На какое-то время Корнуолл и правда стал их домом. После заявления, что он не хочет, чтобы этот мерзавец жил в его летнем коттедже, Джон Грейнджер неохотно соглашается с объяснениями Гермионы о том, что все это просто большое недоразумение и Северус на самом деле не злодей. Девушка убедительно доказывает, что отпуск будет жутко неловким, если отец не примет Снейпа, так что он принимает – и ее аргументы здесь совсем ни при чем, – просто он ни в чем не может отказать своей любимой дочке. Так что Гермиона и Северус остаются в Корнуолле, пока не проходит запланированная дата свадьбы, которую они разрушили, а потом и еще какое-то время.
Северус оборудует себе лабораторию в сарае и спокойно зарабатывает варкой зелий. Гермиона гуляет по пляжу – только теперь без слез – и пытается загладить вину перед Пивзом за все потопы, которые вынесло это бедное животное, а еще она комментирует свою уже потертую любимую книгу. Единственная пометка на странице 387 содержит
"Ну и какая из тебя нахрен гриффиндорка?" и
"Неплохая попытка, номер три" чуть пониже.
У них есть еще около двух недель, чтобы решить, что делать дальше, потому что как раз через две недели Хелен Грейнджер требует вернуть ее чертов коттедж обратно, так что они окажутся с голой задницей.
Гермиона полагает, что вернется в Отдел тайн. Ей действительно нравится там работать, но, конечно, не так, как ей нравилось преподавать ЗОТИ в Хогвартсе. Учитывая, что Ремусу едва перевалило за сорок, он проработает там еще пару десятилетий точно, так что вариантов у нее немного: либо обратно в Отдел тайн, либо искать вакансии преподавателей в Америке или Австралии.
Уж французский у меня точно не на уровне Шармбатона. Но опять же, с чего я вообще взяла, что меня посчитают достаточно компетентной, чтобы преподавать ЗОТИ? Не могу же я внести опыт работы в Хогвартсе из другой временной линии в свое резюме.
Сейчас она стоит у кухонного окна, раздумывая, отправить ли сову Артуру сегодня или продолжить прятаться от непристойных историй Риты Скитер о том, как она бросила самого завидного холостяка волшебного мира у алтаря. Стук в дверь позволяет ей отложить это решение как минимум на пару минут, так что она направляется в гостиную.
Когда Гермиона открывает дверь, она с удивлением видит перед собой Люциуса Малфоя, одетого слишком небрежно для его слизеринского высочества, но все же излишне роскошно для пляжа.
— Я могу войти?
— Конечно, – Гермиона отступает и пропускает внутрь мужчину, который должен был стать ее свекром. – Чаю?
— Было бы прекрасно, спасибо, моя дорогая.
Все еще моя дорогая? Это даже более неожиданно, чем само его появление в коттедже родителей.
— Может присядете? – предлагает Гермиона, и мужчина соглашается.
Девушка идет на кухню и, поставив чайник кипятиться, направляется в лабораторию. Северус как раз гасит пламя под котлом.
— Люциус Малфой пришел.
— Да?
— Он в гостиной. Я сделаю чай.
Северус идет за ней на кухню с таким же видом, с каким Рон обычно шел рассказывать Молли про их очередные нарушения правил. Он ждет, пока она сделает чай и выложит шоколадное печенье на тарелку, и придерживает дверь, когда она берет в руки поднос.
— Здравствуй, Северус, – любезно произносит Люциус.
— Люциус, – кивает Снейп.
— Как вы нашли нас? – спрашивает Гермиона.
— Твоя мама дала мне адрес, – спокойно поясняет Малфой, надкусывая печенье.
Ну, конечно. Ее мама любит всех троих Малфоев, но особенно Люциуса, который получает несравнимое ни с чем удовольствие от того, что своим флиртом заставляет зрелую, состоявшуюся феминистку Хелен Грейнджер краснеть, как школьницу. Однако после того, что он рассказал ей в тот вечер, когда она разорвала помолвку, Гермиона начала подозревать, что образ дамского угодника – это просто его фишка, а на самом деле Люциус всегда был верен Нарциссе. По крайней мере с 1981 года. Кто знает, какой разврат происходил на собраниях пожирателей. Северус ничего про это не рассказывает, лишь ухмыляется. Однако Гермиона не без оснований полагает, что он просто хочет ее позлить, и на самом деле никакого разврата там не было.
— Очень вкусное печенье, – замечает Люциус.
— Спасибо, – неловко отвечает Грейнджер. – Эм, как Цисси и Драко? – Она кидает на Северуса раздраженный взгляд в надежде, что он не собирается возложить эту тяжелую беседу за чаепитием целиком на нее.
— Они в порядке, моя дорогая. Драко встречается с милой молодой особой. Мисс Гринграсс. Возможно вы встречались в Хогвартсе?
— Дафна?
— Ее младшая сестра. Астория. И раз уж мы заговорили о Хогвартсе, это и есть официальная причина моего визита, – когда Гермиона и Северус обмениваются озадаченными взглядами, Малфой продолжает. – По всей видимости, в Америке набирает силу потенциальный Темный лорд, и янки агрессивно вербуют авроров. Ремус и Нимфадора оба подписали контракт, так что Минерве срочно нужен новый профессор ЗОТИ.
— У меня нет никакого желания возвращаться к преподаванию, – заявляет Снейп.
— Предложение было не для тебя, – спокойно произносит Люциус и улыбается Гермионе такой улыбкой, которая обычно превращает ее маму в желе. – Оно для профессора Грин.
Гермиона выдыхает в шоке.
— Вы знали! Тем вечером за ужином. Вы знали. Вот почему вы вспомнили о ней.
— Так и есть, – признает Малфой. – Я заметил внешнее сходство между вами на новогоднем балу в тот год, а с течением времени все больше убеждался в своих выводах. Я не знал, когда твоя старшая версия вернется из прошлого, я мог только предполагать – судя по внешнему виду, – что тебе будет чуть за двадцать. Когда произошел тот несчастный случай, и Драко рассказал, как ты себя вела, я подумал, что возможно момент настал. Ну, а на ужине я окончательно в этом убедился.
— Из-за того, как я смотрела на Драко. Или, точнее говоря, не смотрела.
— И из-за того, как профессор Грин смотрела на Северуса на новогоднем балу.
— Поэтому вы на меня не злились.
— Конечно. Как я мог? Все это так трагично красиво.
Не так уж и красиво, если находишься в центре любовного треугольника, – проносится у Гермионы в мыслях.
— Я правда чувствую себя ужасно из-за того, как я поступила с Драко, – говорит она Люциусу.
— Я знаю. Но Драко переживет. По правде говоря, ему это даже пойдет на пользу. Он впервые не смог получить, то что хотел. Небольшие невзгоды только закаляют характер.
Гермиона не говорит Люциусу, что ему стоило подумать об этом лет двадцать назад. Она лишь с сожалением вздыхает.
— Жаль, что мне придется наложить на вас Обливиэйт, и вы не вспомните, что я могу преподавать ЗОТИ.
— Обливиэйт? О чем ты, моя дорогая?
— Я невыразимец. Поэтому я и не могла рассказать Драко всю правду и поэтому мне пришлось позволить ему ненавидеть меня.
— Но ты же не рассказала ему – и мне – абсолютно ничего, – возражает Люциус.
— Да, но это лишь формальность. Это может быть верно согласно закону, но не сути дела.
Люциус смеется и смотрит на Северуса.
— Она всегда такая?
— Всегда, – подтверждает Снейп. – Ты просто не провел столько времени, сколько я, с представителями ее факультета. Они все такие на самом деле.
— Я уже рассказал все Драко и Цисси, – произносит Малфой, – и никто из них на тебя не сердится. Ну, Цисси по крайней мере. Драко все еще пытается все осознать с помощью мисс Гринграсс.
— Вы не можете просто—
— Уже, моя дорогая. Ты ничего не можешь с этим поделать. Ты не можешь наложить Обливиэйт на всю мою семью. Да и не хочешь ведь, да?
— Нет, но мой начальник точно захочет, когда я ему расскажу.
Люциус смотрит на нее как на сумасшедшую.
— С какой стати тебе нужно ему рассказывать?
— Мне придется. Я невыразимец.
Люциус смотрит на Северуса, и тот закатывает глаза.
— Тебе не придется ничего ему рассказывать, если ты отправишь ему заявление об увольнении и примешь мое предложение преподавать в Хогвартсе, – поясняет Малфой.
— Оу, – в замешательстве произносит Гермиона. Это, конечно, слишком изворотливо для нее. Она подозревает, что находится на вершине скользкого пути к хитрости в слизеринском стиле, но все равно испытывает отчаянное искушение. Возможно, она снова будет иметь Малфоя в друзьях, и библиотеку, и пирожные.
Все это так заманчиво.
***
Гермиона любит четвертый курс Гриффиндора и Слизерина. Не только потому что там учатся оба ее крестных сына, но и потому что она обнаружила особую склонность к общению с подростками на этом неловком, трудном этапе.
— Встаньте в пары и практикуйте одновременно атаку и защиту. Мистер Поттер, мистер Малфой, что я вам говорила? Вы не сможете улучшить свою технику, если будете практиковаться с одним и тем же партнером.
— Да, профессор, – Джеймс и Скорпиус направляются на поиски других оппонентов. Ее крестным детям понадобился почти год, чтобы привыкнуть называть ее профессор Снейп, а не тетя Гермиона. Ее сын, который сейчас учится на первом курсе, освоился намного быстрее и ни разу не назвал ее в классе мамой. Хоть он и заумный маленький когтевранец, ее Люциус должен быть идеальным во всем.
Гермиона ходит по кабинету, давая советы и корректируя действия учеников. Она едва сдерживает смех и притворяется, что не слышит приглушенной ругани Джеймса, когда дочь Фреда пинает его под зад во время их дуэли.
Когда студенты устают и начинают задыхаться, Гермиона останавливает их и дает задание написать два фута о том, что они сделали правильно и неправильно во время дуэли, и что они могут исправить. В конце урока она предлагает им их самое любимое развлечение – по очереди нападать на нее вчетвером против одного. Так что она сама немного задыхается, когда отпускает студентов и идет в свои комнаты.
Северус вместе с их дочерью только что вернулись с похода по магазинам – награда, которую получила Бекки за то, что самостоятельно научилась читать.
— Мама! – кричит девочка, бросаясь в объятия Гермионы. – Смотри, что мне папа купил, – Бекки протягивает ее плюшевого Иа-Иа.
Иа-Иа? Гермиона смотрит на Северуса, который занят тем, что вытаскивает из карманов уменьшенные книги.
— Я думала, вы пошли покупать книги.
— Да, мы и их купили. Папа подарил мне всю коллекцию книг про Винни-Пуха, – Бекки показывает на стопку книг, которым Северус только что вернул нормальный размер. – Всю! С самыми наикрасивейшими картинками!
— С самыми красивыми, – исправляет ее Гермиона.
— Они правда красивые, – восторженно произносит Бекки. – Но в магазине были еще игрушки.
— В волшебном книжном магазине не было бы игрушек, – ухмыляется Северус.
— В волшебном книжном магазине не было бы коллекции книг А. А. Милна, – отмечает Гермиона, пока Бекки забирается к ней на колени. Она целует дочь в щеку и спрашивает:
— Почему ты выбрала Иа-Иа, милая?
— Я пытался уговорить ее купить Пуха или Пяточка, или даже этого мерзкого Тигру, – встревает Северус.
— Я должна была взять Иа-Иа, – говорит Бекки, – потому что он грустный, ему нужно, чтобы я его любила, тогда он больше не будет грустить.
— Она будет учиться на Хаффлпаффе, помяни мое слово, – бормочет Северус.
— Нет, он больше не будет грустить, – соглашается Гермиона с Бекки, кладя подбородок на ее кудряшки и поднимая взгляд на Северуса. – Он не будет грустить, потому что он знает, что ты его любишь.
Фините Инкататем
