Анимаг и Оборотень

      За спиной у Розы открылась дверь. Послышался женский голос, при звуке которого Роза окончательно почувствовала страх.       — Что здесь происходит? В чем дело, Цисси?       Беллатриса Лестрейндж медленно обошла пленников кругом и остановилась справа от Гарри, глядя на Гермиону изпод тяжелых век.       — Это же та самая грязнокровка! — вполголоса проговорила она. — Это Грейнджер?       — Да, да, Грейнджер! — откликнулся Люциус. — А рядом с ней, похоже, Поттер! Поттер и его друзья попались наконец-то!       — Поттер? — взвизгнула Беллатриса и попятилась, чтобы лучше рассмотреть Гарри. — Ты уверен? Так нужно поскорее известить Темного Лорда!       Но как только Белла заметила меч в руках егерей, она стала еще страшнее и более непредсказуемой. Она оглушила всех егерей. В глазах было безумие.       — Драко, убери отсюда этот сброд, — приказала Беллатриса, указывая на лежащих без сознания людей. — Если самому их прикончить характера не хватает, оставь их во дворе, я потом займусь.       — Не смей так разговаривать с Драко! — вспыхнула Нарцисса, но Беллатриса прикрикнула на нее:       — Помолчи, Цисси! Положение серьезнее, чем ты думаешь!       Нарцисса после короткого колебания приказала оборотню:       — Отведите пленников в подвал, Фенрир.       — Постойте! — вмешалась Беллатриса. — Всех, кроме… Кроме грязнокровки.       Сивый радостно хмыкнул.       — Нет! — закричал Рон. — Лучше меня, меня оставьте!       Беллатриса ударила его по лицу так, что зазвенело по комнате.       — Если она умрет во время допроса, тебя возьму следующим, — пообещала волшебница. — Для меня предатели чистокровных немногим лучше грязнокровок. Отведи их в подвал, Сивый, и запри хорошенько, но зубы пока не распускай.       Она швырнула оборотню его волшебную палочку и достала из складок мантии серебряный кинжал. Перерезав веревку, Беллатриса отделила Гермиону от других пленников и за волосы вытащила на середину комнаты. Сивый тем временем погнал оставшихся четверых к дальней двери, потом по темному коридору. Он выставил перед собой волшебную палочку, и невидимому магическому давлению невозможно было противиться.       — Надеюсь, она мне оставит от девчонки хоть шматочек! — размечтался Фенрир, подгоняя пленников. — Ну хоть пару разочков укусить мне обломится, а, рыжий?       Роза с отцом двинулись за ними. Она видела, как трясет семнадцатилетнего Рона. Впрочем, Рон из настоящего был не лучше, он нервно кусал губы и сжимал кулаки.       Внизу оказалась тяжелая дверь. Сивый отпер ее, коснувшись волшебной палочкой, втолкнул пленников в сырую затхлую комнату и удалился, оставив их в полной темноте. Еще не замер звук захлопнувшейся двери, когда прямо над ними раздался ужасный протяжный крик.       — ГЕРМИОНА! — заорал Рон, дергаясь в общей связке, так что Гарри пошатнулся и еле устоял на ногах. — ГЕРМИОНА!       — Тише! — сказал Гарри. — Рон, заткнись, нужно придумать, как нам…       — ГЕРМИОНА! ГЕРМИОНА!       — Кончай орать, нужно составить план… Как-то развязать веревки…       Наверху опять закричала Гермиона. Было слышно, что Беллатриса тоже кричит, только слов не удавалось разобрать, потому что Рон снова заорал:       — ГЕРМИОНА! ГЕРМИОНА!       Сверху донесся голос Беллатрисы:       — Спрашиваю еще раз: где вы взяли меч? Где?!       — Нашли… Мы его нашли… Пожалуйста, не надо!       Гермиона снова закричала. Рон рванулся. Гарри его пытался удержать.       Наверху снова зазвучал голос Беллатрисы:       — Ты лжешь, паршивая грязнокровка! Вы забрались в мой сейф в банке! Правду, говори правду!       Еще один ужасный вопль…       — ГЕРМИОНА!       — Что еще вы взяли? Что еще вы там взяли? Говори правду, не то, клянусь, я тебя зарежу вот этим кинжалом!       Снова закричала Гермиона, ее крики резали душу Розы, как ножом.       — Что еще вы там взяли, что еще? ОТВЕЧАЙ! КРУЦИО!       Крики Гермионы эхом отдавались от стен. Рон, всхлипывая, заколотил по стене кулаками. Розе хотелось от них бежать, но она была заперта с отцом и Гарри в этом подвале.       — Помогите, — прошептал рядом Гарри, достав из носка осколок зеркала. — Мы в поместье Малфоев.       Гермиона закричала еще ужаснее, и Рон опять заорал во все горло:       — ГЕРМИОНА! ГЕРМИОНА!       Роза только сейчас обратила внимание на то, что в подвале были другие пленники. Добби забрал их, а Гарри и Рон начали обсуждать, что им делать. Роза не обращала внимание за потасовкой Петтигрю, она не могла оторвать взгляд от отца, вид у него был такой, словно пытали его, а не маму.       Петтигрю упал на колени, и в ту же секунду наверху дико закричала Гермиона. Глаза Хвоста закатились, он в последний раз судорожно дёрнулся и затих. Гарри и Рон переглянулись и, оставив мертвое тело Петтигрю валяться на полу, бросились вверх по лестнице, а Роза побежала за ними. Прокравшись по коридору, они добрались до приоткрытой двери в гостиную. Отсюда было хорошо видно Беллатрису — она смотрела сверху вниз на Крюкохвата, державшего в длиннопалых руках меч Гриффиндора. Гермиона, не шевелясь, лежала у ног Беллатрисы.       — Полагаю, — раздался голос Беллатрисы, — грязнокровка нам больше не нужна. Забирай ее, Сивый, если хочешь.       — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!       Рон ворвался в гостиную. Беллатриса оглянулась в изумлении, навела волшебную палочку на Рона…       — Экспеллиармус! — проревел он, прицелившись в Беллатрису волшебной палочкой Хвоста.       Палочка вырвалась из рук волшебницы и отлетела прямо в руки Гарри — он вбежал в комнату вслед за Роном. Люциус, Нарцисса, Драко и Сивый обернулись разом, Гарри крикнул: «Остолбеней!» — и Люциус повалился прямо в камин. Заклятия Драко, Нарциссы и Фенрира огненными струями чиркнули мимо Гарри, он бросился на пол и откатился за диван.       — СТОЯТЬ, ИЛИ ОНА УМРЕТ!       Беллатриса держала на весу Гермиону которая, похоже, была без сознания. Волшебница приставила к ее горлу серебряный кинжал.        — Бросайте волшебные палочки, — прошептала она. — Бросайте, или мы сейчас увидим, насколько у нее грязная кровь!       Рон окаменел, сжимая в кулаке палочку Петтигрю. Гарри выпрямился с палочкой Беллатрисы в руке.       — Я сказала: бросайте! — провизжала Беллатриса, крепче прижимая лезвие кинжала к горлу Гермионы. На коже выступили капельки крови.       — Ладно! — крикнул Гарри и швырнул на пол волшебную палочку Беллатрисы.       Рон сделал то же самое с палочкой Хвоста. Оба подняли руки.       — А пока, — негромко проговорила Беллатриса, глядя, как Драко подбирает с пола волшебные палочки, — я думаю, Цисси, нужно заново связать этих маленьких героев, а Сивый пусть позаботится о мисс Грязнокровке. Я уверена, Сивый, Темный Лорд не пожалеет для тебя девчонки после того, что ты сделал для него этой ночью.       При последних словах над головой послышалось какоето странное дребезжание. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Вдруг она оборвалась и полетела вниз. Беллатриса стояла прямо под ней; волшебница едва успела отскочить, уронив Гермиону. Люстра грохнулась об пол грудой цепей и хрусталя, накрыв Гермиону и гоблина, который так и не выпустил из рук меч Гриффиндора. Во все стороны брызнули сверкающие осколки; Драко согнулся пополам, прижимая ладони к окровавленному лицу. Рон бросился вытаскивать Гермиону из-под обломков.       Воспоминание закончилось, и Роза с Роном снова оказались в кабинете директора. Роза чувствовала, что ее всю трясет, было слишком холодно, по щекам текли слезы. Она с ужасом посмотрела на отца.       — Эффектно, правда? — холодно усмехнулся Рон. — Такую картинку ты представляла в голове, когда впервые услышала о том, что Белла пытала маму?       Роза отрицательно помотала головой. Да, Скорпиусу явно досталось куда меньше. Белла была мастером своего дела.       — А все потому, что Малфой сказал, что да, это Грейнджер, — зарычал Рон. — А Нарцисса и Люциус его к этому склоняли. Им было плевать на ее судьбу. Они хотели хорошей жизни лишь себе.       Роза нервно сглотнула.       — Ты до сих пор считаешь, что я должен забыть об этом? — прищурился Рон.       — Нет, не должен, — Роза гордо подняла голову. — Но и ты не все знаешь о Драко, его молчанию тогда есть объяснение, которое произошло за год до этих событий.       — Какое же? — вздернул брови Рон.       Теперь Роза коснулась кончиком палочки своего виска, доставая воспоминания самого Драко, которые посмотрела после своего первого посещения в Мэнор и до сих пор хранила их в своей голове.       — Он пытался дать отпор, за что и поплатился, — пояснила Роза, видя, что Рон тоже принял задумчивый вид. — Знаешь, я всю жизнь гордилась тем, что я Гриффиндорка. Но встретившись с обстоятельствами более сложными, я поняла, что тактика храбро в бой порой очень даже проигрышная. Нарцисса не кинулась на Лорда, чтобы отомстить за сына, она дождалась его самого уязвимого момента и нанесла удар, соврав, что Гарри мертв.       — Хочешь сказать, что Малфой тогда в Мэноре нам оказал услугу тем, что раскрыл нас? — фыркнул Рон.       — Может быть и да, — пожала плечами Роза. — Ведь Темного Лорда вызвали не сразу.       Рон был явно с ней не очень согласен, но спорить не спешил.       — Пап, что ты знаешь об оборотнях? — продолжала наседать Роза.       — Ммм… — задумался Рон. — Роза, я это проходил на третьем курсе, я только помню, что в учебнике эта глава на странице триста девяносто четыре.       — Зато я читала кое-что помимо учебника, — закатила глаза Роза. — И я тебе расскажу. Оборотни всегда подчиняются своему отцу, а вернее будет сказать создателю. Его укусил Сивый. Он неосознанно считал его главным. Я смотрела не только на тебя и маму, но и на Драко тоже. Как он его боялся. Но в то же время поклонялся. Это даже сильнее Империуса. Оборотни поэтому считались раньше опасными, потому что волчья сущность… Сивый передавал свои желания через Драко, поэтому он вас сдавал. Забавно, правда? Сивого все считали за грязь. Никто к нему не прислушивался, всегда доставались объедки. А он вожак стаи. Он привык быть главным. И он не глупый. Он быстр смекнул, что может командовать самими Малфоями. Ему было выгодно, чтобы Драко подтвердил, что это вы, и вызвали бы Лорда. Сивого бы наградили. Вручили бы палочку. Мне очень жаль, что пришлось пережить маме. Но это не значит, что другим людям в этой войне досталось меньше.       Кабинет снова погрузился в молчание, а Роза только бросила взгляд на Дамблдора, который снова лишь улыбался.       — И есть еще одна важная деталь, — Роза решила высказать все, чтобы потом не возвращаться к этим разговорам. — Родственная душа. Да, вы с мамой любите друг друга, я видела, как ты пытался сделать хоть что-то, чтобы облегчить ее страдания. Но это немного не то…       — Хочешь сказать, что мы с твоей мамой не пара? — снова нахмурился Рон.       — Я этого не говорила, — выдохнула Роза. — Просто у вас обычная любовь. Вы не созданы друг для друга, но вы сами взрастили свою любовь и поддерживаете ее все эти годы. Но есть другой вид любви, возможно, он больной, но сильнее…       — Если ты о магии родственных душ, то все это сказки, — отмахнулся Рон.       — Когда-то и Дары Смерти считали сказками, — покачала головой Роза. — Но в чем-то ты прав. Оно не существует просто так, а тоже создается. Но раз создав, это невозможно отменить.       Рон выжидающе смотрел на нее, а Роза искала нужные слова, чтобы не обесценить отношения родителей, но при этом все верно донести до отца.       — Вот ты ушел от мамы, когда вы поссорились, — осторожно продолжила Роза. — Было ли тебе плохо? Безусловно. Но ты мог жить! Ты работал. И я уверена, что работа помогала тебе отвлечься. Но при этом ты мог и злиться на маму, на ее решение. А когда мы говорим о родственных душах… Это невыносимая боль. Ты не можешь быть отдельно от человека. Поэтому никто не поймет тебя, что ты добровольно оставил свою любовь, уйдя от нее. А если мы имеем дело со смертью… Человек правда теряет душу. Посмотри на себя и на дядю Джорджа. Да, вы оба потеряли брата. Но будем объективны, ты меньше чувствуешь эту потерю. И с каждым годом все меньше. У тебя остался Патронус. Ты можешь смеяться и веселиться. А он нет. Потому что Фред был частью его души. Но все же близнецы это чуть другая магия, она по-другому воспринимается. Они разные, и души у них тоже разные. Джордж потерял часть себя, но не себя. А такие люди, теряя свою любовь, правда теряют себя. Я видела три примера таких людей. И это ужасно. Таким людям очень сложно найти что-то в жизни, чтобы зацепиться. А главное, что они не могут устроить самоубийство. В противном случае даже души будут обречены вечность на муки на небесах. Они просто вынуждены доживать. С этой болью. Существовать. Искать смерти. Но их не так просто уничтожить.       — Говоришь так, будто тебе это знакомо, — поежился Рон.       — Лишь по наблюдениям, — поджала губы Роза. — И надеюсь, что я никогда не узнаю…       Они с Роном снова смотрели друг друга, отчаянно пытаясь понять.       — Я очень благодарна тебе, что ты помог нам с Драко, правда, — кивнула Роза. — Но при этом я хочу, чтобы ты сам понял и осознал, что сделал доброе дело, а не необходимость, чтобы у тебя не было чувства, что ты теперь как сообщник какой-то шайки. Тем более мы поняли, что воспоминания из Хогвартса были настоящие, ты давно знал, что Драко не плохой человек, что у него есть сердце, просто не хотел в это верить. Кстати, а как тебе удалось найти Асторию?       — У Флер есть знакомые во французском Министерстве, — пояснил Рон. — Ей удалось узнать, что недавно было проникновение в поместье Малфоев. Странно, что никого не поймали, а Астория утверждала, что ничего не пропало, а она никого не видела. Мне удалось представиться английским мракоборцем, попросить доступ к дому, ведь все же Малфои англичане, и если это была атака на их семью, наше Министерство тоже должно быть в курсе.       — Ты виделся с Асторией? — воодушевилась Роза. — Как она? Она тебя узнала? Я хочу ей помочь, я должна попробовать…       — С ней явно не все в порядке, — покачал головой Рон. — Мне пришлось наложить на нее Империус, чтобы она вышла из дома, чтобы подстроить нашу встречу, но и без него она выглядит также. Она вообще никак не отреагировала на меня. Лишь спросила когда вернется Драко.       — Неужели все еще хуже, чем я предполагала… — поджала губы Роза, в задумчивости направляясь вон из кабинета, чтобы снова поискать литературу в библиотеке.       — Роуз, ты меня простила? — крикнул ей вдогонку отец.       — Возможно, я когда-то смогу это сделать, но не сейчас, — покачала головой Роза. — Я правда не знаю, как забыть твои слова, что я тебе больше не дочь, прости.