***
Вечером девочка отправилась в сторону катка, она уже успела полноценно позаниматься в зале, отработать все, что было нужно. Спортсменка сама давала себе необходимую установку, ставила определённую цель, которую должна была выполнить, зачастую опиралась на собственные чувства и желания. Если эмоций или мрачных мыслей было слишком много, то и нагрузки оказывались бешенными, так как важно было отвлечься, постараться прийти в себя. Сегодняшний день был именно таковым и Камила заставила себя выложиться просто на максимум, не обращая внимание даже на забитые мышцы, но при этом полноценно контролируя весь процесс, чтобы ненароком не навредить травмированной конечности. Самым сложным моментом было то, что спортсменка во всем происходящем почему-то начинала винить саму себя, хотя вроде бы и понимала, что её вины в этом просто не может быть. Однако внутренний голос уверенно убеждал её в обратном, и от такого становилось просто невыносимо сложно. В попытках вытащить ужасные мысли из головы Валиева и выматывала себя в зале, считала, что это максимально действенный способ. Сейчас же Ками планировала как следует выложиться на льду, она только что прошла очередное обследование, теперь это нужно было делать по 2 раза в день, а не по 3, как было раньше, такое однозначно радовало. Впервые за долгое время предстояло позаниматься на катке самостоятельно, но, наверное в данный момент это было просто необходимо. Почему-то сейчас девочке просто хотелось быть одной, чтобы никто её не трогал, не делал замечаний и прочего, только она и её собственные мысли. Передевшись в специальную форму, спортсменка зашнуровала коньки, сняла с лезвий чехлы, включила в наушниках музыку и вышла на лёд. Именно это ощущение она любила больше всего на свете, чувствовать лёд под лезвиями было невероятно приятно, а скользить ещё лучше. Иногда хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось и бывали дни, когда Ками приходила на каток просто чтобы поскользить в свое удовольствие, да и сейчас решила заняться именно этим. Спешить было некуда, вся арена в её распоряжении, поэтому можно было воспользоваться имеющимися привилегиями. Она ощущала определённую слабость, но понимала, что это вызвано её психическим состоянием, а вовсе не физическим или плохим здоровьем. Бороться с таким фигуристка умела, но сейчас не собиралась ничего делать, просто потому, что не хотела создавать себе ещё больше трудностей, силам итак было куда тратиться. В полной мере насладившись катанием, спортсменка решила, что все же стоит перейти к основной части тренировки, поскольку работу никто не отменял. Чтобы сразу не подвергать себя резким нагрузкам, она решила начать с вращений, пробуя исполнять их с максимально разных заходов. Получалось очень даже не плохо, вернуть прежний уровень практически удалось, такое очень радовало, ведь показывало, что все приложенные усилия совершенно не зря. Занимаясь любимым делом, Валиева осознавала, что готова отдать этому всю свою жизнь, заплатить самую высокую цену, только чтобы иметь возможность тренироваться, кататься, выступать. Когда произошла вся эта ситуация на ОИ, девочка была готова вытерпеть практически все что угодно, только чтобы просто продолжать заниматься тем, что умела лучше всего, поэтому боролась, старалась не сдаваться, пыталась оставаться сильной. Но сейчас, когда у неё отбирали эту самую возможность, практически перекрывая кислород, Ками понимала, что её руки в буквальном смысле опускаются, и желания бороться, продолжать стоять на своём становиться все меньше. От этого осознания становилось ещё тяжелее, признавать себя слабой совсем не хотелось. Думая об этом, фигуристка едва ли не начинала сходить с ума, она поняла, что вращений уже не хватает, хочется чего-то более мощного, поэтому решила все же перейти к прыжкам. Внутренняя боль сейчас казалась слишком сильной, нужно было чем-то её перекрыть, это казалось крайне необходимым. Зайдя на тройной лутц, Камила чётко все подумала, поэтому прыжок получился потрясающим. Это почему-то придало спортсменке сил и уверенности, какого-то осознания, что все делается не зря. Исполнив ещё несколько чистых прыжков, Ками решила перейти к каскадам, их ещё не тренировали, но желание попробовать оказалось просто невероятным и фигуристка решила не отказывать себе в таком удовольствии. Тут дела уже шли хуже и она периодически падала, ударясь об лёд, но от этого почему-то становилось легче. Физическая боль помогала приходить в себя, очищать мысли от всего ненужного, поэтому Валиева пользовалась такой возможностью. Она словно убивала двух зайцев одновременно, так как удачные попытки радовали, а неудачные позволяли успокоиться. Постепенно она решила перейти к квадам, почувствовала резкую необходимость, знала, что это опасно, но в данный момент на такое было просто все равно, внутреннее желание было сильнее. Зайдя на четверной тулуп, она резко оттокнулась и взлетела, но через секунду больно ударилась о лёд. Такая попытка была совершенно не одна, спортсменка падала, вставала, заходила на очередной прыжок и снова падала, наступающая боль ощущалась гораздо сильнее, нежели обычно, но это не смущало, скорее наоборот. Камила была настолько погружена в процесс, что не заметила прихода Жени. Та буквально полчаса назад вернулась в Новогорск, и, не найдя Валиеву в своей комнате, понял, что она все ещё на тренировке, поэтому вернулась на каток. Медведева увидела пока что только одну попытку прыжка и сразу же стала недоумевать, почему Ками вообще заходит на четверные, ведь этого не должно было быть в ближайшие дни. После того как девочка в очередной раз сильно ударилась о лёд старшая буквально подскочила, намереваясь выбежать прямо на каток. Камила вскоре поднялась и сделала ещё один заход, но попытка снова оказалась неудачной, спортсменка не просто упала, она ещё и впечаталась в бортик, даже не сумев сразу самостоятельно подняться. Тут то Женя не выдержала и выбежала на лёд в одних кроссовках, подбегая к младшей. -Пошли! Хватит тут убивать себя,- сказала Медведева. -Я хочу ещё позаниматься. -Да, я видела как ты занимаешься, ещё немного и в лепешку расшибешься на этом катке. -Женя, пожалуйста. -Ками, нет. Пошли, поговорить надо. Камила бросила на старшую недовольный взгляд, но все-таки поднялась и направилась в сторону бортика. Ей сейчас действительно ничего не хотелось, тем более разговаривать, тем более что она прекрасно знала о чем Женя будет говорить. Настроение было хуже некуда, но самоиздевательство на катке позволило немного прийти в себя, девочка ощущала оставшиеся после падений ушибы, но при этом испытывала радость, какое-то небольшое удовлетворение, совершенно не жалея о том, что только что сделала. Только вот по выражению лица Медведевой можно было понять, что та совсем не довольна и предстоит разговор-разбирательство. Валиевой ничего не оставалось как просто смириться, поэтому она доехала до бортика, после чего вышла со льда, сразу же надевая на коньки чехлы, ей хотелось растянуть время, но сделать этого не удалось. -Может объяснишь? Что это было?- спросила Женя. -Тренировка. -Камила, я серьезно. -Так я тоже, я отрабатывала прыжки. -Какого фига это были четверные? Разве мы не говорили об этом? По плану у нас только тройные. Квады будешь восстанавливать уже в Москве. -Мне просто захотелось. -Захотелось? Камила, тебе же не 5 лет! Для чего ты тут находишься? Тебе напомнить? Ты вообще-то после травмы восстанавливаешься! Хочешь еще одну получить? Задержаться здесь еще на несколько месяцев? -А даже если так, то что? -Что? -Жень, мне уже все равно, честно. Я не знаю для чего делаю все это. Какая может быть цель? -Что ты такое говоришь? -Не делай вид, что не понимаешь. Тебе 100% известно, что мое дело еще не окончено, у меня отобрали титул Чемпионки России, но на этом все не закончится. Огромная вероятность, что меня в принципе отстранят, а это означает, что еще и остальные титулы заберут. -Ками, я все понимаю, это действительно ужасно, но ведь ничего еще не известно. -Серьезно? Не известно? Ты думаешь, что меня оправдают? Разрешат дальше соревноваться? Очень в этом сомневаюсь. Вспомни, что было со мной на Олимпиаде, как меня доводили, вечны допросы чего только стоили. На этом они не успокоятся, добьют меня. -Но ты все равно не должна сдаваться! -Я знаю, прекрасно это понимаю, но что ты предлагаешь мне делать? Продолжать жить так, словно ничего не произошло? Верить в чудо, когда знаешь, что вероятность того, что она случиться просто минимальная? -Ты опустишь руки? Позволишь им тебя победить? -Они уже меня победили! Я ничего не могу сделать! Не в силах повлиять на решение! Вообще не имею возможности сделать что-либо! Меня разрывает изнутри от отчаяния! Я хотела бороться, но больше нет сил на это! -Ками, успокойся, давай поговорим, обсудим. У меня тоже было такое, може.... -Что у тебя было? Жень, что? Было такое? Когда? У тебя отнимали титулы? А может отстраняли от соревнований? Забирали все, ради чего ты работала едва ли не с рождения? Я помню о твоей драме на Олимпиаде, но ты смогла заработать серебро, целое серебро, у меня даже такого не было! -Да, ты права, такое нельзя сравнивать, но может я могу чем-то помочь? -Чем? Изменишь решение, которое хотят принять? Отменишь мое отстранение? Я подвела всех и вся, результаты командника будут отменены, ребята не смогут получить свои заслуженные медали. И все это из-за меня! Да ты понимаешь, что мне даже тренироваться нельзя будет? У меня отнимут все ради чего я живу! А ты говоришь что не стоит отчаиваться? Продолжать бороться? Бороться за что? После этих слов спортсменка подскочила на ноги и бегом бросилась прочь, ей хотелось уйти, скрыться ото всех, остаться одной. Спустя примерно 15 секунд Медведева пришла в себя и побежала за ней, но найти младшую ей не удалось. Первым делом Женя посмотрела в раздевалке, но там были только вещи Камилы, а это означало, что та ушла без куртки и в коньках, что точно не было чем-то хорошим. Старшая понимала, что вероятно не совсем правильно построила разговор, могла быть более мягкой, но она действительно испугалась, когда увидела, что Ками раз за разом расшибается о лед. Девочка не была для нее кем-то чужим, а наоборот, являлась очень близким человеком, поэтому и хотелось, чтобы у нее все было хорошо. Вся эта ситуация, витавшая вокруг Ками была поистине ужасной, сложно было понять, почему так поступают с подростком, который в своей жизни видел практически одни лишь тренировки. У нее действительно отнимали то, чем она жила, ради чего работала столько времени. Оправдать подобные поступки было невозможно, а как поддержать Камилу никто не понимал, поскольку слова поддержки вряд-ли бы оказали влияние, они только ухудшали ситуацию. По-хорошему, нужно все-таки было как-то помочь, но никакие идеи Медведевой в голову не приходили, действительно было непонятно, как вообще это сделать, и не навредить еще сильнее. Собрав вещи Валиевой, старшая направилась в сторону корпуса, где они жили, была уверена, что Ками находится именно там, вероятно заперлась в своей комнате и вряд-ли захочет кого-то впустить, от этого становилось грустно и страшно одновременно. Так и было на самом деле. Девочка не совсем помнила, как добежала до комнаты, хотя знала, что по пути несколько раз чуть не упала, все-таки коньки не были предназначены для подобных занятий. Сейчас же фигуристка сидела на полу, облокотившись спиной на входную дверь, из ее глаз лились слезы, но сама она старалась сдерживаться, чтобы окончательно не разрыдаться. В разговоре с Медведевой она высказала то, в чем боялась до конца признаться самой себе, но теперь от этой правы было некуда деться. Они ничуть не преувеличивала, если итог действительно будет таким, какого хотят добиться, то Валиева будет обречена. После четырех лет дисквалификации она вряд-ли сможет вернуться, даже если все это время будет усердно тренироваться. К тому времени ее возраст будет приближаться к 20 годам, а это уже очень существенно, тем более для современного фигурного катания. Но ее ведь не просто отстранят от стартов, под запретом будут даже тренировки в спортивных клубах, разрешено будет только лишь на общественных катках. Пережить такое будет очень сложно, наверное практически невозможно, ведь 4 года это очень много. Камила действительно хотела бороться, до последнего верила, что сможет это делать, но сил становилось все меньше, так же как и веры в лучшее. Фигуристка действительно боялась себе признаться, что все очень плохо, пыталась продолжать надеяться, что это действительно не так, но теперь стало понятно, что все это было зря. Когда все же пришло осознание, Ками невероятно сильно расстроилась, была готова сойти с ума, в прямом смысле этих слов. Она считала себя виноватой в том, что ребята не получать заслуженное золото Олимпиады, считала, что подвела не только себя, но и тренеров, маму, да вообще всех близких людей. От такого хотелось рыдать, желание выплеснуть эмоции было огромным, но почему-то Валиева старалась сдерживаться, ей казалось, что если она сейчас сорвется, то окончательно проиграет. Пока что спортсменка не решила, что будет делать дальше, она не видела смысл в продолжении усердных тренировок, но понимала, что не сможет жить без этого, ведь действительно нуждалась в катании. Камила сейчас находилась в странном положении, не знала куда ей деться, ведь сбежать она не могла, потому что убежать от самой себя было просто невозможно. Бороться конечно было можно, не ведь сначала требовалось понять, а для чего и за что вообще будет эта борьба, имеется ли в ней смысл или все старания уйдут в пустоту? Девочка не могла ни у кого спросить совета, потому что понимала, что каждый, к кому бы она не обратилась, начнет ее жалеть, говорить о том, что представляет насколько ей сейчас тяжело и прочее, а этого Валиевой хотелось меньше всего. Вряд-ли кто-то действительно понимал, что сейчас чувствует фигуристка, потому что с такой ситуацией сталкиваются лишь единицы, а удачно выбираются из нее еще меньшее количество. Эти мучения длились уже больше года, каждый день заставляя Камилу задумываться о том, что будет с ней после того, как все это закончится. И за весь этот период девочка так и не поняла, за что ей все эти сложности, чем она вообще умудрилась заслужить подобные страдания? Она ведь просто тренировалась, выступала, выигрывала, точно также, как и все остальные. Ей не нужен был никакой допинг, она и без него прекрасно справлялась, но убедить в этом кого-то было просто нереально, ведь навыки спортсменки были слишком хороши, поэтому верить в то, что справлялась она своими силами никто не хотел. Проще было обвинить ребенка в самом страшном для любого спортсмена преступлении и жить себе спокойно, в то время, как девочка ежедневно переживает по этому поводу. За это время она успела выслушать столько унижений в свой адрес, сколько многим людям даже представить было сложно. Говорят, что все, что не убивает делает человека сильнее, но разве Камила уже не стала достаточно сильной? Почему все продолжается, ситуация лишь ухудшается, хотя казалось, что самое плохое уже позади. Вроде бы фигуристка и была готова бороться, но совсем не представляла с чем именно, впереди ее пока что ждала только безызвестность, от которой становилось очень страшно, к такому она девочка не привыкла.***
Медведева тоже сидела в своём номере, у неё не хватало сил на то, чтобы дойти до Камилы, потому что не знала, что ей сказать, как поддержать, ведь любое слово в такой ситуации могло быть ошибочным. Старшая поняла, что действительно не была в подобной ситуации. Да, она проиграла свою Олимпиаду, заработав всего лишь серебро, но этот титул все-таки был, да и другие сохранились. У младшей же хотели отнять все, в прямом смысле все, смешать её с грязью, хотя, казалось бы, это произошло уже давно и не раз. Как вообще с таким справляться знали лишь немногие, и Жене, к сожалению, подобное было не известно. Бросив взгляд на вещи Валиевой, старшая глубоко вздохнула. Она знала, что должна помочь, хотя бы как-нибудь, но все-таки должна. Оставлять девочку одну было нельзя, иначе та могла впасть в ещё большее отчаяние, а такого точно было не нужно. От грустных раздумий Медведеву отвлек телефонный звонок, взглянув на экран, она поняла, что это Кондратюк. Конечно же девушка предполагала зачем он мог звонить, поэтому не могла не ответить на вызов. -Привет,- довольно радостным голосом сказал Марк. -Привет. -Жень, вы чего, в такое время ещё тренируетесь что ли? Я звоню Камиле, а она трубку не берет. -А, она просто телефон забыла. -Тоесть как забыла? Где? -Ну, после тренировки, в раздевалке. -И не вернулась за ним? Думаю она довольно быстро заметила бы пропажу. -Ну... -Ты что-то не договариваешь, да? Не хочешь рассказать? -Мы с ней поругались и она убежала с тренировки в одних коньках. -Что? Почему? Как это произошло? -Меня же сегодня весь день не было в Новогорске, я приехала только недавно. Сразу пришла на лёд, чтобы посмотреть, как Ками тренируется, но застала её за тем, что она просто заходит на квады, после чего расшибается о лёд. -Что?.... -Да, именно так. Терпеть такое было сложно, поэтому после очередного падения я выбежала на лёд и заставила её уйти с катка, чтобы поговорить. -А потом что? -А потом мы поговорили. Я пыталась выяснить причину такого поведения, начала говорить о том, что это опасно и она могла получить новую травму. Но Камила ответила, что ей уже наверное все равно. Марк, она знает про вероятно отстранение, Этери Георгиевна ей все рассказала и объяснила, что будет в таким случае. -Зачем? -В смысле зачем, Марк? А надо было, чтобы Ками узнала сама? Тогда доверие к тренерам было бы подорвано, а этого нельзя допустить. Помнишь, что было на Олимпиаде, когда не рассказали про награждение? Тренера тогда хотели как лучше, но получилось не очень. -Да, наверно ты права. Как она? -Я не знаю, ещё не ходила к ней. -Почему? -Я не могу. Во время разговора сказала, что тоже была в похожих ситуациях и могу ей помочь. Это явно было лишним, потому что таких случаев у меня не было. Камила не воспринимает, когда её жалеют, для неё это очень сложно. Да и в такой ситуации жалость в принципе плохой вариант. -Что же тогда делать? -А ты как думаешь? Я вот не знаю, правда не знаю. Понимаю, что должна как-то поддержать, но вот как именно не понимаю. -Ей слишком плохо? -Я не знаю, после тренировки её не видела, честно. -Может мне приехать? Как-то помочь? -Тебя сюда не пропустят, сам же знаешь. -Да, верно. -Да и сомневаюсь, что она в принципе захочет сейчас с тобой говорить. -Почему? -Марк, она очень сильно винит себя, потому что теперь стало ещё более понятно, что золотых медалей командника ребятам скорее всего не видать. А то, что среди этих ребят есть ещё и ты только усугубляет ситуацию. Ей нужно время, чтобы смириться, поэтому разговаривать сегодня вам не стоит. -Я никогда не понимал, за что она себя винит, от неё ведь не зависит. -Марк, ты бы тоже себя винил, если бы оказался в такой ситуации. Она уже смирилась с той несправедливостью, которая её окружила, но хочет, чтобы от этого страдали и остальные. -Я даже представить не могу насколько это сложно. -Наверняка невероятно сложно. -Ты сегодня тоже к ней не пойдёшь? -Нет, я должна. Нужно хотя бы извиниться и, если появится возможность, то поддержать. Не говорить что-то, а просто быть рядом. -Правильно, такое действительно нужно. Помоги ей. -Хорошо. -И, держи меня, пожалуйста в курсе. -Обязательно. Ты главное не накручивай себя, а то я тебя знаю, начнёшь сейчас переживать по поводу и без. -Ладно, ладно, хорошо. Но ты тогда в курсе держи все-таки. -Сказала же, что буду. -Спасибо) -Ладно, пойду пытаться что ли, а то оттягивать уже нельзя наверное, вечер же все-таки. -Давай, удачи тебе. Медведева убрала свой телефон в карман, после чего сложила все вещи Камилы в сумку и направилась к её комнате. Волнение было довольно огромным, поскольку старшая не знала, как будет воспринят её приход, вежь произойти могло всякое. Идти нужно было буквально пару минут, поэтому дошла Женя очень быстро, но некоторое время ещё стояла возле входной двери, не рискуя постучать. Конечно же она ощущала свою вину, понимала, что должна была держать язык за зубами, тогда все прошло бы куда лучше, но думать об этом сейчас было уже поздно. Сделав глубокий вдох, Медведева все же постучал, но, как и ожидалось, ей никто не открыл. Повторив действия ещё несколько раз, она поняла, что это практически бесполезно. После этого старшая взялась за ручку двери и потянула её вниз, чтобы открыть. К её огромному удивлению, та с лёгкостью подалась и Женя потянула дверь на себя, только не успела она открыть её до конца, как заметила подавшую Ками, ведь девочка спиной опиралась на эту самую дверь. Валиева даже не сразу заметила собственного падения, очнулась только через несколько секунд, но к этому времени Женя уже её подхватила, не давая удариться. Внешний вид младшей очень пугал, поскольку её лицо было заплаканым, слезы до сих пор продолжали литься из глаз. Камила взглянула на Медведеву, но практически сразу отвела взгляд, ей было стыдно перед старшей, она считала, что наговорила лишнего, должны была придержать язык за зубами, но в итоге пошла на поводу у своих эмоций. Женя помогла ей подняться и дойти до кровати, после чего младшая легла на кровать, укладывая свою голову на колени старшей. Всё это происходило в полном молчании, совершенно без слов, потому что Камила сейчас действительно нуждалась в тишине и поддержке одновременно. Почувствовав исходящее от Медведевой тепло, она не смогла сдержаться и зарыдала. Именно зарыдала, поскольку назвать это плачем было просто невозможно. Все, что оставалось Жене это просто нежно поглаживать её по голове, в попытках помочь успокоиться, хотя Валиевой действительно нужно было выплеснуть все эмоции. Девочка время от времени вздрагивала от рыданий, но никто не заострял на этом внимания, почему-то такое казалось чем-то нормальным, самим собой разумеющимся. Они не знали, сколько времени провели за таким занятием, но постепенно Камила начала засыпать. Слишком много усталости у неё накопилось, поэтому сон был просто крайне необходим. Медведева еще очень долго продолжала её гладить, надеясь, что это поможет окончательно успокоиться. Ближе к полуночи, старшая аккуратно поднялась с кровати и максимально удобно уложила на неё девочку, укрывая одеялом. Несмотря на поздний час, она не собиралась уходить, а лишь немного прибралась в комнату, после чего легла рядом с Ками, нежно приобнимая её, та продолжала спать, но подалась ближе, словно намереваясь утонуть в предлагаемых объятьях. В таком положении фигуристки и проспали всю ночь.