Past Imperfect

      Гермиона терпеть не может четвертый курс. Ни Гриффиндор и Слизерин, на которые она так злится сейчас, ни Хаффлпафф и Равенкло, которые вывели ее из себя еще в начале дня. Они были первыми студентами, которых не было в Хогвартсе в тот ужасный год, когда Снейп делал все возможное и невозможное, чтобы уберечь учеников от пыток. В тот год, когда Гермиона, замерзшая и голодная, охотилась за Хоркруксами, ночуя в палатке. В тот год, когда Гарри убил Реддла и умер сам из-за Хоркрукса в его голове. В тот год, когда в финальной битве погибли Рон и Фред, а Джордж с завидной регулярностью начал напиваться в хлам. В тот год, когда они узнали, что этот старый мерзавец Дамблдор был настолько же ужасен, как и Реддл, когда дело касалось нелепых заговоров и махинаций.       - Мисс Прентис, - произносит Гермиона, - вас атакует Пожиратель смерти. Почему Вы смеетесь?       Упомянутый Пожиратель, худощавый мальчик с красно-золотым галстуком, посылает серию слабеньких проклятий, от которых такой же слабенький щит Прентис едва дрожит.       - Ай! – визжит девочка, когда Гермиона пробивает ее щит легким жалящим заклинанием.       - Вы думаете, крики “Ай!” спасут Вас от смерти, мисс Прентис?       Девочка, насупившись, молча смотрит на Грейнджер.       - Вы думаете, они спасут Вас от Круциатуса? Спасут вас от Империуса, который заставит вас пытать кого-то? Спасут вас от изнасилования?       Прентис лишь закатывает глаза.       - Здесь нет Пожирателей смерти, профессор Грейнджер.       Гермиона знает, что для этих детей война не кажется чем-то реальным. Некоторые из них, чьи родители, братья или сестры были убиты или замучены до смерти, понимают, что это, да. Но для большинства война – это просто что-то, о чем говорят взрослые, столь же неактуальное и отдаленное от них как Восстания гоблинов, о которых вечно бубнил Бинс, когда Гермиона сама была на четвертом курсе.       - Здесь было бы очень много Пожирателей сейчас, если б мы встретили их такими щитами, как ваш. Десять баллов с Гриффиндора за такое жалкое Протего, мисс Прентис, и еще десять за дерзость.       Изначально с этим классом было все в порядке. Первокурсники достаточно малы, чтобы казаться милыми и достаточно запуганы, чтобы вести себя хорошо. А вот потом все идет по наклонной вниз. Более близкое знакомство с преподавателями порождает неуважение, подростковые гормоны скачут в пляс, и вот уже к четвертому-пятому курсу мы получаем полноценных монстров. Только на шестом курсе, когда они начинают вести себя более-менее по-взрослому, их снова можно терпеть. Когда Гермиона только начинала преподавать, даже гормонально нестабильные четвертый и пятый курсы относились к урокам ЗОТИ серьезно. В конце концов, они сами были на другом конце палочки Кэрроу.       Гермиона кивает мальчику, который поднимает руку.       - А ведь сейчас все еще есть Пожиратели смерти. Один так вообще прямо здесь, в Хогвартсе.       - Вы уверены, что хотите начать этот разговор, мистер Картер? – спрашивает Гермиона.       Ее голос угрожающе тихий, такой же в свое время использовал Снейп, когда был смертельно зол. Удивительно, как много она узнала о преподавании от учителя, которого ненавидело большинство ее однокурсников.       Картер еще мгновение смотрит ей в глаза, после чего быстро отводит взгляд.       - Так я и думала, - бросает Гермиона. - Для тех, кто не понял, мистер Картер говорит о профессоре Малфое.       Она смотрит на Картера так долго, что тот начинает ёрзать.       - Мистер Картер, сколько было лет профессору Малфою, когда ему поставили метку?       - Восемнадцать? Или семнадцать?       - Шестнадцать. Ему было шестнадцать. Сколько вам лет, мистер Картер?       - Пятнадцать, профессор.       Пробормотав заклинание, Гермиона взмахивает палочкой, и перед классом появляется изображение Волдеморта в натуральную величину, с красными глазами и отсутствующим носом. Некоторые студенты вздрагивают, но остальные, включая Прентис и Картера, усиленно изображают скуку.       - Реддл, - произносит Грейнджер. Она всегда называла его Реддлом, даже в мыслях отказываясь использовать нелепое имя, которое он себе придумал.       - Скажите мне, мистер Картер, если бы это… существо жило у вас в доме, угрожая убить ваших родителей, что бы вы сделали, когда оно потребовало бы присоединиться к его больной банде убийц? Вы правда думаете, что вы бы отделались фразой “Нет, спасибо, мистер Темный Лорд, сэр"?       - Как такое существо вообще могло заставить кого-то следовать за собой? – влезает Прентис. - Я имею в виду, их не тошнило от этой мерзости?       - Хороший вопрос, - отмечает Гермиона.       Она вызывает в воображении образ молодого Реддла и отображает его рядом с его безносым альтер-эго.       - Когда Том Реддл только начинал собирать последователей, он выглядел вот так.       - А он горяч, - шепчет девочка за первой партой своему другу.       - Так и есть, мисс Касубовски, - соглашается Грейнджер, отчего весь класс начинает смеяться. - Но он был не просто красив. Он был обаятелен. И очень умен. И не имел абсолютно никаких моральных устоев. Любой магловский психолог назвал бы его социопатом.       - Не психопатом? – спрашивает маглорожденная студентка, которая благодаря своему происхождению знает разницу.       - Возможно, - замечает Гермиона. - Но психическое расстройство вполне могло появиться только, когда он начал создавать Хоркруксы. Изначально он был просто умным, очаровательным молодым человеком с прекрасной внешностью, которого соблазнили темные искусства, - она делает паузу и смотрит на класс. - Зачем мы учим защиту от темных искусств?       - Чтобы мы научились защищаться от злых магов, которые практикуют темные искусства.       - Отчасти это так, мисс Касубовски. Еще зачем?       После неловкой тишины в задней части класса поднимается рука.       - Да, мистер Энтвистл?       - Чтобы мы научились противостоять желанию заняться темной магией.       - Двадцать баллов Слизерину.       Со всех сторон раздаются удивленные вздохи. Профессор Грейнджер ни разу за все четыре года их обучения не присуждала сразу так много баллов.       - Как будто мы не сможем! – фыркает Прентис.       - Вы думаете, вас не смогут привлечь темные искусства, мисс Прентис?       - Никогда.       - Как насчет вас, мисс Касубовски? Что, если бы вы учились вместе с юным Томом Реддлом? – Гермиона усмехается. - Молодым горячим Томом Реддлом.       По всему кабинету раздаются смешки, а Касубовски краснеет.       - А что, если бы ваш невероятно привлекательный и, вдобавок, гениальный, однокурсник решил начать свое политическое движение и приглашал вас присоединиться? Ни о каких пытках, убийствах и уж тем более о мировом господстве и речи не идет. Только разумные предложения по реформированию Министерства. Приглашаются самые блестящие студенты, исключительно лучшие. Только крутые ребята, - добавляет Гермиона с легкой усмешкой.       Студенты неловко ерзают на стульях.       - Когда я сама училась в Хогвартсе, среди преподавательского состава тоже был бывший Пожиратель смерти. На шестом курсе он вел у нас ЗОТИ. Он сказал нам, что любой – любой – может поддаться искушению при определенных обстоятельствах. Мы лишь посмеялись, естественно. Он спросил, кто из нас – это был совмещенный урок Гриффиндора и Слизерина – с наименьшей вероятностью соблазнится темной магией. Некоторое время все мои однокурсники яростно спорили и, в конце концов, остановились на мне, - улыбается Грейнджер. - В то время я была еще той пай-девочкой и заучкой.       По классу прокатывается серия смешков.       Наш профессор сказал мне принять дуэльную стойку. Затем он дал магическую клятву, что ничего из того, что я скажу или сделаю во время дуэли, не будет наказано – ни потерей баллов, ни как-либо еще.       - Почему?       - Потому что во время поединка он давил на меня так сильно, что в какой-то момент я попыталась применить к нему Круцио.       Все ахают.       - И вас не исключили? – спрашивает Картер.       - Вы ведь знаете, что такое магическая клятва, верно? – Гермиона делает небольшую паузу. - К следующему уроку жду от всех два фута про магические клятвы и непреложный обет.       Картер тут же получает в свою сторону угрюмые взгляды и недовольные вздохи.       - Но профессор, - подает голос Касубовски, - как он смог заставить вас сделать это? Вы же всегда были на светлой стороне. Вы учите нас, как противостоять тьме.       - И я могу это делать, только потому что знаю, что такое темная магия. Нельзя победить то, чего не понимаешь.       - Вы тоже собираетесь заставить нас применить к вам Круцио? – интересуется Энтвистл.       - Думаете, я хочу, чтобы меня уволили? – смеется Гермиона. - Хотя я уверена, некоторые из вас будут в восторге, если это случится.       - Профессора Снейпа уволили? – не отступает Энтвистл.       Оказывается, они не так уж и плохо знают историю, - с удовлетворением отмечает Грейнджер, - По крайней мере, некоторые из них.       - Нет, - отвечает она, - он обезоружил меня до того, как я успела произнести заклинание, да и директор Макгонагалл более жесткая в плане правил, чем был когда-то Дамблдор.       И слава всем богам за это, - мысленно добавляет девушка.       - Хороших выходных, - произносит Гермиона, заканчивая урок. - Постарайтесь не влипнуть ни в какие неприятности завтра в Хогсмиде.       Хотя если подумать, сопровождает их Сибилла, так что пусть влипают, куда хотят.       Энтвистл задерживается после урока.       - Профессор? И все же, каким образом он заставил вас применить Круцио?       - Оставим эту историю на другой раз, - отвечает Гермиона.       Уже очень долго она не позволяла себе думать ни о том, что Снейп сказал и сделал в тот день, ни о тревожных чувствах, которые это вызвало в ней. На самом деле, он даже извинился после урока и объяснил, что не хотел, чтобы это произошло – он не сказал, что именно, но им обоим это и так было известно – что только пытался ее сильно разозлить, чтобы она захотела его по-настоящему проклясть. Извинение от Снейпа казалось почти таким же выносом мозга, как и то, что произошло во время их дуэли. Почти, но не совсем.       Четвертый курс стоит ее последним уроком на этой неделе, так что Гермиона закрывает кабинет и, как и обычно по пятницам, направляется к озеру. Предполагалось, что они просто отработают защитное заклинание, а в итоге ее втянули в беседу о добре и зле, Реддле, Малфое и Снейпе. И теперь ее голова забита мыслями о войне и ее последствиях.       В тот год, когда они сами учили себя ЗОТИ, поскольку Амбридж не собиралась этого делать, в тот год, когда они искали Хоркруксы, они думали, что как только они убьют Реддла, все будет в порядке. Но ничего не в порядке. Гарри и Рон мертвы. Молли даже смотреть на Гермиону не может, потому что Рон закрыл ее от Авады. Если бы не Грейнджер, он был бы жив. Молли не винит ее, нет, она сама уверяла ее в этом много раз, но это не отменяет того, что произошло. Смерть Рона всегда будет стоять между ними, отравляя их отношения.       Ирония в том, что после всех этих лет без денег и статуса, у Уизли появилось и то, и другое, но они несчастны. Артур получил пост министра, Джинни занимает место Молли на всех официальных мероприятиях, так как сама Молли не выходит из дома. Она даже больше не готовит. Все делает домашний эльф, а женщина сидит сутки напролет, уткнувшись в часы, которые показывают смерть Фреда и Рона. И наблюдает, как спивается Джордж. Когда-то жизнерадостная кокетка Джинни теперь носит только черные платья как королева Виктория в вечном трауре по принцу Альберту. Без своего принца Гарри она лишь машинально выполняет все, что от нее требуется, словно 40-летняя вдова в теле 21-летней девушки.       Гермиона думает о том, что она потеряла всех своих друзей. Рон, Гарри и Луна мертвы. Фред, Ремус и Тонкс тоже мертвы. Джинни все равно что мертвец. Невилл жив-здоров, но с тех пор, как эта сучка Паркинсон вышла за него замуж в надежде восстановить свою подорванную репутацию, Грейнджер его почти не видит.       И ее родители. О Боже, ее родители. Гермиона отправилась в Австралию и попыталась возвратить им воспоминания, но не смогла. Они посчитали ее сумасшедшей и грозились вызвать полицию. В конце концов, ей пришлось применить Обливиэйт и признать, что родителей у нее тоже больше нет.       Величайшая ирония заключается в том, что единственный человек, который у нее сейчас есть, - это Малфой. О, Минерва, Филиус и другие преподаватели, конечно, доброжелательны, но у них нет близких отношений. Совсем нет. У нее есть только Малфой, бывший Пожиратель смерти. Малфой, который шесть лет называл ее грязнокровкой. Малфой, который рисковал своей жизнью и жизнями своих родителей, не выдавая ее, Гарри и Рона, когда их поймали.       Малфой, который точно так же одинок и разбит, как и она.