Анимаг и Оборотень

      Розу пробирал холод и ужас. Вокруг тюрьмы и над ней кишили сотни дементоров. Поистине ужас, заставляющий остатки души запрятаться еще дальше.       Только сейчас Роза поняла глупость своего поступка, что без Патронуса тут делать нечего. Но пути назад не было. Без Малфоя ее жизнь не будет иметь того смысла.       Роза накинула на себя мантию и пошла внутрь. Она очутилась в небольшом предбаннике, где стоял стол, огромный стеллаж с карточками, очевидно, делами заключенных, а перед темным и сырым коридором, где уже заканчивалась плитка и минимальное похождение на что-то жилое, расхаживал стражник, лениво поглядывая на время.       — Наконец-то, — сказал он обычным тоном, а Роза чуть не вскрикнула, потому что в такой тишине ей показалось, будто ее ударили по барабанным перепонкам.       — Прости, задержался, дочь никак не хотела меня отпускать, — откуда-то из другой комнаты вышел его сменщик. — Все тихо?       — В целом да, — первый отдал экипировку, отойдя от прохода, а Роза медленными шагами продвигалась к коридору. — Пару раз дементоры заигрывались, но все получали по заслугам.       — Как всегда Малфой? — послышался голос, а Роза замерла, находясь уже в коридоре, чтобы послушать ответ.       — Да, — фыркнул первый. — Двадцать лет прошло, а он вдруг стал на что-то надеяться. Поразительно, какие разные Малфои. Тот недавний ниже травы, тише воды, никаких проблем с ним, сидит и смотрит в одну точку.       Как Роза могла забыть, что в Азкабане сидит еще и Люциус? Двадцать лет… Не каждый выдержит и останется в здравом уме, а тем более будет предпринимать попытки сбежать.       Роза шла слишком медленно и тихо. За каждой решеткой в камерах были люди. И чем Роза продвигалась дальше, тем больше понимала, что самым первым бедолагам повезло больше всех. Камеры с кроватями, столом и даже книгами. Но чем выше она поднималась, тем хуже были условия у заключенных. Пустые камеры, в которых даже отсутствовал ровный пол, им приходилось спать буквально на острых камнях, собачьи миски для еды и воды. А на самых верхних этажах уже дежурили дементоры.       Роза застыла перед очередным коридором, наблюдая, как перед ней промелькнул черный плащ дементора. Она зажмурилась, готовая встретиться с концом, но ничего не произошло. Дементор ее будто не заметил, проплывая дальше по коридору, исчезая где-то наверху.       Роуз прислушалась к своим ощущениям. Ничего общего с теми чувствами, когда она только появилась рядом с Азкабаном. Присутствие дементоров на нее просто не влияет.       Ну конечно, мантия. Роза и не думала, что этот магический артефакт, которым владеют Поттеры, передавая его из поколения в поколение, настолько сильный. Кажется, пока она под мантией, защищена от их воздействия.       Роза намного уверенней двинулась вперед. Присматриваясь к людям в камерах более внимательно, Роза порой даже узнавала их личности, ведь довольно часто в кабинете матери видела портреты бывших Пожирателей. Однако сейчас их едва ли можно было узнать. Обезвоженные, бледные с впалыми щеками на лице, слабые, что едва ли могут держать миску в руках.       В одном из них Роза узнала Люциуса. Он был совсем не такой, каким на колдофотографиях, которые она видела в Малфой-Мэноре. Лоснящиеся блондинистые волосы почти все выпали с его головы, оставляя проплешины. Те волосы, что остались, были все в грязи, которая засохла еще пару лет назад вперемешку с какой-то землей. Он лежал на камне и тихо стонал. Видимо, ему и правда досталось от дементора.       — Я должен, — простонал Люциус, как только Роза собиралась двинуться дальше от его камеры. — Я должен ему помочь, он не может находиться здесь…       Роза пыталась разобрать его стоны. Люциус кому-то хочет помочь. Может, он узнал, что Скорпиус тоже здесь и пытается помочь собственному внуку, которого ни разу в жизни не видел? А ведь Скорпиус рассказывал, что Драко настолько обижен на отца за то, что тот так опозорил их род, что, видимо, даже не навещал отца никогда. Скорее всего про внука Люциусу рассказала Нарцисса, которая любила мужа несмотря ни на что.       Роза дошла до конца коридора, обнаружив, что больше нет никаких лестниц. А где же Скорпиус? Не могли же его освободить так быстро…       Роза начала медленно спускаться обратно по лестницам, проходя еще раз по всем коридорам, заглядывая в угловые камеры, не понимая, как она могла пропустить Скорпиуса, но его не было. Роза растерянно встала посреди одного из коридоров, не зная, что ей делать. Как вдруг откуда-то послышался вой.       — Оборотень, — испуганно прошептала Роза, оборачиваясь и начиная бежать на звук.       Сомнений больше не оставалось. Скорпиуса, как подозреваемого в болезни ликантропии, посадили в помещение вместе с арестованными оборотнями. Остатки души вновь заледенели от страха, стоило ей осознать, как должно быть невыносимо страшно Малфою среди настоящих оборотней, ведь они обращались не только в полнолуние, а клетка могла быть совсем ненадежной, если они рядом учуют не только человека, но и волшебную кровь.       Роза нашла какую-то дырку в стене, из-за которой отчетливо слышался вой. Она была уверена, что в этот отдел камер есть и нормальный проход, но тратить время на его поиск совсем не хотелось. Тем более, что она была уверена, на нем лежит слой дополнительной защиты, чтобы оборотни не сбежали.       Как только Роза очутилась в маленьком и сыром помещении, где было всего пять камер, четыре из которых заняты оборотнями, она поняла, что мать ее обманула. Как она допустила, что Скорпиуса посадили именно сюда? И в пятой клетке, даже не камере, а именно клетке, сидел Скорп.       — Скорпиус, — прошептала Роза, опускаясь на колени перед ним.       На ее удивление Скорп отреагировал. Его взгляд заметался по клетке, очевидно пытался понять, кто его позвал. Но сквозь мантию он не мог ее увидеть.       Роза достала свою руку из-под мантии, протягивая между железными палками и накрывая холодные пальцы Скорпиуса своими.       Малфой вздрогнул, но его тело все равно оставалось неподвижным и статичным. Глаза все такие же стеклянные. Роза не выдержала и сняла мантию.       — Скорпиус, — одинокая слезинка выкатилась из ее глаза.       — Ро… — слишком тихий шепот, но она его услышала.       — Да, это я, Скорпиус, я… — выдохнула Роза, прислоняясь к прутьям все теснее, чтобы обнять Скорпа, а мантия вся упала с ее плеч, являя всю ее оборотням.       Волки завыли, начав метаться по клеткам. Из их вонючих пастей летели слюни, гнилыми зубами они пытались грызть клетку, но их раз за разом отбрасывало обратно. Роза встала с колен, чтобы осмотреться и оценить, способны ли они прорвать защиту, как встретилась взглядом с дементором, который появился как раз из той дыры, через которую влезла сюда и она.       — Экспекто Патронум, — испуганно произнесла Роза заклинание, но, конечно же ничего не случилось, она в такой панике даже не могла вспомнить, что нужно воспоминание, а не просто слова заклинания. — Экспекто…       Она почувствовала, как темнеет в глазах, ноги перестают держать, а голова ударяется о что-то жесткое.       — Роза, нет! — послышался крик Скорпиуса, но Роза уже не могла пошевелиться или выбраться из этой тьмы.       А перед глазами в этой вечной тьме мелькали воспоминания.       Скорпиус. Его поцелуи, будоражащие душу. Теплые прикосновения, приносящие спокойствие.       Но в один момент всё исчезло, постепенно удаляясь из ее воспоминаний, и как бы она не пыталась зацепиться за них.       На их место пришли совсем другие. Темно. Роза почти забыла тот самый страх из детства. Ведь ей тогда было не больше двух лет. Но обыкновенный детский страх возвращался к ней и начинал давить с новой силой. Страх одиночества. Страх быть брошенной. Ведь она звала в этой темноте маму, проснувшись среди ночи. Но к ней никто не подходил. Роза помнила, что мама потом пришла. Но только не сейчас. Она все такая же маленькая девочка в темноте и одиночестве, у которой никого нет.       Вдруг снова свет. Яркая гостиная Гриффиндора. Конец очередного учебного года, а также финальный матч. Она счастлива, как никогда, ведь впервые под ее руководством команда выиграла кубок по квиддичу. Ее все подходили и поздравляли. Столы с едой и сливочным пивом, громкий смех и безудержное веселье.       И вновь все уплывало в темноту, едва ли оставляя от себя хоть малейший намек на то, что когда-то подобное присутствовало в ее жизни. Но снова появилась школа. Первый курс. Насмешки. Обзывательства. Что она никогда не добьется тех высот, что добились ее родители. Понимание, что с ней хотят дружить только из-за статуса. В жизни были Роксана и Альбус, которые справлялись прекрасно не только с ролью кузенов, но еще и друзей. Однако в этой реальности их не было. Она словно сидела в клетке, на которую показывали пальцем. Слизеринцы. Из-за ее мамы их родственники в Азкабане.       Сам Азкабан, сырой, пропитанный страхами и болью…       Кромешная тьма.              Роза пыталась пошевелиться, но все тело жутко болело. В голове была каша и адская боль. Хотелось умереть. Но через закрытые веки она чувствовала свет, а не ту тьму, которую помнила. Роза сделала усилие и через боль открыла глаза, видя перед собой маму, которая сидела в кресле, склонив голову, видимо, уснув.       — Мама, — позвала Гермиону Роза, но вместо своего голоса услышала какой-то хрип, а горло запершило, заставив ее закашляться, но от кашля начали болеть легкие, перестало хватать воздуха, заболели все внутренности, заставив ее заплакать, а потекшие слезы будто бы обжигали щеки, словно с них сняли кожу, но это разбудило Гермиону.       — Тихо, родная, все хорошо, я рядом, — Гермиона тут же пересела к ней на кровать.       — Что… — все, что смогла выговорить Роза, потому что поступивший воздух обжег легкие, вызывая головокружение.       Она была уверена, что мама ее поняла. Гермиона провела по ее волосам правой рукой, а левой слегка сдавила ее ладонь. Но на сердце было неспокойно от такого долгого молчания, что-то случилось.       — Ты его так сильно любишь, — Гермиона сказала эту фразу утвердительно.       Роза лишь моргнула в знак ее правоты. Она почему-то не помнила прикосновений Скорпиуса, но в душе знала, что любит его. Воспоминания начали возвращаться к ней, а она с ужасом вспомнила камеру, клетку и дементора.       — Я очень виновата перед тобой, — заговорила Гермиона, не дав ей снова даже попытаться задать вопрос. — Но поверь, я не знала, что Скорпиуса посадили к оборотням. Заключение суда было совсем иным. Я не удостоверилась в исполнении его по всем пунктам.       — Что с ним? — выпалила Роза.       — У него случился выброс магии, который и отогнал от тебя дементора, пока не прибыл стражник, — рассказала Гермиона. — Выброс помог ему выбраться из того состояния, в котором он пребывал последнее время. Но он не вспомнил конкретно тот вечер, по-прежнему мощнейший блок. Скорпиус не пострадал, его перевели в нормальную камеру, но я тебе обещаю, что я лично займусь его делом, с Тедди мы уже начали…       Но открывшаяся дверь в палату не дала Гермионе договорить, а за ней показался и Рон, с двумя стаканчиками кофе в руках.       — Роза, — он тут же отлевитировал стаканы на стол, садясь на кровать за Гермионой. — Как ты, принцесса моя?       — Нормально, — ответила Роза, которой и правда становилось все лучше.       — Роза, прошу тебя, никогда больше так не делай, — Рон умоляюще посмотрел на нее. — Подойди лучше ко мне или маме. Мы решим все твои проблемы. Но это же не повод без Патронуса идти в логово дементоров!       — Рон, не кричи, — одернула его Гермиона. — Мы уже обо всем договорились.       — Прости, пап, но я не могла по-другому, — поджала губы Роза. — Ты же не мог не кинуться на защиту мамы, когда Белла ее пытала.       — Осмелюсь напомнить тебе, что это происходило в том самом доме, где… — Рон снова завелся.       — И Скорпиус не имеет к этому никакого отношения, Рональд, — строго сказала Гермиона.        Роза видела, что у родителей разное видение происходящего, но они лишь переглянулись, а затем снова начали оказывать ей внимание, видимо, договорившись, в очередной раз все обсудить наедине.       Из Мунго ее выписали через две недели, поэтому, когда она появилась в гостиной Гриффиндора, Роксана тут же бросилась к ней, заключая в объятия.       — Роуз, — кузина не хотела ее отпускать. — Ты… Никогда больше так не делай, хорошо? Если надо, я пойду к Даммену, попрошу все, что ты скажешь, только не рискуй собой, ладно?       — Ладно, — усмехнулась Роза.       — Прости, — следом ее обнял и Альбус. — Я идиот, что послушал тебя… Ты не представляешь, что я чувствовал, когда… Мерлин, Роза Уизли, я больше никогда не куплюсь на твои манипуляции!       — Как это? — притворно прищурилась Роза. — А как же быть свидетелем у нас со Скорпом на свадьбе? Ладно… Что у вас тут нового?       — Нотт… — поджал губы Ал. — Слишком довольный ходил.       Роза кивнула, рассказав кузенам, почему.       — Они жили с ним в одной спальне, могли найти его противоядия, да еще и эта статья, — сказала Роксана.       — Я не думаю, что в Азкабане есть их человек, — понизила голос Роза. — В противном случае они бы не обращались летом к Драко, я видела всех их родственников, они явно доживают свои последние дни.       — Это Сьюзен, — сказал Ал. — Я… Я ходил с ней гулять, играл в интерес. Она сказала, что ее крестная Боунс — одна из главных судей, которая и вела заседание — так не оставит смерть ее брата. Это провернули… наши. Потому что считают, что Скорп не наш.       — Но и мы играем по-честному, — возразила Роза. — Когда Тедди пройдет обследование, мы подтвердим то, что и так известно ранее, что спящий ген никак не может повлиять на окружающих, не дает вспышек магии, что можно убить самым обычным заклинанием.       — Как думаешь, то, что у Скорпа случился выброс в тюрьме, как-то повлияет на ход апелляции? — поинтересовалась Роксана. — Было же не полнолуние…       Роза и не подумала об этом. Неужели Скорпиус, действительно, магически нестабилен? В этот раз он испытал шок и страх за нее, а в тот раз…       — Если только доказать прямую провокацию со стороны Розье… — Роза снова чувствовала, как шансы становятся все более призрачными, что даже мама при всей своей старательности не сможет его воскресить из мертвых, или же попробовать на каких-то основаниях привлечь Нотта.       — Я уверена, что Скорпиуса оправдают, очень быстро оправдают, он вернется в школу, — снова приобняла ее Роксана. — Только несмотря на все официальные доказательства его все равно будут все сторониться, и так репутация была не очень, а сейчас тем более.       — А я зато наконец-то понял, откуда в его личном рунном коде волчья руна, — Альбус был явно доволен собой. — Но я так понимаю, что он мне до конца не поверил, а жаль, сейчас бы рунный код давал бы ему больше сил…       — Он нанес, — перебила его Роза. — Он нанес, я видела. Но… Почему не видели целители?       — Это же личный код, он виден только тем, кто принадлежит твоему роду, — пояснил Альбус. — Подожди. Он нанес его? Так вот почему заклинание сработало так сильно…