Проклятое наследство

На второе — и, как в глубине души надеялась Мира, — последнее восстановление Каситы потребовалось почти полгода. На этот раз там обошлось практически без ее участия — только и удалось, что на пасхальные каникулы прилететь на пару дней, но на стройку ее не пустили, решительно заявив, что она приехала отдыхать, а не пахать. Так что летом, как раз ко дню рождения бабуленьки Исабеллы, они прилетели всей семьей. — Опять этот хмырь? — мрачно прошипел Исидор, сердито глядя на Бруно, которого он невзлюбил со всем пылом заботливого старшего брата еще в прошлый визит. Мира попыталась наступить ему на ногу, но брат проворно отодвинулся. — Серьезно, он с тебя глаз так и не сводит. — Сам ты хмырь болотный, — Мира ткнула его локтем. — И вообще, лучше помоги маме… — Ой, чтоб я без тебя делал! — Исидор всплеснул руками, но отошел к багажной ленте. Папа, явно нервничая, пригладил вечно торчащие волосы, с легкой опаской глядя на семью Гузман, которая поджидала их у выхода из аэропорта. — Неловко-то как, — пробормотал он. — Мы столько лет не общались, а сейчас нагрянули… — Отличный повод переломить плохую традицию, — перебила его Мира. — Теперь наконец-то все встретимся и познакомимся… Мама обвела взглядом толпу родственников и, безошибочно найдя Бруно, безапелляционно заявила: — Вот этот мне не нравится. Дочь, признавайся, это в него ты влюбилась? — Мира только закатила глаза. Материнская интуиция как всегда била точно в цель. Правда, у нее был маленький козырь в рукаве — она точно знала, что понравилась родителям Бруно и они ее одобрили. Рассказать об этом, конечно, никогда бы не получилось, без долгих и заковыристых пояснений, но знание немного грело душу. Подхватив свою сумку и оставив родичей разбираться с чемоданами, она выскочила из здания аэропорта, сразу попадая в водоворот объятий второй части семьи. Кое-как выбравшись из многочисленных: «Как же ты похорошела!», она добралась до Бруно. — Ты как? — спросила Мира, отмечая, что он уже не выглядит так, словно мечтает сбежать в дебри и жить среди диких зверей. Бруно неопределенно хмыкнул, забирая у нее сумку. — Осваиваюсь понемногу. В основном, конечно, я жил на стройке и поэтому не свихнулся… Я скучал по тебе, — добавил он негромко, и Мира, шагнув вперед, обняла его. — Я тоже, — пробормотала она, пока ее родителей и братьев швыряло по волнам дружелюбия семьи Гузман. — Как бабуленька? — Цветет, как и всегда, — Бруно открыл машину Себастьяна и прищурился. — Придется вас как-то утрамбовывать… — Ничего, поместимся… — она случайно задержала взгляд на его шее и покраснела, отгоняя непрошенные воспоминания. Все равно для них сейчас был не самый подходящий момент. Бабуленька Исабелла, как всегда выглядевшая идеально, встретила их возле дома. В своем лучшем платье, с прической, делающей ее похожей на королеву, она тепло улыбнулась Мире и ее семье. — Ну, теперь можно смело сказать, что мы все в сборе. Но все-таки, самое главное нас ждет впереди. Damas y Сaballeros, прошу к столу. После сиесты мы поедем в Каситу. За обедом Исидор не сводил глаз с какого-то кактуса, забывая даже про еду. Не выдержав, он обратился к бабуленьке Исабелле: — Донья Гузман, поправьте меня, если я ошибаюсь, но это же Ацтекум? — Верно, — Иса откинулась на спинку своего кресла, довольно блестя глазами. Исидор вытянулся в струнку, не отводя влюбленного взгляда от невзрачного приплюснутого кактуса. — Пожалуйста… можно я на него посмотрю поближе? Я сколько ни пытался, они у меня либо гниют, либо высыхают… — Молодой человек, если вы пообещаете называть меня не «донья Гузман», а хотя бы «бабушка Иса», я вам не только дам его рассмотреть, но и поделюсь отростком — и расскажу, как правильно ухаживать. — Бабуленька, вы меня можете усыновить! — Исидор, подпрыгнув на стуле, быстро передвинулся ближе, и Исабелла звонко рассмеялась. — Вы мне нравитесь. Хорошо, Исидор, давайте удалимся в мою оранжерею… — Вы можете называть меня Дори. — Нет, ну ты слышал?! — с возмущением прошептала Мира, наклонившись к Бруно. — Значит, мне он голову готов оторвать, а с бабуленькой весь такой послушный и покладистый… — Просто ужас, — согласился Бруно. — На что только люди не пойдут во имя кактусов. И все-таки Мира ахнула, увидев Каситу. Время уже шло к закату, и в подбирающихся сумерках дом, подсвеченный фонариками и гирляндами, выглядел действительно волшебным. Чувствовалась рука Исабеллы — вокруг Каситы были разбиты клумбы, на которых пышно цвел мирабилис, напитывая воздух неповторимым ароматом. Мира повертела головой и обернулась к явно гордому Себастьяну. — Вы просто потрясающие, — искренне сказала она. — И что, сами?.. — Ну, бабуленька нам помогла, набрала надежных людей… Не таких, как тот полудурок, — добавил Себастьян, красноречиво подвигав бровями, и Мира скривилась. — Ну и в общем, да. Наш дя… точнее, Бруно тут практически ночевал… Правда, что-то мне подсказывает, что исключительно из любви к тишине и спокойствию. Себастьян протянул ей связку ключей, и Мира непонимающе уставилась на нее. — А это еще зачем? — Все-таки, моя сестра завещала этот дом именно тебе, — пояснила бабуленька Исабелла, подъезжая ближе — дворик возле Каситы разровняли, так что можно было с удобством передвигаться на инвалидном кресле. — Тебе и открывать. — Да вы издеваетесь? А можно без всего этого? — Мира страдальчески поморщилась. — Вы еще выстройтесь в две шеренги и смотрите на меня с умилением, чтоб я окончательно под землю провалилась от неловкости… — Дочь, не порть торжественность момента, — папа подтолкнул ее в спину. — Иди, открывай свое наследство, потому что я хочу посмотреть своими глазами на дом, где жила моя бабушка… Мира, поежившись, подошла к дверям. Интересно, а дедушка Педро и бабушка Альма, случаем, не притаились где-нибудь в сторонке? С них бы сталось… Она с подозрением огляделась, но никого полупрозрачного не заметила. — Мира, чтоб тебя, открывай дверь! — раздалось шипение Исидора, и она, показав брату язык, провернула ключ в замке и толкнула деревянную дверь. Сердце на секунду сбилось с ритма, стоило увидеть патио — такое же, как в воспоминаниях дедушки Педро. Повсюду горели лампы, и, прислушавшись, можно было разобрать гудение генератора… — Ого, — Луис задрал голову, разглядывая второй этаж. — И что, наши предки, получается, жили тут? — А красиво, — Исидор выглядел непривычно тихим и удивленным. Он разглядывал дом с одобрением, но, повернувшись к Мире, со вздохом заключил: — Но жить тут невозможно. — С чего бы это? — обиделась Мира, и брат пояснил. — Ну, тут ни связи, ни интернета, глушь… — Зато по ночам красиво и воздух свежий, — папа издал радостный возглас, заметив семейное древо Мадригалей — только уже отреставрированное и дополненное. — Вы смотрите! Совсем как бабушка рассказывала… — Вместе с Исабеллой рисовали, — пояснил Бруно. — Зато нашли третью часть семьи… — Это как? — не поняла Мира, и он пояснил: — Ну, Пепа и Феликс же уехали в Картахену, помнишь? В общем, мы с Исабеллой и Себом все соцсети обыскали, смогли найти Антонио. Ему врачи запрещают перелеты, да и своих зверей ему не на кого оставить, но зато видеосвязь у него есть — они с Исабеллой теперь часто созваниваются… Мира кивнула, разглядывая ветвистое — даже чересчур ветвистое дерево, и насмешливо кивнула на изображение в центре. — Себя специально не стал перерисовывать? — Ага. Не хочу, чтобы лишние вопросы были, — Бруно довольно улыбался. — Достаточно того, что знаете вы трое. Дом потихоньку наполнялся звуками, зазвучала музыка… Исидор, старательно игнорируя пылкие взгляды какой-то дальней пятиюродной кузины, торчал рядом с бабуленькой Исабеллой, обсуждая какие-то только им понятные ботанические премудрости, Луис и Себастьян обсуждали футбольный матч… Мира огляделась и поняла, что Бруно опять сбежал. Хмыкнув, она поднялась на второй этаж. На дверях не было никаких надписей, и она наугад засунула голову в парочку комнат — никого. Хотела пойти дальше, как вдруг задумчиво оглянулась на огромную — почти от пола до потолка — картину. Бросив быстрый взгляд в патио — семья была занята праздником, и наверх никто не смотрел, Мира осторожно потянула картину на себя, даже не удивившись, когда за ней обнаружился проход. По узкому коридорчику она быстро дошла до двери со знакомыми отметинами. — Опять в стенах прячешься? — с улыбкой поинтересовалась она, заходя в комнатушку. На первый взгляд она казалась чем-то вроде кладовки с кучей хлама, но, приглядевшись, Мира поняла, что хочет тут жить. Распечатанные фотографии семьи и зверей, самодельный стеллаж с книгами — она даже не удивилась, увидев там полное собрание сочинений Борхеса, мелкие безделушки, горшок с суккулентами, который точно подарила Исабелла… Бруно пожал плечами, лежа на кровати, закинув руки за голову. — Есть разница — теперь я могу выйти отсюда в любой момент. Извини, — он сел, упираясь локтями в колени. — Я понимаю, что это, в принципе, твой дом… — Вот только не начинай. Он наш, — Мира подошла ближе и села рядом. Тут было тихо — словно они находились где-то далеко от праздника. — Я понимаю, что всем иногда нужно посидеть в тишине и одиночестве. Кстати, о тишине… — Звукоизоляция, — с гордостью подтвердил Бруно. — Сам делал. — Я же говорила: руки из нужного места, веселый, обаятельный… — насмешливо повторила Мира и Бруно, прищурившись, повалил ее на кровать, вытягиваясь рядом. Она немного поерзала, устраиваясь поудобней, и уставилась в потолок. За стеной веселилась их семья — шумная, многочисленная, такая разношерстная, но все-таки, любимая, и было действительно приятно осознавать, что в любой момент можно выйти из этого купола тишины и вернуться к празднику. — Что будет дальше?.. — Учитывая, как именно исполняются мои предсказания, я бы на твоем месте такой вопрос не задавал, — Бруно довольно зажмурился, когда она снова взъерошила ему волосы. — Будет так, как будет. Нельзя все время заглядывать в будущее, в надежде отыскать там все ответы. Иногда нужно рискнуть. — Ты уже не нравишься моей маме, — со вздохом призналась Мира, поворачиваясь к нему лицом. — Это судьба. — А ты абсолютно точно понравилась моей. Это и правда судьба, а кто мы такие, чтобы спорить с ней? — подтвердил Бруно, проводя рукой по ее волосам. Мира разглядывала его, откровенно любуясь, и все-таки… Она скользнула взглядом на стену с фотографиями семьи, находя тот снимок, который сама привезла в Каситу: где были Джульетта и Агустин, Луиза… и Мирабель. — Я вижу тебя, — негромко произнес он, заметив ее взгляд. — Это на случай, если ты начнешь задаваться разными вопросами. Не ее. Тебя. Мира кивнула, придвигаясь ближе. … — И где тебя носило? — проворчал Исидор, ехидно разглядывая ее. Мира неопределенно пожала плечами, стараясь выглядеть невозмутимой и спокойной. — Дом осматривала. Исидор закивал, складывая руки на груди. — Конечно, тут же такой лабиринт — можно заплутать на целый час… — Слушай, рыбка Дори ты моя фантастическая! — Мира вскинулась, но Исидор, рассмеявшись, обнял ее. — Все, не пыхти ты так. Осматривала и на здоровье, как говорится… Маме я сказал, что ты в саду с бабуленькой Исабеллой, а бабуленька — кремень, сказала, что отправила тебя за справочником редких растений Колумбии… Короче, — Исидор пихнул ей в руки толстую книжку с орхидеей Каттлея на обложке, — ты уж постарайся попасться маме на глаза, и, одна просьба: перестань улыбаться так, что всем вокруг все сразу ясно, а? — Терпеть тебя не могу, — Мира быстро чмокнула его в щеку, и Исидор, преувеличено скривившись, потер лицо.