Мало.

      Виктор не оставлял Кацуки ни на минуту. Иногда это раздражало, а иногда было вполне себе кстати — побочные эффекты от антидепрессантов усилились, после повышения дозы. Одни уходили, вторые появлялись. Ушла тошнота и головная боль, на смену пришли сонливость, странные сны и нарушение координации. Юри изо всех сил старался показать Виктору, что он хочет вылечиться — не отказывался от еды, пускай и ел не очень много. Как оказалось, желудок тоже пострадал и ему нужно было время на восстановление привычной работоспособности. Никифоров отпаивал любимого таблетками от тошноты. По вечерам, когда Кацуки становилось легче — они выбирались куда-нибудь на прогулки или просто устраивали спокойные, тихие вечера дома.       Постепенно, тревога, страх, навязчивые мысли стали исчезать… Должно быть, действие таблеток дало свой эффект. И хотя почти всё время Юри спал, а иногда просыпался от жутких снов — это было лучше, чем всё то, что он пережил до этого. Ведь те кошмары были во снах, а не наяву.       Ещё месяц спустя, Юри и сам заметил, что ему не особо нравится свой внешний вид. Уж больно много костей, это выглядит… Скорее жалко, чем красиво. Постепенно, он набрал около пяти килограмм, ему разрешили вернуться на каток, но с условием: тренировки будут не слишком тяжелые.       Морозный воздух, лёд, давно заброшенные в дальний угол коньки… Юри так скучал по ним. И хотя по началу было сложно, постепенно, он вспомнил всё, что забыл за это время. Его организм больше не протестовал против тренировок, Кацуки чувствовал себя лучше, он наконец-то начал есть. С трудом, с тошнотой и странной болью, он преодолевал себя и свою болезнь. — Не верю глазам своим. — Виктор обернулся. В паре шагов от него, позади, стоял Плисецкий. — Неужели, у тебя получилось? — Нет… У нас. У него. Он приложил очень много сил, чтобы оказаться здесь сейчас. — Но путь, как я понимаю, ещё не окончен? Юри выглядит гораздо лучше, но однозначно недостаточно, чтобы сказать, что он здоров. — Да. Его разум и тело пока не в идеальном состоянии, но это ничего. Я буду продолжать поддерживать его. Как тренер, и… — Близкий человек? — в глазах у Юрия мелькнуло ехидство. — Можешь не скрывать, все уже давно всё поняли. Юрий поправил прядь волос, на его руке что-то заблестело. — А это ещё что? Юрио! А ты не слишком мал? — как оказалось, то было кольцо. Такое, какое носят женатые пары. Такое, какое было у него и Юри. — Да ну тебя. Сам не лучше. — Я не о том! Ты же ещё слишком молод! — Вить, успокойся. Ты знаешь этого человека и он очень даже хороший. Да и тебе ли это говорить? Дядя-Витя-Педофил. — Слушай, я… Это было недоразумением… — Не оправдывайся. Я согласился об этом забыть и сохранить в секрете. Я храню. Всё равно сейчас в этом нет никакого смысла: у нас другие отношения, да и времени с тех пор прошло не мало. Да и… Говорить об этом, в общем-то, я не особо сильно хочу. — Да, я тоже. — Ну вот, видишь? Всё взаимно. Поэтому, удачи вам и Юри, а я на тренировку. Плисецкий с гордым видом зашагал в сторону раздевалок, оставив Виктора наедине со своими мыслями. Сейчас самое главное в их жизни — идти вперёд, не оборачиваясь, не обращая внимание на эхо прошлого. Только так они смогут построить для себя счастливое, здоровое будущее.