Момент

             Я стою, вся мокрая и взволнованная, напротив двери ведущей в дом и медленно вдыхаю. Задерживаю воздух на три секунды, выдыхаю. Сердце стучит бешено, руки подрагивают. Я не знаю чего ожидать. Что она сделает когда войду? Последний раз выдохнув, тихо открываю дверь. Просовываю в проём голову и оглядываю прихожую. Чисто. Захожу и закрываю дверь на защелку. Она оглушающе громко клацнула дважды. Я вздрогнула. Спокойно Харухи, может все обойдётся.       Опускаю взгляд на лужу под ногами. Не обойдётся. Разуваюсь и аккуратно складываю обувь. С замиранием прохожу в гостиную. Меня встречает пара глаз. Бешеных глаз. В горле ком, а сердце упало в пятки. Мама, как же мне страшно. — Где тебя носило?       Холодом её тона можно заморозить солнце, я уверена. Нужно что-то ответить, но голос будто пропал. Глаза застелает пелена слез. Нет, пожалуйста, не реви. Только не перед ней.       Цумуги выдохнула и лицо ее исказилось гримасой гнева. На миг она напомнила чудовище. Может и есть оно...? — Стой здесь.       Женщина ушла в направлении своей комнаты. Я вздохнула. Есть минута взять себя в руки. Но пусть она унижает или, снова, ставит в угол, жалеть мне не о чем. То что я испытала того стоило, встреча с Цунаде того стоила. Послышались быстрые шаги.       Цумуги стояла на том же месте и в руках ее был.. ремень? В ужасе перевела взгляд на лицо женщины. Она была довольна произведенным эффектом. — Нужно уметь отвечать за свои поступки, Харухи. И раз ты сама об этом не знаешь я научу тебя. — Пости, п-пости пожаус-ста. Я боше не буд-ду.       Мои слова напоминали писк, отчего я поморщилась. Когда сбегала, знала что будет наказание, но такое. Твою мать, мне три года. Не то чтобы бить людей можно было в каком-то возрасте. Но ребёнок перед таким полностью беззащитен.       Цумуги приблизилась, поудобнее перехватила ремень и замахнулась. Всё было как в замедленной съёмке. Вот слышу как вещь рассекает воздух и в следующий момент мою поднятую, в попытке защитить лицо руку, будто обожгло огнём. Я закричала, а по щекам покатились слезы. Сразу после, боль вспыхнула на левом боку. Удары, казалось, задевали каждый миллиметр кожи.        Упав на спину и подтянув ноги к груди, руками закрыла голову. Пыталась отползти к двери, но ремень сразу опускался на грудь и живот, раз задел щеку, кажется, правую. Не было мыслей, все что я чувствовала это боль. По ощущениям пытка длилась вечность. На секунду удары прекратили опалять тело. Но только на секунду.       Ногой Цумуги толкнула меня, переворачивая, на живот. От прикосновения к полу раны вспыхнули большей болью. Мне показалось что сердце остановилось, как ремень с оглушающим звуком опустился на детские плечи. Сорваным голосом больше не вышло кричать, но я все равно попыталась. Лицо было липким из-за слез и соплёй, смешанных, в попытке вытереть, моими руками. Женщина нанесла ещё один удар. Я выгнулась не хуже любого гимнаста. В голове гудело, дышать было сложно. Волосы прилипли к щекам, а некоторые были во рту. Я захлебывалась в рыданиях.       Цумуги сделала несколько шагов назад. Перед глазами плыло, шум в ушах нарастал. Женщина что-то произнесла, но слов не было слышно. И наступила тьма.       Приходить в себя было... тяжело. Все тело ломило от боли, настолько, что я боялась двинуться и на миллиметр. Ощутив сильную жажду и голод попыталась позвать Цумуги, но услышала только хрип. А. Ну да, я же сорвала голос. Глаза начали закрываться и сон поглотил меня.       Придя в сознание во второй раз, чувствовала себя, немного, но лучше. Выдохнув сквозь сжатые зубы я открыла глаза. Знакомый потолок, знакомой комнаты. Как смешно. Будучи младенцем лежала, смотря на него, не в состоянии двигаться. И сейчас ситуация такая же.       Стараясь игнорировать боль, думаю. В данной ситуации это все на что способна. Если коротко, то я в дерьме. По макушку. Пытаясь анализировать свою жизнь, как-бы со стороны, напрашивается только этот вывод. А если смотреть с моего ракурса, то все что я чувствую— боль. Моральную, физическую. Внутри меня руины, снаружи шрамы. И в голове ни одной мысли, как жить дальше и что делать. Я боюсь, что однажды она, просто, убьёт меня. Хотя, может так было бы лучше...?       Мысль прервалась открывающейся дверью. Я все так-же смотрела пустыми глазами в потолок. Женщина, подойдя, осмотрела меня и вышла. Через минуту, войдя в комнату и поставив что-то на стол, она, передвинув стул к моей постели и забрав, как оказалось суп, села напротив. Я не реагировала. — Ты проспала четыре дня, нужно поесть.       Заметив мою реакцию, точнее отсутствие оной, нахмурилась. Мне все равно. Пусть делает что хочет, смотреть на неё не могу, тошно. Послышался выдох. И что же ты сделаешь? Снова изобьешь? Вперёд, закончи начатое. Пусть в этот раз я не проснусь. — Знаешь, стоит мне прекратить намазывать твои раны лечебной смесью и они загноятся, хочешь сгнить заживо?       Я вздрогнула от ужаса и отвращения к ней. Набравшись смелости, повернула голову в сторону Цумуги. Взглядом уставилась на ее колени, не желая смотреть на лицо. Приоткрыла губы. На душе было мерзко. Насколько была счастлива бегая под дождём, настолько мне плохо сейчас.       Съев первую ложку, было не сложно и всё остальное. Голод берет свое, но воды просить не собираюсь. Женщина, встав и вернув стул на место, вышла. Прикрыла глаза.        Мама, я так устала. Мне так сильно тебя не хватает. Глаза намокли и покатилась первая слеза. Прерывисто выдохнула. Потянула носом. В голове всплыло воспоминание, как её нежные руки обнимают меня, а губы целуют в волосы. Стало только тоскливей. Мне хочется выть от боли, но вместо этого слезы скатываются по вискам, а я не издаю ни звука. Усталость одолевает тело и наступает желанное забытие.                   ***       Цунаде лежит под деревом и думает. Тренировка закончена, а домой идти не хочется. Мама два года назад родила Наваки, ее брата, и с тех пор они с отцом, только и делают что носятся вокруг него. Поэтому ей немного одиноко. Недавняя смерть дедушки ударила по семье, девочке сильно его не хватает. Смахнув выступившие слезы она попыталась не думать об этом, нужно жить дальше.        Девочке вспомнилась ситуация недельной давности. Тогда, Цунаде пришла на самый отдаленный полигон чтобы поплакать вдоволь. Но странный ребёнок нарушил планы.       Обычно маленькая Сенджу тут не тренируется, но с той встречи, начала. Ей хочется увидеться с той малышкой снова. Почему-то эта идея не оставляет голову. И вот, пока, безрезультатно.       То, с какой искренностью она плакала, будто это и ее горе, обнимая и утешая, поразило. Поэтому Цунаде приходит сюда в надежде. Хотя, с чего вдруг девочке возвращаться? Может та и забыла её уже. Но почему-то продолжает день за днем проводить время здесь.       Смотря на голубое небо, зеленые, красные и жёлтые листья украшающие деревья, она верит, что они встретятся и готова ожидать этого момента.       А ждать Цунаде умеет.       Резво поднявшись с земли и собрав свои вещи, девочка направилась домой. Улыбка появилась на детском лице. От переизбытка энергии и наполнявшего её счастья, она подпрыгнула засмеявшись.       И все-таки мир прекрасен.