***
Утром болело все тело. Чимин едва смог подняться с постели и принять душ. Он пытался прийти в себя после вчерашнего. — Чимин? — Я в ванной! Сейчас приду. Но ноги не двигались с места. Лишь огромным усилием воли он заставил себя вернуться в спальню. — Как ты себя чувствуешь? — Все тело болит. Пойду, разбужу Алекса. Он направился к двери, но тут Хосок окликнул его. — Постой. Блондин замер, стоя к нему спиной. — Подойди ко мне. Рука, вцепившаяся в дверную ручку, никак не хотела отпускать свою «жертву». Но Чимин пересилил себя и медленно пошел обратно. Альфа встал и обнял его. В этом жесте было столько нежности, просто не верилось, что это все тот же человек, который насиловал его сегодня ночью. — Я думаю, тебе надо бросить работу. Она может навредить. — Я люблю свою работу, и она мне совсем не мешает. Омега не понимал, куда он клонит. — Теперь, тебе нужно беречь себя. — Что имеешь ввиду? — Я говорю о нашем будущем ребенке. — Но… — Никаких «но». В понедельник ты поедешь в редакцию и уволишься. Ты понял? — Да. — Вот и славно. Он оставил поцелуй на губах, а потом встал на колени и стал шептать, гладя одной рукой живот омеги. — Малыш, у тебя будет отличный папочка. Можешь в этом не сомневаться. Он встал обратно на ноги и направился в ванную. Чимин был совершенно растерян. Было около десяти часов утра, когда приехало такси из дома Джина со вчерашними покупками. К ним прилагалась записка с возмущениями по поводу внезапного «побега». Но в конце все-таки была приписка: «Счастливого Рождества. Хоть ты этого и не заслужил». В обед Хосоку позвонили и он куда-то срочно уехал. В два часа раздался телефонный звонок. Это был Джин. — Здравствуй, Чимин. — Привет, хен. — Что с тобой вчера случилось, куда ты убежал? — Увидел старого знакомого и решил догнать, чтобы поздороваться. — Это, наверное, не мое дело, но, во сколько ты вернулся домой? Хосок звонил мне в одиннадцать часов в спрашивал, где ты. — Извини меня, но я не могу рассказать тебе. Пока не могу. — Ясно. Что ж, тогда до скорого. И он повесил трубку. Это был очень странный разговор, по крайней мере, такое осталось впечатление. Чимин не хотел ему лгать, но и всей правды сказать тоже не мог. Хосок не должен узнать о том, что Юнги здесь. Омега понимал, что не переживет, если с ним что-нибудь случиться. Но и Алекс… Похоже, что мальчик так никогда и не узнает своего настоящего отца. Возможно, что это даже к лучшему. Значит, все-таки не судьба. Этот день был необычайно долгим. Чон вернулся только под вечер и долго извинялся, за что не смог провести этот день со своей семьей.***
А в понедельник, не спеша собравшись, блондин поехал в редакцию. Его начальник был очень опечален уходом хорошего сотрудника, но, видя подавленный вид, не стал расспрашивать подробности. Время приближалось к трем. Сегодня или никогда. Позвонив по записанному ранее номеру, Чимин ждал ответа. Юнги взял трубку сразу же. Они договорились о встрече. Пак был на машине, поэтому подобрал его по дороге. Они припарковались на тихой улочке. Разговор предстоял нелегкий. — Что случилось? — Он что-то подозревает. Я не могу рисковать. — Брось, Чимин. Мы же выяснили, что он не посмеет причинить тебе вред. — Он угрожал жизни Алекса. — Что? Мин изменился в лице. Его запах тут же принял угрожающие нотки. — Я ему верю. Он может что-нибудь сделать с ребенком, поэтому не могу рисковать. Ничего не получится. — Подожди. Давай, мы с тобой сейчас оба успокоимся и придумаем, как быть дальше. — Юнги, прошу тебя. Завершай поскорее свои дела и уезжай домой. — Я сделаю, как ты хочешь, но позволь мне хотя бы увидеть его. Пожалуйста. И я сегодня же уеду обратно. Он взял руку блондина в свою и прижал к сердцу. — Только один раз увидеть. Это же наш сын. Не лишай меня этой возможности. Мы ведь можем больше никогда не увидеться. Прошу. — Хорошо. До детского сада они ехали в полном молчании. Юнги был подавлен, да и у блондина на душе было паршиво. — Приехали. Я приведу его. Подожди меня в машине. Когда Юнги увидел их, выходящими из здания, его сердце ускорило свой бег. А когда они сели в машину, в нос отчетливо ударил запах. Его собственный запах, смешанный с ароматом Чимина. Это заставляло чувствовать эйфорию. Даже голова немного кружилась. Чимин посадил малыша в детское кресло, установленное на заднем сидении. — Познакомься, Алекс, это Мин Юнги. Он — мой старый друг. — Здравствуйте. Альфа зачарованно смотрел на своего ребенка и молчал. — Юнги? — Прости. Привет, малыш. — Я не малыш. Я уже взрослый. Алекс недовольно сложил руки на груди. Темная челка упала ему глаза. — Тогда я еще раз прошу прощения. Мин был просто очарован. Его сын. — Папочка, куда мы поедем? — Домой. Отец обещал освободиться пораньше. При этих словах голос омеги, против воли, дрогнул. Юнги только мельком глянул на него, но ничего не сказал. — А дядя поедет с нами? — Нет. Мы просто подбросим его до дома. Мин быстро нашел общий язык с маленьким альфой, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. Они смеялись, рассказывая смешные истории. А у Чимина же в горле стоял ком. Из-за поворота показался отель, где остановился альфа. Поездка была окончена. Юнги это тоже понимал, поэтому обратился к ребенку. — Алекс, можно я поговорю с твоим папой на улице? — Можно, только недолго, я уже проголодался. — Я обещаю, что не задержу его. Они вышли из машины, Юнги подошел ближе. Блондин не смотрел на него. Глаза наполнились слезами. — Чимин, это самый лучший ребенок, какого я только видел. Спасибо тебе за него. — Ты не понимаешь, что разрываешь мне сердце этими словами? Он поднял на него глаза и увидел, что Мин сам едва сдерживает эмоции, как и желание обнять. — Прошу тебя, уезжай. Так будет лучше для всех. Он наклонился к омеге и прошептал: «Я не прощаюсь.» А потом резко развернулся и пошел прочь от машины. Слезы бежали по лицу, их было невозможно остановить. Собрав последнюю волю в кулак, он сел обратно в машину. По дороге домой, Чимин позвонил Джину и попросил приехать, чтобы посидеть сегодня с Алексом. Когда они прибыли, Ким уже был на месте. Они поздоровались. Затем омега опустился вниз, чтобы посмотреть сыну в глаза. — Алекс, обещай мне, что будешь вести себя хорошо. — Я обещаю. Папочка, ты что плакал? — Нет, просто, что-то в глаз попало. Я пойду к себе, голова болит. — Хорошо. Ребенок обнял за шею, и потом Джин увел его на кухню, чтобы накормить. Чимин, поднявшись в свою отдельную спальню, проплакал несколько часов, а успокоившись, забылся тревожным сном. Его разбудил Хосок, что настойчиво стучал в дверь. Когда ему открыли, он тут схватил омегу за плечи, желая немедленно узнать, по какой причине он позволил себе запереть дверь, но, посмотрев в лицо, замер. — Что случилось? Ты плакал? — Нет! — Но я же вижу. — Все в порядке, я же сказал! Пак отпихнул его от себя и пошел в ванную. Альфа тут же направился вслед за ним, но блондин успел захлопнуть двери у него перед носом и повернуть замок. — Открой эту чертову дверь, пока я ее не вынес! — Убирайся! — Объясни, что происходит. Я постараюсь помочь. — Уходи или я опять вскрою себе вены! — Не глупи, Чимин. Подумай о сыне. Мыслей не осталось. Последние несколько часов мелькали перед глазами разноцветными картинками. «Я не прощаюсь». — Дай мне побыть одному. Пожалуйста. — Хорошо. Только не делай глупостей. Послышались шаги и звук закрывающейся двери. История движется по спирали и события былой давности вновь повторяются в другом месте и в другое время. В тот момент Чимину не хотелось жить. Каждый удар сердца причинял нестерпимую боль. Чон снова выиграл, как и тогда. Впереди вновь пустота. Темная и холодная, как плитка, на которой он сидел, роняя слезы. Кое-как поднявшись на ноги, Пак посмотрел на себя в зеркало. — Это не я. Это не может быть моя жизнь…***
Следующие две недели были как в бреду. Слезы, сон и нестерпимая боль. Боль от новой разлуки, боль от того, что ничего нельзя изменить. Хосок не отходил от своей пары ни на шаг. Это было не трудно делать, так как все передвижение ограничивалось спальней и ванной. Блондин серьезно думал, что это конец. Что совсем скоро к нему придет смерть, но однажды утром он проснулся от того, что к горлу подступила тошнота. Едва успев добежать до ванной, омега оставил содержимое желудка в унитазе. Голова кружилась, встать не было сил. Добравшись до раковины, он смог умыть лицо, но потом пошатнулся и потерял сознание. Когда блондин открыл глаза, то увидел перед собой обеспокоенное лицо Хосока. — Как ты себя чувствуешь? — Уходи. Он поджал губы и отошел от постели. — Ты завтра же поедешь на прием к врачу. Голос был жестким, не принимающим возражений. Но Чимин и не собирался спорить. Он знал, что с ним. — Хорошо. Я сделаю, как ты скажешь, а теперь, уходи. Альфа молча вышел. Сдав анализы, Чимин сидел в коридоре безликой больницы. Все эмоции будто отключили. Сил ни на что не осталось. Глаза болели от всех пролитых слез. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, когда он увидел результаты. Это было и так понятно. Шансов на другой исход просто не было. Надо собраться с мыслями и подумать. Ребенок. У него будет ребенок. Нет, нужно сделать аборт. Причем, сегодня же. Нужно принять правильное решение.***
— Чимин, ты уже вернулся? — Да. — Что сказал врач? В его вопросе явно чувствовался подвох. — Ты знаешь, что. Пойду переодеться. — И на какой день назначен аборт? Блондин замер на месте. — Что? Откуда ты знаешь? — Не будь дураком. Неужели, ты наивно полагал, что после случившейся сцепки, я оставлю тебя без присмотра? — Как ты посмел?! — Ты — мой омега. И я устал это повторять. Поэтому имею право знать о тебе все, что мне нужно. Чимин пристально посмотрел ему глаза. — Твоя самоуверенность фальшива, — голос был, словно металл. Чон не понял, что он имеет ввиду, поэтому спросил: — О чем ты говоришь? — Ты боишься, что я уже успел что-нибудь сделать с ребенком, не так ли? — Ты бы не посмел. Альфа поднялся со своего места и подошел ближе. — А если все же посмел? — Ты не мог этого сделать. Скажи, что это неправда! Прошу тебя. Хосок подошел вплотную. Его руки сжали хрупкие плечи, а в глазах мужчины действительно был неподдельный страх. В глазах же омеги стояли слезы. — Скажи мне. — Я…я не смог. Духа не хватило. Из уст Хосока вырвался вздох облегчения. Он крепче прижал ревущего парня к себе и прошептал, еле слышно: «Спасибо».