***
— Фух! Как хорошо, что мы добрались до Спрингвейла без этих ваших псов, — сказала Паймон поежившись, вспоминая, как описывали этих существ Джинн и Мёрфи. Итер удивлялся, но все же улыбнулся потеплевшим отношениям между пугливой Паймон и замкнутой Мёрфи. Хотя замкнутой она только казалась, преодолев страх рядом со своим братом, даже несколько раз пошутив. Но они уже дошли до деревни, и им требовалось спасти пострадавшего Хопкинса. К своему стыду Итер не был уверен в своей силе, так как даже то очищение слезы было спонтанным действием, хоть и понимал, что это, скорее всего, отголосок его былых возможностей, которые были запечатаны, когда он очнулся. С другой стороны, здесь была еще Мёрфи, силы которой не лечат от яда, но вытягивают из жертвы. Взглянув на Мага Бездны, Итер не мог отделаться от чувства ностальгии, когда та бросилась в объятья Нигредо, вспоминая, как точно также к нему когда-то подбегала Люмин, как он любил поднимать ее и кружить, как она смеялась, иногда целуя его в нос или щеку. Горько-сладкая слеза скатилась по его щеке, но он тут же незаметно ее стер. Они прошли достаточно миров, чтобы он мог держать себя в руках при отсутствии младшей сестры. — Береги её, — сказал Итер, подойдя к Нигредо и положив руку тому на плечо. Мужчина сначала посмотрел на чужую ладонь, а после и на собеседника. — Непременно, — сказал он и направился в сторону открытого загона, в котором держали Хопкинса, привязав того ко всем столбам по кругу, чтобы он не смог сдвинуться ни на метр. Итеру было больно смотреть на жертву отравления ядом Бездны. Юношеское лицо выражало печаль и сочувствие, однако мужчина на привязи был не более, чем диким зверем. — Итеру нельзя к нему! — сказала Паймон, обращаясь к Джинн. — Что, если он его заденет и отравит? Юноша не мог не согласиться с логикой своего гида, она была права. Он сам едва ли на бессознательном уровне способен очищать яд, а если и сам подвергнется атаке, то будет больше сконцентрирован на собственном лечении. — Что насчет твоего поля одуванчиков? — спросил Дилюк, подходя к женщине. Итер смог припомнить эту необычную исцеляющую способность, которую Джинн применила на арене. — Не выходит, я могу залечить только раны, но яд уже проник глубоко внутрь, — прикусив нижнюю губу сказала женщина, с волнением смотря на Хопкинса. — Мёрфи, сможешь? — услышал Итер в стороне. Обернувшись вместе с Джинн и Дилюком, он увидел, как абсолютно идентичные близнецы спрашивали мага. — Как с Дурин? — спросила та, на что Нигредо кивнул. — Сможешь, и он вылечится, если нет — придется убить, — сказал Альбедо, смотря на обезумевшего, проклинающего всех вокруг человека. — Уф, — выдохнула Мёрфи, после чего кивнула и подлетела к ограде. Приблизившись, Альбедо обратился к действующему магистру. — Если всё удастся, нам потребуется залечить раны, нанесённые ядом, — сказал он. — Какие раны? Он кого-то заразил? — встревожилась Джинн, наблюдая за медленным перемещением Мёрфи. — Нет, но напор яда мог повредить внутренние органы. Он кашлял кровью, и его вены вздулись, в некоторых местах прорвав плоть. — Если нет яда и это только физические повреждения — я могу их исцелить, — уверенно сказала Джин, тяжело вздыхая. Итер видел, как тяжело ей было смотреть на закованного мужчину. — Вы его знать? — спросил он. Женщина кивнула. — Я общалась почти со всеми жителями Монда… прошу прощения, Мондштадта хотя бы один раз. Как действующий магистр я несу ответственность за каждого из них. — Не ли брать на вы слишком много себя? — быстро сказал Итер, но тут же сделал паузу, осознав, что сказал какую-то кашу. — Не брать ли… не берете ли вы, — пытался он исправиться, чем вызвал мягкую улыбку женщины. — За Мондштадт, как и всегда, — просто ответила она, разворачиваясь к Магу Бездны, завершая тем самым разговор.***
Дилюк наблюдал за всеми со стороны, внимательно следя за Магом Бездны, которая крутилась вокруг близнецов. Сбагрив двух пойманных кабанов, шепнув про хороший ужин, пытаясь поднять дух людей, мужчина облокотился на стену дома, наблюдая. Судя по всему, они решили отправить мага вытянуть весь яд из Хопкинса. Рагнвиндр напрягся. Он не ненавидел Мёрфи, не был зол, не имел чистейшего недоверия. Перед ним больше не было бомбы замедленного действия, сейчас он перед собой видел скорее какое-то животное, которое может быть опасным, но слишком дорожит своим комфортом и своей норкой. Насколько он успел понять, Мёрфи, на странность, обладала даже каплей альтруизма и сопереживания, а еще чуткостью и здравомыслием, не попадаясь под горячую руку. Раскаяние, страх — он видел, как она сжималась под его словами. Даже на секунду стало тошно, будто он перегнул палку, пока отчитывал ребенка. Но она действительно не хотела убивать того Агента. Да, Дилюк был в смешанных чувствах. Мёрфи была загадкой странной — вроде простой, но невероятно запутанной для него. Сейчас она сама, пусть и труся слегка, идет к Хопкинсу, чтобы спасти его жизнь. Тогда, в лесу, она просила их помощи, на арене так вообще спасла хранителя, и Вестник ясно дал понять, что она встала поперек горла Ордену — отдельное уважение от Дилюка, — значит, она не стоит за теми нападениями на Монд. Она убила Фатуи, настораживает, конечно, но глубоко в сердце мужчина вновь был благодарен, прям легкость на душе была, когда он видел панику у делегации в тот день. Решив расставить все точки над «и», мужчина подошел к алхимику, что-то строчащему в своем блокноте. — Капитан Альбедо, — поприветствовал его мужчина. — Господин Дилюк, — кивнули ему в ответ. — Что вы можете сказать об этом Маге Бездны? — спросил в лоб мужчина. — Что вы ей не доверяете, — ответил Альбедо, смотря на мага. — А должен ли? — алхимик вздохнул, поворачиваясь к обратившемуся к нему мужчине. — Что именно вы хотите узнать, господин Дилюк? — Что из себя представляет Маг, и можно ли ему доверять. — Вот оно что, — вздохнул Альбедо. — Вы до сих пор едва ли произносите её имя, обезличивая до мага, — Дилюк ничего не ответил на этот очевидный факт. — Но вы хотите довериться, раз спрашиваете мое мнение. Я могу сказать, что Мёрфи очень напоминает Кли — любознательная и энергичная, она хочет всё узнать. У неё есть силы, которые она еще не раскрыла, но которые способны убить, когда ей страшно. Она избегает плохих людей и дружит с хорошими. Господин Дилюк, вот вам мое мнение — Мёрфи — любознательный ребёнок, способный убить, только если на неё нападут первыми. — Не делает ли это её опасной? — спросил Дилюк. — А вас? — с короткой усмешкой вопросом на вопрос ответил Альбедо. — Здесь все такие. Если бы Мёрфи выглядела как человек, вы бы не задавали такие вопросы. — Так ли это? — спросил Дилюк, недовольный переводом стрелок. — Вы же не допытываетесь до Итера и Паймон, — сказал Альбедо. — Они спасли Монд, и есть множество людей, готовых высказаться в их поддержку, — сказал Дилюк, нахмурив брови, уже чувствуя, чем диалог завершится. — А Мёрфи спасла Андриуса, вас, при нападении неизвестных вам доселе существ, Паллада даже помогла подлечить и позвала рыцарей, Беннетта сопровождала больше недели, и я с Нигредо можем дать прекрасные рекомендации. На этом алхимик закончил их разговор, подойдя ближе к ограде, говоря слова поддержки для Мёрфи.***
«Всё под контролем», — успокаивала себя Мёрфи, подходя к Хопкинсу. Волнение, непотные-потные ладони, сбившееся дыхание… даже с Андриусом было легче, убрать его яд — дело пары минут, вообще не страшно. «Хватит на меня смотре-е-еть», — ныла в душе Мёрфи, которая слишком смущалась стольких взглядов, полных надежды и сомнений. Можно она просто с этим мужчиной пойдет в тихое местечко, уберет весь яд и вернется? Работать под такую атмосферу нереально. Мёрфи могла бы еще долго ныть по поводу своего смущения перед толпой, но понимала, что сейчас будет происходить не только исцеление всеми любимого соседа, но и подтверждение её благонамеренности. Фактически, сейчас перед всей этой толпой она должна доказать, что достойна доверия, и не важна эта записка и покровительство от того же Альбедо, нет, сейчас она может сама убедить всех в том, что она друг. Хопкинс метался, скалился и плевался, но был привязан крепко. Весь его вид действительно заставлял внутренности сжаться, это намного сложнее — смотреть на столь страдающего человека, видеть его агонию. Прокаженный — вид таких людей всегда пугает, заставляет на подсознательном уровне избегать таких. Отвратительные и ужасные слова вырывались с его забрызганных черной кровью губ, когда потусторонняя осознанность мелькала в его глазах. Но Мёрфи разглядела в них не только ненависть — чёрные слезы были искренними, страх искажал его лицо, хоть тот и пытался выглядеть грозно. Он боялся, потому и был в отчаянии. — Все будет хорошо, Мёрфи поможет, — сказала девушка, пытаясь унять собственную дрожь волнения, аккуратно подходя к заражённому, но тот вновь начал бесноваться, натягивая веревки и лишь причиняя себе вред. Если подумать, то те собаки частично причислены к Бездне, значит ли это, что они лучше понимают именно тот язык? Сконцентрировавшись, Мёрфи глубоко вдохнула и выдохнула. Глядя прямо в глаза Хопкинса, она повторила. - Я помогу, — сказала она, уже без страха подходя ближе. Почему-то её вновь многослойный голос и этот язык успокаивали душу, приносили покой. Подойдя вплотную, она положила маленькую ладошку на лоб замершего мужчины. Не говоря больше ни слова, Мёрфи сконцентрировалась на этом мягком ощущении течении крови, которая легкой прохладой струилась по ее жилам, а также сочилась наружу из Хопкинса, чье тело было не способно выдержать Бездну. Вместе с прикосновением девушка провалилась в воспоминания. Толпа людей бежала от неистовой бури. Одетые в легкие платья и штаны, они оставляли свои дома и драгоценности, хватая детей или же бросая любимых, лишь бы избежать холодной смерти. — Бегите! Это Андриус! — истошно кричали люди, заставляя сонь подняться в это чёрное зимнее утро, однако не всем было суждено проснуться. Перепуганные синими лицами близких, которые так и не открыли глаз в это утро, люди бежали. Дети, плачущие от игл холода, крепко держались за матерей, отцов, братьев и сестёр, которые несли своих младших на руках, не оборачиваясь. Если кто падал, никто не мог ему помочь, никто не смел задержаться хоть на секунду. В то ужасное холодное утро умерло много немощных людей, неспособных убежать от лютого мороза. Выжившие же собирались в огромную кучу, обнявшись, пытались согреться, но каждое утро были и те, кто так и не раскрыл глаза, подобно снегу замирая навечно белизной. Слёзы быстро становились льдинками, теплое дыхание было признаком жизни, приготовленная на огне еда — была гарантией проснуться завтрашним утром. Некоторые настолько боялись засыпать, что в итоге сходили с ума на холоде, убегая, крича, в лес, в котором тут же под вой стаи волков, стихали навек. Но тут перед отчаянными людьми появился спаситель. — Идите за мной, я укрою вас от морозных ветров, — сказал он, отгоняя ледяной ветер от людей, давая тем минуту, чтобы согреться. Не зная себя от счастья, люди тут же последовали за своим спасителем в башню, которая тут же заперла всех внутри, отгоняя дыхание Северного волка. — Имя мне — Декарабиан! Чтите и любите меня, отныне я — ваш Бог! Сказав это, спаситель показал людям, что в обширной башне есть плодородная земля, на которой можно вырастить еду, указал на снующих то тут, то там различных животных, которых люди могут откармливать, а после — и есть сами. Декарабиан все просчитал, он знал что необходимо для жизни людям, принимал тишину в своей башне и радовался склоняющим головы людям. Он считал, что стал прекрасным правителем, обеспечив всем необходимым своих людей. Всем, кроме свободы. Мёрфи вынырнула из воспоминаний, ощущая холод своей крепкой панцирной кожей, Хопкинс перед ней был без сознания, но больше не сочился черной кровью. Сбоку девушка заметила приближение Джинн. — Отличная работа, — сказала та с легкой улыбкой. — Теперь моя очередь. Поняв намек, Мёрфи отошла на несколько шагов, с восхищением смотря на образовавшееся небольшое поле одуванчиков. Раны мужчины начали затягиваться, и девушка могла слышать вздохи облегчения и слезы радости. Не успевая повернуться в сторону Нигредо, девушка почувствовала ладонь на своей голове между чувствительных ушек. Это был её названный брат, лицо которого выражало то же равнодушие что и обычно, но тут его губы тронула маленькая улыбка. — Ты молодец, — сказал он, которому вторили и которого поддерживали другие жители Спрингвейла, благодаря девушку, и в этот момент Мёрфи желала иметь слёзы, чтобы разреветься, поняв, чего именно ей не хватало всю её человеческую жизнь.***
Нигредо вряд ли признался бы даже самому себе, однако он сильно волновался за Мёрфи, которая осталась один на один с опасным отравленным человеком. Он также был удивлен услышать её старый металлический голос, мужчине казалось, что в этот момент тьма Бездны коснулась каждого, кто её услышал. Но после Нигредо увидел, как яд тонкими струями выливается из ран, рта, носа, ушей и глаз Хопкинса, впитываясь в протянутую руку неподвижной Мёрфи. Все молчали, стараясь не потревожить необычный процесс, краем глаза мужчина заметил внимательные и изучающие взгляды рыцарей, Дилюка и Итера, который смотрел скорее из чистого интереса, а не из подозрения неожиданной атаки. Его летающая подруга суетилась рядом, копошась, но всё же молчала. Как только весь яд впитался в Мёрфи, та пошатнулась, делая шаг назад, а Хопкинс, выбившись из сил, рухнул на землю. Нигредо сначала и не думал подходить к Мёрфи, считая, что в этом нет необходимости, ведь та, скорее всего, сама найдет его и Альбедо, однако заметя, что двойник сделал шаг навстречу к магу, мужчина, не осознавая своих действий, быстро подошел к девочке, стоящей спиной к нему. Не понимая своего порыва, он опустил руку на голову Мёрфи, слегка погладив между её ушей, стараясь быть мягким и не снять ненароком капюшон, под которым была лысая голова, от которой девушка все еще истерично комплексовала. Обернувшись, Нигредо заметил ухмыляющегося близнеца и лишь щелкнул языком от раздражения, не понимая причину такого выражения лица, поворачиваясь обратно к Мёрфи. Он видел, какой уставшей та была, еле стоя на ногах, и решил подбодрить сестру, но не мог понять, как это сделать. Потому решил поступить самым простым способом — подумать, что бы могло сделать счастливым его? Против воли в голове тут же нарисовалась картина, в которой улыбающаяся Рэйндоттир точно также гладит его по голове и… — Ты молодец, — говорит он вслух её слова, слегка улыбаясь.***
Дилюк ненавидел лицемеров. Он знал, что был не самым лучшим собеседником, позабыл, как воодушевлять людей, однако не шел вразрез своим принципам. И как же отвратительно он себя почувствовал, когда Альбедо, одна из самых непредвзятых, прагматичных и заслуживающих уважения личность, чуть ли не в лицо ему сказал, что тот лицемер. И самое отвратительное в его словах было то, что они правдивы. Рагнвиндр пусть и имел некоторые подозрения в сторону новоявленных путешественников, однако не выказывал им такого же недоверия, что и к магу. Пусть мужчина и пытался себя оправдать нечеловеческим происхождением существа, но и за Итера не мог говорить точно, как и за летающую Паймон. Однако Дилюк также не был слабой личностью, мог признать свои ошибки и запомнить приобретенный опыт. Он не станет считать себя неправым, нет, его действия все до единого были логичны и обоснованы. Однако он будет истинным лицемером, если не даст этому магу шанс, который тот, впрочем, оправдала прямо на его глазах, спасши Хопкинса. И пускай ему даже в мыслях бывает сложно называть Мага Бездны по имени, он будет стараться. Это даже смешно, ведь даже ради людей он так не старался, все ещё ненавидя каждого Фатуи, даже невиновного, просто потому, что до сих пор не смог смириться. И всё же он отвратный лицемер. — Господин Дилюк? — раздался тоненький голос, мужчина повернулся, перед ним летала Паймон, а Итер стоял рядом. — Да, что-то случилось? — коротко осведомился он, но девчушка размашисто помахала в стороны руками. — Ничего серьезно, просто… — Спасибо, что вы помогать нам с слёзы, — немного ошибаясь поблагодарил Итер, на что мужчина лишь кивнул. — Всё в порядке? — Что ты имеешь ввиду? — Орден Бездны… искать вас, хотеть напасть на город, — напомнил юноша, смотря на громко вздохнувшего Дилюка. — Всё… в порядке. Не о чём волноваться, все будут в безопасности. Путешественники спокойно могли выдохнуть, выглядя более расслабленными. Паймон хотела уточнить, как именно Рагнвиндр решил эту проблему, но Итер одёрнул её — это не их дело, да и слову господина Дилюка можно доверять. Сам же мужчина вспоминал не слишком приятный его сердцу разговор.***
В этот вечер подозрительно много неординарных личностей собралось в его таверне. Чего только стоит трио, очевидно причастное к краже святой реликвии? Дилюк уже успел познакомиться с путешественниками, когда шёл за ними к Храму Волка из-за угрозы нападения Ордена на Монд. Дилюк был благодарен за спасение города, однако личность перед ним всё ещё была окутана тайной, особенно в компании новоявленного, но быстро набирающего популярность, барда. Появившаяся Джинн, изъявившая желание помочь как частное лицо в исцелении Двалина, также не слабо удивила проживающего обычный рутинный вечер Дилюка, однако вставшая перед носом проблема была весьма затруднительной. Рагнвиндр имел личную обязанность защитить Монд от Ордена, который сейчас работал на два фронта — один атаковал столицу, другой — порабощал дракона, и едва ли можно выбрать что-то одно. Дилюк был в смятении, так как понимал, что при всём его желании, он не сможет быть в двух местах одновременно. Группа решила временно разделиться, добывая слезы в разных подземельях: Джинн и Дилюк, Итер и его некоторый компаньон, который, как тот заверил, непременно поможет в борьбе с Бездной, и Венти. Рагнвиндр справедливо сомневался в боевых способностях барда, но тот лишь посмеялся и попросил не переживать. Проводив до выхода из таверны незваных гостей, Дилюк мог только тяжело вздохнуть от навалившихся разом проблем. Действительно, беда не приходит одна. Как будто прочитав его мысли, смешок раздался со второго этажа. Подняв голову, мужчина увидел Капитана кавалерии собственной персоной. — Снова берёшь больше, чем можешь удержать, Полуночный герой? — спросил Кэйа, поигрывая пустым стаканом. — Просто скажи, что хотел, и уходи, — уставший Дилюк не имел сил хоть как-то препираться с раздражающе бодрым мужчиной. — Уверен, что сможешь защитить Монд и снаружи и внутри? — спросил Кэйа, ставя стакан на стол, направляясь к лестнице. — Что ты хочешь? — Очевидно, защитить Мондштадт… — Тогда просто выполняй свою работу, — сказав это, Дилюк развернулся, желая закончить этот разговор. — И помочь тебе, — закончил свое предложение Кэйа, стоя неподвижно у подножья лестницы. — С чего бы мне- — Иди с Джинн, — сказал Капитан. — Я разберусь с атакой на город. — Сможешь ли? — с горькой ухмылкой спросил Дилюк. — А если появится Крио Маг? — Я просто разберусь с ним так же, как делал это и до получения Глаза Бога, — спокойно ответил мужчина. Голова и плечи Дилюка опустились, на грани слышимости он вновь спросил. — Чего ты хочешь? — Просто иди вперед, я прикрою твою спину, — сказал Кэйа, обходя Дилюка. Как только дверь захлопнулась с наружной стороны, Дилюк издал гортанный звук, больше похожий на рычание. Он был зол, взбешен и раздражен, но не из-за слов Кэйи, нет. Он испытывал эти чувства потому, что эта поддержка принесла ему невольно облегчение и радость. За дверью таверны, проходя по ночным улочкам города, Капитан кавалерии позволил скромной искренней улыбке коснуться его лица, а после он усмехнулся, представив, что испытывает сейчас его брат, которого, как бы тот не старался, очень легко читать. Разделившись на группы, команда покинула столицу как и планировалось. Дилюк с Джинн направились к одному из храмов. Добыв слезу, поместив её в контейнер, разработанный совместными усилиями Лизы и Альбедо, до того, как тот во второй раз пустился на Драконий Хребет, передав его Джинн, они направились к Вольфендому по просьбе путников, которые говорили о нападении волков.***
Вылечив Хопкинса, Джинн могла спокойно вздохнуть. Все эти приключения накладывали дополнительный стресс, заставляя женщину волноваться о сотне событий, которые обрушились на ее дорогой Мондштадт, однако их группа была готова выдвигаться, особенно, когда к ним присоединился Венти. Именно он был тем, кто предложил починить лиру при помощи очищенных Итером слёз Двалина. Было решено направится к Каньону Светлой Короны, как ближайшему к логову месту с отсутствием деревень поблизости. Джинн, Дилюк, Итер, Паймон, Венти, Нигредо и Мёрфи продолжили своё путешествие, в то время как действующий Магистр отдала распоряжения Капитану Альбедо «прибрать» последствия в Спрингвейле. Мужчина огорчен не был, наоборот, кажется, нашёл для себя что-то интересное (в виде яда) и с дежурной улыбкой развернулся в деревню. — Так ты — бард? — спросила Мёрфи у Венти, тот, беззаботно улыбаясь, легко вёл общение с Магом Бездны. Джинн наблюдала их беседу со стороны, помня просьбу своего капитана — позволить Мёрфи спокойно жить в качестве младшей сестры его брата-близнеца. Её статус мага — секретен и не подлежит распространению среди мирного населения, а её внешний вид списать на детскую фантазию. Тогда Гуннхильдр кивнула и приняла все условия просто потому, что её сил уже не хватало для каких-либо возражений, а Альбедо заваливал её всеми возможными и невозможными аргументами в пользу Мёрфи. Как бы то ни было, он не говорил что она останется надолго в Мондштадте, выбрав путь странника. — Я могу спеть балладу, — важно сказал Венти, найдя себе нового слушателя. Джинн также видела, что Мёрфи посылает странные взгляды в сторону барда, внутри тревожась, что как существо Бездны она смогла увидеть в нем Архонта, поэтому осторожно наблюдала. — А весёлую песню? — спросила Мёрфи. — Конечно! О чем желаешь? — спросил Венти, материализовав лиру в руках. — Что-нибудь, что развеселить Дилюк, — Джинн могла не видеть, но точно услышала что-то вроде усмешки в голосе ребенка, тут же заметив, как названный товарищ закатил глаза. — Боюсь, некоторые вещи даже мне не под силу, — театрально печально сказал Венти, заслужив саркастический хмык от Рагнвиндра.***
Мёрфи чувствовала себя плохо. Физически и эмоционально. То, что она увидела, когда впитывала яд Хопкинса, заставило её усомниться в собственных выводах, сделанных на первом впечатлении. Что есть правда? Андриус действительно жестоко убивал людей, гнал их морозами, позволял своей стае их есть? Что заставило его измениться? Делает ли эти поступки его монстром? Или он просто настолько долго живет, что успел побывать и монстром и героем? Больше всего заставляла сжаться мысль, что тот спаситель оказался убийцей. «И все же, это слишком жестокий мир», — думала девушка, понимая, что убийства пусть и карались, но были более привычным делом. Спасший её волк был некогда тираном. Но правдивы ли те воспоминания? Истинны ли? Чему можно доверять? Девушка схватилась за голову от всех несостыковок, мыслей и сомнений, уже лучше понимая желание Эндзё найти истину этого мира. В этом мире есть существа, которые прожили слишком долго, чтобы их руки не были вымазаны в крови, но история таит свои секреты. Какая ужасная правда таится по ту сторону тысячелетней лжи? Осмотрев своих спутников, Мёрфи приняла для себя еще одну истину — никто из них не чист. Каждый таит в себе тайны и поступки похуже ее убийства того мужчины. Конечно, это не значит, что можно пуститься во все тяжкие и, отбросив мораль и принципы, начать убивать направо и налево. Однако также не стоит стоять большеглазой ланью перед опасностью. Почти каждого человека в этом мире можно назвать монстром, если сравнить с прошлым миром Мёрфи, поэтому нельзя дать себе сломаться, надо держаться. И в этом деле помогут те самые принципы, которые для себя уяснила Мёрфи. Она будет сражаться, возможно, ещё кого-то убьет и уж точно увидит саму смерть сотни раз. Прижав руку к груди, она почувствовала скачущий в предвкушении ритм сердца дракона. «Тебе тоже хочется попробовать здесь всё?» — улыбалась Мёрфи, прислушиваясь к другу. — «Спасибо», — мысленно сказал она. — «Благодаря тебе, я смогла спасти того мужчину», — сердце пустилось в радостный пляс, слегка причиняя боль своим ритмом, но всё же согревая изнутри.***
— Ох, — причитал Хопкинс, чье тело всё ещё болело от последних метаморфоз. Физически он был полностью здоров, однако ломота в теле будет ещё некоторое время. Мужчина сидел в своем доме на кровати, напротив него на стуле был Альбедо, расспрашивая об ощущениях сейчас, и помнит ли тот что-либо, пока был поражен ядом. Хопкинс крепко задумался о своих смутных воспоминаниях. — Да, — медленно сказал он. — Помню, мне было очень холодно и страшно. Еще я слышал крики, но, не помню, чьи… О! И девочка! — громко сказал мужчина. — Что за девочка? Она показалась вам знакомой? — спросил Альбедо. Не может быть просто так, что Хопкинс помнит чётко один образ. Информация бесполезной не бывает, так он для себя когда-то решил. — Нет, — помотал головой мужчина. — Я её не знаю. — Хорошо, — вздохнул Альбедо. — Что вы о ней помните? Внешний вид или что она делала? — Это была маленькая девочка. Чуть старше, наверное, Дионы. Она была простая совсем, — мужчина задумался. — Она говорила, что поможет мне. Да! У нее был очень спокойный голос, я помню, как мне стало легко от её слов, прям весь холод тут же отступил, а крики стихли. — А девочка не называла своего имени? — Не знаю… Капитан, она что-то говорила еще перед этим, вначале, но на каком-то непонятном языке. Я услышал только «Я помогу» от неё. — Имена собственные звучат, приблизительно, одинаково на разных языках, — начал Альбедо, смотря в окно, а после вновь обратил взгляд на слегка растерянного Хопкинса. — Можете хотя бы приблизительно вспомнить, как звучали те слова? Мужчина задумался, пытаясь точно вспомнить те непонятные слова. — Честно, все это кажется кашей, — сдался Хопкинс, то действительно звучало для него как набор непонятных звуков. Альбедо лишь кивнул головой, смирившись, как тут мужчина вновь заговорил. — Хотя, знаете, лучше всего я услышал какое-то «эрфи»? «Орфи»? «Нёрфи»? — Мёрфи? — тихо переспросил Альбедо. — Да! Да, именно это! — с улыбкой от победы подтвердил Хопкинс. — Это чьё-то имя? Вы знаете этого парня? — Это… имя девочки, которая вылечила вас от яда, — поведал Альбедо. — Правда? Она здесь? Я должен её поблагодарить! — мужчина искренне смеялся. — Подумать только, сначала сам Архонт меня спас, а теперь еще необычная девочка. Думаю, — сказал мужчина, обращаясь к подходящему к двери Альбедо, — я всё же буду посещать собор и молиться чаще. Я должен быть благодарен — мне спасли жизнь! Такая радость человека, фактически пережившего собственную смерть, для Альбедо больше напоминала помутнение рассудка, но тот решил благоразумно промолчать. На данный момент его интересовал другой вопрос — почему Хопкинс видел Мёрфи как человеческую девочку, а не Магом Бездны?