~Я с тобой до конца~

      — Эх братцы, что ж такое делается то, а? — шепчет Гейб, поджимая ноги. Пространство отведённой им камеры просто не предусматривало какой бы то ни было свободы действий, с учётом того, что их было примерно десять человек и в общем гомоне голосов просто невозможно было что то разобрать. — Загубили парня, проклятые ироды, — процедил Дум-Дум Дуган, теребя в руках свою шляпу. — иначе бы уже выпустили из карцера. — сплюнул под ноги, оглядываясь на снующего туда-сюда конвоира. — Если бы он меня только послушал, если бы… — Да ладно теперь сопли на кулак мотать, надо кумекать как отсюда выбираться, да связаться с нашими. — встрял Джим Морита, стряхивая со штанов пыль. — Шустр ты шибко, — передразнил его Дуган. — свяжешься, а дальше то что? отправишь их на деревню к дедушке? — — Точные данные нужны. — и я, даже если удастся каким то хреновым чудом выбраться, касатика тут не оставлю, понял?! — Так, давайте сначала помощь дождёмся, а то не поймали, а уже ощипали! — Монтгомери Фэлсворт был самым невозмутимым и отстранённым из всех, предпочитая всегда думать и действовать исключительно на холодную голову. — Останемся ль живы к тому времени? — на выдохе прошептал Морита. — Останемся, верь в нас… *** — Чья это «умная» мысль была бросить его в этот подвал? — негодовал доктор Зола, осматривая потерявшего сознание Джеймса. — У него воспаление лёгких, да ещё и лихорадка, вы что, совсем здесь с ума сошли?! — Шмидт стоял, привалившись к дверному косяку, на манер дамы, осматривая свои ногти. — Он проявил неповиновение и с моего одобрения, майор Мюллер его наказал. — — А с каких это пор, в вас, Арним, неожиданно проснулось сострадание к военнопленными? — гаденько ухмыльнулся, пряча руки в карманах формы. Вся его поза говорила об абсолютной расслабленности, но лишь единицы, к которым и относился Зола знали, что это обманчивая картина. — С тех самых, что если эти люди были мне вверены в качестве подопытных, с ними не должно случиться ничего плохого, ведь от их состояния зависит успех исследования. — он ещё раз потрогал лоб парня, затем дал знак двум стоящим конвоирам нести его. — Ко мне в лабораторию, — осёкся под взглядом Шмидта. — если вы позволите. Тот кивнул, и молодого сержанта подхватив под руки, вынесли из карцера. — Работайте, Арним. Но только так, чтобы мне не пришлось жалеть о том, что я оставил жизнь этому дерзкому мальчишке. Да кстати, что в нём такого, что он вас так заинтересовал? Тон, да и вся атмосфера в целом были провокационными, иррационально неправильными и скверными. Зола поёжился, не зная как интерпретировать сказанное, одновременно не желая раздумывать над двусмысленностью сказанного. — У него отличные физические данные и высокая восприимчивость к антителам сыворотки, — сухо ответил доктор, — могу я идти? Шмидт ухмыльнулся на манер объевшегося сметаны кота, затем отпрянул от косяка и подошёл ближе. — Мм, я впечатлён вашей маленькой импровизацией, док. Вы были довольно убедительны. — Он болен, слаб и дезориентирован, нужно было показать ему, что всё в порядке. — Куда уж лучше… — кивнул Шмидт, одарив его неоднозначным взглядом. *** — Сэр, товарищ полковник! Капитан Гилмор Ходж прибыл по вашему приказу! — Филлипс поморщился, затушив сигару в пепельнице. — Полно капитан, не на параде, — поднял голову, заметив что тот так и стоит держа у виска руку. — Да сядь ты уже, не вытягивайся. — Капитан послушно сел напротив, со всей внимательностью готовясь слушать. Филлипс же с секунду помолчал, затем заговорил: — Ты вероятно знаешь уже, что мы потеряли в Аззано целый взвод. — дождавшись кивка, он продолжил: — Связи с ними нет, не знаем, живы ли? Даже точного местоположения не знаем, чтоб отряд в подмогу отправить. Всё только приблизительно, на глазок, на плевок, а мы так рисковать не можем. — рассуждал он. — Пошлём людей полагаясь на авось, потеряем ещё столько же. — Новоявленный Капитан Америка молча слушал и кивал, уже подсознательно догадываясь, что от него требуется. — Отправьте меня, сэр. Мне будет вполне достаточно уже имеющихся данных разведки. Если наши ребята там, я вытащу их и если повезёт, уничтожим как можно больше формирований врага. — с упоением просил он, уже предвкушая свой первый в новом качестве успех. Полковник теребил в руке ручку, словно не решаясь дать окончательный ответ. С одной стороны, Ходж крепкий, выносливый, а уж теперь то, с сывороткой, стал совсем непобедимым, но вот с другой, не умеет просчитывать риски, не глядит наперёд. Он не стратег, а там, куда и зачем он отправляется, без этого просто никак нельзя. Одной упёртости и носорожьего напора будет маловато. Но деваться то некуда. Надо найти пропавших во вражьих недрах ребят, любой ценой. — Ну что ж, ты отправишься туда. Только ради всего святого, парень, будь осторожен. Мне известен твой пылкий нрав и горячность, поэтому будь аккуратнее — вы все нужны мне живыми, вот здесь. — ткнул пальцем по своему столу. — Есть, сэр! Не волнуйтесь, сэр, я не подведу! Разрешите идти! — — Иди уже. — махнул рукой полковник, подкуривая очередную сигару. Надо бы с этим завязывать. *** Джеймс всё ещё бредил, температура никак не хотела опускаться, забирая парня в свои липкие сети. Зола остерёгся вводить ему сыворотку, решив сначала вылечить недуг. Вводил витамины, делал компрессы и ставил горчичники. Кто бы мог подумать, да? Ну не мог он и не хотел уподобляться немцам в их изуверствах, оставаясь безучастным к мукам и болезненным стонам бедного юноши. В очередной раз он убедившись, что результата по прежнему нет, совсем отчаялся, невесомо поглаживая Джеймса по слипшимся, мокрым от пота волосам. — Нельзя так, дружок. Сгоришь ведь от такой температуры. — едва слышно прошептал он, не в силах отвести взгляд от болезненно заломанных бровей и глубокой морщинки, что залегла на лбу. Крепкая грудь тяжело вздымалась, неравномерной амплитудой рваных вдохов, глухих выдохов и свистящего дыхания. По вискам стекали капельки пота, а обветренные, чуть приоткрытые губы греховно смущали. Доктор тряхнул головой, намочив тряпку холодной водой, чтобы приложить её ко лбу парня. Приложил, накрыл своей ладонью, круговыми движениями пальцев аккуратно массируя сквозь ткань лоб, другую устроил на его груди, совсем невесомо так же массируя. Мысль проскочила в мозгу быстрее, чем он успел её проанализировать. Однако решил действовать по наитию. Наклонился к губам сержанта, тихо прошептав: — Джеймс, я здесь, рядом с тобой…ты не один. Баки тихо всхлипнул, или вздохнул, не разобрать, а его губы едва-едва шевелились. — Стив…Стив, это ты? Арним зажмурился, всё также держа ладонь на его лбу. Сердце сжимается, в горле словно тяжёлый ком — этот самый Стив очевидно был очень важен для него, раз даже в больном, горячечном бреду его имя не сходит с его уст. Он же, Зола, так бессовестно и преступно этим пользуется ради своих целей. Но если только так он сможет вылечить беднягу, значит так тому и быть. — Да, я здесь, рядом. Боже, ты так измучен, так болен, Джеймс, я прошу, только не сдавайся. Ты должен жить, слышишь? Зола искренне надеялся, что это поможет ему исцелить Баки, ведь нет ничего сильнее на этом свете, чем поддержка близкого человека. Для него это был тот самый Стив. — Стив, ты, только будь рядом, прошу. Не покидай, так холодно, так пусто без тебя — судорожный, рваный вздох, а кончик языка едва проходится по губам. — Словно в бездонную пропасть падаю, раз за разом. — Арним не выдерживает, голос подводит. Он чувствует, что уже преступил невидимую грань. — Я рядом, держу тебя, удержу, не бойся. — берёт его руку в свою, не сильно, но ощутимо сжав. — Держу тебя. Не отпущу, только не сдавайся — у него было ощущение, будто так же сжали в руке и его сердце. — Стив… — глухой шёпот, совсем тихий. — Не сдавайся… — вторит ему Арним, оставляя лёгкий поцелуй в уголке чувственных губ. ***