***
Пять месяцев спустя…
Джисон с лицом Геракла, который совершил аж четырнадцатый подвиг, предстаёт перед другом. Феликс презрительно щурится, понимая, что чё-то здесь не чисто… — Ну, чё лыбишься? — недоверчиво вопрошает блондин. Джисон на это только гордо вскидывает голову вверх и улыбается ещё шире. — Я ж не слепой, — вздыхает Ликс, кажись смиряясь с, как ему показалось, тупостью и недалёкостью друга. — Выкладывай давай. — Кажется, тебе все-таки придется назвать сына Сону, а не Дэхён, — улыбается Джи, пытаясь сдержать смех, который бы его выдал с потрохами. — Это ещё почем… Феликс хмурится, но не успевает он договорить предложение, как до него доходит. Лицо мгновенно вытягивается, глаза становятся по пять рублей, а в рот можно запихнуть целый брауни — так он широко раскрыт. Хан не выдерживает с лица друга и ржёт, как умалишённый. Феликс всё ещё таращится на ржущего Джисона, но вскоре на его лицо начинает натягиваться улыбка. — Ты… Ты… — Ликс даже заикаться начинает. — И сколько уже? — Четыре месяца. — А я то думаю: «Чё это ты, потолстел, что ли?» — смеётся Феликс, но тише добавляет. — Я тоже. Теперь очередь Хана удивляться. — Чиво?! — выпучивает свои и без того большие глаза Джисон. — Ты-то когда успел? И… И как нам с Дэхёном быть? Феликс только вздыхает. — У меня тоже четыре месяца, но Дэхёна ты оставь себе, — улыбается Ликс. — Ты что это вдруг таким добрым стал? — недоверчиво щурится Хан. — Неужели гормоны? — Не-а, — белая макушка мотается, а её обладатель улыбается. — Я её Суми назову. — Это же женское… Стоп… — начинает вдуплять Джисон — У тебя девочка?! Ли смеётся и положительно машет головой. — Всё благодаря папке. Хёнджин так дочурку себе хотел, — улыбается Феликс, припоминая, как Хёнджин первое время лип к его животу, поглаживая и говоря, какая лапушка будет его доча. — Что, видимо, его желание через узел передалось. — А он знает? — Джисон уже забывает про свою победу с Дэхеном. — Нет. Он знает, что будет ребёнок, но, кто именно, понятия не имеет, — Феликс оборачивается на дверь, проверяя на наличие лишних ушей. — А с Минхо как? — То же самое, — хмыкает старший. Ребята ещё долго сидят, обсуждая проблемы: которых пока нет, которые будут и уже начинающиеся.***
Тем же вечером…
— Алло, привет, Хёнджин. — Привет, чё такое? — Я спросить хотел. Джисон, случаем, не у вас? — Джисон? Не знаю, я только-только в подъезд зашёл. А что с ним? — Дай бог, чтобы всё было в порядке, — вздыхает Минхо. — Его просто дома нет, — Ли слышит, как щёлкает дверной замок по ту сторону трубки и замирает, внимательно слушая на наличие родного голоса. — О, — подаёт голос Хван. — Минхо, приезжай. Тута твоя пропажа. Ли сбрасывает трубку, не попрощавшись, и мчится в прихожую.***
— Ого, ничёсе ты быстро, — удивлённо смотрит на запыхавшегося друга Хван. — Хорошо, что я мусор выбросить пошел, а то ты б своим звонком всех разбудил. — Ага, — пытается отдышаться Минхо, оперевшись руками в колени. — Ты в дом пустишь или как? — А, да, — реагирует Хёнджин, быстро дёргая ручку двери и впуская гостя. Зайдя внутрь, Минхо сразу же успокаивается, почувствовав любимый запах, в который добавилось немного молочного. Старший всё никак не может привыкнуть, хотя пора бы уже, что во время беременности от омеги, помимо собственного запаха, есть запах молока, который образовывается из-за малыша в животике Джисона. — У Феликса в комнате, — отвечает Хёнджин на немой вопрос Ли. — Пошли. Минхо послушно идёт за младшим, оглядывая уже почти ставшие родными стены. Наконец, подойдя к двери белого цвета, парни останавливаются и Хёнджин аккуратно нажимает на ручку. Дверь бесшумно открывается и… — Стоять, — Хёнджин вытягивает руку, не давая проход Минхо, хотя самому до смерти, хочется подойти к спящим омегам и затискать своё солнышко. — Хён, ты их разбудишь. Они и так перенервничали. — Как?! — тут же взбудораживается старший. — Что случилось? — Успокойся, они просто только сегодня узнали, что оба беременны, — Хёнджин по-доброму смеётся, но руку не опускает. — Хёнджин~а, — хищно улыбается Ли и щурит глазки. — А ну пусти. Я сюда вообще за чем приехал, а? Или ты давно салфеток не ел? Хёнджин на это только строит лицо типа а что я? Я ниче, и убирает руку. Ему не очень хочется вспоминать студенческие годы и вкус целлюлозы. Минхо довольно лыбится, проходит внутрь комнаты и встаёт рядом с кроватью Ликса. На ней, обхватив друг дружку всеми конечностями, мирно спят младшие, то и дело причмокивая во сне губками. — Хан~иии, — шёпотом тянет старший. Джисон на это только мычит что-то нечленораздельное и сильнее обхватывает друга. В доме хорошо чувствуется запах Хёнджина, и омега, не имея под боком в данный момент своего альфу, пытается спрятаться под более знакомым и безопасным ароматом. Минхо умиляется над поведением своей крохи. Он присаживается на край кровати и, протягивая руку к любимому личику, бережно поглаживает пухлую щёчку. Джисон чувствует, льнёт к руке, как маленький котёнок, чуть ли не урча от удовольствия. Чувство безопасности и спокойствия охватывает его целиком, и Хан ослабляет хватку на Феликсе, начиная рукой выискивать старшего. Сердечный приступ, здрасте. Сегодня в ваши планы входило сдохнуть от милоты? Ну так чего ждём? Погнали! — Я его забираю, — говорит, скорее всего, самому себе, а не Хёнджину (хотя зачем в принципе?) Минхо. Ли аккуратно отодвигает Хана от блондина и просовывает одну руку под голову Сон~и, а второй обхватывает уже немного округленький животик. Сердце Минхо пропускает удар. В нем сейчас плещется столько нежности к этой крохотной омежке, который носит под своим сердцем плод их, Минхо с Джисоном, любви, что, кажется, Ли взорвётся. Подняв свое чудо на руки, Минхо прижимает к себе голову Джисона, выносит из комнаты и направляется к выходу. Он благодарит Хвана за Джисона, парни ещё раз поздравляют друг друга с будущим отцовством, и Ли уходит. Хёнджин запирает за ним дверь и, глупо улыбнувшись, хмыкает: — А ведь раньше он был совсем другим…