Цена успеха

Хватит событий на сегодня. Так я подумала, когда вылетала из комнаты друга, лишь бы поскорее скрыться с его глаз и не чувствовать себя виноватой вновь. Первого и единственного поцелуя с ним хватило, по крайней мере мне, для того, чтобы установить некие рамки, что нельзя сказать о Чане. Странно, но я не злилась на друга, будто приняла этот его шаг как что-то само собой разумеется. Но почему-то всё равно ощущала себя отвратительно, будто я виновата в том, что который год не могу принять его чувств. Ну, не могу я его воспринимать больше, чем просто лучшего друга, хоть убейте! В комнате впервые было тепло, потому что в этот раз я забыла открыть окно перед уходом. Уютно, пахнет персиками, а именно чаем, а ещё моим парфюмом. На самом деле, я очень сильно обращаю своё внимание на запахи, что царят вокруг меня и близких ко мне людей, поэтому с особым трепетом относилась к своим духам. Чаще всего своё предпочтение я отдавала нежным, цветочным или фруктовым ароматам, перемешанных с чем-нибудь сладким. Сейчас же всё моё постельное бельё пропахло вишнёвым пирогом и нотками корицы. Сбросив с себя почти всю одежду, я упала на подушки, уставившись в потолок. Проезжавшие за окном машины бросали причудливые тени, блики, что мельтешили перед глазами, прыгали по стенам и в моей голове. А в этой черепной коробке уже почти не было места, ведь там царил хаос и безобразие из мыслей. Внутри себя я проклинала Чана за то, что сейчас хочу спать, ведь это все из-за той проклятой таблетки, но с другой стороны — мне нужен был отдых. Перед глазами замельтешил свет, превращаясь в каких то животных, что вполне мило бегали по моей комнате. Это значило лишь одно — я засыпаю. Примерно в шестом классе мне поставили довольно страшный диагноз — фатальная бессонница. При такой болезни люди не живут больше 3 лет, но мне повезло, оказалось что у меня облегчённая форма. Врач рассказал, как от моего диагноза люди мучительно умирали от бессонных ночей, сопровождаемых галлюцинациями и паническими атаками, протягивая мне синюю таблетку. Не уверена, что этот врач надолго задержался в этой больнице, но тем не менее, я так радовалась, когда узнала, что буду жить! Но всё оказалось гораздо сложнее. Да, первое время таблетки и вправду спасали от бессонницы, отключали мой мозг и давали поспать добрых восемь-девять часов. Но с изменением моего образа жизни, с того момента, когда в девятом классе я стала трейни, появились побочные эффекты. Из-за большой нагрузки на мозг и постоянного давления со стороны моего окружения, во время действия препарата отключались все секторы отвечающие за воображение, но обострялись те, что отвечают за воспоминания. Каждый раз, когда я принимала таблетку, в моей голове крутилось свыше ста различных мыслей — негативных мыслей. Да, я высыпалась, действие препарата меня отвлекало но, каждое утро я открывала глаза с мыслью о том, какое я ничтожество. Именно после первой из таких ночей я села на первую, и к сожалению не единственную, в своей жизни диету, дойдя почти до критического своего веса. Не скажу, что это было только мое решение, тут помогли и жестокие ограничения для трейни, коей я тогда являлась. После очередной такой ночи я чуть не выпрыгнула из окна, благо меня остановили. Чиу — моя соседка по общежитию, очень вовремя забыла кошелёк, когда собиралась пойти гулять с другом. Как сейчас помню: холодный ветер дует в моё лицо, я смотрю вниз, на проезжающие мимо автомобили, делаю шаг, а в следующее мгновение лежу на полу нашей комнаты. Ю тогда отказалась от прогулки, прижала к себе посильнее и шептала утешительные слова на ухо, лишь бы я перестала плакать, буквально захлебываясь слезами. Возможно, не появись Чиу тогда в комнате, меня сейчас могло бы не быть… Пол месяца осталось, каких-то две недели и мы выйдем на большую сцену, наравне с другими командами. Было ли мне страшно сейчас? Конечно! Меня буквально трясло на каждой репетиции, будь то просто прогон с девочками или полноценная постановка с мальчиками. Я стояла, прижавшись вплотную к Чану, он держал мои запястья и все время отводил взгляд, а я дрожала как осиновый лист, сама не понимая от чего. - Пожалуйста, не трясись так сильно, я чувствую себя ещё более виноватым. - шепотом, еле выдыхая, сказал Чан мне на ухо и я удивлённо подняла на него глаза, вскинув брови к линии роста волос. - Это не из-за тебя! - я попыталась найти глаза друга, что скрывались за свисающей челкой, но не успела, как меня потянули в другую сторону. За все остальное время я так и не нашла возможности подойти к мужчине и поговорить с ним лично. Было ощущение, что тот меня избегает, что совсем не было на него похоже. Обычно парень решительный, смело смотрит всем в глаза и уверено, с гордо поднятой головой, признаёт свою вину. Было ощущение, что он меня боится, а точнее его пугают его собственные чувства. Но нельзя страшиться чувств — они ни в чем не виноваты, виноваты люди, что эти чувства отвергают. Ведь человеку не страшно рассказать о своей любви — страшно услышать отказ. Я оглядела зал, всех ребят, что тяжело дышали, приводя дыхание в норму, после одного пробного прогона, во время которого мы дожидались опоздавших. Мысленно сосчитала каждого, чтобы удостовериться, что все пришли на почти что крайнюю репетицию, и не досчиталась. В зале находились все, кроме одного парня, с волосами цвета вороньего крыла. - Чан, а где Хенджин? - я повернулась к другу, что тоже удивлённо смотрел на мальчиков, глазами спрашивая об отсутствии восьмого человека. - Не знаю, он ничего не говорил. - Крис перевёл глаза на Минхо, задавая ему немой вопрос, будто тот мог мысленно ему ответить. - У него какие то проблемы в семье, сегодня его не будет. - кинул Джисон, растягивая затёкшие ноги. - Какие могут быть проблемы? У нас осталось меньше двух недель! - кулаки нервно сжимались и разжимались, я буквально слышала скрежет своих зубов и как они подрагивают от нервов. - Ладно, сегодня будем без него, он все равно все уже знает. - бросил друг, и пошёл к компьютеру, чтобы включить музыку. Он не пришёл к концу репетиции, не появился и на следующий день, и через день. Мальчики сказали, что у него случилось что-то серьёзное, и он должен вот-вот приехать, но почему-то не приезжал. К горлу каждый раз поступала не то злость, не то слёзы. Почему-то я волновалась о нём, и уже не потому, что осталось меньше двух недель до выступления. Я стояла одна в центре зала, во время репетиции, и ждала, когда на моей шее сомкнутся холодные пальцы. Репетировать было сложно, когда тебя не хватают за запястье, сжимая то до красноты, когда не смотрят в глаза и когда не улыбаются своей прекрасной улыбкой. Его не хватало. Зал будто бы опустел без него и это было самое отвратительное чувство — быть зависимой от другого, ждать пока он появится рядом, когда скажет что-нибудь. Быть зависимой от него. Я уже давно поняла для себя, что неровно дышу к этому брюнету, что сердце невольно ёкает, когда он смотрит мне в глаза, сверкая темнотой. Осознавала это где-то в своей голове, так глубоко на подкорке, что признать это — пытка для меня. И сейчас, я вновь стою в центре зала, уже третий день не чувствуя холода на своей шее, ледяного взгляда на спине и приятного парфюма с запахом мяты. - На сегодня всё, все свободны! - по помещению разнесся приятный полу-бас Чана, и все ребята засуетились, собирая вещи. Мне пришлось задержаться, так как сегодня был день, когда я подключала свой ноутбук к колонке, и включала оттуда музыку. Подняв с пола большую чёрную сумку, я подошла к стойке и стала отцеплять провода. Мысли были так далеко, что я не заметила, как осталась совсем одна в зале. Все собрав, я встала в полный рост и осмотрела пустое помещение, в которой царил уют и спокойствие. Невольно мой взгляд метнулся к центру, где я только недавно стояла, тяжело дыша и ожидая его. «Брось, Хана, очнись и спустись с небес на землю! Сколько можно витать в этих мятных облаках?» В моей голове играла музыка, одна из песен моей любимой исполнительницы, которую я слушала буквально на репите — “Lie” Halsey, Quavo. Особенно в последнее время, я любила лежать, вставив наушники в уши, и наслаждаться прекрасным вокалом Halsey. Невольно я представляла, как я побеждаю в голосовании на AOTM и записываю видео под этот трек. Почему-то всегда, когда начиналась мужская партия, я представляла его. Как он берет меня за талию, осторожно обхватывает длинными пальцами, словно оковами холодными, прижимает близко, что дышать сложно становится, а затем, в самом конце, припадает к моим губам, захватывая их в плен. И меня, тоже хватая в плен, ловушку, из которой видимо нет выхода. Мотнув головой, будто смахивая наваждение, я уверено направилась в коридор, параллельно выключая свет и кондиционер в зале. Не успела я сделать и шагу от двери, которую только что закрыла, как врезалась лбом во что-то тёплое и приятно пахнущее. Первой мыслью был Бан Чан, решивший, что нам нужно срочно с ним поговорить. Второй — Феликс, потому что почему бы и нет? Решив, что логичнее всего увидеть тут Чана, который вышел не на много раньше меня, я тяжело вздохнула и заговорила. - Чан, я же сказала что можешь не… - подняв голову на своего собеседника, я буквально потеряла дар речи, ведь на меня смотрели те самые карие глаза, с родинкой под левым глазом и космосом внутри чёрных радужек. - И тебе привет. - он улыбался. Боже, какая же красивая у него улыбка, буквально сияет, лунным светом, отражая солнце. - Ты… - три дня я ходила убитая, думая, куда же делся этот чёртов брюнет, что же такого случилось, что он пропускает репетиции? А он просто приходит, валится как снег на голову, и говорит мне «привет»? - Где ты, мать его, пропадал все это время? - Я был с семьёй, ты же знаешь. - он всё-таки сделал шаг назад, чтобы я могла свободно жестикулировать руками, пока ругаюсь на него. - Три дня ни слуху ни духу, я думала что с тобой что-то случилось! Ты знаешь как я волновалась?! - словив себя на мысли, что взболтнула лишнего, я поспешила добавить: - За номер, волновалась за наш номер. - Угу, я так и подумал. - его лицо сменило улыбку на какую-то хитрую ухмылку, а затем Хван наклонил свою голову чуть вбок, как бы изучая мое личико. - Ты рада меня видеть. - словно само собой разумеющееся выдал он, а я открыла рот в изумлении. - С чего ты взял? - я возмущённо сложила руки на груди, всем видом показывая, что он совершенно не прав. - Просто вижу. - так же самоуверенно продолжал парень, не открываясь от моих глаз, бросая мне вызов. «Как ты выкрутишься, Юн Хана?» - Знаешь, - начала я, не отводя своего взгляда. - если у тебя плохо развито зрение, то лучше им не пользоваться. И покрепче зацепив сумку на своём плече, я обогнула брюнета и пошла дальше по коридору, намереваясь поскорее улизнуть в свою комнату. Но не успела я пройти и пару метров, как мое запястье обожгло холодом чужих пальцев, от чего я резко вздрогнула, а в следующую секунду оказалась стоящей лицом к брюнету. - Помнишь, - он смотрел куда то в пол, не поднимая глаз. - Ты оставила за собой должок?… В моей голове за секунду пронеслось свыше ста, а может даже больше, мыслей. Чёртово обещание исполнить любую его просьбу, за этот никчемный пост в баббл. Да, он безусловно мне помог, но прошло уже столько времени, что я забыла о том, что должна Хвану желание, а точнее любую его прихоть. Это же может быть что угодно! У меня даже идей не находилось, что именно это может быть, поэтому когда Хенджин мне об этом напомнил, я непроизвольно напряглась, выпучив глаза. - Да, помню. - как я умудряюсь сохранять голос спокойным и ровным, даже когда меня всю трясёт от волнения? - Думаю, я хочу его использовать сегодня. - парень наконец поднял на меня свои глаза, в которых, я клянусь, запрыгали чертики, вокруг адского кострища. - На меня много чего навалилось за это время и мне бы очень хотелось расслабиться… Только не это. Мозг начал рисовать максимально извращённые картины. Вот я, бедная девушка, стою на коленях, со слезами на глазах, не знаю куда себя деть, ведь с одной стороны я даже не против, а с другой… Боже, Хана, о чем ты думаешь? Тебе двадцать один, а не двенадцать, что за резкий всплеск гормонов? - Хочешь чтобы я тебе массаж сделала или что? - с гордо поднятой головой я смотрела в эти чёрные бездны и не могла решить: я хочу их выколоть или все же утонуть в них? - Это было бы прекрасное дополнение, но нет. - парень снова чуть улыбнулся лишь уголком губ и продолжил. - Мне помогает расслабиться фотосессия, поэтому, я хочу чтобы сегодня ты побыла моей моделью. Слава Богу, никакого разврата и позора. Я уже была на фотосессиях, всё-таки, лидер недавно дебютировавшей группы, как никак. Мне было даже удивительно то, что Хенджин дал такое лёгкое задание, хотя, в принципе, и он не сильно напрягался, выставляя пост в баббл. - Ох, да, хорошо. - я облегченно выдохнула и благодарно посмотрела на парня, мысленно благословляя всех Богов этого мира. - Тогда мне надо сходить к себе, в душ, переодеться, накраситься… - Я сам выберу тебе образ. - перебил меня парень, сверля глазами, от чего стало жутко холодно и мурашки табуном пронеслись по всему телу, отчего строгого голоса. - И локацию тоже. Так что, жду тебя через пятнадцать минут у выхода из общежития. И вот я уже стою в коридоре, прислонившись спиной к холодной стене и смотрю на то, как парень стремительно удаляется от меня. Страх, хотя скорее волнение, которое только-только меня покинуло, вернулось вновь, окатив словно цунами, сметая все на своём пути. Я уже не надеялась на спокойный вечер с Феликсом, а рассчитывала на самую ужасную фотосессию в моей жизни. И нет, не потому что не уверена в способностях фотографа, а потому, что не уверена в том, что все это не закончится моей истерикой и полным кризисом чувств. Ведь сейчас, когда он вернулся спустя три дня и вот так, словно снег на голову упал, вернулся в мою жизнь, я осознала, что скучала по нему. По настоящему скучала по всему, что относится к этому невыносимому Хван Хенджину. А ещё, я точно для себя решила, что спустя такое долгое время одиночества, я наконец то что-то чувствую. И эти чувства меня пугают. Хотя, я сказала, что бояться их нельзя.