с себя набок и подмял.        Барахтанья под руками прекратились под первым же поцелуем за ухом. Парень ослаб, подаваясь навстречу ласкавшим его губам и рукам, шумно выдохнул. Изогнулся всем телом, довольно прозрачно намекая на свои желания. Но стоило рукам Димы полезть под его одежду, как под ними снова забарахталось.        — Тигр, я серьезно! — хохотал Сахаров, выпутываясь и сползая на пол. — После поезда! Фу!        Хорошо. В этот раз, не без помощи аргументов, ему удалось сбежать от Димы. Но квартира была маленькой, далеко не убежит. А пока что, пока принцесса начищала перышки, было решено все же накормить своего гостя. Четырнадцать часов в дороге, шутка ли? Впрочем, когда-то он видел, как тот был за рулем несколько суток. С перерывами на сон, правда, но это не так комфортно, как в поезде. Хотя, они все не молодеют, может сейчас Кирилл и отказался бы от такой авантюры? Все же, он приехал к нему поездом, а не машиной. Правда, аргументировал это нежеланием искать парковочное место, вместо прогулок. Это было справедливо.        — Ох-х, как хорошо, я прямо посвежел! Как меня выматывают поездки в поездах, — выходя из душа, Кирилл своим голосом огласил об этом, сразу заходя на кухню и обнимая Диму со спины, заглядывая из-за плеча на доску. — Что делаешь?        — С легким паром, — мурлыкнул Дима в ответ. — Салатик. Ты сильно голодный? Можем заказать что-нибудь.        — Я думал, у нас в планах десерт? — удивленно мыкнул парень, заглядывая на него снизу вверх.        Ох-х, черт возьми. Дима бросил нож в тот же момент, как это услышал. Глядя в хитро прищуренные глаза, он обернулся, сделал вид, что хотел обнять Кирилла, но в последний момент присел еще глубже и закинул того на свое плечо.        — Эй! Ты-ы! — Сахаров расхохотался, повиснув, и по пути хлопал его ладонями по заднице. — Ты меня украл!        — О-о, да! Я тебя из нашего мухосранска сюда украду, буду любить каждый день! — в ответ хохотал Дима.        Он принес Кирилла в комнату и осторожно опустил на постель, нависая над ним сверху, любуясь его улыбкой.        — Ты такой красивый, — снова выдохнул он, не в силах сдерживать эти комплименты.        — Ты говорил, Тигр, — усмехнулся Сахаров, обнимая его за шею и притягивая к себе ближе. И шепнул в самые губы, щекотно задевая их: — Ты прошел проверку.        — Какую проверку? — удивленно мыкнул Дима, чуть отстранившись и почесав щекотку зубами, покусывая себя.        — На хозяйственность, дурень, — Кирилл рассмеялся и потянул обратно. Но на этот раз не для того, чтобы защекотать, а для глубокого поцелуя, жаркого, страстного.        Ответить Дима ему не смог. Он едва ли не задохнулся от счастья. Халат, накинутый на любимое тело, спал с него с необычайной легкостью. А под ним была только чуть влажная нежная кожа, которую хотелось целовать, облизывать, кусать. Он едва удержался от того, чтобы не наставить на Кирилле собственнических отметин. Хотелось разметить свою территорию, присвоить его себе, да так, чтобы все видели.         Но нет. Им обоим придется вернуться в свои дурацкие взрослые жизни, где такое было бы неуместно. Даже неприлично. Поэтому он сдерживал себя, вместо укусов и засосов даря своему любимому мужчине поцелуи, широкие прикосновения языка; посасывал соски, с упоением слушая стоны, что постепенно становились громче и чувственнее.        И с последним стоном, прозвучавшим от них обоих в унисон, Дима рухнул на постель рядом с Кириллом, ловя перед глазами разноцветные зайчики перед глазами.        — У меня... Голова закружилась, — сбивчиво и тихо рассмеялся Кирилл.        — Окно открыть? — расслабленно спросил Дима, поворачивая к нему лицо.        — Да, пожалуйста, — ответил парень и потер лицо ладонями.        Пришлось встать, несмотря на расслабленность во всем теле, и открыть на проветривание.        — Водички принести? — снова спросил Дима, подходя к постели и заглядывая в несколько растерянное лицо Кирилла.        — Да не, нормально все. Мне просто дохуя лет, — ответил тот, выдыхая со смехом снова.        — Хорошо, — Дима улыбнулся ему и лег обратно. — Смотри, не помри мне тут.        — Уже проходит, не волнуйся, — Кирилл покачал головой из стороны в сторону.        Он еще немного полежал рядом, медленно и глубоко вдыхая свежий воздух с улицы, а когда ему, видимо, стало легче, перекатился на бок и улегся на плечо Димы головой, и положил руку на его грудь, беспорядочно рисуя на ней невидимые узоры.        — Что мы будем делать, Дим?.. — тихо спросил он, слегка сипнув голосом.        Вопрос звучал напряженно. О чем именно он спрашивал, конечно, было легко догадаться. И откуда только в нем было столько неуверенности сейчас, и столько уверенности раньше? Тогда, в школьные времена? Ответ на этот вопрос нашелся сам собой: тогда все было понятно, им никак нельзя было быть вместе. И поэтому он так легко впускал его в свой дом, поэтому так самоотверженно отпустил в Москву. Поэтому сам не писал и не искал встречи. Потому что было нельзя, потому что это было неправильно. Как тогда, при случае с гостем, когда он чуть не лег под незнакомца от желания наконец-то ощутить любовь «по-взрослому». Но теперь-то все было совсем иначе. Теперь, по ощущениям, не было в мире ничего более правильного и гармоничного, чем вот так лежать вместе в обнимку и пялиться в потолок.        — Я бы отшутился, что мы будем целыми дням гулять по Москве и радовать тебя всякими штуками, но я понял, о чем ты, — выдохнул Дима, опуская вниз взгляд, на макушку под своим носом. Он прижался к ней носом и вдохнул. Как же ему нравился его запах, родной и такой приятный. И, выдохнув аромат, он продолжил: — А что мы можем сделать? У тебя работа, квартира. У меня проще, только работа. Но желания возвращаться домой нет никакого... Тут перспектив побольше. Да и геем тут быть гораздо проще.        — И что... Отношения на расстоянии? Мне такое не подходит, — Кирилл нахмурился так, что это было слышно даже в голосе.        А до Димы понемногу начало доходить, от чего столько разговоров о «будущем».        — Не доверяешь? — тихо спросил он.        — Ты уже находил себе здесь пару, — Кирилл пожал плечами.        Не доверял. Правда, такая причина Диму совсем выбила из седла. В смысле он был обижен на него за это? У них не было никаких договоренностей, они тогда вообще расстались навсегда!        — Но... Мы... — он даже не сразу нашелся что ответить. И все же, первая пришедшая мысль была единственно правильной: — Мы же не были в отношениях?        — Да, но я же никого себе не нашел, — Кирилл замялся, отвечая. Замер.        — Вообще никого? Так и жил один?        Дима спросил, а сам подумал, какая же это должно быть была тоска. Ведь человеку нужен человек. Конечно, он сейчас и сам жил один, даже радовался этому одиночеству, сбросив с себя волнения за Лешку. Но особенно одинокими вечерами все же хотелось ощутить чьего-нибудь тепла. Даже если на расстоянии, хотя бы душевного.        — Я пытался, — честно выдохнул Кирилл. Он поднялся на руках, заглядывая Диме в лицо, прямо глаза в глаза. — Одноразовые встречи, несколько свиданий. Всё... Не то.        Ну, в этом они друг друга понимали, наверное. Весь прошлый опыт, на контрасте с нынешним, казался невероятно блеклым.        — А если я пообещаю тебе, что даже если мне на член кто-нибудь запрыгнет, я не стану тебе изменять? — Дима улыбнулся ему, ласково пригладив взъерошенные волосы. — Пока мы не придумаем, как нам быть, а?        Кирилл качнул головой, приластившись к руке, а по глазам было видно — задумался. А когда прикусил губу, то совсем стало понятно, что он размышлял. О чем там было размышлять? Диме все было кристально ясно, но Сахарову, очевидно, нет. Он имел на это право.        — Хотелось бы верить этому обещанию, конечно, — наконец ответил он, опуская взгляд вниз.        — Так поверь? — предложил Дима, а сам обвил его руками и прижал обратно к себе, укладывая.        — А если предашь? — Кирилл лег, но голос его звучал неуверенно.        От такого вопроса вообще-то было даже обидно. Но он не мог его винить, во всяком случае, не за честность. Лучше так, чем недомолвки и страдание одной стороны, при полном непонимании другой.        — Если предам, то буду идиотом, и тебе стоило бы порадоваться, что такое говно тебя стороной обошло, — ответил Дима, погладив того по плечам.        — Но это не отменит того, что опять будет больно, — сказал Кирилл и уткнулся лицом в изгиб его шеи.        «Опять». Диму едва не передернуло от этого слова. Что же такого случилось в жизни у Сахарова, что он так переживал за еще даже толком не начатые отношения? Кто посмел его обидеть? От одной такой мысли зачесались кулаки. Появилось неистовое желание защитить его, спрятать, обогреть и залюбить так, чтобы молил о пощаде.        — Если тебе кто-нибудь сделает больно, я ему пизды дам, — усмехнулся Дима, обнимая его крепче.        Не мог он сделать ему больно, он был уверен.