Иллюзия выбора

Драко Малфой был замечательным ребенком. Одного взгляда обычно хватало, чтобы это понять, а другого — чтобы убедиться. Драко давно привык к тому, как друзья отца реагируют на него, привык к этому бурному восторгу, к сюсюканьям и даже не сопротивлялся, если кому-то хотелось потрепать его по волосам или ущипнуть за щеку. Мальчик продолжал улыбаться, но всегда приводил прическу в порядок. Абсолютно все без исключения пророчили Драко великое будущее, и не важно, было это сказано от души или из лести, Люциус каждый раз заходился гордостью как в первый. Сомнений в искренности гордости Нарциссы обычно не возникало. Драко рано понял, как понравиться взрослым, и к одиннадцати годам научился завоевывать сердце любого гостя, пожаловавшего в поместье Малфоев. Дело было даже не в сладостях, подарках и внимании, а в осознании полезности этого умения как такового. Драко даже толком не знал, для чего так старается быть идеальным мальчиком в глазах взрослых, но чувствовал, что в будущем это многое ему даст. Да и отец был покладистее, что ли, когда сын его слушался. В общем, Драко уже в детстве имел способность, которой сознательно не пользовался во всю силу. Мог бы, но пока не считал необходимым. Ближе к десяти годам он уже понемногу учился отличать правду от лжи, а поскольку гостей Малфои принимали довольно часто, Драко было на ком потренироваться. Разброс человеческих эмоций был просто огромен, и сперва казалось, что каждый человек действует настолько уникально, что в этом разнообразии впору потеряться, но со временем Драко стал находить определенные закономерности в людском поведении, соотносил то, что видел, с тем, что это могло вызвать. Драко Малфой любил наблюдать и думать. Любознательность мальчика вполне могла бы сыграть с ним злую шутку, учитывая, что Люциус не посвящал сына в деловые разговоры, веля Нарциссе заняться им на время, пока он закрывался в кабинете с другими частыми посетителями поместья. И Драко бы наверняка наказали тысячу раз за непослушание, если бы поймали. А этого мальчик совсем не хотел, поэтому прикладывал все усилия, чтобы поддерживать амплуа примерного сына на радость родителям и на умиление гостям. Внешне так и казалось: он был красивым, вежливым, покорным мальчиком, всегда следил за манерами и привык выглядеть безупречно с малых лет, как подобает истинному наследнику знатного чистокровного рода. Но не все было так просто, как могло бы показаться. И если бы кто-то спросил одиннадцатилетнего Драко Малфоя, о чем он жалеет, мальчик бы рассказал об одном дне, когда познакомился с капитаном Леви. Не проходило и недели, когда Драко не пытался вспомнить книгу, в которой ему попалась история, лишившая его покоя. История о храбром, сильном и беспощадном воине по имени Леви со званием капитана, защищающем человечество от гигантских человекоподобных существ. Сколько бы Драко ни пытался, вспомнить ни название книги, ни ее обложку, ни даже место, где ее читал, не мог. В домашней библиотеке, насчитывающей сотни книг, на полках, отведенных для него, ничего подобного не нашлось, а Нарцисса говорила, что никогда не читала ему такую историю вслух. И Драко бы смирился, решив, что история о сильнейшем бойце ему приснилась, либо он сам ее придумал в один из множества скучных вечеров, когда отец снова был занят чем-то исключительно важным, если бы книжный образ не отпечатался в сознании настолько сильно и ясно, что не покидал спустя несколько лет. Драко знал о капитане Леви так много, что вполне мог бы представить этого человека, если бы тот на самом деле существовал. Капитан Леви не отличался высоким ростом, как большинство книжных героев, но был силен достаточно, чтобы справиться с пятидесятифутовым врагом. Носил короткие небрежно подстриженные волосы, его серо-голубые глаза часто описывались как пугающие, а еще у капитана было обманчиво юное лицо, поэтому сперва никто не догадывался, что за ним стоит целый элитный отряд, бойцов которого капитан Леви отобрал лично. Обычно он хмурился, крайне редко улыбался и не был особо общительным, что, с учетом его спокойствия, не давало никому понять, о чем он думает. Драко мог бы многое рассказать, причем все это он явно придумал не сам, а именно где-то когда-то прочитал. А где и когда — к сожалению, оставалось за пределами доступности в его памяти. Возможно, эту книгу ему кто-то одолжил, возможно, она сейчас хранилась в библиотеке семейства Ноттов, Гринграссов, Паркинсонов или любого другого знатного семейства, у которого Драко хотя бы раз был в гостях. Но чем старше он становился, тем отчетливее проступало осознание: либо воспоминание об этой истории придет само, когда он не будет его ждать, либо уже утрачено навсегда. Однако, когда бы ни произошла встреча с этим книжным героем, с того момента капитан Леви стал для Драко кем-то вроде незримого наставника. В моменты необходимости он спрашивал себя: «а как бы поступил капитан Леви?» и принимал во внимание полученный ответ. Не слепо следовал этой модели, но, тем не менее, кое-чему капитан все же его научил. Например, важности и необходимости скрывать собственные эмоции, не поддаваться им, чтобы всегда иметь возможность сперва подумать, а затем уже действовать. Это очень помогало иной раз избежать капризов: капитан Леви точно не стал бы капризничать. Драко учился правильно думать, и этот принцип основывался на умении сохранять внешнюю невозмутимость, одновременно погружаясь в размышления. Такой способ был очень полезен — снаружи Драко улыбался и пожимал руку мистеру Джагсону, а в это время лихорадочно разгадывал, что у того на уме. Драко любил думать. Это было чертовски интересно и развивало мозги не хуже, чем мистер Беллсон и его «Чары для начинающих». Делать вид, что эта элементарщина представляла какой-то интерес, иногда было довольно утомительно, но если учесть, что каждую неделю ему давали как минимум по одному уроку Заклинаний, Трансфигурации, Зельеварения, Истории магии и Астрономии по дошкольному курсу, плюс занятия квиддича по субботам, то трудиться приходилось немало. И за неимением права выбора, Драко решил поступать как умный ребенок, а не капризный, и извлекал максимум пользы из сложившейся ситуации. А скучно было не потому, что уроки не нравились. Астрономию Драко так и вовсе обожал. Было легко, но он даже не заикался о том, что не хочет заниматься. Ни капризностью, ни хвастовством отличаться не хотелось. Капитан Леви не одобрил бы ни первого, ни второго.

***

Метла была просто потрясающей. Новый «Нимбус-2000» гипнотически притягивал взгляды практически всех, кто проходил мимо витрины. Драко повезло: он стоял у самого стекла, поэтому мог видеть каждый прутик, каждый изгиб метлы, и наверняка стоящие сзади ему завидовали, что не могут рассмотреть «Нимбус» вблизи, но были вынуждены следовать дальше, не имея возможности задержаться, чтобы посмотреть. А Драко смотрел. Он стоял, кажется, уже минут десять, благо Нарцисса пока занималась учебниками. Драко бы с удовольствием отправился в Косой переулок самостоятельно, но Люциус настоял на сопровождении в виде матери. Что ж, отец настоял — Драко повиновался. На ценник он даже не взглянул; во-первых, новая метла пока не обсуждалась, а выклянчивать покупку самому не хотелось, а во-вторых, она вряд ли стоила больше, чем Драко мог бы за нее заплатить. Ну, то есть отец мог бы. У Драко, как у ребенка, имелся весьма ограниченный бюджет, который, впрочем, он предпочитал накапливать, а не растрачивать, но в любом случае, «Нимбус» стоил явно больше, чем у него на данный момент имелось. Драко знал, что на первом году обучения место в сборной ему не светит, а квиддичем он сможет заниматься разве что самостоятельно во внеурочное время, что, насколько ему было известно, не запрещалось. Но все равно мальчик даже не думал отходить от витрины, старательно пытаясь не огорчиться, ведь его «Комета-260» с новинкой не сравнится. От созерцания его довольно грубо прервали толчком в левый бок: резко запахло чем-то приторно-сладким, какая-то девчонка, взметнув гривой золотисто-русых завитушек, бесцеремонно протолкнулась сквозь группу собравшихся поглазеть на метлу, встав прямо рядом с Драко. И хотя он вскоре вернулся к красному дереву рукояти, после ее громкого возгласа он мысленно закатил глаза. — Эй, Роджер! Роджер! Иди скорее сюда, посмотри! — Нахалка принялась махать руками, кого-то к себе подзывая. К счастью, в этот момент место освободилось, и к девчонке присоединился сперва темноволосый мальчик, а затем взрослый парень. Боковым зрением было сложно рассмотреть точнее, тем более что Драко не особо-то и хотел глазеть по сторонам, когда прямо перед ним лежала такая красота. — Вау! — продолжала бурно выражать свое восхищение девочка, заглушая остальные голоса. — Давай купим, а? Давай-давай-давай… Проигнорировать Драко не мог, и поэтому позволил себе мысленно закатить глаза еще раз, и словно озвучив его мысли, с другой стороны послышался еще один девичий голос, на этот раз более сдержанный: — Как будто ты в этом что-то понимаешь… Если бы одной интонацией можно было выразить насмешку и презрение, да еще и фыркнуть в придачу, звучало бы это именно так. Драко издал вполне искренний смешок, но, когда повернулся, чтобы посмотреть на того, с кем его мысли так совпадают, никаких девочек у витрины не было, а к нему уже подбиралась мать. — Драко, сынок, насмотрелся? Пойдем, нужно выбрать тебе школьную мантию. Давай, дорогой. Да что эти девчонки понимают в метлах? Одно дело искренне сожалеть, что при всех имеющихся возможностях не можешь пойти и купить новый «Нимбус» прямо сейчас, а если и купишь, то придется ждать целый год, прежде чем опробовать метлу в настоящем матче, и совсем другое — орать на весь переулок, какие «красивые здесь золотые буковки», а в следующую секунду уже раствориться в толпе, напрочь забыв об уведенном. Эх, девчонки… Уступив элитное наблюдательное место у витрины какому-то мелкому мальчишке, Драко двинулся за матерью, пребывая, признаться, не в самом веселом настроении. Нельзя было так долго смотреть, только сам себя расстроил. У магазина, во всяком случае, удалось избавиться от матери под предлогом, что ей бы отдохнуть да перекусить. Драко искренне не понимал, почему Нарцисса таскается за ним с пакетами, когда он может сделать все сам, и испытывал некоторый дискомфорт, что ей приходится этим заниматься, когда она могла бы спокойно остаться в поместье и отдыхать, чем ей и впору заниматься. Но не желая устраивать сцен, он как обычно повиновался, решив, что, если мать согласилась, значит, она действительно не против. Помощница мадам Малкин провела его к постаменту, куда и попросила встать, пока она будет подбирать для него мантию. — Такой ажиотаж, — сетовала хозяйки магазина, — все маленькие размеры уже закончились. Но не волнуйся, мы подгоним точно под твой размер, будет сидеть как влитая! Драко не волновался. Был бы здесь отец, он бы уже находился на полпути к разгрому магазина за такую оплошность; Драко же не отличался подобной вспыльчивостью на радость мадам Малкин. Принесенная помощницей черная мантия действительно была нещадно велика, и Драко утонул в черной ткани, когда надел ее в первый раз. Сняв мерки, помощница принялась делать какие-то пометки прямо на мантии, а Драко оставалось лишь с высоты постамента осматриваться вокруг, держа руки перпендикулярно телу, как ему велели. Колокольчик на двери звякнул, оповещая о вошедшем посетителе. Драко развернули лицом к зеркалам, а на соседний постамент поставили еще одного мальчика и оставили их одних. В отраженном силуэте первым делом в глаза бросилась небрежно подобранная и великоватая одежда, которую носил мальчуган. Его темные волосы топорщились в разные стороны, а на лоб спадала челка. К тому же, мальчик носил круглые очки. Возраста и роста они были примерно одинакового, отчего контраст в зеркале вышел довольно-таки сильный. И если бы не длинный подол мантии Драко, он со своей собранностью, опрятностью и аккуратно зачесанными назад светлыми волосами был бы практически полной противоположностью этому худенькому странноватому мальчику. Решив проявить дружелюбие, Драко с нейтральным видом и, не бросая взгляды на одежду соседа, повернулся к нему. — Привет! Тоже в Хогвартс? Мальчишка вблизи оказался еще и каким-то нервным. Он-то и наделил Драко взглядом, который вполне можно было трактовать как оценивающий. — Да, — ответил тот, вдоволь насмотревшись. — Видел, какая метла? — невозмутимо продолжил Драко, игнорируя этот не совсем вежливый взгляд. Уж очень хотелось поделиться своими восхищениями с кем-то, кто мог поддержать эту тему. Мальчишка, как он наделся, уж точно не прошел мимо нового «Нимбуса». — Как бы я хотел себе такую. Досадно, что первокурсникам запрещено иметь собственные метлы. Мальчуган в ответ промычал что-то неопределенное, и в его растерянном лице Драко с огорчением отметил полное отсутствие заинтересованности. — А у тебя есть собственная метла? — осведомился Драко, не оставляя попыток завести разговор и уповая на потенциальную общность тем. — Нет, — отрицательно закивал мальчик. — А в квиддич играешь? — Драко решил, что причиной его грусти вполне могло служить такое же сильное желание поиграть при отсутствии метлы. — Нет, — повторил мальчик, теряясь на глазах. «Неужто магл?» — возникла непрошеная, но логичная мысль в голове у Драко, но он не стал этим интересоваться, не желая быть невежливым. Будь мальчик одет хоть в мешок из-под картошки, это не дает право в лицо интересоваться его происхождением вот так, в лоб и без всяческих церемоний. Даже отец так не делал. — Я играю, — оповестил Драко, просто чтобы сказать хоть что-то. — Как только смогу, обязательно буду проходить пробы в сборную факультета. А ты на какой факультет хочешь, уже определился? Мальчик слушал его не только без интереса и энтузиазма, но и растерялся, кажется, полностью. — Нет, — в третий раз сказал он, и Драко помрачнел. Если этот мальчик действительно понятия не имеет, о чем его спрашивает Драко, то он определенно много теряет. Сложно представить, каково целых одиннадцать лет жить без единого знания о Хогвартсе, о факультетах, о квиддиче… — Ну, — Драко пожал плечами, — вообще-то заранее никто ничего не знает, все решают уже там, но я знаю, что буду на Слизерине. — Видя, что эти слова не на много обогатили мальчика полезной информацией, он продолжил: — Вся моя семья училась на этом факультете. Говорят, что Распределяющую шляпу можно попросить отправить туда, куда захочется, но я в этом очень сомневаюсь. Шляпа — древний магический артефакт, принадлежавший одному из Основателей Хогвартса, и если бы с ней можно было «договориться», то в процедуре сортировки отпал бы всяческий смысл, — озвучил Драко свои мысли, которые частенько порождали в нем размышления. — Но, если бы у меня был выбор, я бы хотел в… Разговор был прерван появлением мадам Малкин, и желание продолжать куда-то испарилось. Все равно мальчик, кажется, ни слова не понял из того, что ему сказали. Волшебница принялась крутиться вокруг мальчика, орудуя волшебной палочкой в одной руке и сантиметром в другой, и пока помощница, обслуживающая Драко, где-то пропадала, хозяйка магазина уже закончила. Когда к нему вернулись, мальчику в очках уже вручали свертки. — Ну вот, ты заставил его почувствовать себя дураком. Драко машинально и резко обернулся, но не успел ничего толком увидеть, потому что помощница развернула его назад и попросила больше не шевелиться, если он не хочет простоять еще столько же. И Драко, начиная чувствовать неприятное жжение нетерпения и какой-то неуместной досады, застыл, раскинув начинающие затекать руки. Голос показался знакомым, но помощница загораживала зеркало, лишая всякой возможности утолить любопытство. Снова ему сказали правду. — Я же не виноват, что он ничего не знает, — оправдался Драко, пока ему не запретили открывать рот. И внезапно мгновенно пожалел о сказанном. Прозвучало до безумия глупо, и Драко наметил в планах навсегда отказаться от оправданий. — Разве дружелюбие — это плохо? — Нет, — раздалось то ли из-за спины, то ли сбоку. — Я просто говорю, что вижу. А метла и правда очень классная. Драко усмехнулся, но получилось так, словно он хмыкнул. — И с каких пор девчонки разбираются в гоночных метлах? — А с каких пор «Нимбус-2000» стал гоночной метлой? Драко снова хмыкнул, на этот раз мысленно. Похоже, кто-то действительно смыслит в метлах настолько, что может пройти его проверку и отличить спортивную от гоночной. Очень хотелось повернуться, любопытство брало верх над усталостью и желанием опустить руки, но работница магазина упорно не желала ему в этом помогать, и Драко уже начинал понимать, почему отец всегда злится, когда его заставляют ждать. Хотелось увидеть, что же это за девчонка, которая разбирается в мальчишеских вещах лучше некоторых мальчишек, но ее почему-то не поставили рядом на освободившийся постамент, а сама она не спешила оказываться в его поле зрения. Драко слышал, как она неспешно прогуливается у него за спиной. И если не примеряет школьную мантию, то зачем пришла? Она что, не едет в Хогвартс? И если до этого Драко полагал, что они встретятся в школе, как и со всеми первокурсниками, то теперь внутрь закрадывались неприятные беспочвенные сомнения, смешиваясь со странным чувством, словно он упускает что-то важное. — Жаль, — снова сказали ему, — что он не смог оценить такие интересные мысли о процедуре распределения в Хогвартсе. Я тоже думала о чем-то подобном, ну, про то, существует ли возможность выбора. Если это была ложь, то очень искусная, потому что не всякий ребенок сможет так правдоподобно имитировать жалость, чтобы Драко не сумел это разгадать. Оставалось принять, что кто-то еще способен разделить его порой невероятные мысли, а от того еще сильнее захотелось повернуться, познакомиться и засесть где-нибудь в кафе, чтобы обсудить интересные вещи с понимающим человеком. И когда Драко наметился поинтересоваться хотя бы именем, мадам Малкин окликнула из-за стойки, послышались удаляющиеся шаги, а ему наконец сказали опустить руки, но почему-то радости это совсем не принесло. Наоборот, со звоном колокольчика его настроение упало еще ниже, и все остальное время примерки Драко гадал, что же случилось. Он покинул лавку, так и не найдя ответа, а намерение бегать и искать показалось уж совсем не рациональным. Глупая мысль, что уже в одиннадцать лет захотелось бегать за девчонками, окончательно убила этот день.