***
— Вы с Вонён уже подумали, в какую школу будете отдавать Дону? — спрашивает Джейк и поправляет свой отглаженный пиджак – удивительно, что с момента свадьбы с его нынешней женой Шим ни разу не появился в чем-либо мятом. Сонхун отрицательно мычит и вертит в руках бокал шампанского. Пить не хочется, ведь машину придётся оставлять около отеля, в котором проходит вечер, а после за ней возвращаться – неудобно. Однако ради уважения и поддержания атмосферы пригубить, вроде, необходимо. — Мы приглядели одну частную школу, я пришлю ссылку на официальный сайт. Дону и Сынхо, вроде, дружат, — дети одногодки – это удобно. Много общих тем, много вопросов, ответы на которые можно искать вместе. Сын Джейка младше Дону на добрые пять месяцев. Кивнуть в знак благодарности – база. Обязательно покажет Вонён сайт, они вместе рассмотрят все плюсы и минусы. С зарплатой обоих частный детский сад не стал проблемой, школа тоже не станет. Сонхун решил начать откладывать деньги на будущее дочери, а жена это охотно поддержала. Заранее думать о судьбе ребёнка важно, Пак хочет дать Дону хороший старт, помогать и после – конечно. — Ну и скукота, — жалуется старший и смотрит на друга жалобно. Сонхун непоколебим: не уйдёт, пока не уйдёт начальство. Много лишних вопросов ни к чему, а они будут. Но домой хочется очень сильно. Вонён уложит Дону спать раньше, чем придёт Пак. Не удастся прочитать сказку, поговорить о динозаврах или поразмышлять о человечках, живущих на луне. У младшей нежная светлая кожа и пухлые щеки, которые хочется целовать. Сонхун свою дочь обожает и балует – об этом говорят все, – но ему все равно, потому что любит это создание больше кого-либо. Пак уверен, что отцовская ревность не обойдёт его стороной, потому что отдавать своё сокровище кому-то другому – ощущается ужасно. Хорошо, что пока Дону интересуют только человечки на луне. Джейк куда-то пропал. Пытаясь обнаружить его в толпе собравшихся в зале людей Сонхун натыкается на знакомый профиль, сердце простреливает неприятной волной тревоги. Надеялся не встретить никого из прошлого больше никогда. Года два назад встретил в магазине Джея и Чонвона. Интересно, они до сих пор вместе? Нишимура выглядит ещё лучше, чем раньше. Он окреп, возмужал, но остался таким же привлекательным. Глаза автоматически разыскивают рядом светлую макушку, но не обнаруживают. Если бы и встретил его здесь или на улице, сделал бы единственное: извинился бы без попыток вернуть или вспомнить былое. Но больно – по-прежнему – очень. Ночами изредка накатывают чувство вины и ужасная тревога. Однако сожаления о расставании перекрываются одной мыслью: без этого не было бы и Дону. Но Сону Сонхун любил. (Продолжает любить, но иначе). — Это Нишимура Рики? — слышится по левую сторону. — Думаю, да. Мой муж много старался, чтобы получить его консультацию. — Неужели в таком возрасте настолько высокомерен? — неуверенность в голосе. Сонхун искренне не уверен, что Ники вырос таким. — Нет, что ты, просто у него забитое расписание. На самом деле, муж рассказывал, что он довольно простой и дружелюбный. Но мозги, конечно, на том месте, — Пак помнит, что младший шёл на диплом с отличием. Видимо, всё, правда, вышло? И хорошо. Бывает сложно найти своё место, у него вышло. — Я слышала, он встречается с мужчиной…— шёпотом, будто раскрывает детали преступления. — Верно, ну и что? Какое нам дело. Он умён, вежлив и красив. Слава богу, мы живем в веке, где осуждать за подобное выходит из моды, — что? Всю свою жизнь Сонхун хотел быть правильным человеком, которого уважают и ни в коем случае не осуждают. Желание вписываться двигало им на протяжении многих лет, толкало к верным и ошибочным решениям. Пак сделал все, что привело его в эту точку, из-за других людей. Всё это для того, чтобы через несколько лет услышать, что всем всё равно? Пересекаться с ним взглядами не слишком приятно, но ничего критичного нет. Просто стоит пережить этот вечер и закинуть в копилку тех, что лучше не вспоминать для своего же блага. Рики улыбается кому-то и жмёт руку, о чем-то мило беседуя. Интересно, а тот мужчина, с которым японец встречается, – Ким Сону? Имя, произнесённое про себя, оседает сладостью на языке, оставляя за собой лишь горечь. Эта любовь была слишком сильной, всепоглощающей и оглушающей. Когда-то Сонхуну казалось, что без него никак, не получится прожить и года, но вышло. Через боль, содранную кожу, слёзы и истерики наедине с собой – удалось. У Рики есть возможность возвращаться домой к нему, обнимать его, рассказывать ему о своей жизни, делиться тёплом и радоваться вместе незначительным моментам. В этом и есть вся ценность любви. Нишимура осмелился сделать то, на что у Сонхуна не хватило бы ни сил, ни смелости. Утопив себя самостоятельно, Пак принял решение связать себе руки, чтобы не причинять вред другим. Рождение Дону – воскресение и единственное спасение. Хочется домой.***
— Я дома, — шепчет Сонхун, заходя в спальню. Вонён читает книгу и, отвлекаясь на мужчину, принимает его поцелуй в макушку. — Давно заснула? Она устало кивает и откладывает книгу, укладываясь спать. Пак целует на ночь дочь, поправляя её одеяло с разными интересными животными, и возвращается в свою постель. Тепло и комфортно, так, как должно быть. Переваривая всё произошедшее, он утыкается лбом в спину жены, чувствуя, как резко его начинает накрывать. Тело трясёт, а мозг перестаёт думать. Вонён поворачивается к нему лицом и обнимает, прижимая ближе к сердцу. Ткань её футболки впитывает в себя слёзы. Сонхун закрывает себе рот, чтобы не разбудить дочь, ведь плакать от боли может, правда, очень громко. Забавно, что думал, что никогда не сможет свыкнуться с семейной жизнью, понять свою половину. Бред. Девушка рядом всегда поддерживала, давала шанс, не позволяла себя винить. Благодарность перевешивает любовь, и ладно. — Что случилось? — Сонхун мотает головой, продолжая выливать всё накопившееся. Рассказывать о невинной встречи и оправдывать ею своё состояние не стоит. — Прости… Необходимо попросить прощения сотни раз и сделать все, чтобы она и ребёнок были счастливы. Отпуск заграницей и походы в дорогие рестораны на выходных – ничто. Нужно отдать невозможный долг, за всю жизнь не искупить вины. Ни перед ней, ни перед ним. — За что, Сонхун. За что? — За жизнь, которой тебе приходится жить из-за меня. — За какую жизнь? Сонхун, ты прекрасный отец, — самые важные слова, — и муж тоже. Прошу тебя, отпусти прошлое и просто живи с нами, ладно? Услышать это было необходимо. Натворил всего, а расхлёбывать приходилось другим. Пак успокаивается и вскоре засыпает, зная, что проснётся от детского писка. Утонув в своём болоте, лжецы захлебнутся, отказавшись от единственной возможности выжить, единственного глотка воздуха – признание правды и взятие ответственности за собственную ложь. Если протянуть им руку, они, вероятно, смогут иссушить болото из вранья.***
Нишимура целует в уголок рта, после в щеку и, наконец, в губы. Он зачесывает непослушные волосы старшего назад и обнимает, крепко прижимая к себе. Несмотря на прогнозы всех знакомых, они вместе. Рики каждый день прижимает Сону к сердцу, а Ким делает всё возможное, чтобы чужого сердца коснуться. Зачем? И так ведь вышло. — Что-то случилось? — старший кладёт ладони на плечи японца и пытается их размять. От прикосновений Ники растекается лужей из любви по кровати. — Ты напряжен. Расслабляет шею и опускает голову вперёд, закрывая глаза. Ощущает себя хорошо и на своём месте. Вечер не подарил никаких особо радостных эмоций. Сонхун не пытался выйти на контакт – и славно. Нишимура уверен, что Сону любит, а, значит, и переживать нет надобности. Искренность побеждает при любом условии. Это правило, которое стоило запомнить с самого детства. — Устал, хён, — заваливается назад и валит тем самым Кима на кровать, располагаясь на его теле и планируя засыпать. Завтра выходной, это несказанно радует. Провести его с любимыми – благословение. — Не хочешь съездить в Японию в следующем месяце? Сону улыбается и тоже находится на грани прохождения в мир снов. День был тяжёлый, ещё и пришёл в пустой дом из-за мероприятия младшего. Чонвон и Джей завели кота и живут счастливо. Может, стоит тоже? Киму точно стоит извиниться перед Чонсоном за предвзятое отношение из-за социального статуса. Впрочем, это уже произошло, но вина, бывает, просыпается. — Да ну тебя, опять будешь дразнить за неправильное произношение. Я тебе, между прочим, с корейским помогал, — наигранный тон, в котором звучит обида, – лучшая зарядка. Рики смеётся и щекочет старшего, воруя у него противный настрой. И как у него это постоянно выходит? — Не буду, хён. Ну… Разве что, немного? И пусть было тяжело, зато сейчас счастливы. Сону не сжёг ни единой спички рядом с младшим, потому что и не покупал коробок. Не было надобности, наверное, потому что впервые понял: это оно.