***
Когда Юнги и Чимин отправились в свадебное путешествие, люди Хосока следили за каждым их шагом. Подобраться к ним смогли только в Стамбуле. Перед экскурсией в Голубую Мечеть, пара решила перекусить. В еду кое-что добавили и уже через несколько часов в номер была вызвана скорая. В больнице их уже встречали. Подкупленный врач, пока Чимин находился без сознания, вставил в левое ухо небольшой микрофон, а сверху прикрыл специальными берушами. Омеге сказали, что его кто-то укусил, отсюда тошнота и потеря сознания. Это сработало. Врач попросил не вынимать беруши три-четыре дня. Этого времени должно хватить для осуществления плана. Далее, в игру вступил Хосок. Он стал нашептывать в микрофон. Омега почти не спал, балансируя на грани сна и реальности. На вторую ночь его не беспокоили. Днем, Чимин решил остаться в номере, так как люди Хосока сообщили, что Мин спустился на обед один. Это было идеальной возможностью. — Чимин. Чимин, проснись. Ты должен вернуться. Блондин тут же проснулся и стал отвечать на «зов». — Кто здесь? — Чимин, ты должен вернуться. Он ждет тебя. — Куда вернуться? Кто меня ждет? — Вернись домой. Я жду тебя, мы ждем. — Что со мной происходит? — Вернись домой и твои страдания закончатся. Чимин в ужасе заперся в ванной, в это время, в номер тихо вошли и вышли. Когда омега увидел детские ползунки, то с ним случилась настоящая истерика. Пока он в ужасе бегал по коридору гостиницы, неизвестный так же незаметно забрал ползунки. Омега начал серьезно подозревать, что сходит с ума, что было только на руку Чону. Чимин и Юнги вернулись домой.***
Люди Намджуна сообщили, что Мин рано утром покинул дом. Значит, Чимин снова остался один и с ним можно еще раз «поговорить». Его психоз уже достиг критической точки и сейчас он был готов поверить во все, что угодно. — Чимин! Если ты сегодня же не приедешь домой, твой сын умрет! Это сработало. Уже через несколько часов в воздух взлетел самолет, на борту которого сидел блондин. Связь с ним была потеряна на этот период. Но это уже было не важно. Хосок добился своего. Скоро омега окажется в его руках.***
Чимин осторожно переступил порог дома. Какой же он красивый. Хосок даже не осознавал, что так сильно скучал без него. Без тепла его рук, звука голоса, поющего колыбельную их сыну на ночь… — Здравствуй. — Хосок? Глаза омеги постепенно привыкли к скудному освещению в гостиной. — Я приехал, как ты и просил. Где мой сын? — Наверное, ты хотел сказать «наш»? — Я хотел сказать именно то, что ты услышал. Так, где он? — Что ж, я могу прямо сейчас тебя к нему отправить. В руке альфы блеснул знакомый пистолет. — Ты позвал меня, чтобы убить? — Скорее, это способ, чтобы заставить тебя выслушать все то, что я так давно хотел рассказать. — Что ж, я тебя слушаю. — Пожалуйста, присядь. Нет нужды стоять там, как истукан. Слова возмущения уже готовы были сорваться с губ, но в последний момент Чимин передумал и, молча, сел в кресло напротив. Но потом достал что-то из кармана и показал Чону. — Мне это больше не нужно. Это был небольшой наушник. Чимин уже сидел в самолете, когда решил послушать музыку. Он притронулся к левому уху и вспомнил о специальных берушах, что ему приходилось носить эти дни. Вынув их, он обнаружил маленький наушник. Вот что за голос сводил его с ума все это время. — Молодец. Я знал, что ты догадаешься. Боялся только, что передумаешь ехать. — Речь идет об Алексе. Я бы в любом случае приехал. Альфа внимательно смотрел в эти прекрасные глаза. Как же он сможет жить без них дальше? Уверен, что не сможет. Сердце защемило от осознания того, что эта встреча может стать для них последней. — Где Алекс? — Чимин, позволь для начала поведать тебе историю моей жизни. Я ведь прошу так мало. Всего лишь возможность высказаться. Глаза омеги метали молнии, но ответом послужило лишь молчание. Наконец, блондин отвел взгляд и тихо прошептал: — Я же сказал, что выслушаю тебя. — В моей жизни случилось так много плохого. В чем-то я был сам виноват, что-то просто не смог предотвратить. Но, я никогда не хотел причинять людям зла. Особенно тебе и нашему сыну. — Но ты причинил! Ты чуть не убил меня, но смог убить еще нерожденного малыша внутри меня. И заставил поверить в смерть Алекса. Я никогда тебе этого не прощу. — Ты прав. Я не смею даже просить тебя об этом. Мне остается только надеяться, что однажды ты сможешь понять меня. Знаешь, я с детства завидовал Юнги-хену и Чонгуку. У них всегда была такая дружная и счастливая семья. Даже, когда их папа умер, они стали только ближе. Хен старался поддерживать своего младшего брата. Никому не показывая, как самому было плохо. А вот моя бедная сестренка не была столь же храброй. Как же я сожалею о том дне, когда в ее жизни появился он — принц в сияющих доспехах. Она полюбила его всем сердцем, но счастье продлилось недолго. Она угасала на глазах. Ничего не ела и не пила. Бедняжка считала себя недостойной быть с ним. Считала его слишком идеальным. А потом, моя несчастная Джиу умерла. На лице Чимина читался шок. Он не мог поверить собственным ушам. — Джиу? Та самая Джиу? Она была твоей сестрой?! — Да. А Юнги, черт бы его побрал, погубил мою маленькую сестренку. — Я не понимаю. В чем вина Юнги? — Это из-за него ей стал не мил весь белый свет. Она перестала пить и есть, даже попыталась вскрыть себе вены, но я вовремя нашел ее. Джиу хотела его бросить, но он сделал ей предложение. Дурак, который не видел дальше собственного носа. Тогда, я разыграл весь этот спектакль с изменой. И Юнги поверил, поэтому они расстались. Но это не вернуло на ее прекрасное лицо улыбку. Все стало еще хуже. И Джиу решила все сделать по-своему. Юнги попытался выставить меня виноватым в случившемся. Отец вынужден был срочно от меня избавиться, отправив за границу. Пришлось залечь на дно. Я не смог с ней проститься и до сих пор не знаю, где она похоронена. А потом, я стал ждать. Ждать, чтобы нанести ответный удар. Заставить его страдать так же, как страдал я. И однажды мне представился такой шанс. Истинная пара. От вас за километр волнами распространялось это чувство беспокойства, что надо уйти, как можно дальше. И план родился тут же! Я забрал тебя, прямо из-под носа Юнги. Все так легко получилось, что мне самому даже не верилось. Но вот потом все пошло совсем не по плану. Желание отомстить никуда не делось, но я не хотел, чтобы ты, Чимин, пострадал в этой бессмысленной войне. Блондин не сдержался и вскочил на ноги. — Как благородно! — Понимаю, звучит безумно. Но, попробуй взглянуть на ситуацию моими глазами. — И что же я должен увидеть «твоими глазами»?! Ты меня похитил, изнасиловал, накачал какой-то дрянью и заставил солгать, глядя Юнги в глаза, что я его не люблю. Я ничего не упустил? Слова альфы привели Чимина в настоящее бешенство. Чон никак не мог достучаться до него. Как же все объяснить? — Это все было сначала. Но, я полюбил тебя и уже не смог отпустить. Ты стал мне нужен. — А что нужно было мне, ты не задумывался? Так вот, я тебе отвечу — мне была нужна моя жизнь, моя семья. А ты все это отнял! — Но у нас с тобой была семья. Наш сын. — Алекс — не твой сын! Эти слова ударили, словно пощечина. Хосок не мог поверить своим ушам. Этого просто не могло быть. — Что ты сказал? — Не разыгрывай передо мной спектакль, Хосок. Ты все прекрасно знал. — Я тебе не верю. Этого не может быть. На секунду Чимин опешил. На его лице одни эмоции сменялись другими. Тоже самое, сейчас происходило и с альфой. — У меня был ребенок, когда ты меня похитил. — Не могу поверить. Если бы я только знал, то не тронул тебя. Но…ты позволил мне считать Алекса своим сыном. Это так жестоко с твоей стороны. — Я сделал это, чтобы защитить своего ребенка. Ты бы убил его, если узнал правду. — Это ложь! Я бы ни за что не навредил Алексу. Как ты мог такое подумать? — Ты убил стольких людей. Ты убил дядю Али. Что он тебе сделал? — Этот старик хотел помешать моим планам. Я не хотел его трогать. Просто, на тот момент у меня не было другого выхода. — А как же Джиу? Юнги обвиняет тебя в ее гибели. Он говорил, что она умерла насильственной смертью. Ты же говоришь, что это все его вина. Так, что же произошло с ней на самом деле? — Она действительно покончила жизнь самоубийством. Не я убил ее, а она сама. Я любил мою маленькую девочку. Но этой любви ей было недостаточно. Когда я узнал, что ее больше нет, какая-то часть меня умерла вместе с ней. Хосок зажмурил глаза, не в силах вновь пережить эту боль. Чимин тихо подошел к нему и сел перед ним на колени. Чон сразу напрягся и крепче сжал пистолет. — Мне очень жаль твою сестру. Мне жаль, что ее не удалось спасти. Но ты еще можешь все исправить. Просто скажи, где Алекс? Я заберу его, и мы уедем. Ты больше никогда нас не увидишь. Альфа просто не мог поверить своим ушам. — Неужели ты думаешь, что именно этого я хочу? Чтобы ты забрал нашего сына и уехал навсегда? — Но Алекс не твой сын. И ты держал его вдали от меня столько времени. Я лишь хочу забрать его и уехать из этого места, как можно скорее. — А чего я хочу, ты не думал? — И чего же ты хочешь? — Устало спросил Чимин. — Я хочу нашу жизнь обратно. Я хочу, чтобы мы вновь были одной семьей. Блондин встал на ноги и отошел к окну. — Просто скажи, где Алекс. И мы уйдем отсюда. — Чимин, пожалуйста… Я лишь хочу…. — Мне все равно, что ты хочешь. Я устал исполнять твои желания. Омега сказал это, все также стоя спиной. От его голоса сквозил такой холод, что Чон невольно поежился. — Еще не поздно вернуть все назад. Прошу тебя. Чимин резко развернулся. — Я каждый день жизни с тобой хотел умереть. Неужели ты действительно веришь, что я когда-либо добровольно захочу вновь пережить нечто подобное? Глаза метали молнии. Хосок никогда не видел его в таком гневе. Но прекрасно понимал, что заслужил все это. Ведь он причинил этой хрупкой душе столько боли. — Мне жаль нашего малыша. — Тихо сказал альфа. Чимин снова отвернулся. — Наш ребенок. Я не хотел его убивать. Ты напрасно бросился тогда на оружие. — То есть, это я виноват?! — Нет. Но, все могло закончиться иначе. — Да, ты прав. Все могло закончиться по-другому. Мы оба могли умереть. — Я так сильно хотел иметь от тебя еще одного ребенка. Поэтому сделал с тобой все это. — Изнасилование. Называй вещи своими именами. Ты изнасиловал меня, чтобы зачать этого ребенка, а потом все равно убил. Я прошу тебя сказать, где Алекс. Я заберу его, и мы уедем. — Не думаю, что меня устроит такой план. Хосок не знал, что предпринять. Все шло совершенно не так, как представлялось в его голове. — Того, что хочешь ты, точно не будет. Я этого не допущу. Ты не сможешь еще раз украсть мою жизнь. — Если ты действительно любишь нашего сына, то сделаешь все для его благополучия. — Так и есть. Я ему нужен. Мы столько времени не виделись. Чон склонил голову на бок и прищурился. — Ты ни разу за все время, что находишься здесь, не спросил, как Алекс выжил. — Потому что это не имеет значения. Главное, что он жив. И я хочу его забрать. — Я лишь хотел, чтобы моя семья осталась со мной. Я бы не навредил Алексу. Но и рисковать не мог. Я увидел этого мальчика на детской площадке. Он был похож на нашего сына. Только в случае крайней необходимости. Так я говорил себе. Только, если не будет другого выхода. И ты мне его не оставил, Чимин. Юнги пытался стать героем. И мальчишка побежал к машине, не зная, какая участь его ждет. Его просто не стало в один миг. Я ничего не успел сделать. Его лицо до сих приходит ко мне в кошмарах. Чимин смотрел глазами, полными ужаса. Хосок не мог его винить. — Я хотел заставить Юнги сесть в эту машину, угрожая смертью тебе и Алексу. Но все пошло не плану. Я не хотел этого. — Ты убил ни в чем неповинного ребенка. Даже опознать его было невозможно. Ты просто чудовище. Я ненавижу тебя всей душой. — Я лишь хотел, чтобы Мин Юнги навсегда исчез из нашей жизни. — Ты планировал убийство. Ты понимаешь, что я бы тебя никогда не простил. Хосок ухмыльнулся. — Простил. Ведь у нас должен был родиться еще один ребенок, подрастал сын. Тебе было бы просто не до этого. Омега покачал головой, в его глазах стояли слезы. — Пойдем со мной. Я отведу тебя к нашему сыну. Мы уедем, куда захочешь. Начнем жизнь заново. — Я никуда с тобой не поеду, Хосок. Никогда! Скажи мне, где Алекс? — Мне жаль, что все так случилось. Чимин вновь приблизился к нему и опустился на колени, обхватывая лицо своими маленькими и теплыми ладошками. — Просто скажи, где он. Пожалуйста. Я тебя умоляю. Слезы покатились из глаз. Альфа и на своих щеках почувствовал влагу. — Прошу, не плачь. Все будет хорошо. Обещай мне, Чимин, что будешь счастлив. Наш малыш тоже вырастет счастливым. Я тебе это обещаю. — Так, где же он? — Алекс сейчас в своей комнате. Иди к нему. Чимин вскочил на ноги и побежал к лестнице, ведущей на второй этаж. Провожая его взглядом, Хосок захотел еще раз увидеть это прекрасное лицо. — Чимин! Омега замер у подножия лестницы и обернулся. Хосок в последний раз посмотрел в эти красивые глаза. Он действительно полюбил его, но эта любовь была скорее одержимостью. Больное чувство никогда не давало здраво мыслить. Но вот сейчас к нему пришло осознание всего того, что он натворил. Он так много раз заставлял этого хрупкого и нежного омегу страдать. Сколько слез Чимин выплакал по его вине. Сколько боли и страха вытерпел. Чувство вины и стыда накрыло с головой. Они никогда не будут вместе. Теперь, это стало очевидным. Но, омега и ему причинил боль, бросил его и нашел счастье с другим. Это неправильно. Поэтому, сегодня каждый из них получит свое заслуженное наказание. — Я люблю тебя, — тихо прошептал альфа, а затем поднял пистолет и, приставив дуло к виску, нажал на курок. Когда блондин понял, что произошло, то буквально прирос к полу. Тело Хосока обмякло в кресле, в котором он так и продолжал сидеть. Пистолет упал на пол. Чимин сначала дернулся в его сторону, но не смог заставить себя подойти ближе. Нет. Наверху ждет испуганный ребенок. И его безопасность сейчас самое главное. Он, глотая слезы, больно закусил нижнюю губу, и побежал наверх. Ноги не слушались, будто налились свинцом. Подступившие слезы так и норовили вырваться наружу. Нельзя, только не сейчас. Дойдя до второго этажа, он начал звать сына по имени. Но ответом ему была тишина. Ни в детской, ни в ванной, ни в одной комнате верхнего этажа ребенка не было. И спросить, где он, теперь было не у кого. Если у стен действительно есть уши, то они должны были начать кровоточить от крика, который разнесся по пустому дому. От крика омеги, который больше никогда не увидит своего ребенка. Никогда.