Иллюзия выбора

Драко немало знал о Хогвартсе и считал это преимуществом перед теми, кто ни разу не слыхал о школе. Он морально подготовился к следующему этапу в жизни, считая, что так лучше адаптируется и быстрее приспособится ко всему новому, что его ожидает. И сколько бы он ни готовился, в день отъезда все равно ощущалось приятное волнительное предвкушение. Чемодан Драко собрал сам, не желая взваливать на Нарциссу эти заботы. В последнее время все больше и больше вещей хотелось делать самостоятельно, пусть родители не всегда поддерживали это стремление. Удовлетворительно оценив ровную стопку аккуратно сложенных вещей, Нарцисса не стала ничего трогать. Драко посчитал, что это победа. Предполагалось, что на платформе они объединятся в большую компанию Малфои-Крэббы-Гойлы-Гринграссы-Паркинсоны-Нотты-Забини-Булстроуды, что было вполне ожидаемо, и, пережив довольно эмоциональное прощание матери и привычно-сдержанное прощание отца, Драко оказался в купе, рассчитанном на них восьмерых. Концентрация наследников знатных родов на одно купе просто зашкаливала, они знали друг друга с глубокого детства, играли друг против друга в квиддич на лужайке возле поместья, но Драко вдруг поймал себя на мысли, что был бы не против сидеть где-нибудь в другом месте и с другими людьми. Дело было не в Винсенте, не в Грегори, не в Дафне, не в Пэнси, не в Теодоре и не в Блейзе и даже не в опаздывающей Милисенте. Просто Драко был обязан сидеть именно здесь, не имея никаких альтернатив, и это… удручало. Под предлогом проветриться Драко покинул купе и вышел в тамбур. Они приехали слишком рано, чтобы занять купе, но уже сейчас вся платформа кишела народом. Драко оперся на открытое окно тамбура и занялся одним из своих любимых дел: наблюдением. Семерка наследников была изучена вдоль и поперек, насколько позволяла полнота их характеров, еще немного — и он сможет заканчивать за каждым из них предложения. Драко видел множество веселых ребят, предвкушавших возвращение в школу, и немало детей помладше, которые увидят Хогвартс в первый раз. И почему-то на этих мыслях Драко стало грустно от осознания, что он сам лишен этих уникальных эмоций. Да, он примерно понимает, что им предстоит в школе, немало знает о замке, его обитателях и профессорах, но вместе с этим он не может ощутить сполна то, что чувствуют сейчас те, кто ничего не знает о школе. И пускай Драко морально готов и не окажется растерянным, радости это не прибавляло. Ему предстояла обычная поездка в известное место в компании людей, которых он уже хорошо знает. Драко так глубоко погрузился в собственные мысли, что они заглушили шум, стоящий вокруг. Тяжелые клубы, извергаемые паровозом, делали неприятной атмосферу, царящую на платформе, а воздух казался тяжелым и грязным. Из окон вагонов уже высовывались руки и головы, родители прощались со своими чадами, и Драко повезло, что чета Малфоев воздержалась от присутствия среди этого столпотворения. Разнообразие мелькающих лиц теперь не давало ни на чем конкретном сосредоточиться, дым все сгущался, и Драко уже намеревался вернуться, когда услышал знакомое верещание, которое заставило вдруг замереть на месте. — Эй, Левс, Левс! Прямо под окном, у которого Драко имел неосторожность остановиться, крутилась, словно уж на сковороде, та самая девочка, толкнувшая его у витрины магазина в Косом переулке. Раз уж представилась такая возможность, Драко решил понаблюдать, что произойдет дальше, только отошел чуть вбок от окна, чтобы не быть замеченным снаружи. Природа подарила маленькой шумовой гранате не только громкий голос, вещающий на высоких частотах, но и весьма достойные внешние данные — хоть на конкурс красоты посылай. Золотистые кудри девочка и не думала заправлять, явно не опасаясь за кого-нибудь зацепиться, украсив шевелюру лентой в тон к цветочному платью. На смазливом остром личике застыла ехидная улыбка, а ясные голубые глаза кого-то искали. — Левс! — снова заорала она, запрыгала, замахала руками, а потом неуловимым движением, ускользнувшим от цепкого взгляда Драко, вытащила кого-то прямо из толпы, схватив за одежды. — Это моя любимая… Сперва Драко решил, что куколка намеревалась представить свою сестру четырем ребятам, с которыми только что познакомилась, но что-то заставило ее мгновенно замолчать. На секунду, лишь на секунду сложилось впечатление, что блондинка собирается покрасоваться за счет более скромной девочки, но вскоре Драко понял, как сильно ошибся. Стало даже интересно, в чем дело, благо отсюда было хорошо видно. Потревоженная громкими возгласами и бесцеремонными жестами девочка явно не горела желанием знакомиться. Драко передумал, что девочки сестры, едва заметил, что они вообще не были похожи. Вторая предусмотрительно заплела темные и более короткие волосы в косу, а косу собрала в пучок, уже переоделась в черную школьную мантию, а заговорила настолько тихо, что предусматривалось, что остальные не должны были этого услышать. Но услышал Драко. — Кхм, — темненькая наклонилась, не давая увидеть своего лица. — Трейси, ты же знаешь, что бывает, когда ты меня дергаешь без повода. Эта фраза была произнесена настолько вкрадчиво, что теперь Драко чуть ли не сгорал от любопытства, что же такого она сделает Трейси, если та не угомонится. Для Трейси эти слова явно не были простым запугиванием, потому что она отпустила край мантии Левс так быстро, словно и не держала. Ехидная улыбка сползла с ее смазливого личика, будто девочка никогда больше не сможет воспроизвести эту эмоцию. Девочки развернулись, и Трейси, сменив тон на абсолютно другой, сказала: — Ну, видимо, Левс не желает знакомиться… — Бывай. — Девочка наградила Трейси увесистым хлопком по плечу, ухмыльнулась и направилась в поезд мимо окна, из которого Драко наблюдал эту неоднозначную и занимательную сцену. И поравнявшись с Драко, она резко подняла взгляд и посмотрела снизу вверх прямо на него, словно все это время знала, что Драко наблюдает. И только увидев лицо второй сестры-не-сестры, он заподозрил, как именно обстоят отношения в этой паре. Вероятнее всего, Трейси вообразила, что будет смотреться выгоднее на фоне сдержанно одетой и менее эффектной Левс. И Драко бы подумал, что именно Трейси является задирой и всячески принижает вторую девочку, кем бы они ни приходились друг другу. Возможно, она даже надеялась, что вторая закомплексует, потому что даже с такого расстояния Драко заметил длинный шрам, идущий через всю левую щеку девочки от глаза к уху. Но все случилось совершенно наоборот, и не только разрушило всю картину, так четко сложенную Драко, но и запутало его. Девочки были явно давно знакомы, и подобная сцена вряд ли случилась впервые. И теперь, кажется, это Трейси была тем, кому доставалось из-за ее настойчивости. А вот Левс явно умела за себя постоять, раз уж получалось так быстро угомонить Трейси. Почему-то та снова и снова предпринимала попытки контактировать и терпела поражение вновь и вновь. Но что больше обрадовало Драко и даже отвлекло от всех грустных мыслей, так это голос, который он узнал и запомнил, чтобы ни с чем не спутать. Девочка, которую Трейси во всеуслышание назвала «Левс», была тем самым знатоком метел, которого Драко застал у витрины, а затем в магазине мантий. Она тоже едет в Хогвартс впервые, но самое классное — Драко узнал, как она выглядит. Эта сцена взбудоражила мальчика, прежде пребывавшего в унынии. Почему-то увиденное заставило напрочь позабыть обо всем, о чем он размышлял ранее. Вот только было непонятно, почему так случилось и что с этим теперь делать. Пока он раздумывал в оцепенении, утратив способность думать и функционировать одновременно, знаток метел уже исчезла среди других; и хотя все же Драко мельком заглядывал в купе по пути к своим, возня стояла такая, что было не разобрать ни голосов, ни шрамов. Поездка выдалась разочаровывающе-унылой. Живописным пейзажам не было дано скрасить царящую в купе наследников скуку, а выйти еще раз он не решился. С каких пор общество друзей детства стало так явно угнетать его? Драко лениво наблюдал, как Винс и Грег обмениваются карточками из шоколадных лягушек, Пэнси и Дафна уткнулись в новый выпуск «Ведьмополитена», который им запрещалось читать, Милисента гладила свою кошку, а Блейз и Тео с жаром спорили, во сколько раз новый «Нимбус» быстрее, чем их собственные метлы. Скуку рассеял стук, дверь купе отворилась, являя взору девочку с непослушными темными волосами и торчащей челкой, уже переодетую в школьную мантию. — Вы не видели жабу? — деловито поинтересовалась она, попутно осматривая купе, словно проверяя, не прикарманил ли кто-то искомое животное. — Мальчик по имени Невилл потерял жабу. Не вижу причин для смеха, — мгновенно отреагировала она, едва по купе пронеслись смешки. — Как твоя фамилия? — Тео даже поднялся со своего сидения, но не стал слишком приближаться. — Меня зовут Гермиона, — чинно представилась гостья и сделала шаг в купе. — Так вы ответите на мой вопрос? — Я спросил фамилию, имя меня не интересует. Ради такого зрелища Дафна и Пэнси даже оторвались от журнала, заинтересованно наблюдая. Гермиона видно растерялась от холодности тона Теодора и от его обманчивой улыбки, не сулившей ничего хорошего, но вскоре расправила несуществующую складку на школьной мантии и заговорила твердо и уверенно: — Гермиона Грейнджер. А вы, так полагаю… — Послушай, Грейнджер, — перебил Тео, — я вижу, что ты понятия не имеешь, куда зашла, соответственно, ничего не знаешь о таком термине, как «Священные двадцать восемь». — Я перечитала «Историю Хогвартса» целых два раза и не нашла там ни одного упоминания о… Важное сообщение, сделанное не менее важным тоном, было прервано волной хохота, отчего Гермиона Грейнджер замерла в ступоре. — Знаешь, Грейнджер, ты читаешь явно не те книги, — теперь Тео медленно ступал вперед, оттесняя чужачку обратно к двери купе. — Но я, так уж и быть, дам тебе прозрачный намек, который, надеюсь, наведет тебя на правильные мысли. До тех пор, пока я не найду твою фамилию двадцать девятой в справочнике истинно чистокровных семей, можешь даже не пытаться заговорить с кем-либо из этого купе. Поэтому будь так любезна, запомни наши лица, чтобы впредь не допустить такую же ошибку. На последнем слове Грейнджер запнулась туфлей о порог, Теодор удовлетворенно хмыкнул и вернулся на свое место напротив Блейза. Пэнси тихо посмеивалась. Гермиона сильно растерялась. Она и правда бегала глазами от одного наследника к другому, будто ища помощи, которую ей здесь никогда не предоставят. — Кроме тебя, нет здесь никакой жабы! — раздраженно выкрикнула Пэнси, первой потеряв терпение. — Вали отсюда! Дважды повторять не пришлось, Грейнджер вылетела вон, словно пробка от сливочного пива. Купе снова разразилось хохотом. — Ну и дура, — Пэнси поморщилась. — Даф, ты видела эти волосы? А зубы? Такими впору старые котлы на части разгрызать… — М-да, надеюсь, мы будем на разных факультетах, — Теодор, кажется, озвучил одну мысль на всех. Через некоторое время Дафна и Пэнси отлучились, а вернулись сияющие, как галлеоны. — Хотите убойную новость? — обеим жутко не терпелось поскорее рассказать. — Гарри Поттер! — В нашем поезде! — Представляете? — Поттер? — с сомнением протянул Теодор. — Вы уверены? — Абсолютно, — закивала Дафна, а она, в отличие от Пэнси, не отличалась склонностью к искажению фактов. — Хотите посмотреть? — Паркинсон чуть ли не подпрыгивала на месте. — Он с Уизли купе делит. — С Уизли? — Блейз рассмеялся. — Драко, кажется, тяжелый случай. Без тебя не обойтись. Вправишь знаменитости мозги, пока не поздно? Гарри Поттер был знаменитым мальчиком, однако про него было известно крайне мало. И только недавно появились новости, что его видели то тут, то там. Поговаривали, что мальчик тоже собирается в Хогвартс, но достоверных подтверждений не было. Застыв под вопросительными взглядами, Драко не стал даже имитировать энтузиазм. Поттер его совершенно не интересовал. — На кой хрен он вам нужен? — напрямую спросил Драко. — Ну, он типа известный, — ответила Пэнси. — А если Поттер будет много болтать с Уизли, то может попасть на Гриффиндор. — А зачем тебе Поттер на Слизерине? — задал Драко резонный вопрос. — Вы уверены, что он нам здесь нужен? Судя по помрачневшим лицам друзей, слова Драко заставили некоторых задуматься. — Не хочешь — я поговорю с Поттером сам, — встрял Теодор. — Хотим мы его на Слизерине или нет, нужно хотя бы посмотреть, что этот Поттер за зверь такой. Теодора поддержали словами ободрения, и наследники принялись покидать купе, чтобы посмотреть на Гарри Поттера. Драко тоже решил выйти — вдруг удастся найти знакомое лицо. — Вот они! Заходи скорее! Через окошко было видно, что Уизли и Поттер занимали вдвоем все купе. Драко чуть ли не фыркнул от такой наглости, но сдержало его осознание, что ему знаком не только рыжий мальчик, уже успевший чем-то испачкать нос, но и его звездный сосед. Оказывается, тот зачуханный очкарик, которого Драко встретил в магазине мадам Малкин, и был Гарри Поттером. Подумать только, такого он уж точно не ожидал. Конечно, Драко слышал о легендарном Мальчике-который-выжил, хотя в семье его обсуждали редко и с налетом пренебрежения. И какое-то предчувствие подсказывало, что не стоит в этом разбираться. Теодор решительно потянул дверь, не обременяя себя стуком — все равно их уже заметили через окно. Драко позволил внутреннему интересу отразиться на своем лице, ведь Гарри Поттера, надежду волшебного мира, он явно не ожидал увидеть в чьих-то старых брюках, застиранной серой майке и накинутой сверху огромной клетчатой рубашке. На его фоне даже Уизли, казалось, облачился более богато, насколько это могло быть возможным, так что вдвоем они смотрелись довольно гармонично. Лишь множество сладостей, занимавших остальные сидения, явно не вписывалось в обстановку: Уизли едва ли мог себе столько позволить. — Значит, это правда? Гарри Поттер едет в Хогвартс? Теодор стоял впереди, за ним Блейз и Драко, позади Винс и Грег загораживали выход из купе, поэтому девчонкам приходилось подсматривать из-за спин ребят. Сразу стало понятно, что Уизли знал, кто перед ним, потому что смотрел с явственным недружелюбием, а вот Поттер слегка хмурился, бросил тот же оценивающий взгляд, теперь уже на Винса и Грега, но все же ответил: — Верно. — Это Крэбб, а это Гойл, — начал представлять друзей Теодор, что оказалось фатальной ошибкой. Уизли плохо удалось скрыть нервный смешок, и вот это уже явно не понравилось Теодору. — Тебе смешно, Уизли? — он приподнял бровь. — На твоем месте я бы не смеялся. Уже наложил на Поттера лапы и вовсю пытаешься перетянуть на свою сторону, а, предатель чистокровных? — О чем он говорит? — тихо поинтересовался Поттер у Уизли. — Так ты еще не знаешь? — Теодор шумно вздохнул. — Кажется, ты совершенно не знаком с нашими законами. Так вот, слушай. В магическом мире есть люди, имеющие большее влияние, чем остальные. Не стоит возиться с предателями чистокровных, такими как Уизли, если хочешь, чтобы тебя уважали. Мы с ребятами можем помочь во всем разобраться. Манеры обязали протянуть ладонь для рукопожатия, что и сделал Теодор, не обращая внимание на нелепое одеяние героя магического мира, его невежество и отсутствие манер. И это оказалось второй ошибкой. Поттер проигнорировал протянутую руку, будто ее и не было. — Спасибо, я могу и сам разобраться, с кем хочу общаться, а с кем нет. М-да. Теодор, как и остальные наследники, был разочарован. — Мне так не кажется, — произнес Драко, сунул руки в карманы брюк и совсем не к месту нащупал там пару шоколадных лягушек, неизвестно когда подсунутых Нарциссой, но лица не потерял. — Тебе бы быть осторожнее, если не хочешь закончить как твои родители. А, впрочем, мне без разницы. Кто-то из двоих обитателей купе точно дернулся, но Драко уже развернулся к выходу и не увидел. Заинтригованные лица Дафны и Пэнси миг померкли, едва они заметили, с каким видом Драко и остальные вышли из купе. А вернувшись, поспешили обсудить разочарование. — Поздно, — Блейз рухнул на сидение, попутно разрывая обертку от шоколадной лягушки. — Уже попал под дурное влияние неугодных. И, Мерлин, в каком тряпье он ходит… Грег и Винс подтвердили все собственными словами. — Невежа невероятный, — прожевав шоколад, продолжил Теодор. — Манер — ноль, ни малейшего представления о волшебном мире, никого из нас не узнал. Его что, в подвале растили? Он ровно ни черта не знает. — Кто его знает, — пожал плечами Блейз. — Недаром его десять лет никто не видел и не слышал. Может, рос в каком-то приюте… — А деньгами сорит почти как мы, — Грегори хихикнул. — Видели эти сладости? — Да, не думаю, что он действительно так нужен на Слизерине… — озвучил догадку Теодор. У озера было еще холоднее, чем на платформе, и Драко мысленно порадовался, что надел свитер под черную мантию. Толпа первокурсников восхищенно перешептывалась, бросая взгляды на лодки, ожидавшие их. Драко знал о традиции, когда всех новичков переправляют через озеро к замку, поэтому был подготовлен и спокоен. Их рассаживали по четыре человека, он попал в лодку вместе с Винсом, Грегом и Блейзом. Толпа постепенно таяла, а Драко внимательно смотрел по сторонам, выискивая знакомые лица. Помимо Грейнджер, пышную шевелюру которой было невозможно не заметить, Уизли, Поттера и двух сестер-не сестер, Драко узнал Ханну Аббот, Эрни Макмиллана и неуклюжего отпрыска мракоборцев Долгопупсов. Ни с одним из этих детей Драко раньше не дружил и не общался, но все чистокровные семьи так или иначе были осведомлены друг о друге. Все остальные здесь были ему не знакомы. Восхищенное перешептывание продолжалось до самого замка и не смолкло, когда их передали невероятно строгой на вид профессору МакГонагалл, о которой Драко тоже был наслышан. Пока их проводили по замку, первокурсники вовсю делились впечатлениями обо всем, что видели вокруг себя, не стесняясь профессора. Тут-то и стало понятно, кто уже обладал какими-либо сведениями о Хогвартсе, а кто здесь впервые во всех смыслах. — …и мы все будем жить в одной комнате? — …мы будем готовить сами себе? — …смотри-смотри скорее, кажется, я видел призрака! — …мой брат говорил, что если мы провинимся, нас подвесят в подземелье… Какая-то девочка, и по голосу возникало смутное подозрение, что это Грейнджер, довольно интенсивно пересказывала факты из «Истории Хогвартса», доступные каждому, таким тоном, словно обладала эксклюзивной информацией и спешила поделиться ей со всеми. Все эти высказывания были довольно забавными, и, хотя Драко достаточно знал о школе, находиться здесь воочию было весьма захватывающе. Сладостное предвкушение наконец настигло и его, хотелось поскорее исследовать здесь все. Профессор остановилась, разговоры прекратились, и она начала свою приветственную речь. Им рассказали кое-какие базовые вещи о церемонии распределения, о четырех факультетах, которые на ближайшие семь лет практически заменят им семью, а потом профессор ушла, оставив их одних на некоторое время, чем только спровоцировала новую волну дискуссий. Слева предполагали, что им уже придется сражаться и проходить какие-то испытания, Грейнджер тут же принялась вещать о том, сколько заклинаний знает, позади вовсю разгорался спор о том, какой из факультетов лучше, как вдруг… — А вот Левс хочет на Слизерин! — гордо сообщила Трейси, словно это была ее личная заслуга. Драко замер, рассматривая подставку под факел на стене. Факт того, что кто-то, помимо наследников знатных родов, по своей воле хочет пойти на этот факультет, как минимум удивлял, а как максимум привлекал внимание и заставил прислушаться, что он и сделал. — На Слизерин? — недоверчиво переспросил какой-то мальчик, возможно, один из тех, с кем Трейси успела познакомиться возле Хогвартс-экспресса еще в Лондоне. — Кто в здравом уме захочет попасть туда? Драко обернулся, размышляя, не высказать ли этим двоим пару ласковых, но передумал, упершись взглядом в знакомое лицо. Он не ожидал, что Левс окажется прямо за его спиной, но она совершенно определенно была здесь. От неожиданности Драко растерялся. И что удивительно, взгляд сперва зацепился не за длинный тонкий шрам на щеке, а за глаза, лукавые и живые, словно девочка что-то задумала. Трейси превосходила ее в росте почти на голову и имела намного более тонкие и резкие черты лица, как у чертенка, и хватило пары секунд, чтобы окончательно убедиться: во внешности девочек нет ничего общего. Левс снова смотрела на Драко, не обращая внимание, что Трейси вовсю обсуждала ее выбор. Когда Драко услышал, о чем заговорила Трейси, то был почти уверен, что сперва она оглянулась, проверяя, не услышат ли ее, а только потом уже открыла рот, убедившись, что не получит за то, что скажет. Но нет, она совершенно открыто и не стесняясь обсуждала свою сестру-не сестру, а та спокойно стояла рядом и чуть улыбалась, что вкупе с лукавым взглядом говорило о том, что она просто выжидает, и Трейси рано или поздно все равно получит. Беседа тем временем продолжалась. В ход пошли аргументы о темных волшебниках, а Драко не понимал двух вещей: что же заставило Левс желать оказаться на Слизерине и почему она молчит, когда при ней хают выбранный факультет? И Драко на все это смотрел. С удивлением, наверное, уже не скрывая свою заинтересованность в том, что же здесь все-таки происходит. — Ты еще хуже, чем Грейнджер, — наконец не выдержал он, когда речь пошла о Пожирателях смерти. Трейси и ее собеседник, в котором Драко узнал Эрнеста Макмиллана, повернулись к нему. — Она хотя бы говорит о том, что знает. Не лезь туда, в чем не разбираешься, меньше смеха будет. — О, — Трейси ехидно ухмыльнулась и уперла руки в бока. — Тебе-то какое дело? А ты у нас, стало быть, слизериновод? Слизериновед? Короче, разговор тебя не касается, так что повернись обратно и не встревай. Драко явно не ожидал такого ответа, а уголки губ сами собой расплылись в улыбке, хотя стоило бы разозлиться и оскорбиться. — Все с тобой понятно, — бросил он, сдерживая смех. — Тебе-то на Слизерине точно делать нечего. — Пф-ф, и не собиралась, — Трейси довольно мерзко и самоуверенно ухмылялась, отчего захотелось приложить ее лицом об стенку. — Не очень-то и хотелось. Вот как Макмиллану удается сохранять серьезное выражение лица, общаясь с ней? Драко сунул руки в карманы лишь для того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Неизвестно, куда хотела Трейси, но пускай она будет где угодно, только не на одном с ним факультете. Чувствуя, что спорить здесь бесполезно, а разговор исчерпал себя, Драко сделал жест, словно отмахнулся от назойливой мухи, и повернулся к своим. Оказалось, Блейз тоже все видел и сейчас беззвучно смеялся. — Хорошо, что Тео этого не слышал, — шепнул он. — Иначе от девчонки бы мокрого места не оставил за такие высказывания. — В таком случае он весь Гриффиндор выкосит, — мрачно заметил Драко. — Они там поголовно все такие. Пока он рассуждал, исчезнут ли вообще когда-нибудь предрассудки о Слизерине, профессор МакГонагалл вернулась, первокурсники построились в шеренгу и вышли за ней. Краем уха Драко услышал обрывок другого, уже более тихого разговора: — И все же, почему ты хочешь на Слизерин? Говорю же, там же все становятся темными волшебниками! — Оттого тебе лучше не приставать ко мне, — прошептали в ответ. — Левс, я серьезно! Уэйну это не понравится! — Это уже не твои проблемы, — отрезала девочка. Драко усмехнулся. Тон Трейси поразительно трансформировался в тихий и кроткий, когда она общалась с Левс, от того стало еще более интересно, что на самом деле происходит между девочками. Большой зал отвлек от размышлений. Увиденное превзошло все ожидания Драко. Он как мог старался не вертеть головой, желая увидеть все и сразу, чтобы не споткнуться и не упасть под ноги девочкам позади. Остальные же не отказывали себе в удовольствии поглазеть по сторонам, поэтому еще какое-то время они устраивались перед учительским столом под шепот старших учеников. Напротив первокурсников профессор МакГонагалл поставила табурет с тремя ножками, а наверх поместила Распределяющую шляпу, которая и решит их судьбу. Настала тишина, и Шляпа, к большому удивлению первокурсников, начала петь, а Драко вдруг снова погрузился в мрачные раздумья из-за слов смелой девочки, не боявшейся прилюдно дать понять, что она хочет попасть в Слизерин. Драко давно знал, что окажется именно на Слизерине. Как он сказал Поттеру, вся его семья училась там, и он продолжит эту традицию, как и остальные наследники чистокровных родов. Это было логично, правильно и ожидаемо, не нужно было опасаться вероятности очутиться, например, на Пуффендуе, но тоскливое чувство, охватившее его в поезде, почему-то возвратилось вновь. Драко однажды попытался понять, может ли оказаться где-то еще. Гриффиндор казался вариантом маловероятным, добротой он не особо отличался, и даже если обладал трудолюбием, то Пуффендуй тоже не привлекал его. Именно Когтевран стал реальной и даже вполне привлекательной альтернативой Слизерину, потому что Драко знал, что умен, а дошкольные учителя, нанятые Люциусом, еще и подтверждали это. Казалось, именно в Когтевране он смог бы раскрыться лучше всего, предоставлявшем свободу личности, если бы не одно «но». У него не было выбора. У него не было свободы личности. Мысли о Когтевране никогда не выходили за пределы воображения, и Драко никогда не озвучивал свои предпочтения. Эта тема была абсурдной, и он это прекрасно понимал. Он знал, что родителям не понравится услышать такое заявление, поэтому молчал. Как бы сильно отец ни радовался его успехам, как бы мать ни любила сына, его мнение никого не интересовало настолько, чтобы позволить Драко самому сделать выбор. Потому Драко отчасти даже завидовал Левс, способной самостоятельно сделать выбор и не бояться отстаивать его. Ему была недоступна такая роскошь. Это безумно печалило. Получалось, что семья, в которой он родился, наперед определила практически всю его жизнь, а любые отклонения от нормы повлекли бы крайне неприятные последствия. Драко знал это, давал то, чего от него хотели, представал тем, кем его хотели видеть, внутри чувствуя себя запертым. В амплуа наследника чистокровного рода было тесно. Тесно ментально, потому что очень часто мысли уходили невероятно далеко, так и оставаясь невысказанными, нереализованными, неразделенными, непонятыми. Его ждали еще семь лет удушающего притворства. А может, и больше. Он опомнился, когда Ханна Аббот, светленькая девчонка с двумя забавными косичками, в облегчении двигалась к столу Пуффендуя. Драко поймал себя на интересе, разочарует ли Ханна своих чистокровных родителей, оказавшись на этом факультете. В любом случае, для него это имело малую полезность. Да и вряд ли Блейз или Тео, или Винсент, или Грегори, да любой из них ощущает нечто подобное, что и Драко. А если и да, то вряд ли когда-либо в этом признается. Внешне, по крайней мере, складывалось стойкое впечатление, что все наследники более чем довольны жизнью. Распределение шло своим чередом: Сьюзен Боунс присоединилась к Ханне, Терри Бут отправился на Когтевран, Мэнди Броклхертс ушла за ним следом, и Драко поаплодировал Милисенте, распределенной на Слизерин. Долгопупс, однако, был отправлен в Гриффиндор, отчего между шестерыми наследниками промелькнул одинаковый непонимающе-озадаченный взгляд, скептически говоривший: «Долгопупс? В Гриффиндоре? Хм». А затем… — Дэвис, Трейси! Тычок в бок теперь получил Блейз, оказавшись на пути Трейси к табурету. Драко наблюдал, как она, расправив плечи, вздернув острый подбородок и распустив золотистые кудри, неспешно направлялась к Распределяющей шляпе, упиваясь вниманием, прикованным лишь к ней одной. Несмотря на яркую внешность и несомненную красоту, Трейси все меньше нравилась Драко, имея некоторые весьма отталкивающие черты характера, и тычок в бок лишь… Размышления прервались сами собой, едва он сопоставил все факты. Излишняя самоуверенность, желание быть первой, заметной, покрасоваться и запомниться, а также потенциальная возможность идти к своей цели, распихивая всех, и несомненная хитрость вели Трейси прямиком на… — Слизерин! — выкрикнула Распределяющая шляпа. Судорожный вздох, раздавшийся рядом с ним, оповестил, что Блейз тоже не в восторге от такого пополнения. Было бы интересно сейчас посмотреть на лицо Левс, чтобы узнать, что она думает о таком повороте событий, но выражение самой Трейси было куда более забавным. Девочка, попав совершенно не туда, куда желала, мгновенно растеряла всю уверенность. Едва она заслышала вердикт волшебного артефакта, кукольный румянец на щеках спал, окрасив острое ехидное личико в серый цвет и превратив Трейси в поблекшую тень самой себя. Возможно, это заметил только Драко, потому что девочка быстро соскочила с табурета, стащила шляпу и поспешила уйти подальше от взглядов множества глаз. Как она шла до стола факультета, на который, скорее всего, даже боялась попасть, он уже не видел. Такая разительная перемена дала понять, что о Слизерине всерьез Трейси совсем не думала. Будет она выживать, или приспособится, сказать пока не представлялось возможным. Зависело от того, насколько сильна характером Трейси Дэвис. По тому, как резко она потеряла лицо, казалось, что не очень. Вероятно, девочка редко оказывалась в стрессовых ситуациях и сейчас не знала, как реагировать. Благо, Драко знал, что ни один мускул его лица не дрогнет, окажись он хоть на Пуффендуе. Да, было бы неприятно, да, отец бы скорее всего мгновенно лишил его наследства, но так он хотя бы был свободен. Что? О чем он вообще думает? Зачем? Все равно у него нет выбора. Ему впору давно смириться. — Левенте Фаррелл, — назвала профессор МакГонагалл следующее имя. — Прошу прощения… — его удивительно мягко тронули его за плечо, и Драко опомнился лишь спустя несколько мгновений, поспешно отступая. Нет, ему не послышалось, не-сестра Трейси была вызвана следующей, и сейчас пробиралась мимо него до табурета. На ее лице царило убийственное спокойствие, поразительно контрастирующее с испуганными лицами ожидавших своей очереди первокурсников. Ее руки даже не дрожали, когда девочка натягивала шляпу на свою темную макушку. Встретившись взглядом с Драко, Левенте Фаррелл легко улыбнулась ему уголками губ. Кто-то шептался, наверняка обсуждая ее шрам, а Драко вдруг понял, что волнуется. Волнуется не за себя, его судьба уже предопределена, а за единственного человека, который по своей воле заинтересовался Слизерином. С одной стороны, он хотел, чтобы исполнилось ее желание, а с другой… С другой Драко был бы не против оказаться с ней вместе на Когтевране, подальше и от Трейси, и от остальных наследников. И в других условиях он бы наверняка постыдился этой мысли, но Драко знал, что в своей голове может думать обо всем, что ему придет на ум, и эта информация останется с ним до тех пор, пока он не решит сам ей с кем-то поделиться. Все же интересно, можно ли попросить шляпу отправить в определенный факультет? Едва такая мысль возникла в его голове, из дыры, заменяющей Распределяющей шляпе рот, раздался голос: — Слизерин! Левенте Фаррелл, имея вид крайне удовлетворенный, сняла шляпу и двинулась следом за Трейси, оставив Драко снова наедине со своими мыслями. Что вообще происходит? Откуда пришли эти сомнения? Это он так волнуется, или на самом деле противится собственной судьбе? Почему все это возникло именно сейчас, спонтанно, за каких-то три минуты до его выхода к треногому табурету? Почему вообще Драко стал так беспокоиться о распределении? На Слизерине наверняка окажутся все его приятели, но… Именно это «но» не давало покоя. Желание попробовать другой жизненный сценарий, сделать собственный выбор… За то время, пока стоявшие в алфавитном списке до буквы «м» проходили распределение, Драко удалось более-менее смириться. Он не может за такое короткое время решиться на попытку так кардинально изменить свою жизнь и попроситься на Когтевран. Если получится, это будет его выбор, но Драко признал, что понятия не имеет, что делать дальше, оказавшись там. Большую часть жизни он готовился попасть на Слизерин, и сейчас неизвестность страшила его. Даже если Драко и хотел, он не был готов. Не сейчас. Драко практически заставил себя окончательно сделать выбор, с некоторым сожалением, но заставил, мысленно отодвинув подальше собственные спонтанные прихоти. Чем больше думал о Когтевране, тем больше этот выбор казался дорогой в пропасть неизвестности. С этим настроением он и шел к табурету. Надежда, что шляпа поинтересуется его мнением, чего не делали родители, еще тлела, пока он садился. Мысль о том, что магический артефакт сможет понять, что творится у него в голове, не исчезла, а потом он поймал заинтересованно-лукавый взгляд Левенте Фаррелл из-за стола Слизерина, и во второй раз понял, что выбора все-таки нет, потому иначе придется бороться уже с самим собой и тем, кто он есть. Он понял, что не хочет в Когтевран. Дело было вовсе не в Когтевране, а в том, что Драко хочет сам делать выбор. К черту Когтевран, он хочет уйти следом за Левенте. — Слизерин! — голос над его головой был неожиданным, громким и быстрым, показалось, что Распределяющая шляпа вынесла решение, даже не коснувшись его головы, но Драко удовлетворенно поднялся, избавился от шляпы и ушел. Он был к этому готов, и говорить здесь больше нечего, а лишние мысли уже остались позади. Он там, где должен быть, а значит, все в порядке. Желание Левенте Фаррелл исполнилось, а это уже как минимум один повод искренне порадоваться. А еще они будут на одном факультете…