Не уходи.

      Странное же это чувство. Кажется, что ты привыкаешь к человеку, не можешь без него прожить и дня, желаешь ощущать тепло его кожи, тепло его прикосновений. Это невесомое чувство может разорвать тебя на части, может подарить ощущение невесомости, крылья за спиной. Но ровно также может и отобрать его, жестоко разорвав твой мир на куски. Так что же такое эта ваша любовь? Кто может дать ответ на этот вопрос? Уверен ли Арсений в том, что любит Антона? Да, они вместе. Да, он готов сделать для него всё. Но ощущение тревоги не покидает разум и сердце мужчины. Кажется, что вот-вот что-то должно произойти. Что-то, что может разрушить его идиллию. В один момент на его тихую гавань может обрушиться страшный шторм, который разрушит и пристань, и те кувшинки, что имеют яркий зелёный оттенок, станут тусклыми, завянут. Он не знает, сколько часов, а, может быть, минут он спал. Да и спал ли вообще. Ощущение тревоги сдавливало грудь, на который мирно сопел тот, кто является его тихим местом, его домом. Непослушные кудри щекотали шею, а спина парнишки мирно поднималась и опускалась. Горячее ровное дыхание обжигало грудь мужчины. Его массивная ладонь коснулась этих непослушных кудрей. Попов отметил для себя одну забавную, по-детски глупую для него деталь — ему нравится крутить эти непослушные пшеничные локоны в своих пальцах. За окном давно отгремели все салюты, люди потихоньку расходились по домам, а снег пушистыми и большими хлопьями падал на подоконник, уже собравшиеся сугробы, ели. Мальчишке явно снилось что-то интересное, но пугающее. Арсений понял это по его дёргающимся векам, носу, который часто морщился и нахмуренным бровям. — Глупый ты, Антошка, — бархатный шёпот разливался по комнате словно мелодия. Мужчина коснулся губами лба юноши, отчего на губах последнего появилась нежная улыбка, полная счастья и спокойствия. Как бы Арсению хотелось научиться у этого мальчишки такой же беззаботности.       И правда, чудной паренёк. Свалился ему как снег на голову. Арсений отрицал тот факт, что этот несносный мальчишка изменил его жизнь. Он словно маленькая, но яркая палитра, которая раскрасила его жизнь. Именно с ним он вспомнил это тёпло в груди, пусть и прятал эти чувства. Он любил его. Но что делать с тревогой, которая постепенно нарастала, он не понимал.       Арсений был прав, когда думал, что Антону снится что-то пугающее, но интересное. Парнишка стоял в пустом зале. Вокруг куча сидений красного цвета, давящий цвет тёмного дерева на стенах, отсутствие света. Сцена подсвечивалась тонкими струйками тусклых ламп из оркестровой ямы. Вдруг массивные кулисы издали характерный звук, давая понять, что вот-вот откроются. Ещё совсем чуть-чуть и начнётся спектакль, но где же люди? Не успел парень оглянуться, как оказался на сцене. Декорации были странными: какой-то замок, кустарники и луна. Полная луна. Она и была свидетелем того, что будет происходит дальше. В одно мгновение на юноше оказалась одежда, родом примерно из четырнадцатого века. Он словно Ромео, который уставился в окно, ища в нём свою Джульетту. И та показалась в окне. Но это была не юная девушка четырнадцати лет, а его родной мужчины. Волосы, имеющие оттенок чёрной смолы, были зализаны назад, яркие голубые глаза словно светились в этой темноте, а губы, такие родные, растянулись в яркой, такой искренней улыбке. Заметив своего «Ромео», мужчины засмеялся. Но это был не тот смех, который привык слышать Антон. Его смех был похож на звук ударяющейся об пол стали. Некогда тёплый взгляд, пропитанный любовью, сменился на жёсткий, полный презрения и ненависти. Антон словно маленький котёнок вжал голову в плечи, стараясь найти опору. Он споткнулся и в страхе попятился назад. Что с ним будет? Почему Арсений стал таким? Он же всегда с нежностью смотрит на него… Антон ударяется обо что-то. В страхе парень повернулся. Перед ним стояла его «Джульетта». Грубые мужские руки взяли его подбородок. Арсений был так близко. Казалось, что ещё пара миллиметров и он поцелует своего испуганного воробушка и скажет, что тот очень милый, но такой глупый. — Очнись, мальчик, — тон собеседника был похож на холодную сталь ножа. — ты мне никогда не нравился. Ты серьёзно думал, что меду нами что-то получится? Ох, как же ты ошибся, — смех. Этот издевательский смех словно кинжал вонзался в грудь, отдавая резкой болью где-то внутри. — Ты никогда мне не нравился. Я с тобой только для того, чтобы забыть свою жену. Очнись, Антон. Ты никчёмен.       Так вот, что значит, оказаться в Антарктиде. Нет, даже не в Антарктиде. Антон ощутил себя заключённым какого-нибудь концлагеря. Историю он знал плохо. Но знал, что там не щадили никого, а на пытки не скупились. Смех со всех сторон окружил юношу. Он даже и не понял, что уже находится один на сцене, а в зале очень много людей, и каждый тычет в него пальцем и смеётся. Боль пронзила его грудь. В этот раз там оказался не метафорический кинжал, а реальный. В глазах мутно. Кажется, что ещё чуть-чуть, и парень провалится в бездну. Смех людей перемешался со звоном в ушах, превращая все звуки в какую-то несвязную какофонию. Что-то вязкое, но такое тёплое потекло по телу юноши. Он упал. Веки стали настолько тяжёлыми, что Антон не выдержал. Как бы он не боролся, слабость напоминала с каждым ударом его сердца, а кровь всё струилась из раны. Что-то нежное, что-то родное промелькнуло перед глазами. Среди всего этого шума парень услышал родное и такое нежное «Глупыш». Неужели это конец? Он вот так и умрёт?       Вот так и закончился спектакль актёра-неудачника.       Тишина.       Свет.       Занавес.

***

      Серёжа уже несколько минут обнимал хрупкие дрожащие плечи возлюбленной. Ира давно ушла, оставив ребят наедине. Он тоже было собирался пойти, однако хозяйка квартиры остановила его, под предлогом того, что боится оставаться одна. Изрядно подвыпивши, ребята разоткровенничались. Оксана выложила всё. Девушка рассказала, как долго она была влюблена в него, как сильно винила себя за слова, сказанные в последней ссоре. Но юноша не мог слушать её извинения. С каких это пор такое невинное создание извиняется за то, в чём виноват только он? Девушка не выдержала и расплакалась. Она вжалась всем телом в могущественные плечи напротив. Серёжа же не оставил это без внимания. Он обнял ту маленькую, хрупкую, но в то же время сильную блондинку. Он знал, что пережила эта малышка. Какой же он идиот! Он столько страдал по тем, кто его не замечал, а тут… Если бы не Шаст, он бы никогда не смог заговорить с этой девчонкой и никогда бы не узнал, что у неё на душе.       Суркова через какое-то время отлипла от груди парня. Встав, она неуверенной походкой направилась в сторону ванной. Серёжа за ней. Он переживал, как бы девушка не сделала ничего с собой. Но новый год – новая жизнь, так ведь говорят? Парень застал её около раковины с ножницами в руках. Девушка отстригала волосы, стараясь сделать что-то вроде каре. Алкоголь давно уже выветрился из разума, оставив после себя лишь слабые нотки тумана. Оксана обернулась на звук открывающейся двери и застыла, словно её поймали на краже. С минуту ребята смотрели друг на друга молча. Но после громкий, искренний смех раздался по всей квартире. Да, им хорошо вместе. Они оба знают, что могут положится друг на друга. По одному взгляду Оксаны было понятно, что ей нужна помощь. Именно поэтому Серёжа, войдя в ванную комнату, аккуратно перехватил у блондинки ножницы и принялся помогать ей, состригая волосы на затылке. Парень старался сделать всё ровно, аккуратно, а главное так, чтоб понравилось любимой. Девушка лишь смущённо улыбалась, смотря на то, с какой старательностью Серёжа помогает ей изменить причёску. Было в его выражении лица что-то детское. Казалось, что он маленький мальчик, который так старательно делает для мамы открытку. Не хватало ещё высунуть язык для полноты картины. А Серёжа словно прочитал её мысли. Когда он стриг очередную прядь, парень высунул язык. Это действие заставило Суркову заливисто смеяться. Несмотря на красные от слёз глаза, потёкшую по щекам тушь, девушка чувствовала себя искренне счастливой. Именно с Серёжей ей было хорошо, тепло и уютно.       С причёской закончили ближе к пяти утра. Девушка крутилась и не могла налюбоваться собой. Казалось, что она засияла ещё ярче, чем раньше. Это не могло не радовать Серёжу. Парень для себя уже решил всё — Оксана с ним будет под защитой и всегда будет сиять. Он не позволит никакому мужчине обидеть её. Он — её опора. Он станет для неё защитником. — Принцесса, а зачем ты это сделала? — Серёж, ты слышал такую фразу: «Новый год — новая жизнь»? Так вот. Этот год я хочу начать новым человеком.       Серёжа всё понял. Сейчас для него выпадает шикарная возможность сделать так, что они, как два новых человека, выйдут на новый этап отношений. В руках ещё были ножницы и он не теряя ни секунды отстриг себе хвостик. Оксана посмотрела на него с шоком. Как же так?! У него ведь были такие шикарные волосы! Но парень лишь повторил её слова: «Новый год — новая жизнь». Девушка взяла бритвенный станок и стала аккуратно сбривать оставшиеся после косички волосы. Теперь Серёжа был похож на взрослого дядьку. Но ему так шла эта причёска! Серёжа придерживал её за бёдра, пока девушка старательно сбривала волосы на его макушке. Со стороны они могли показаться женатой парой, которая только-только узаконила свои отношения. Но никто из них и не был против, если бы их так и назвали.       С колонки доносились обрывки песни, где чаще всего звучала фраза «Можно я с тобой?». Оксана напевала эту песню себе под нос, стирая волосы с плачь парня. Тот слегка отодвинул её от себя. Вопросительный взгляд светлых глаз напротив сказал всё за неё. — Принцесс, — серьёзно начал Серёжа. — Нет, не так. Оксана. Я знаю, что ты просила не торопить. Но твоя фраза меня пиздец как зацепила. «Новый год — новая жизнь», так? Тогда можно я с тобой войду в эту новую жизнь? С тобой не в качестве моей лучшей подруги, а в качестве моей девушки. Можешь меня ударить, если тебе неприятно. Я пойму.       Но Оксана не ответила. Маленькие ладошки лишь обхватили щёки молодого человека, а губы, коснувшиеся губ напротив, затянули двух любящих друг друга людей в долгий, полный нежности и любви поцелуй. Это и стало ответом на вопрос Серёже. Из комнаты доносилась музыка. Сквозь кухонные окна пробивался луч рассветного солнца, который доходил до открытой двери в ванную комнату. Действительно, новый год — новая жизнь. Они вместе. Теперь всё будет иначе.

***

      Антон открыл глаза лишь тогда, когда понял, что находится один. Нет тепла того желанного тела, что согревало его ночью. Луч солнца пробирался сквозь шторы и играл на пшеничных волосах в какую-то свою игру. Глаза щурились от столь яркого свечения. Юноша сладко зевнул. Вот, что значит уют, что значит дом, что значит быть нужным. Через мгновение Антон принял сидячее положение. Смотрелось эта картина завораживающе и если бы Арсений зашёл прямо сейчас он бы сказал: «До невозможности притягательный малый». Тело Антона украшали следы вчерашней бурной ночи, словно маленький космос на каждой части тела. Его не хотелось прятать. Наоборот. У парня было неимоверное желание показать их всему миру, сказать, что Арсений официально пометил эту территорию. Взъерошенные волосы напоминали гнездо, в котором должны были поселиться птички. Да и сам Антон выглядел как заспанный воробушек. Юноша укутался в одеяло, создавая тем самым подобие домика. Снова зевнул. На этот раз на глазах появились слёзы. Оказывается, спать с тем, кого ты любишь, очень даже приятно и спокойно. Антон никогда не ощущал такого спокойствия. Тепло, уют, нежелание терять этот момент — всё это чувствовал Антон прямо сейчас. Никогда в жизни он так не старался запомнить каждую мелочь в этой комнате, в этом свете солнечных лучей, в колышущихся от слабого ветра шторах, в мятой простыни и приятном запахе готовящегося завтрака. Он там, где нужно. С кем нужно.       Дверь не спеша приоткрылась и из-за неё показалась мокрая голова Арсения. Заметив, что юноша уже не спит, мужчина полностью открыл её. Взору Антона предстала шикарнейшая, такая манящая картина: мужчина был в одних клетчатых штанах, с мокрыми волосами, а тело покрывали следы от него — Антона. Красные следы ногтей на плечах сильно контрастировали с его бледной кожей. Даже родинки, которыми было усеяно тело Арсения, не могли спрятать такое количество полос. На ключице красовался яркий укус, который так и норовил превратиться в маленькое космическое пространство. Капельки воды стекали плавно по щекам, на которых уже виднелась щетина. Яркие голубые глаза на солнце светились словно маленькие фонарики на гирлянде. Влюблённый взгляд, полный заботы, нежности. Это именно то, что цепляло Шастуна и заставляло влюбляться всё сильнее. Арсений выглядел так, словно вот-вот возьмёт его за щёки и затискает его. А Антон улыбался. Улыбался как кот, которого забрали с приюта и накормили. Кот, которому показали, что такое любовь.       Лучи солнца бегали то по кучерявым волосам парнишки, что сидел укутавшись в одеяло, то по влажному телу мужчины, что с такой нежностью смотрел на него. Казалось, они играли в догонялки. Вот длинный луч встал на лице мужчины, а короткий то и дело метался от торса мужчины, до кровати. Ветер не мешал им. Он тихонечко играл со шторами, которые то и дело поднимались выше, а после резко опускались. Всё в этой комнате оживало, приобретало какой-то смысл, ведь в ней находились двое влюблённых до безумия людей. Они не говорили об этом. Но каждый присутствующий в этой комнате — живой или нет — знал и ощущал эту любовь. — Доброе утро, эмансипированное чудо, — с улыбкой на губах сказал Попов, подходя чуть ближе. Антон же откинул одеяло, готовясь к объятиям. Нежные, полные спокойствия объятия и такой же нежный поцелуй. О чём ещё можно мечтать? — Как спалось?       Этот бархатный шёпот вызвал табун мурашек на спине Антона. Тот лишь улыбнулся и посмотрел так внимательно в глаза напротив. Какую же любовь они выражали! Если бы любовь измеряли в физическом эквиваленте, то та, что находилась в глазах Арсения, была бы сравнима с целой планетой. — Доброе утро, Арсений Сергеевич, — улыбка не сползала с губ. — Очень хорошо! Я впервые так сладко спал. А ты как? — Ну-у, если бы не одно чудовище, которое так и норовило врезать мне по лицу своей рукой, было бы ещё лучше.       Снова шутка. Этот тон Антон выучил наизусть. Да и повадки тоже. Когда Арсений шутил, он обычно морщил нос, сводил брови, делая вид, словно он думает. Когда Арсений злился, его скулы будто бы ходили ходуном, а глаза приобретали серый оттенок и становились стеклянными. Голос в такие моменты имел жёсткий и холодный, словно сталь ножа, тон. Когда Арсений радовался, его глаза светились ярче солнца, а улыбка была такой ослепительной, что казалось, будто во рту у него есть несколько маленьких, но мощных фонариков. Сам того не понимая, Антон выучил эти повадки. Но единственную он не знал – грусть. Что было с мужчиной, когда его одолевала печаль? Этот вопрос так и оставался без ответа. Возможно, дальше он и узнает каков Арсений, когда опечален. А сейчас… А сейчас он накинулся на мужчину. Так резво, будто бы он зверёнок, который хотел играть. Антон смеялся. Арсений смеялся. Они были счастливы. Впервые за долгое время оба были счастливы. У обоих спал груз, который они волокли за собой долгое время.

***

      Антон стоял в ванной, оперевшись руками о раковину. Из крана текла холодная вода, которая не помогала оправиться. Ощущение счастья и безмятежности куда-то пропало, стоило ему вспомнить по сон. Ужасный сон, который так и хотел выдернуть его из того уюта, в котором юноша оказался. Что это могло значить? Почему именно Арсений был там? Неужели это означало то, что с ним может что-то произойти? «Хоть кто, но только не он» — раздавалось в голове юноши.       Холодная вода не спасала. Она не помогала проснуться, как бы сильно Антон этого не желал. Ощущение того, что на тебе есть какая-то грязь, которую так и хочется смыть, не покидало разум молодого парня. Антон не из тех, кто страдает от ощущения безысходности. Сколько раз он спасал сестру от драк родителей, сколько сам получал, в попытке защитить маму, сколько бы раз его не обзывали грязными словами, ему всё было нипочём. Так почему же сейчас ему страшно? Почему сейчас ему мерзко от этого? Парень снова набрал в ладони воду и облил себя. Приятный холод отрезвлял, но не давал возможности снова взглянуть в этот светлый мир. Шастун взглянул на себя в зеркала. Бешеный взгляд, бледное лицо. Казалось, что у него развивается болезнь. И имя этой болезни страх. Дикий животный страх. Но это не такой страх, который был у людей в прошлом веке. Тогда люди и говорить о непотребных вещах боялись. А сейчас что? Сейчас люди выглядели так, как хотели, говорили о том, о чём хотели и ощущали себя более свободней, чем когда-либо. Он знал, что Арсений непременно бы сказал ему, мол «Всё будет хорошо, Антош. Это был просто сон» и обязательно бы назвал его глупышом.       Поток мыслей запутывался в один клубок, который было страшно распутывать. Шастун не выдержал. Он выключил воду в кране и залез в ванную. Вода в душе была буквально ледяная. Ещё чуть-чуть и парень точно заработает себе ОРВИ или обычную простуду. Но это было не так важно. Капли градом стекали с его волос, попадая то в глаз, то на губы. Он глушил в себе всё, кроме маски нормальности и счастья. Хотя рядом с Арсением ему не приходилось скрывать или играть своё счастье. С ним он был по-настоящему счастлив. В дверь настойчиво постучались. Ответа не последовало, ведь в ушах помимо стука и шума воды стоял звон. Дверь открылась и на пороге показался улыбающийся Арсений. Но эта улыбка быстро сползла с его лица, стоило ему заметить, как его лучик света в этом бесконечно тёмном мире буквально тускнел на глазах. Резкими движениями он выключил воду и, развернув Антона к себе, взглянул в его глаза. Взгляд был стеклянный, но в нём ощущались нотки страха. Мужчина молча обнял его, ведь он понял, что расспросы ни к чему не приведут. Ощутив родное тепло, Антон буквально обмяк. Его ноги подкосились, а сам он старался зацепиться за плечи мужчины, не причиняя дискомфорт другому. — Арс, — тихо хрипел Антон. — что-то случится. Я чувствую, что что-то будет. И это что-то обернётся большим пиздецом.

***

      Если бы Антон знал, что его слова будут пророческими, он бы ни за что их не сказал.       На город постепенно опускался вечер. Фонарные столбы светили тускло, а от снежной бури не осталось и следа. Майя Олеговна хлопотала на кухне под счастливый рассказ Лизы о том, что ночью приходил Дед Мороз. Женщина лишь улыбалась и кивала ей головой. Зачем ребёнку знать о том, что волшебников не существует, а весь мир пропитан болью? С мужем женщина давно уже не поддерживала связь. После того, как дети ушли из дома, она прогнала этого пропитого насквозь алкаша. Дети ей были дороже всего и всех. Она не могла позволить кому-то обидеть её счастье, её любовь. Они были её смыслом жизни. Вот только один уже вырос и вот-вот станет самостоятельным парнем. Остаётся только маленькая девочка, которая сияла ярче солнца. Дочь неуверенно, но всё же стала выговаривать букву «Р», чему Майя была безмерно рада. С отцом, конечно же, никто не общался.       Обстановка на кухне была полна уюта. Для полного счастья женщине не хватало лишь Антоши. Но она понимала, что вечно сын рядом не будет и когда-нибудь он уйдёт в свободное плаванье. На сковороде шипело масло, в котором жарились котлеты, а в кастрюле варилась картошка. Лиза попросила маму приготовить пюре с котлетой, ведь она так сильно любила мамины котлетки. А Майя была только рада, ведь ей так нравилось быть матерью. Шум готовящийся еды прерывал голос из телевизора. Дочь смотрела мультики, параллельно рассказывала маме про подарок и хвасталась. Новая барби русалка была прекрасна. Длинные волосы этой куклы девочка постоянно гладила и повторяла: «Мама, они такие мягкие!» — Ну-ка, Лиз, — прервала её Майя, — А покажи мне, что тебе ещё Дедушка Мороз подарил? — Хор-р-рошо, мамуль! Там такие игрушки! — девочка рычала, стараясь выучить эту несносную букву. Но это делало её детский лепет ещё милее и привлекательнее. Женщина неосознанно вспоминала каким был Антон в этом возрасте. Он был спокойнее и тише. Но стоило ему оставаться наедине с мамой, так в нём просыпался маленький бесёнок, который то и дело норовил напасть на маму и крепко-крепко обнять её. — Мамуля, я тебя люблю!       Как бы женщине хотелось вновь услышать этот лепет маленького мальчика. Но сейчас Антоша уже взрослый. Красивый парень, который остался её любимым сыном. Как бы ей хотелось извиниться перед ним за те страдания, которые он перенёс в столь юном возрасте. Как бы ей хотелось извиниться перед ним за то, что раньше не выгнала отца. Как же сильно она себя винила за это! Любая мать всегда будет на стороне своего ребёнка. Но почему же она раньше не задумывалась о том, как страдал из-за их ссор сын? На этот вопрос женщина не могла дать себе ответ.       В дверь настойчиво постучали. Женщина отложила всю готовку и, вытерев руки, пошла в коридор. Неужто Антон вернулся домой? Но, к её сожалению, это был не он. Посмотрев в глазок, женщина увидела двух высоких широкоплечих мужчин в форме. Не раздумывая она открыла дверь. — Добрый вечер, — бас этого мужчины вызывал внутри Майи чувство нарастающей тревоги. Неужели что-то с Антоном случилось? — Шастун Майя Олеговна? — Да, здравствуйте. Что случилось? — Шастун Антон Андреивич кто вам? — Мама, они за папой пришли?       Лиза. Как же она не вовремя. Женщина взяла девочку на руки и, погладив ту по спине, сказала, что всё будет хорошо и пришли они не за папой. Мол, в подъезде что-то случилось и обходят всех, чтобы узнать, всё ли в порядке. Девочку отправили играть в комнату и, как только маленькое тельце скрылось за дверью комнаты, Майя закрыла её. — Сын, — голос начал дрожать. Господи, во что же ввязался её сын! — Что с ним? — Нам поступил анонимный звонок. Ваш сын обвиняется по части первой статьи 228 уголовного кодекса Российской Федерации.       Мир женщины рушился на глазах. Как её ласковый и добрый мальчик мог такое совершить? Нет, это ошибка. Правоохранительные органы работают порой не правильно. Второй мужчина заметил, что женщине резко стало плохо. Он подхватил её под руки и, проведя на кухню, усадил за стол. — Майя Олеговна, послушайте, — ох уж этот приторно слащавый тон. Век бы его не слышать! Мужчина подпёр подбородок рукой, смотря в зелёные глаза напротив. — Я вижу, вы женщина хорошая, честная. Всё для сына сделаете. Так вот, нам надо знать, где сейчас находится ваше чадо. Ему нужно проехать в отделение и дать показания. А пока… — он достал из папки, что положил на стол, какую-то бумагу. Женщина не успела её толком рассмотреть. — А пока у нас есть постановление на обыск квартиры. Вы подумайте хорошенько. У вас вон, дочка какая замечательная. Как думаете, что с ней может случится, пока ваш сын торгует наркотическими вещами?       Второй мужчина уже во всю разбрасывал вещи, ища какие-либо доказательства вины паренька. Однако, спустя какое-то время, он вошёл на кухню. В руках его был пакетик с белым порошком. Этого хватило, чтобы Майя поняла, что с сыном случилась большая беда. Кто мог это сделать — женщина не знала. Знала лишь одно — её сын не виноват. — И всё же, Майя Олеговна — следователь уже стоял за порогом квартиры, но чёрт бы побрал этого сукина сына! Как же он умело манипулировал! — Я вам советую задуматься.       После того, как два амбала ушли и женщина закрыла за ними дверь, она тихонько сползла по ней вниз. Нет, не мог её честный Антоша совершить такое! Он и мухи не обидит! Лиза, видя, что мама грустная, подошла к ней и крепко обняла. Им сейчас хорошо вдвоём, но страшно. Женщина, обнимая одной рукой дочь, достала телефон. Руки дрожали. Казалось, что вот-вот дорогой телефон упадёт на пол и разобьётся. Майя судорожно стала искать контакт сына. Глаза застелила пелена слёз, которые так предательски вытекали из её глаз. Она не хотела, чтобы дочь видела её такой. Да что уж там, она уже видела маму такой. Лиза лишь обнимала маму, целовала её щёку и вытирала своими маленькими ладошками слёзы. Она не понимала, что произошло. Но ощущала, что с её Тошей случилась какая-то беда. Сын. 19:49 Антош,за тобой полиция приходила. Обыскали квартиру, нашли пакет с порошком. Пожалуйста, позвони мне.