Цена успеха

- Садись. - брюнет стоял возле входа в общежитие и дожидался меня. Стоило мне появиться на горизонте, как парень ушёл в сторону чёрного автомобиля, и любезно открыв мне дверь, сел рядом. - Туда же, куда вчера. - Куда? - я испуганно посмотрела на Хвана, ведь эта секретность уже начинала немного напрягать. - Узнаешь. - он хитро улыбнулся мне одним уголком губ, заставляя мурашки табуном пробежать по телу. - Не переживай, я не собираюсь тебя убивать. Я решила тактично промолчать и не говорить о том, что такой его тон совсем не успокаивает, а лишь заставляет переживать ещё больше. Чтобы хоть как-то отвлечься от подступившего к моему горлу напряжения, я развернулась и уставилась в окно. Мы пролетали мимо горящего Сеула, что буквально сиял яркими огнями и вывесками. Машины с бешеной скоростью проносились по улицам, ослепляя своими фарами встречных водителей. Солнце стремительно падало на землю, целуя горизонт своими рыжими лучами, окутывая последними капельками тепла ещё не успевшую остыть землю. С другой стороны уже проглядывала луна, что пришла на смену золото-волосой сестре. Ночь всё не приходила, продлевая время красивого заката, что оставался на небе, как будто специально для нас, ещё около часа. - Приехали. - осторожно дотронувшись до моего плеча, парень вывел меня из моих мыслей, что улетели далеко за алый горизонт. Мы остановились у высокого старого дома, что вообще не вписывался в стиль города. Как будто в Сеул привезли частичку Европы семнадцатого века. Я удивлённо уставилась на возвышающееся к небу здание, окованное таинственной старостью и определенной энергетикой, что почему-то привлекала. Хенджин в это время опустошал багажник, выгружая оттуда огромную сумку с фотоаппаратом и искусственным светом. Стоило ему закончить, как автомобиль, громко хлопнув двигателем, умчался вдаль. - За мной. - с ободряющей улыбкой на лице, парень пошёл в сторону темнеющего подъезда, в стеклянных дверях которого отражалось заходящее солнце. Как и во всех старых зданиях, лифта здесь не предполагалось. А зачем, когда в доме всего-то шесть этажей? И мы уверено шагали к небу, по старой лестнице, окутанной запахом табака и древности. До этого дня старость у меня ассоциировалась с запахом плесени, неприятной влажностью и темнотой, но эта лестничная клетка, с её ажурными перилами, кардинально изменила моё мнение. Здесь эта дряхлость была другой, растворялась в лёгких не въедаясь в них, а лишь оседая мягким осадком. Тут царил запах сушёной травы, мятных леденцов и чая, такого крепкого, что я буквально чувствовала его вкус на языке, что попадал через нос. Хван закинул свою сумку на плечо и уверено шагал вверх по лестнице, изредка останавливаясь, чтобы проверить успеваю-ли я за ним. В итоге он упёрся лицом в металическую решетку, что отделяла последний этаж от основной части здания. Обычно там не было квартир, а лишь длинный коридор, что соединял все подъезды между собой и имел выход на крышу. Я вопросительно пялилась на парня, что кинул сумку на лестницу и стал шарить по карманам. Вскоре, Хван достал нужный ему ключ и довольно фыркнув, отпер решетку, пропуская меня внутрь, в длинное тёмное помещение. Здесь летала пыль, в таком количестве, будто сюда никто не поднимался уже лет пять, что вполне возможно. - На крышу? - развернувшись лицом к брюнету, что вновь закинул на плечо свою огромную сумку, я уставилась на него оленьими глазками, лишь бы его ответ был «да» и мы не остались в этом страшном коридоре. - Нет. - заметив мой испуганный взгляд, парень поспешил себя поправить. - И здесь мы тоже не останемся, иди вперёд. Он показал подбородком в темноту и мне ничего не оставалось, как идти в указанном направлении. Я буквально слышала как шуршит пыль под ногами, как она летает в воздухе, чудом не пропадая в нос и не вызывая громкий чих. Хенджин шёл сзади, подталкивая туда, в темноту, что сгущалась с каждой секундой, как мы отдалялись от металической решётки, через которую пришли. Вдалеке уже виднелся просвет — такое же ограждение, но уже от другой лестницы. Меня вдруг резко ухватили за запястье и потянули назад, от чего я чуть не повалилась на парня, что и послужил причиной потери равновесия. - Сюда. - и он скрылся в стене, откуда исходила тонкая полоска золотистого света. Огромная комната, окутанная закатным солнцем, встретила меня запахом красок и старой пленки. Косые окна, которые располагались на скошенной крыше-потолке были завешаны лёгкой тюлью, из-за которой свет преломлялся, причудливо падая на белые стены. На них красовались рисунки, какие-то линии, радуга, облака и звёзды. Тысячи звёзд были рассыпаны по всей комнате, нарисованные светоотражающей краской, они буквально светились золотом заката. Я завороженно смотрела на всё это, не в силах пройти дальше чем за порог. - Нравится? - брюнет стоял посреди помещения и улыбался, неотрывно наблюдая за моей реакцией. - Очень. - буквально выдохнула я, подсознательно ожидая пар, ведь в помещении было как-то до жути холодно. - Это твоя квартира? - Друга. - Хенджин поставил сумку на пол и стал доставать аппаратуру. - Он был художником. - Почему был? - самая страшная моя привычка: сначала говорить, а потом думать. - Бог забирает лучших. - с легкой усмешкой, Хван ушёл за угол, как позже оказалось — за светом. Я осторожно, будто всё помещение было хрустальным, шагнула внутрь. Здесь, в огромной комнате, где звёзды сияли днём, гулял ветер с запахом мятных леденцов и акварели. Он щекотал щёки, забирался под одежду, да что там, под кожу. Он въедался в кости, заставляя всё тело пылать и сиять так же, как эти нарисованные звёзды. Я уже и забыла, что это должно быть желанием Хенджина, ведь уже была готова переехать сюда, поближе к небу. Я скинула свою пушистую куртку куда-то на пол, ведь вешалок тут не было. Здесь вообще не особо жаловали мебель, ведь всё пространство было уставлено холстами, стойками со светом, пыльными коробками и грязными чашками. Вся эта картина напоминала мне комнату Хенджина — так же пронизана творчеством и любовью к своему делу. - Раздевайся. - раздалось почти над ухом, от чего я дёрнулась и прижала ладошки к груди. - Что? - уставившись на парня глазами, полными недоумения, я молча смотрела за тем, как он медленно расстёгивал свою рубашку. - До белья раздевайся. - чтобы не смущать меня, Хван повернулся ко мне спиной, продолжая расстёгивать белую сорочку свободного кроя. - Какие у тебя с красками отношения? - Занималась в художественно школе когда-то. - я не шевелилась, просто наблюдала за тем, какой же брюнет красивый. Чистая бархатная кожа, под которой катаются мышцы, словно шестерёнки в механизме. Руки тонкие, с длинными музыкальными пальцами и до боли худыми запястьями, но подкаченные на столько, что я вряд ли смогу их обхватить ладошками. Чёрные волосы падают на гладкие плечи, от чего мурашки бегут по голой пояснице, к самому поясу чёрных джинс. - Ты долго стоять будешь? Скоро солнце уйдёт. - как-то строго вдруг сказал парень, всё ещё стоя ко мне спиной. - Прости. - быстро, чтобы не злить брюнета, я потянула вверх свитер, стянула свои джинсы и кинула туда же к куртке. Холод прошёлся по мне мгновенно, ведь я стояла босиком на ледяном полу, в одном лишь белье. Аккуратный кружевной комплект идеально сидел на худом теле, которое я ненавидела. Многие айдолы считают себя идеалами красоты, ведь прилагают для этого просто космические усилия, но не я. Достаточно странная и ужасная черта характера - перфекционизм, когда ты вечно недоволен собой и своей работой. - Всё? - он не дождался ответа, просто повернулся лицом и прошёлся взглядом снизу вверх. Бывает такое ощущение, когда вас рассматривают, как будто маслом обмазывают. Обычно так происходит, когда на вас смотрит какой нибудь извращенец, когда в глазах читается чистая похоть и становится противно до жути. Я этого не чувствовала, когда чёрные глаза прошлись по мне. Медленно, не задерживаясь ни на чем, он будто проверял - в порядке ли я. Я бы не удивилась, если бы в какой-то момент он попросил меня повернуться спиной, чтобы и её проверить. В свою очередь я не упускала возможности рассмотреть парня поближе. Мужские полуобнажённые тела для меня не в новинку, поэтому «вау» эффекта я не ожидала, но ошибалась. Было в Хенджине что-то богемное, неземное, что заставляло смотреть на него неотрывно, словно на экспонат в музее. Широкие и гладкие плечи, что чуть вздымались под стать дыханию. Подкаченная грудь, которая, как мне казалось, была очень тёплой, от чего хотелось прижаться к ней щекой и слушать чужое сердце. Кубики пресса статично покоились под тонкой молочной кожей, что отражала свет от ламп. Он был искусством, его воплощением. И он знает это на столько прекрасно, что скрывает под мешковатой одеждой, ведь слепит так ярко, что хочется жмуриться. Ему не надо кричать о своём великолепии, об этом говорит его спокойное лицо и чёрные глаза, что теперь смотрели в мои. - Иди сюда. - он немного поманил рукой, чтобы я сделала шаг навстречу, а после брюнет легко накинул на меня свою рубашку. Осторожно, как будто он боялся меня сломать, парень застегивал пуговицы своей сорочки, перебирая пальцами маленькие кусочки пластика. Я не могла пошевелиться, лишь затаив дыхание следила за его действиями. Он же был невозмутим, не поднимая глаз сводил пуговицы с тканью. Когда он закончил, то встал на ноги так резко, что чуть не зарядил мне макушкой о подбородок, но я вовремя отстранилась. - Покружись. - мягко, словно ручеёк, его голос растекался по комнате, заставляя подчиниться. Свободная белая ткань свисала даже чуть ниже колена, от чего напоминало платье. Две верхние пуговицы парень отставил открытыми, чтобы те оголяли острые ключицы и длинную шею. Я сделала шаг назад, а затем очень медленно покружилась вокруг своей оси, давая парню насладиться тем, как его вещь сидит на тощем женском теле. Ткань была безумно приятной, чем-то напоминала шёлк, так же струилась по плечам, обрамляла грудь красивыми, переливающимся складками. - Пойдём, а то сейчас солнце сядет. - с лёгкой улыбкой кинул парень и направился на площадку, организованную здесь специально для фотосессии. Здесь пол был полностью усыпан акриловыми каплями-веснушками, будто Феликс поделился частичной своих щёк. По углам были расставлены незаконченные картины, огромные белые полотна, к которым так и не притронулись. Большие банки с кисточками разного размера стояли там же, подпирая холсты и коробки с красками. Вся стена была расписана разноцветными линиями, будто ребёнок игрался с фломастерами. Посредине всего этого творческого хаоса располагался мольберт, потертый временем и руками. На нём же покоился новый, чисто белый холст, что сиял своей чистотой и невинностью на фоне этого красочного безобразия. - Распусти, пожалуйста, волосы. - откуда-то из-за угла сказал голос и я потянулась к пучку. Чуть волнистые волосы упали на плечи, окутывая их русой сеткой спутанных прядей. Солнце тут же пустило в них свои пальцы, гуляя золотыми руками, делая цвет ещё более насыщенным и почти рыжим. - Нарисуй что нибудь. - он стоял в ореоле света и наблюдал за мной со стороны, держа фотоаппарат наготове. В чёрных, обтягивающих джинсах, с такими же темными, цвета вороньего крыла, волосами, что падали чёлкой на лоб, он смотрел внимательно и цепко. Он идеально вписывался в этот интерьер, будто был его частью. На него хотелось смотреть не отрываясь, стараясь запомнить эту прекрасную улыбку, подкаченное тело, блестящее под заходящим солнцем, напряжённые руки, сжимающие фотоаппарат и горящие глаза. Я взяла кисточки из первой банки, подобрав самые маленькие и пушистые, а затем, из рядом стоящей коробки, извлекла палитру акварели. Подвинув откуда-то маленькую табуретку, я села напротив мольберта и, откинув назад непослушные пряди, принялась творить. Краска идеально скользила по натянутой ткани, разбрасывая мокрые подтеки. Я не знала что рисую, руки сами двигались над холстом, выбрасывая на него всё то, что было в голове. Я пускала солнечные лучи сквозь пальцы, закрывая глаза и закусывая губу. Казалось, что я совсем не замечаю сосредоточенного на работе фотографа, но краем глаза я видела его улыбку. Я слышала как щёлкает фотоаппарат, как мигает свет, как ловит каждое моё движение. Как солнце растекалось по комнате, целуя эти стены в крайний раз перед тем, как уйти за горизонт, так и я плыла от этой улыбки. Сегодня мне снился фотограф. Я не видела его лицо, оно было перекрыто большой камерой в его руках. Можно рассмотреть лишь очертания губ, что образовывали легкую, едва заметную ухмылку. Чёрные волосы спадали на голые, мускулистые плечи, торс был в напряжении, показывая рельефное телосложение мужчины. На нем были чёрные скини джинсы, под стать его волосам, но больше ничего. Он стоял босиком на холодном полу, держа в руках свою камеру и наводил фокус на моё лицо. Я в очередной раз мазнула кисточкой по холсту, практически завершая рисунок. С полотна на меня смотрела гипсофила, а если быть точнее, то целый букет разноцветных маленьких цветов. Они аккуратно крепились на тонкие стебли, сплетаясь в непонятном мне танце. Подтёки краски выигрышного смотрелись в этой композиции, хоть и получились они случайно, из-за того что я переборщила с водой. Солнце давно ушло куда-то, а в комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь потрескиванием лампы, что начала мигать из-за напряжённой работы. Я не знаю сколько прошло времени: час-два, а может сейчас уже далеко за полночь? Это было неважно, ведь я даже не обратила внимание на то, что последние несколько минут Хенджин не щёлкает камерой. Брюнет стоял прислонившись к стене и со стороны наблюдал за моим творчеством. - Красиво получилось… - протянул он подходя ко мне чуть ближе, дабы рассмотреть рисунок. - А фотографии? - я развернулась на маленькой табуретке, чтобы посмотреть на него. Хенджин стоял надо мной, в такой опасной близости, что я чувствовала его тепло. Оно по воздуху, тонкими нитями проходило по телу, пускалось током по венам, запуская сердце в бешеном темпе. Я слышала как его стук отдаётся у меня в ушах, как кровь циркулирует по этому бесконечному кругу, наполняясь этим волшебным тёплом, пуская искорки и звезды. - Думаю они получились не хуже. - чёрные глаза уставились на меня не мигая, что ноги онемели от такого взгляда. Тонкие пальцы коснулись скулы, провели выше, захватывая выпавшую прядь волос и заправляя ту за ухо. Его рука на столько горячая, что обжигала, но это было приятное тепло. Мириады звёзд в его глазах и в моей крови. Млечный путь. Не меньше. - Поехали домой. - он отстранился мягко, а у меня словно воздух перекрыли. Не думая ни секунды, я просто схватила его ладонь, прижимаясь к ней щекою вновь. Тепло повторно зациркулировало по венам, пуская ток по телу, миллионы звёзд в глазах, галактика в запястьях. Я утопать готова в этом вновь и вновь, только прошу, не уходи, не убирай руку, оставь, останься со мной в этой комнате. Где мигает лампочка, где звёзды нарисованы светоотражающей краской на потолке, где ветер гуляет под одеждой, напитывая ее запахом краски и мятных леденцов. В его глазах чернела пустота, будто в комнате без окон выключили свет. Пропали лампочки, потухли звезды, стих ветер и я отдернула руку. Я не скажу «как от огня», ведь он и был огнём, что сжигает все чего коснётся. И я уже рассеялась пеплом по земле, от одного его касания и взгляда, просто ещё не осознала этого. - Прости… - я встала так резко, что в глазах потемнело, но виду не показала, стояла держа равновесие. - Поехали домой, а то тут холодно.