Для Нигредо это были долгие часы, пока он наблюдал за тем, как маска была снята с лица без каких-либо усилий. Никаких завязок, ремней или прочих приспособлений, благодаря которым этот предмет держался бы на голове. Подул несильный теплый ветер, сдувая капюшон Мёрфи. Читатель высокой или бульварной литературы из другого мира подумал бы, что эта сцена должна идти долгими секундами, в которых мелькают шокированные от красоты девушки лица, что даже злодей, которым в данный момент выступает Фатуи, должен был бы в мгновение ока воспылать запретной страстью к врагу. Но все из другого мира точно знают, что такое закон Мёрфи, который и в этот раз непременно сработал.
Смотря сверху вниз на свою сестру, Нигредо не утруждал себя мыслями, была ли она красива или нет. Если Мёрфи захочет — он осыплет её комплиментами так красноречиво, что даже бесстыдное солнце скроется в смущении в облаках. Но дело не в том, что Нигредо не считает Мёрфи некрасивой, скорее у него просто отсутствует понимание самого слова «красиво». Он знает «чисто» и «грязно», но уродство для него не существует, а если иначе — то самым уродливым существом он в глубине души назовет себя.
Черная как ночное небо кожа с сотнями мелких золотых линий, кажется, письмен, на том жалком клочке кожи, что он мог видеть. Заглянув в лицо из чистого научного интереса, Нигредо увидел небольшие слегка миндалевидной формы глаза, обыкновенные, подобные любому человеческому, только с чересчур широким черным зрачком, полностью сливающимся с радужкой и практически перекрывающим белок. Едва заметный нос, торчащий кнопкой вперед, губы, которые охарактеризовали бы «бантиком», молочно белого цвета. Снова взглянув на голову сестры, Нигредо вздохнул. Лысая. Мёрфи точно будет подавленной. Однако мужчина также отчетливо видел на черной коже белый пушок отрастающих волос, успокаивая свои нервы — это просто дело времени. Уши Мёрфи всё же были на своем месте — на макушке, только теперь располагались чуть дальше друг от друга чуть выше висков. Они стали длинными и больше были опущены к голове, а не торчали ввысь, хотя, может, просто опустились из-за долгого пребывания под капюшоном, прорези в котором стали слишком маленькими. По количеству меха чуть напоминали лисьи — белого цвета вместе с кожей, которая была чуть розоватая изнутри.
Любование новым обликом сестры заняло не больше трех секунд, потому как Нигредо, как истинный брат, в мгновение способен выявить и запечатлеть все изменения сестры. Коротко глянув на шокированного Фатуи, который до последнего надеялся обвинить Ордо Фавониус в покрывательстве Бездны, гомункул ловким движением руки натянул капюшон на голову парализованной сестры, вырвал маску из рук Агента, тыкая её в лицо Мёрфи, не имея представления, как та будет держаться, но маг сама тут же ладошками прижала её к себе. Мёрфи, издав непонятный писк, повернулась спиной к Агенту, уткнувшись носом маски где-то в грудь Нигредо, более не шевелясь, сам же мужчина подумывал отрубить руки Фатуи, который посмел распускать их.
— Она стесняется, — ледяным тоном выдавил из себя Нигредо. — Теперь вы удостоверились, что Мёрфи — не Маг Бездны.
— Да, — неохотно признал мужчина, все еще посматривая на странную девочку. — Только не думай, что тебе, — не закончил Агент, схватил Нигредо за ворот плаща, подтягивая к себе, как тут же лезвие короткого клинка коснулось его шеи.
— Это я тебя хочу предупредить, — процедил сквозь зубы гомункул. — Еще раз протянешь руки к Мёрфи, — лезвие недвусмысленно было надавлено на шею, выпуская каплю крови.
— За нападение-
— На мирного жителя Мондштадта, со стороны члена делегации из Снежной, обвиняемый будет осужден в соответствии с законами страны, на которой тот пребывает, без права быть депортированным на родину, — монотонно произнес Нигредо. — Это ты меня здесь держишь… Едва ли кто видит нож в моих руках.
— Ты шутишь? Ты уже оставил порез, — начал разгораться Агент.
— Ой? — сказал также бесстрастно Нигредо, в руках которого нож превратился в пыль, унесенный ветром.
— Чтоб тебя! — выругался Агент, отпихивая от себя гомункула с раздражением. — Не вечно тебе находится в этом городе, — шептал тот, разворачиваясь. — Это уже, блядь, личное. Никогда не знаешь, что ожидает тебя в дороге.
С этими словами Агент скрылся. В этот же момент подошел Альбедо, провожая взглядом ушедшего мужчину.
— Как вы? — спросил он, как к Мёрфи тут же подбежала его младшая сестра.
— Эй, эй! Привет! Меня зовут Кли! — сказала яркая девочка. — Тот дяденька был очень грубым, но Кли научилась справляться с такими людьми! — гордо сказала девочка.
— Привет, — тихо отозвалась Мёрфи, поворачиваясь к собеседнице, которая была ниже ее где-то на голову. — Мёрфи… это Мёрфи, — сказала она, чувствуя некоторую нелогичность своих слов, но быстро про них забыла. — И как ты с такими расправляешься?
— О, я делаю свои игрушки и кидаю в них!
— Но разве не обидно тратить что-то, на что прикладывал усилия, на плохих людей? — не понимала маг.
— Мёрфи, поверь, это игрушки с сюрпризом, — обреченно сказал Альбедо. — Вы зарегистрировались? — спросил он, смотря на близнеца.
— Если бы, — ответил тот, вновь поворачиваясь к Катерине, которая с тем же выражением лица смотрела на всё происходящее.
— Вот, прошу, заполните эти документы, — сказала она, указывая уже на разложенные две стопки бумаг.
В них приводились обычные права и обязанности приключенцев, примечание, что Гильдия не несет ответственности за любые ранения и травмы, полученные в ходе выполнения задания, но может покрыть часть расходов на лечение, некоторые льготы, как, например, пропуск в другие страны. На имя Нигредо и Мёрфи были выданы жетоны, заданы ключевые вопросы, чтобы подтвердить свою личность в случае их утраты.
На радость Мёрфи, большую часть заполнил Нигредо, в то время как она с живейшим интересом слушала рассказы о том, как маленькая Кли использует свои игрушки. Также маг узнала, что девочка перед ней — полноценный рыцарь и выполняет задания под присмотром старших товарищей. Почти всегда. Почти всегда под присмотром старших товарищей она сидит в своей «тюрьме» в здании Ордо Фавониус. Кли так же была невероятно счастлива, когда Мёрфи разрешила потрогать той капюшон и шарфик, предложив девочке упросить Альбедо заказать той одежду как у Пиро Мага Бездны. Да будет мода.
Также Мёрфи, несколько стесняясь, спросила у Кли, почему та так обращается к Альбедо «братик». Как оказалось, подобные несколько фамильярные обращения приняты по всему Тэйвату в той или иной мере и считаются обыденными. Малышка даже смогла уговорить Мёрфи назвать таким образом Нигредо.
— Братику Альбедо нравится, когда я так его называю! — с улыбкой и слегка красными щеками поделилась Кли. — И Мёрфи обязательно должна попробовать!
Только для мага это было несколько неловко, однако, поняв, что это просто другая культура, и ничего странного в том, чтобы называть людей «братик» или «сестренка» нет. Как и «дяденька», «тетенька» и так далее, но на такое Мёрфи пока наложила вето, отказываясь настолько унижаться, ибо такое говорить вслух было стыдно. Она подождет хотя бы того момента, когда такие вещи не перестанут смущать.
— О, а еще я обязательно тебя познакомлю с Дионой! — радостно сказала Кли.
— Диона?
— Она готовит очень вкусные соки даже из самых странных ингредиентов, — поделилась малышка. — А еще у неё мягкие-мягкие ушки!
Кли еще некоторое время описывала и нахваливала свою подругу, взяв слово, что те как-нибудь поиграют все втроем.
Как только процесс регистрации закончился, Мёрфи увидела, как в их сторону идет несколько подавленный Итер, рядом летела Паймон, а за их спинами тенью следовал Дайнслэйф.
— Итер, — поприветствовал того Альбедо, ему вторила Кли, радостно махая рукой.
— О, господин Альбедо, — сказал светловолосый юноша, придя в себя.
— Вау, вы тут все собрались, — сказала Паймон, оглядывая самую нечеловеческую компанию. — О, вы зарегистрировались в Гильдии!
— Да, — ответила Мёрфи. — Господин? — спросила она, уставившись на алхимика.
— Да, Мёрфи, запомни, в Мондштадте все обращаются друг к другу «госпожа» и «господин».
— Госпожа и господин, — повторила тихо Мёрфи, а после вновь повернулась к ожидающей Паймон. — Мы побудем еще немного здесь и пойдем дальше! Ли Юэ? — спросила она, смотря на молча кивнувшего брата.
— Альбедо тут уже всё должен был изучить, будет лучше, если мы начнем со страны с самой богатой историей, — привел свой аргумент Нигредо, поглядывая на клона. Мёрфи закатила глаза под маской.
— Ли Юэ? Мы тоже туда пойдем! Только после того, как сделаем одно задание, — поделилась Паймон. — Было бы здорово, если бы мы пошли вместе!
— Паймон, — осадил ту Итер. — Невежливо заставлять себя ждать, — сказал он с укором. — Простите, — повернулся юноша. — Но Паймон права, было бы здорово, если бы мы пошли вместе, — теплая улыбка коснулась его лица.
— Мы идем изучать историю, — сказала Мёрфи, — а вы?
— Итеру нужно в столицу, — размыто ответила Паймон.
— Если так, то вы можете пересечься в постоялом дворе Ваншу, — предложил Альбедо. — Так как Мёрфи и Нигредо будут изучать историю этого места, то, скорее всего, задержатся, а вы успеете их догнать.
Согласившись на это предложение, все обговорили некоторые детали встречи.
— А почему вы такие грустные? — тихо спросила Мёрфи Паймон.
— Это… кое-что случилось утром у Собора. Ты можешь спросить барда-бродяжку, он в таверне мастера Дилюка, — поделилась девчушка, а после быстро вспорхнула и отправилась вслед за отошедшим к воротам Итеру. А Мёрфи пыталась прийти в чувства, так как вспомнила, что тот самый хмурый мужчина — аристократ. Так еще и владелец таверны. Однако, некоторое беспокойство, особенно после ночного диалога, грызло сердце изнутри. Дурин бы тоже проявил сострадание, поэтому Мёрфи предложила наведать Венти.
Дойдя до таверны, Мёрфи остановилась у дверей.
— Что-то не так? — спросил Нигредо, стоящий позади.
— Мёрфи впервые заходит в подобное… заведение, — призналась та, но после смахнула напряжение. Это таверна Дилюка, здесь не может быть ничего ужасного, под его-то присмотром!
Мысленно досчитав до трех, девушка дернула ручку двери, распахивая проход в новый мир. Мир алкоголя.
Пахло в таверне странно, наверное, выпивкой, но запах не был противным или неприятным. Внутри помещение было достаточно широкое с приглушенным светом от, кажется, свечей? Двухэтажный бар был сделан практически полностью в деревянном стиле, а первыми попавшимися на глаза людьми были Дилюк за барной стойкой, которому очень шел костюм, который, к сожалению, не был нормально виден под плащом, и необычной внешности мужчины. Кажется, Мёрфи видела его раньше — синеволосый распивал напиток в бокале, блаженно улыбаясь, пока Рагнвиндр прожигал того взглядом.
— Ох, вижу, у нас тут новые гости, — улыбаясь, сказал мужчина с бокалом. Не зная, как реагировать на этого одноглазого индивида, Мёрфи, помня наставления Альбедо о вежливом общении, коротко кивнула и в лучших традициях Бильбо Беггинса решила отвязаться от странного человека.
— Доброго дня, — сказала она максимально нейтральным и вежливым тоном, после чего прошла вглубь и, прежде чем обратиться с вопросом к хозяину таверны, поприветствовала и его. — Доброго дня… господин Дилюк, — казалась, в этот момент более неудобно чувствовал себя именно Рагнвиндр.
— Мёрфи, — прочистил горло тот. — Тебе не обязательно так со мной разговаривать… Всё было нормально, пока мы путешествовали.
— Но Альбедо сказал, — остановилась та, после чего медленней повторила. — Господин Альбедо сказал, что в Мондштадте используют вежливое обращение.
— И только пьянь забывает о манерах, — решил добавить строку в правило ухмыльнувшийся мужчина. — Кэйа, Капитан Кавалерии.
— К вашим услугам, — тихо шепнула Мёрфи, передразнивая, вспоминая фильм о гномах.
— Несомненно, — таки услышал тот. — К вашим услугам, — повторил Кэйа тоном, от которого мурашки пошли по коже, но, к сожалению, не в том смысле, на который мог бы рассчитывать капитан. Нигредо бросил изучающий взгляд.
— Ну… А где Венти? — спросила Мёрфи, решив закрыть глаза на маленькую заминку.
— Вы разминулись, он вышел несколько минут назад, — уведомил Дилюк. — Присаживайтесь, в этом месте есть не только алкоголь.
Мёрфи неуверенно взглянула на Нигредо — денег у неё, естественно, нет. Нигредо взглянул в ответ Мёрфи, а у него они откуда? Маг вздохнула — вот она проблема нелюдей, еда не так желанная, потому и о деньгах вспоминается только в последний момент. Дилюк заметил короткую заминку. — Это за счет заведения, — сказал он, шокировав Кэйю.
— О-йа! Насколько же вы щедры в последнее время, господин Дилюк! — мужчина на его слова не обратил внимания, смотря как счастливая Мёрфи подпрыгнула на довольно высокий барный стул поближе к нему, сев рядом с Кэйей, а Нигредо — по правую руку от нее.
— Спасибо, господин Дилюк! — сказала Мёрфи, предвкушая обед. Пускай в еде не было необходимости, однако её вкус все еще приносил радость. Секунду девушка мялась, но после, собравшись с мыслями, обратилась к гомункулу. — Братик, ты тоже поблагодари, — пихнула она в бок Нигредо, слегка краснея от своего обращения, но Кли заверила ее, что тому же Альбедо нравится, когда она его так зовет! Значит, и Мёрфи может! Тем более, тут так принято: братик и сестренка. Нигредо, к слову, только коротко кивнул Дилюку.
— Братик, — повторил Кэйа, — как мило. Давно путешествуете? — спросил он.
— Всю жизнь! — сказала Мёрфи, мысленно выделяя жизнь после падения с утеса.
— Как прекрасно, хотел бы и я путешествовать с кем-нибудь, кто обращался бы ко мне также нежно.
— Вам что, сестры не хватает? — какой бы намек, какую бы реакцию или информации получить Кэйа не хотел, все разбивалось о лоб прямолинейной Мёрфи.
— А что, если да? — спросил тот, поигрывая бокалом в руке. — Как насчет тебя? Расскажешь истории ваших невероятных приключений? — спросил он, смотря на ребенка перед собой.
Мёрфи не успела ответить, услышав скрежет стула. Обернувшись, она увидела, как Нигредо встал, подхватил её подмышками, усаживая на свое место, а после сам подсел к Кэйе. Опершись на стол, под внимательный взгляд обоих мужчин, и возмущенный Мёрфи, так как та не могла увидеть представления со своего места, поставив локоть на дубовую поверхность, положив на руку голову, Нигредо полностью развернулся к капитану, который уже ощущал что-то неладное.
— Конечно, расскажу, — произнес гомункул самым сахарным голосом и с хищной ухмылкой, которую никогда еще не смел показать сестре, после чего добавил, — старший братик.
Дилюк мог поклясться, что если Кэйю и не вырвало в этот момент, то дрожь точно прошлась по его телу. Отставив стакан, вспоминая предупреждение Рагнвиндра о том, что тот станет трезвенником, если поведется с этой компанией, капитан коротко попросил прощения, неловко посмеялся, но все еще сидел на своем месте. Не остановившись на достигнутом, Нигредо снял перчатку, облизнул большой палец, а после провел им по щеке капитана, на которой был виден след от выпитого алкоголя.
— Ты весь испачкался, — продолжил Нигредо, смотря прямо в видимый глаз Кэйи. — Братик.
Это окончательно выбило мужчину из колеи, отставив бокал с еще плещущимся на дне вином, Капитан Кавалерии коротко со всеми попрощался, покидая таверну. Смотрящий тому в след Дилюк, окинул взглядом дуэт.
— Каждый раз, как будете его выгонять таким образом — еда и напитки за счет заведения, — пообещал Рагнвиндр, коротко улыбаясь. Сам он не слишком хорошо мог «издеваться» над Кэйей, не обладая тем же уровнем прозорливости, красноречия и бесстыдства, поэтому видеть капитана, убегающим, поджав хвост, было сродни лучшему представлению.
Мёрфи же размышляла, а не разозлился ли на нее Нигредо от использованного «братик»? Его поведение было слишком странным, поэтому девушка решила пока больше не рисковать.
***
Увидеть Мёрфи и Нигредо в своей таверне было немного неожиданно, однако те сразу объяснили своё присутствие — Венти. К сожалению, он и сам не подоспел вовремя, только узнав, что Фатуи что-то сделали с Архонтом, спешно покинув территорию собора. Сам факт того, что эти агенты Снежной что-то насильственно забрали из Мондштадта и ушли — уже заставлял кровь кипеть, однако поведение Мёрфи было достаточно отвлекающим. Она… стала вежливой. Во время путешествия Дилюк не придавал никакого значения формальностям в пылу событий, а также снисходительно относился к корявой речи Мёрфи, однако, когда та назвала его как полагается «господин Дилюк» — это было странно. Простая вежливость, но, казалась, будто этим словом была выстроена стена между тем хрупким доверием, которое было построено.
— Тебе не обязательно так со мной разговаривать… все было нормально, пока мы путешествовали, — сказал он, чувствуя дискомфорт от формального общения. Мёрфи, после всего этого путешествия, просто невозможно было представить как истинно культурно-вежливую личность. Не после того, как она упомянула о лысине! И ведь в тот момент Дилюк, вспомнив отца, не испытал даже укола грусти, что происходит всегда в такие моменты. Однако это воспоминание было больше напитано забавными мыслями. В тот момент не вспомнилась смерть отца, предательство Кэйи. Это просто был Крепус, который всегда завязывал в легкий низкий хвост волосы. Ни сожаления, ни злости Дилюк не испытал. Мёрфи напомнила о самом худшем так, что Дилюк вспомнил исключительно счастливые моменты. И за это мужчина был благодарен, сам в тот момент задумавшийся об этой ситуации.
Интересно, а как Мёрфи реагировала на то, что он постоянно напоминал ей об убийстве? Наверное, она чувствовала себя также, как и он сам в первые месяцы после смерти отца. И когда Рагнвиндр младший погрузился в себя, был необычайно агрессивным, Мёрфи проглатывала обидные воспоминания и
молчала. Молчала, чтобы не усугубить свое положение, чтобы завоевать
доверие.
Это навело на другую мысль. А… а как чувствовал себя Кэйа в тот момент? Когда узнал о смерти отца? Крепус был дорог не только Дилюку — это простая истина, которую он закапывал глубоко в сердце, видя бравое настроение названного брата. Но тот ведь притворялся? Дилюк знает наверняка, тот притворялся, что всё хорошо, прямо как Мёрфи, а Дилюк позволял себе…
«Чтоб всё это», — думал зло Дилюк, отойдя в отдельное помещение за барной стойкой, которой оказалась небольшая прихожая и кухня, приготавливая незамысловатое блюдо для Мёрфи и Нигредо.
Нигредо. Дилюк помнил, как тот первым делом проверял состояние сестры, как тот рвался вперед, забывал обо всем и обо всех, лишь бы Мёрфи была в порядке. Такого отношения хотел бы Крепус между своими сыновьями. Однако Дилюк понимал — ни он, ни Кэйа уже не дети, несколько лет вражды и холодных отношений нельзя вмиг убрать. Но ему стоит. Ему стоит попытаться. Как Дурин перед смертью, Дилюк уверен, признал свои ошибки, просил прощения, однако понимал, что заслужить его не может.
Мёрфи была другой. Открытой и честной. Пока не зашло так далеко, пока не пройдена точка невозврата, Дилюк попросит прощения. А что касается Кэйи? Тут дело пойдет чуть медленней.
— Спасибо за ваше ожидание, — сказал Дилюк привычным тоном, расставляя две тарелки с едой перед гостями.
— Это что? — шокировано спросила Мёрфи, аккуратно тыкая вилкой в «обед».
— Это называется «Расти Гора» — популярное блюдо в Мондштадте, — ответил Дилюк, не понимая, почему мясной обед вызывал столько вопросов. Лично он любил есть мясо, особенно, когда его побольше…
— А тут кроме мяса что-то есть? — аккуратно спросила Мёрфи, копая свое блюдо на предмет хотя бы овощей.
— Соус, — лаконично ответил Дилюк, расставив два стакана с виноградным соком.
— Ух ты, какое разнообразие, — пошутила Мёрфи, но все равно принялась за еду. Дилюк, однако, заметил, как та слегка приподняла свой нос будто-
— У тебя есть лицо? — удивленно спросил мужчина, не отрывая глаз, с разочарованием заметив, что маску та до конца не сняла. Засмущавшись, девушка сжалась, закрыв маску ладонями.
— Мы это обнаружили недавно, — подал голос молчавший все это время Нигредо. — Она чувствует себя несколько некомфортно, потому, пожалуйста, отставьте своё любопытство, господин Дилюк, — сказал мужчина.
— Я не хотел, — тут же отозвался Дилюк. — Прошу прощения, Мёрфи.
«За всё», — осталось невысказанное вслух, но мужчина пока проглотил свои слова, однако нашел иной для себя путь.
— Вы оказали неоценимую помощь в той битве, — сказал Рагнвиндр, привлекая внимание Мёрфи и Нигредо. — Как и любой житель Мондштадта, я хочу отблагодарить вас… Только скажите, если вам что-то понадобится, — сказал он, смотря больше на Мёрфи, так как понял за время путешествия, что Нигредо едва ли заинтересован в социализации как таковой.
Маг задумалась, отставив вилку, едва ли притронувшись к еде, однако с наслаждением пила сок, на радость Дилюка, которому было просто приятно, что его любимый напиток так нравится другим. Наконец, сложив в голове мысль, девушка ответила.
— Мёрфи рада, что все закончилось хорошо, — начала та, а после ехидно ухмыльнулась, Дилюк смог разглядеть это под слегка приподнятой маской. — Как говорится «дают — бери»! — смеялась притворно злобным смехом девушка, однако после скороговоркой вымолвила. — Мёрфи хочет одежду.
Маг встала в позу, сложив обе ладошки, «умоляя» Дилюка о помощи. Не такого он, конечно, ожидал.
— У господина Дилюка хорошая одежда, у Мёрфи только то, что есть, а Нигредо вообще в вещах господина Альбедо!
— Конечно, — слегка удивленный ответил мужчина. — Разумеется, я помогу вам с гардеробом. У вас будет лучшая одежда, — сказал тот, позволив улыбке тронуть губы. — Вы собирались путешествовать. Направляетесь в Ли Юэ? — Мёрфи кивнула. — Тогда могу предложить отправиться вместе со мной в мой особняк, он как раз по пути, а оттуда вы сможете направится в сторону деревни Цинце — достаточно большой город, несмотря на свое название.
— Спасибо, господин Дилюк! — радуясь, сказала Мёрфи, после чего начала быстро и эмоционально разговаривать с братом.
— Я отправлюсь туда через три дня, — уведомил он их. — Я сообщу позже время.
***
Вечерело. После, на удивление, приятной беседы с Дилюком, Мёрфи и Нигредо выбрались из таверны, так как в ней начало собираться всё больше пьяниц, а такая компания была не по душе девушке.
— Нам надо отправится к Джинн, мы сильно задержались, — уведомил Нигредо.
— Ты иди, а Мёрфи поищет Венти, — сказала девушка. — Мы так и не узнали точно, что произошло у собора.
— Ты точно справишься сама? — после секундной паузы спросил Нигредо.
— Конечно! — улыбнулась девушка. — У Мёрфи есть догадка.
Только собравшись отправится к верхним ярусам города, Мёрфи услышала тихий плач.
— Нигредо, подожди, — сказала та, прислушиваясь. Плач продолжался, кажется, будто это был ребенок? — Иди, Мёрфи посмотрит, что случилось.
Кивнув, Нигредо взял слово, что Мёрфи не будет задерживаться, и сам направился к дому Джинн.
Маг Бездны начала осматриваться, в поисках несчастной души в этот тихий вечер, потому как все пьяницы были уже в барах, а остальные люди — у себя дома. Дойдя до главной улицы, Мёрфи прошла стойку регистрации Гильдии, пройдя выше и тут уже между домами, окружённая мяукающими котами, плакала маленькая девочка. Элемент Крио исходил из нее, что заставляло Мёрфи насторожиться. Мохнатые ушки были прижаты к светлой голове, ладошки вытирали слезы, а коты, окружившие несчастную, пытались утешить, слегка облизывая стёртые коленки. Невольно в голове вспомнился разговор с Кли, в котором та говорила о своей подруге, описание которой точь-в-точь подходило и для плачущей перед ней девочки.
— Диона? — тихо и неуверенно спросила Мёрфи. Девчушка тут же напряглась, вскидывая голову. Ушки тут же поднялись, а лицо приобрело достаточно яростное выражение.
— Маг Бездны?! — охнула та, выхватывая лук, чем немало шокировала Мёрфи.
— Мёрфи — друг, друг! — тут же встала в защиту девушка, а Диона слегка опустила свое оружие.
— «Мёрфи»? — переспросила та. — Кли рассказывала о тебе.
Удостоверившись, что перед ней не враг, Диона убрала лук, но отвернулась, садясь на коленки, глазами выискивая разбежавшихся кошек.
— Уходи, — буркнула она, даже не смотря на Мёрфи.
— Кли, — начала девушка, пытаясь наладить обстановку. — Кли много о тебе говорила… что ты классная, умная и очень бойкая!
Диона зарычала, хватаясь за голову, нервно расчесав волосы.
— Уходи, ну?! Никто здесь не просит твоей помощи! — крикнула Диона, желая отвязаться от назойливой собеседницы.
— Но это не значит, что она не нужна, — заметила Мёрфи, не решаясь, впрочем, сделать шаг вперед.
— Да что ты можешь понять?! — крикнула девчушка, вскакивая на ноги. — Лезешь, куда не просят, да никому твоя помощь не нужна!
Диона плакала, но Мёрфи лишь молчала, смотря на лицо страдающей малышки. С минуту они молча смотрели друг на друга, пока маг не прервала тяжелую тишину.
— Когда Мёрфи умрет, Мёрфи не хочет сожалеть, что не помогла плачущей девочке.
Диона хотела ответить что-то колкое, но остановилась, поджав губы.
— Да что ты можешь знать? — в который раз спросила она, смотря теперь лишь в землю.
— Мёрфи показалась странным, что талантливый бармен желает уничтожить винную индустрию, — сказала девушка, смотря встрепенувшуюся Диону. — А также то, что во время часа пик всеобщей попойки этот самый бармен сидит и плачет в переулке между домами.
Губы Дионы поджались, а после начали дрожать, лицо смягчилось, а брови теперь смотрели «домиком». Новый всхлип сорвался с ее губ.
— Папа, — тихо сказала та. — Папа снова пьёт.
Мёрфи сидела на ступенях черного хода кошачьей таверны, позволяя котенку уткнуться в ее плечо и плакать. Спустя около десяти минут Диона начала постепенно приходить в себя.
— Прости, у Мёрфи нет воды для тебя, — с сожалением в голосе сказала маг, смотря на красное лицо Дионы. Девчушка рассказала о том, что её отец — круглый пьяница, вечно либо в охоте, либо в алкоголе. Отсюда и желание покончить с вином навсегда.
— Отец Мёрфи, — начала девушка, но быстро прочистила горло, вспоминая не лучшие дни. —
Мой отец, он… был пьяницей, — призналась та. Диона тут же перестала всхлипывать, во все уши слушая, как оказалось, девочку с такой же судьбой. — Он, правда, даже не охотился, — рассмеялась Мёрфи. — Он вообще не приносил никакой пользы никому…
Очередная игра в карты, очередной выигрыш или проигрыш — не имеет значения. Гулянка и потраченные деньги — вечный исход.
— Когда он напивался и оставался дома, а не в компании друзей, то становился… злым.
Сломанный от удара о стену стул, крики, и не важно на кого — ему не нужен был собеседник.
— Он часто ругал меня, если я попадалась ему на глаза.
— Господи, скажи, вот нахрена ты родилась вообще?! Что толку от тебя!? Да от тебя пользы даже меньше, чем от меня! Я хотя бы ни у кого на шее не вишу и не мешаю!
— Он, — сделала паузу Мёрфи, вздрагивая, — он бил меня.
Тяжелая рука опускалась безжалостно, пока глаза не разбирали куда бить, а после, когда он успокаивался, в ванной комнате Мёрфи смотрела на большие гематомы на худом теле и кое-как пыталась их обработать.
— Я… Я часто желала ему смерти, но была слишком трусливой, чтобы даже смотреть ему в глаза.
«В комнату.. В комнату, в комнату, быстрее убраться в комнату».
— У тебя так же? — спросила Мёрфи, выпадая из транса, оборачиваясь в сторону Дионы. Та, впрочем, шумно вздохнув, поджав губы, все с таким же жалким выражением лица быстро грубо вытерла слёзы, а после сжала ладони Мёрфи в своих. Маг тихонько рассмеялась. — Алкоголь не виноват, Диона, — сказала она. — Нож — это оружие и прибор, но только человек определяет, для чего тот послужит, — указательный черный палец уткнулся в грудь малышки, где было её бьющееся сердце. Диона смотрела за движением, не отрывая взгляд, чувствуя прикосновение. — Алкоголь не плохой. Пьющие до беспамятства люди — вот истинная проблема.
Наконец, Диона полностью успокоилась, переосмысливая услышанную историю.
Завтра утром, когда она увидит своего, ещё не отошедшего от похмелья, отца, который будет стараться приготовить яичницу на завтрак, то прыгнет к нему на руки, едва не сбивая с ног, крепко обнимая.
— Папа… папа, ты ведь всегда пьешь? — спросит Диона, просто чтобы отец подтвердил её слова.
— Дорогая… не всегда прям, — слегка смущаясь поправит он её, на что услышит лишь мычание.
— Но, — замнется та на секунду, — ты ведь всегда будешь меня любить?
В этот момент всю головную боль словно рукой снимет, и Драфф услышит своими кошачьими ушами короткие всхлипы. Его дочь будет плакать в его руках, прося его напомнить, как он её любит.
— Конечно, — скажет он, обнимая свою единственную дочь. — Я люблю тебя, котенок.
— И ты не будешь кричать?
— Никогда! — ужаснётся мужчина, крепче сжимая свою дочь, не понимая, от чего в её голову вообще могла прийти подобная мысль.
— И не будешь бить? — спросит Диона, отрываясь от объятий отца и смотря тому в глаза. Драфф увидит, насколько испугана его дочь, поэтому мягко начнет поглаживать её плечи, голову, слегка приводя в беспорядок прическу.
— Я умру на месте, если хоть раз подниму руку на свою малышку, — скажет мужчина самым твердым голосом, которым в последний раз, кажется, клялся защищать свою жену.
Диона кивнёт, и снова прижмётся к отцу, чтобы тот хотя бы не видел её слез, однако он будет слышать её всхлипы, и рубашка так и продолжит становится влажной. Но в секунду его плечо пронзит вспышка боли.
— Ай! — вскрикнет мужчина, ощутив острые клычки своего котенка.
— Только не думай, что я оставлю идею приготовить самый ужасный коктейль! — надломившимся голосом скажет Диона, вновь вонзая в то же место клыки, позволяя слезам течь по щекам. А после едва ли разборчиво пробормочет, но Драфф точно её услышит. «Я люблю тебя, пап».
Но это случится завтра, а сейчас, поднявшись к рукам статуи Анемо Архонта, дважды проверив, что за ней не наблюдают, Мёрфи подходит к сидящему на ладонях Барбатосу.
