избави нас

Печь трясется и грохочет, разрывая мне барабанные перепонки потусторонним свинячьим визгом. Какое-то время кажется, что я что-то делаю не так, что сейчас я обернусь к выходу и сойду с ума, когда увижу в дверях морга чью-то злую тень, но у меня не осталось больше сил на страх. Я утираю лицо краем ладони, оставляя черный след от сажи, и смотрю, как отблески пламени пляшут на кафельном полу. Кончилось. Господи, наконец. Моя смена началась по меньшей мере десять лет тому назад, и я абсолютно опустошена. Хочется вырваться на улицу через дверь черного хода, прямо под проливной ночной дождь, и поскорее добраться до своей машины, но, кажется, там остались документы, которые нужно привести в порядок, и я ковыляю назад. Двойные двери морга кажутся бесконечно тяжёлыми - я толкаю их, делаю два шага и падаю на пол без сил. Голова трещит, и становится страшно ею пошевелить. Как будто если пошевелю, то она разлетится на мелкие кусочки. - Всё кончилось, Ребекка. Уже утро. Я с трудом разлепляю веки. На кафельном полу передо мной ползет длинная бледная тень. Плитка поблескивает в лучах раннего солнца. Я насмерть замерзла. Не могу понять, что происходит - мне кажется, это или жестокая галлюцинация, или утро после ночного кошмара. Пожалуйста, лишь бы второе, лишь бы всё это было сном… Так ведь всегда бывает, правда? Тебе снится, будто твоя жизнь рушится, будто происходит нечто непоправимое, и проснувшись, ты чувствуешь такое облегчение, что даже будто бы счастлив. Так и я - вся окоченела, с раскалывающейся от боли головой, безумно рада проснуться на холодном кафельном полу и понять, что утреннее солнце мне не чудится, и моя смена позади. Но стоит мне подняться на ноги и посмотреть на своего босса, как я по его глазам понимаю, что это был не сон. Реймонд смотрит на меня виноватым, забитым взглядом. Вчера ночью он вызвал меня в морг, чтобы я подменила его и поработала с телами. А потом запер меня внутри и заставил окунуться в кошмар наяву. Я видела и слышала такие вещи, которые не может придумать даже воспаленный мозг наркомана - будто все хорроры, которые я смотрела в жизни, ожили вокруг меня в этом старом проклятом здании. Двери и окна, живущие своей жизнью? Детский лепет. Моё сердце разрывалось от страха всю ночь напролет, и я отчетливо помню, что труп миссис Карлайл я тащила в печь с опухшим от слёз лицом. - Я даже не знаю, что вам сказать, - я проморгалась сонными, перепачканными смазанной тушью глазами и сложила руки на груди, оглядывая Делвера с головы до ног. - Зачем вы меня в это втянули? У меня было к нему столько вопросов, твою мать - да я всю ночь с ним разговаривала так, будто он меня слышит, а теперь могу выдавить из себя только это. Реймонд потупил взгляд, замявшись с ответом. - Входная дверь была открыта, когда я приехал, - уклончиво сказал он, но во взгляде был немой вопрос. Дождь снаружи льет так сильно, что его шум становится похож на белый шум включенного на всю громкость телевизора. Я бегу, не разбирая дороги, пока сердце бьется у меня где-то в горле, а в другом крыле через коридор колотят, как отбойные молотки, двери холодильных камер. В ушах стоит неразборчивый шепот, который мне не заглушить, и у меня больше нет сил, я не могу, я хочу домой, я хочу уехать отсюда и никогда больше не возвращаться.  Дергаю ручки входных дверей, запертых на ключ с той стороны, и проклинаю его вслух: как он мог, как он мог, как он мог… Двери не поддаются. Я бью ладонями по дверям, пинаю их ногами, умоляю открыться - всё тщетно. Я никогда не выберусь отсюда, пока он не вернется. И тогда меня охватывает такая ярость, что я наваливаюсь на двери всем своим телом, бьюсь плечом о запертые двери - раз, два, три, с каждым разом все сильнее, набивая на плече синяк, до тех пор, пока замок не вылетает из дверного полотна и я не вываливаюсь на улицу, под проливной дождь. Снаружи темно и холодно, будто пейзаж заменили листом черной бумаги. На меня обрушивается ливень, жестокий и безжалостный, а я стою как вкопанная, не в силах поверить, что у меня получилось. Нашариваю в карманах джинсов ключи от машины и медленно, осторожно ковыляю по направлению к ней. И что-то останавливает меня. Я оборачиваюсь назад. Холл морга отсюда выглядит почти мирным, но даже отсюда я слышу, как в холодильной стучат двери камер. Стучат быстрее, громче и яростнее, будто бы звенит прямо у меня в голове. «Чтобы изгнать демона в ад, нужно сделать три вещи: узнать его имя, определить его сосуд и сжечь нужное тело, предварительно обработанное, в печи вместе с печатью, на которой выгравировано его имя. Одна ошибка может стоить жизни. Демон жаждет переметнуться в живое тело, поэтому медлить нельзя.» Голос Реймонда с аудиозаписи зазвучал у меня в голове. Что, если он не врал? Что, если я совершаю ошибку? Я пропустила его слова мимо ушей, хотя поняла, куда он клонит. - По-вашему, запирать меня здесь нормально? Вы меня сюда заманили обманом, зная, что здесь происходит! Он посмотрел на меня вдруг каким-то спокойным и безэмоциональным взглядом, от которого меня холодом пробрало. - У меня не было другого выхода. Ты могла уйти, но не ушла. Почему? Я прикусила язык. Мне не хотелось признаваться, что вместо того, чтобы уехать домой и бросить его с его чертями в морге, я осталась и выполнила всё по инструкции, как послушная барашка, потому что боялась того, что могло оказаться ложью. - Пошли, сварю кофе, - Реймонд отстранился от подоконника и повёл меня в холл. Я ненавижу этот коридор, который ведет из операционной в приемную. Он слишком длинный и слишком скрипучий. Прошедшей ночью я поймала себя на том, что стараюсь его пересекать как можно реже. - Ты не ушла, потому что это бессмысленно, - он повысил голос, приблизившись к кофе-машине у входа. – И правильно сделала. Думаешь, я на голову больной и только поэтому ещё свою работу не бросил? Поверь, если бы я мог, давно бы уже рванул в другой штат и забыл бы это место, как страшный сон. Но реальность такова, что… Не получится, - с двумя чашками кофе он подошел к дивану для посетителей, на котором я уже сидела, массируя ноющие виски. Последние его слова прозвучали тише и… трагичнее? Я приняла чашку у него из рук, тупо глядя перед собой. - Когда я приехала вчера днем, и в операционной с полок попадали предметы… - Ага, - он сел в кресле напротив и глотнул кофе. – У тебя уже тогда выбора не было. Увы. Мне стало зябко. Реймонд Делвер преподавал у нас в колледже патологическую анатомию, кажется, уже лет двадцать. С самой первой лекции я поняла, что хочу заниматься тем же, что и он. Он не судмедэксперт и не танатокосметолог – мне постоянно приходится объяснять это друзьям, которые не понимают, что к чему в нашей области. Причины смерти нас не интересуют и во внутренних органах мы не копаемся. Просто бальзамируем и приводим тела в порядок перед погребением. Я люблю думать об этом, как о медицине для мертвецов. Некоторые, оказавшись в медколледже, сразу понимают, например, что хотят лечить животных, другие – что хотят лечить раковых больных или тех, у кого не получается завести детей. А моё призвание вот такое. Я хочу помогать тем, кому не поможет уже никто. И я вообще не отлипала от своего профессора, а когда на меня не хватило места в интернатуре городской больницы, то даже обрадовалась и решила, что пройду интернатуру в морге мистера Делвера. Он часто брал себе ассистентов, но надолго они не задерживались – всё-таки, это профессия не для всех. В Ривер-Филдс о морге ходили всякие слухи, один зловещее другого, но я твердо была уверена в том, что стажироваться к Реймонду идут те, кто просто выбрал неправильный путь, и всё. Я даже оскорбилась, когда он ответил мне отказом – была уверена, что он отказал мне, потому что считает, что я тоже ошибаюсь. Что я просто пришибнутая, которая думает, что возиться с трупами – это жутко и потому круто, но я была настойчива до тех пор, пока он наконец не сдался. - Реймонд, простите, но я больше не смогу у вас работать, - к своему кофе я не притронулась. Странно было снова переходить к уважительному тону – после того, что он сделал, но получилось как-то само собой. Когда я подняла на него глаза, мне не понравилось то, что я увидела в его взгляде. Он смотрел на меня строгим, каменным взглядом, как у статуи, но при этом будто бы изучал глазами. Молчание длилось пару секунд, и мне стало не по себе. Он же сам не хотел меня брать… В чем дело? - Подумай хорошенько, - сказал он наконец. - Да что тут думать?! – у меня снова затрещала голова. – Я на это не подписывалась! Простите мой французский, но то, что здесь происходит – это полный пиздец, я второй такой смены не выдержу, ясно? Я не нанималась работать в этом кошмаре и хочу забыть эту ночь, как страшный сон, вот и всё! - Ты меня не услышала? Не получится. – он отставил чашку на журнальный стол и склонился ко мне навстречу, оперевшись локтями о колени. – Я пытался. - Вы хотите сказать, что у меня нет выбора? - Есть. Выбор есть. Можешь уволиться и никогда сюда не возвращаться, и каждую ночь сходить с ума от каждого скрипа половицы. После того, что ты здесь видела, ты никогда уже не посмотришь на мир прежними глазами, и правильно сделаешь. А можешь остаться работать у меня в ночную смену. Некоторые смены будут проще, без происшествий. Некоторые будут такими, как вчерашняя. Будет трудно, будет страшно. Но ты не будешь безоружна. - Бред какой-то, - я откинулась на спинку дивана, хотя понимала, что он прав. - Насильно я тебя не держу, - пожал он плечами. – Ты можешь идти. Но я с тобой абсолютно честен. - Слабо верится, уж простите, - только я успокоилась, как он снова меня взбесил этими словами. Честен, ну как же. Я никогда не забуду, как он запер меня здесь и из-за него я чуть не обделалась от страха. Я отставила кофе на столик. - Поеду домой. Надо бы что-то добавить на прощание, хотя бы «удачи, Реймонд», или то же «прощайте», но я только окинула его взглядом и ничего не сказала. Не шло. Так я села в машину и уехала домой. Ривер-Филдс мелькал в окнах, сонный, маленький, мирный. Обычный городок. Моя любимая закусочная, здание медколледжа, музыкальный магазин, в котором я проработала всю учёбу, дом Меган, детская площадка, старшая школа. Здесь прошла добрая половина моей жизни, но сейчас я смотрела на город так, как смотрят на родные места солдаты, вернувшиеся с войны. Всё кажется картонным, ненастоящим, и мне странно смотреть на людей, которые только-только просыпаются и спешат по своим будничным делам, даже не подозревая, что происходит в морге на окраине города. Прошлой ночью они, наверное, сладко спали, пока я билась о двери и кричала во всё горло. Я так устала, что доехав до дома, ввалилась в квартиру и упала на диван прямо в одежде, как была, и проспала до упора, даже не заскочив в душ и не поев. И проснулась от того, что кто-то на меня смотрит.