Иллюзия выбора

Все тело ужасно болело. Кости неистово ломило, суставы выворачивало, а кожа горела даже от соприкосновения с кроватью. Любое движение усиливало неприятные ощущения в стократ. Левенте замерла, подождала, пока боль стихнет, открыла глаза и уставилась на белый потолок. — Она очнулась, — тут же послышался голос откуда-то справа. Левенте не отреагировала. Она проснулась настолько уставшей, что не было сил даже думать. Снова прикрыв глаза, Леви старалась совсем не шевелиться и то ли потеряла сознание, то ли задремала. Ты больше никогда не вспомнишь моих слов. Очнулась Левенте снова от боли, пронзившей все тело. Резко села на кровати и тотчас об этом пожалела. Поморщившись, рухнула назад и снова замерла. Теперь у кровати сидел человек. Красивый темноволосый мужчина средних лет в дорогом костюме-тройке наблюдал за ее вздохами мучения с немалым сочувствием. — Здравствуй, — озабоченно оглядев Левенте, произнес гость. — Я очень рад, что ты наконец очнулась. Леви не ответила. Не было сил. Она так и лежала, не шевелясь, с закрытыми глазами. — Мы все за тебя очень беспокоились, — продолжил говорить мужчина, на что не последовало никакой реакции. Левенте не знала, кто он такой, почему за нее беспокоились, и кто были эти «все». Она не представляла, где находится и почему здесь оказалась. Самое главное — здесь была относительно мягкая и удобная кровать и от нее ничего не требовали, позволяя вот так просто лежать без движения и ни на что не реагировать. Вскоре Левенте снова то ли уснула, то ли потеряла сознание. А когда очнулась, с радостью обнаружила, что боль начала отступать. У ее кровати снова кто-то сидел. Сперва показалось, что это тот самый мужчина, но, приглядевшись, Левенте обнаружила его более молодую копию. — Эй, боец, — за ним возникли два молодых парня. Оба почему-то радушно улыбались, завидев, что Леви не спит. Третий не был так весел, наоборот, его серые глаза сочились какой-то печалью. Левенте снова ничего не ответила. Она понятия не имела, кто все эти люди и почему они ведут себя так, словно хорошо знают ее. Спрашивать ничего не хотелось. Сил все еще не хватало, чтобы открыть рот. Снова настала темнота. Левенте просыпалась много раз, прислушивалась к внутренним ощущениям, открывала глаза, убеждалась, что возле нее снова кто-то сидит, слушала их приветствия, затем отрубалась до следующего пробуждения. Она насчитала четверых посетителей. Больше никто новый не приходил. Или ее в сознании больше никто не застал. Через некоторое время боль прошла почти полностью, ушла на второй план, освободив место для размышлений. Почему она здесь? Что случилось? Кто ее гости? Что от нее хотят? Конечно, можно было задать эти вопросы им самим, но, во-первых, Левенте не доверяла этим незнакомцам, а во-вторых, это было слишком просто. Леви силилась вспомнить хоть что-то, но в голове царила абсолютная пустота. И даже во снах было пусто. Она наконец перестала отрубаться спустя несколько минут бодрствования и теперь часами лежала с закрытыми глазами, пытаясь восстановить память. Все это время за ней наблюдали, что поначалу изрядно мешало, но вскоре она привыкла к постоянному присутствию. Ее не били, ничего не спрашивали и не просили, просто сидели рядом и ничего не делали. Леви всегда неподвижно лежала, и они наверняка думали, что она спит или без сознания. Сама же она в это время усиленно пыталась выцепить хоть что-то из прошлого. Но не получалось. Чья-то прохладная рука дотронулась до ее лица, заставив раскрыть глаза. — У тебя кровь, — подметил парень, похожий на мужчину, которого она видела первым. — Я вытру. Он аккуратно промокнул салфеткой, затем протянул кубок с какой-то жидкостью. — Выпей, — попросил он. Леви покосилась на кубок с сомнением. Губы иссохлись и потрескались, и она машинально облизнулась при виде питья, но не рисковала послушаться. — Ты чего? — удивился гость. — Обычное тонизирующее зелье. При слове «зелье» Леви настолько непонимающе глянула на незнакомца, что тот не на шутку встревожился. А затем сделал странную вещь: раскрыл карманное зеркальце и заговорил со своим отражением. — Кристиан. Она снова очнулась. Подойди сюда. Левенте странно себя ведет. И это она себя странно ведет? Из уст человека, только что поговорившего с зеркалом, это звучало нелепо. Тем не менее Леви снова никак не отреагировала и осталась лежать, глядя в белый потолок. Откуда-то они знают ее имя. Откуда она сама его знает? Непонятно. Спустя пару минут дверь отворилась, впуская уже знакомого мужчину. — Здравствуй, Левенте, — по обыкновению, поздоровался он, войдя. — Кристиан, — серьезно начал парень. — Подозреваю, она тебя не помнит. — Она заговорила? — осведомился мужчина, которого, судя по всему, звали Кристиан. — Нет. Ни слова не сказала. Но едва я упомянул зелье, посмотрела на меня так, словно слышит это слово в первый раз. — Понятно, — Кристиан вздохнул и подошел к кровати. — Левенте, ты не будешь против, если я присяду? Она не возражала. Кристиан сел на кровать. — Левенте, — сказал он таким тоном, что сразу стало понятно: они начнут задавать вопросы. Да только Леви ничего не знала. — Ты помнишь, что произошло? Она поколебалась, стоит ли ответить и как-то отреагировать, либо следует сохранять неподвижность. Если бы она не провела много времени в пустых попытках восстановить память, то смолчала бы. А так… — Ты можешь не говорить, если не хочешь. Просто кивни или покачай головой. Левенте перевела взгляд на парня и покачала головой. К счастью, это движение не отозвалось дичайшей болью. — Паршиво, — обронил тот. — Помнишь хоть что-нибудь? Едва ли то, что она помнила свое имя, можно было считать за удовлетворяющий ответ. Леви снова покачала головой. — Вероятно, ей стерли память, — вздохнул Кристиан и уже громче добавил: — Левенте, могу ли я исследовать твою память, чтобы попытаться помочь? Так, значит, ей будут вскрывать черепную коробку? Леви бы пожала плечами, если бы могла. Удивительно, что ее вообще о чем-то спрашивают. Если эти двое и компания — маньяки, то им едва ли нужно разрешение и согласие. Левенте никак не отреагировала и в следующую секунду снова отрубилась. Сквозь сон проступали голоса: — Память утеряна. Не стерта бесследно, но глубоко и надежно заблокирована. Я не смог ничего сделать. Блок слишком сильный. Я даже на поверхность не смог ничего вытащить. Все находится под ним. «Они пытались что-то вытащить на поверхность?» — пронеслась пугающая мысль. Левенте осторожно ощупала голову, но никаких следов лоботомии или любого вмешательства в свой мозг не обнаружила. — Абсолютно все? — Да. Кроме имени, больше ничего нет. — Но почему именно заблокирована, а не стерта? — Наверняка потому, что они знали, что такую защиту мы не снимем. А когда придет время, ее снимут они. Воспоминания — далеко не самое ценное, что хранит мозг Левенте. Все навыки, умения и знания канули вместе с ними. Она слово «зелье» услышала словно в первый раз. — А она точно сбежала? — с сомнением протянул кто-то. — Вдруг ее выкинули. — А смысл? — встрял третий голос. — Смысл блокировать ей память, затем отпускать в виде чистейшего листа без малейшего представления о магии? Она и пальцем пошевелить не может, не говоря уже о колдовстве. — Как она смогла сбежать? — Одному Мерлину известно, — первый говорящий тяжело вздохнул. — Бедная девочка. — Да ладно тебе. Не причитай. Левенте еще всех уделает, вот увидишь. — Хотел бы я, чтобы это было так. — Она справится и с этим. Я абсолютно уверен, — заверил четвертый голос. Ну вот. Хоть какая-то информация. Если голоса говорили правду, Левенте откуда-то и от кого-то сбежала. От того, кто за что-то ценил ее мозг, какие-то там навыки и знания. Похоже, этот «кто-то» и заблокировал ей память. Ты больше никогда не вспомнишь моих слов. Эта фраза почему-то возникла в мозгу, будто в подтверждение всему, что она услышала. Словно отсутствующий кусочек мозаики. Кто бы это ни говорил, он был прав. Левенте не помнила, кто и при каких обстоятельствах ей это сказал. Но все же помнила саму фразу. Почему? А еще эти психи говорили про магию. Какая к черту магия? И что такое «зелье»? Перед закрытыми глазами возникли образы. Некто темноволосый ставит большой котел на стол. Маленький флакончик наполняется черным пламенем, едва в него попадает капля чьей-то крови. Скальпель разрезает чье-то бледное, но живое тело, и из порезов течет что-то черное, капая на пол. Леви распахнула глаза и обнаружила, что кровь снова струится из носа. Пока никто это не обнаружил, она торопливо вытерлась салфеткой. Она начала вспоминать. Пока что Левенте не знала, что значат эти образы, но дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Опять-таки, она могла бы поговорить, допустим, с Кристианом и, возможно, вспомнить еще много всего, но почему-то упорно не хотелось раскрывать рта и тем более чем-то делиться с этими ненормальными. Леви закрыла глаза и попробовала потянуть за ниточку воспоминаний, но снова отрубилась. Каждый раз, когда она старалась восстановить свою память, у нее нехило лило из носа. Психи думали, что это проблемы со здоровьем, и пытались впарить какие-то жидкости, но Леви ничего не брала. Но есть-то хотелось. Леви сочла неразумным морить себя голодом, ведь хотела поскорее поправиться и встать на ноги. Стремление прийти в порядок перевесило подозрение по отношению к психам, и она послушно ела все, что ей приносили. Также она без сопротивления позволяла за собой ухаживать и проводить необходимые гигиенические процедуры. Помогала всегда одна женщина, не задающая вопросов, и это Левенте вполне удовлетворяло. Оказалось, место, где она провалялась все это время, не было больничной палатой. Оно было комнатой. Более того, за ней не следили, а просто наблюдали. И даже оставляли одну. Двери тоже были открыты и лишены всяких замков снаружи. Зато Левенте могла закрыться изнутри, но не стала пользоваться этой возможностью. Не хотелось никого злить, делать что-то подозрительное и привлекающее внимание. Пускай будут и дальше уверены, что это Леви неадекватна, а не они. Через некоторое время Левенте наконец смогла встать. Вторая дверь из ее комнаты вела в ванную. Дождавшись, пока окажется одна, Леви проковыляла туда, чтобы наконец принять душ. Проведя некоторое время на унитазе, Левенте задумалась, готова ли увидеть собственное отражение. С одной стороны, это было логично и полезно, потому что, увидев себя, она наверняка что-то вспомнит. С другой, было, безусловно, волнительно. Зеркало могло показать что угодно. Наконец решившись, Левенте подошла к зеркалу. Оттуда на нее хмуро уставилась помятого вида бледная девчонка c растрескавшимися сухими губами и длинным тонким шрамом на левой щеке от глаза до самого уха. Темные волосы были спутаны и давно требовали расчески. — Вот это тебя жизнь потрепала, — усмехнулась Левенте своему отражению. Голос после долгого молчания звучал надломано и хрипло. Нагнувшись, Леви вдоволь напилась из-под крана. А когда подняла голову, на нее смотрели яркие зеленые с золотом глаза. Эти глаза она видела, когда привыкала к своему отражению, вернувшись в Лондон после более двух месяцев работы наемником в теле Дейва Хардмана. Леви тогда битый час простояла перед зеркалом в квартире Теодора, неподвижно рассматривая себя, привыкая к собственной позабытой за это время внешности. А потом пришел Драко, и они вернулись на кухню, где Леви стригла друга. Левенте видела, как расширяются ее зрачки, поглощая тьмой золото радужки. В голову мгновенно хлынул поток воспоминаний, недоступных прежде. Кровь снова брызнула из носа, и слизеринка торопливо нагнулась над раковиной, снова включив воду. — А впрочем, что это я, — пробормотала она, прикоснулась кончиками пальцев к носу, и кровотечение остановилось. Довольная, что снова может использовать магию и помнить, Леви упорхнула в комнату, где с упоением налетела на булочки, сок и пирожные, оставленные Хаоситами. Подкрепившись, она прошлепала назад в ванну, где закрылась и засела думать под горячими струями. Смутное ощущение, словно она все-таки помнит не все, не покидало ее. Левенте все еще не помнила, как попала сюда. Последнее, что хранила ее память, — Берсеркер, стражи и бессознательный Поттер за его спиной, поднятая волшебная палочка и заклинание «Авада Кедавра», саднящее кончик языка. А что же было дальше? Почему она оказалась здесь? Леви глубоко вздохнула. То, что к ней вернулось подавляющее большинство воспоминаний, было большой удачей. Страшно представить, как бы Левенте жила дальше, потеряв все, о чем помнила. Было понятно, что между ней и Берсеркером случилось то, что прилично ее подкосило, и Леви понимала, что требовалось некоторое время на восстановление. Она обязательно все вспомнит, когда вернется в норму. Оставалось понять, что она хочет и не хочет говорить Хаоситам сейчас. На данный момент Леви сомневалась, что стоит поведать о том, что случилось после того, как Поттер дотронулся до Кубка Трех Волшебников. Эти события нужно было сперва хорошенько обдумать самой, восстановить полную картину, а уж потом распоряжаться воспоминаниями. Выйдя из душа, Левенте обнаружила, что в комнате кто-то был. Посетитель водрузил на прикроватную тумбочку мешок, наполненный позвякивающими монетами. Рядом стоял, исходя синеватым свечением, тот самый Кубок, ставший корнем всех последующих событий. Вернули даже ее школьный чемодан и волшебную палочку. «Неужели это мой турнирный выигрыш?» — догадалась Леви и некоторое время разглядывала вещи, принесенные ей. Сколько времени она находится здесь? На момент исчезновения до конца Турнира оставалось еще много времени. Почему ее признали победителем? Поток мыслей прервали голоса, доносившиеся из-за двери. — Она начала ходить, — говорил, судя по всему, Кристиан Адамс. — Левенте восстанавливается. Но какова вероятность, что Кубок и золото помогут ей что-то вспомнить? — Не могу сказать, — ответил второй голос, незнакомый Леви. — Я предположил, что вещи, причастные к последним событиям перед инцидентом, окажут наибольшее влияние. — Едва ли, — в третьем говорящем Леви без труда узнала Кайлана Кейли. — Все эти побрякушки — полная ерунда. Для запуска процесса восстановления памяти требуется нечто большее, чем Кубок, который Левенте в глаза не видела. Говорю же: пустите к ней друзей — и она их вспомнит. — Я уже высказывался против посещений Левенте этими молодыми людьми, — запротестовал незнакомец. — Напомните, почему я до сих пор вас защищаю? — едко спросил Кейли. — Вам лучше не попадаться им на глаза. Если Малфой и Нотт узнают, что именно вы не допускаете их к Левенте, парни не оставят от вас даже мокрого места. Леви замерла у себя на кровати, жадно впитывая новую информацию. Значит, она застряла в Академии Хаоситов? Теодор и Драко пытались попасть к ней? Почему же их не пустили? Леви была склонна сойтись во мнении с Кайланом: вполне возможно, что присутствие двоих друзей ускорило бы процесс ее восстановления. — Как я уже говорил множество раз, мисс Фаррелл должна находиться под присмотром специалистов, кем ни мистер Малфой, ни мистер Нотт не являются, — не унимался перечить незнакомец. — Их присутствие может усугубить нестабильное состояние Левенте. — Она уже не теряет сознание через пару минут бодрствования, — прохладно заметил Кейли. — Я больше полугода держал Малфоя и Нотта на расстоянии по вашей просьбе. Будете медлить — и они все снесут на своем пути, чтобы попасть сюда. Леви будто ударили током. Больше полугода?! Она валялась овощем в Академии с самого февраля до начала пятого курса? Девушка рухнула на постель без сил. Как такое могло произойти… Что Берсеркер сделал с ней, лишив возможности существовать на такой долгий срок? Что за это время произошло в мире? Что сейчас творится в Хогвартсе? Стало ясно: ждать больше нельзя. Левенте должна покинуть Академию. Если Хогвартс еще не стерли с лица земли, Драко и Теодор должны быть там. А если нет — она обязана найти их. Страшно представить, как извелись друзья, не имея возможности даже взглянуть на нее. А если Кейли держал их в неведении, то дело дрянь. — Молодые люди и впрямь чересчур напористы, — согласился специалист. — Я буду наблюдать за состоянием Левенте и, возможно, в скором времени смогу удовлетворить вашу просьбу, Кайлан. Возможно, — с нажимом повторил он. Послышался звук удаляющихся шагов и глубокий вздох. — Я возвращаюсь в Хогвартс, — устало проговорил Кейли. — Я больше не могу. Нужно сказать Малфою и Нотту, что Левенте начала ходить. Парни и так уже ненавидят меня. Плевать, что говорит этот старый хрыч. Зря я его слушал. Нужно было позволить им прийти. Переступи они порог этой комнаты — девушка бы сразу все вспомнила. — Откуда такая уверенность? — поинтересовался Адамс. — Они слишком тесно связаны. В их случае дружба — не просто слово. — Ладно, — сдался Адамс после некоторых раздумий. — Найдем компромисс. Остаток недели Левенте проведет под наблюдением, и, если состояние будет достаточно стабильным, пускай мистеры Малфой и Нотт прибудут. — Ага, — хмыкнул Кейли. — Они не станут ждать. Заявятся завтра же, как только я отбуду из замка. Ухватятся за подол мантии и придут мстить за своего Чемпиона-победителя. На это Адамс лишь тяжело вздохнул, и оба удалились. Левенте не сводила глаз с Кубка Трех Волшебников. Выходит, она и правда победила. Победа. Все, чего хотела Леви последние месяцы перед происшествием, лежало на ее прикроватной тумбочке. Леви взяла мешок, рассыпала на кровати монеты и упала в них. Она достигла цели. Она победила. Так почему же не было сладкой радости от победы? Потому что Левенте не знала, как именно ей удалось выиграть. И потому что… Интереснее сам процесс борьбы. Прохождение этого пути. Постановка целей, выбор методов их достижения, реализация. Да, удовлетворение от достигнутого, несомненно, приятно, но это чувство длится нещадно коротко по сравнению со временем, которое понадобилось на то, чтобы дойти до этой точки. Эти слова сами собой возникли в голове, а вместе с ними какие-то сбитые в кучу образы, вспышки, голоса, смех и огонь. Леви с усердием сомкнула веки, пытаясь всеми силами зацепиться за новое воспоминание. — Ну же, — сквозь зубы процедила она. — Вспоминай! Берсеркер. Непобедимый темный дух, против которого нет орудия. Исполинский рыцарь смерти, испещренный многочисленными царапинами на латах, полученными в боях. Скрытый от чужих глаз дымкой самой Тьмы. Ненавидящий все живое. Разрывающий тело врага одним движением руки. Так почему Левенте вспоминала его с ощущением, будто давно его знала? Словно Берсеркер был для нее приятелем? — Нет, это невозможно, — пробормотала она. Подняв голову с кровати, она заметила пятна крови на золотых галлеонах. Убрав кровь движением руки, слизеринка тяжело вздохнула и пошла умываться. Ощущения этой странной признательности к тому, кого она пыталась безуспешно разгадать долгое время, было невероятно странным, но не чужим. Что-то очень важное случилось после того, как Поттер коснулся Кубка. Что-то, что имеет огромное значение. Леви была обязана вспомнить. Слизеринка потянулась за полотенцем, и в следующую секунду в глазах потемнело. Ее бледная грязная рука тянется к латам в красноватых трещинах. Пальцы осторожно проводят по холодному металлу, и образ исчезает. Позже она просыпалась с протянутой рукой в попытках потрогать исцарапанные латы. Привыкала к темноте комнаты и понимала, что находится не в каменной темной и сырой коробке с высокими потолками из своих снов. Опешив, Левенте оперлась руками на раковину, не обращая внимания, что снова заливает все кровью. Что за черт? Какого Мерлина произошло там между ними? Она в самом деле трогала самого Берсеркера? И осталась жива после этого?! Леви вспомнила нескончаемые потоки боли и невозможность безболезненно пошевелиться. Что ж, это было вполне похоже на расплату за прикосновение. Так почему она вспоминает о Берсеркере с уважением, признательностью и удивительным и необъяснимым ощущением теплоты внутри? Ей все-таки промыли мозги? Леви сплюнула кровавую слюну. Пока она не вспомнит все в точности до мелочей, эти образы будут только путать. Нужно было уходить. В комнате Левенте собрала свой выигрыш, распахнула школьный чемодан и задумалась. Если она хочет поправиться, необходимы были книги по работе с памятью. Она читала подобную литературу, таская много лет назад книги у Уэйна, когда тот готовился стать Стирателем. Но вот именно, что эти книги вводили в общий курс понимания магической работы с памятью и учили именно стирать, а не восстанавливать. Взгляд задержался на застежке чемодана. Внезапно до нее дошло. Возможно, это не Берсеркер заблокировал ее память. Левенте вполне могла сделать это с собой сама. Если так, то зачем? Воспоминания были слишком ценными, и она боялась, что их будут пытаться вытянуть под пыткой? Что и от кого Леви пыталась скрыть? Не хватало большого пласта воспоминаний, ведь Левенте по какой-то причине выпала из сознания на долгие месяцы. Леви что-то знала. Нечто ценное. Возможно, ответы на все свои вопросы о Берсеркере. Или хотя бы на некоторые, что давало возможность оттолкнуться и размышлять дальше. Внутри внезапно похолодело. Если бы Леви стерла себе память, она бы точно утратила эти воспоминания навсегда. Ее разрушительный вектор был настолько силен, что уничтожение было бы необратимо. Левенте скинула босые ноги с кровати и тихо поднялась. Нужно уходить. Накладывать Заглушающие чары и еще какую-либо маскировку она посчитала лишним. Чем меньше следов магии она оставит после себя, тем будет лучше. Тихо одевшись, она распахнула чемодан, выудила оттуда брошь в виде змеи и приколола на груди слева. Тренировочная толстовка Драко с его фамилией и номером семь на спине все еще была ей велика. Усмехнувшись про себя, Левенте достала тонкий ремешок и повязала вокруг правой лодыжки. Напоследок она трансфигурировала свой школьный чемодан в пачку жвачки и сунула ее в карман джинсов. Ремешок на ее ноге налился синим светом. Левенте похвалила себя за предусмотрительность и заранее приготовленный портал. А в следующее мгновение исчезла, бесследно испарившись из Академии. Защитные заклинания оказалось довольно просто разгадать и обойти, избегая необходимости снимать их и накладывать заново. Ведь запрет на перемещение распространялся только на трансгрессию. А портал был переносчиком иного рода. Левенте оказалась на одной из улочек деревни Хогсмид. Сентябрьское солнце путалось среди остроконечных крыш домиков и лавочек деревни. Быстро набросив на себя маскировку, слизеринка закуталась в толстовку и двинулась в сторону замка Хогвартс. Парой минут спустя, когда в дверь ее комнаты в Академии Хаоситов постучали, внутри было уже пусто. Драко стоял на пороге и не верил своим глазам. Буквально десять минут назад Кайлан обрадовал новостью, что Левенте начала ходить и на выходных можно будет ее увидеть. Теодора такой расклад не устроил, и он добился того, чтобы их пустили в Академию незамедлительно. Кейли после полугода отказов наконец позволил воспользоваться камином в своем кабинете. А когда перед ними открыли дверь комнаты Леви, внутри никого не было. Теодор пришел в настоящее бешенство. Драко никогда прежде не видел друга таким. Ему пришлось отодвинуть собственные чувства на задний план, чтобы помочь и успокоить Тео, иначе тот бы сравнял Академию с землей за то, что Хаоситы не смогли защитить Левенте. Пока Хаоситы осматривали каждый угол в попытках найти хоть какую-то зацепку, два слизеринца ждали в коридоре. Чем большей была дистанция между Тео и Кейли, тем лучше было для последнего. Теодор, мягко говоря, сильно недолюбливал Кайлана, потому что тот держал друзей на расстоянии от Леви целых полгода. Это тянулось слишком долго, терпение Теодора таяло с каждым последующим отказом на их просьбы увидеть слизеринку самолично, и в последнее время Тео не стеснялся высказывать свою антипатию в открытую. Драко понимал и разделял чувства друга, пусть и вел себя более сдержанно. И вот теперь реакция Теодора казалась логичной, и Кейли заслужил каждое бранное слово из уст друга. Когда осмотр был завершен, Тео чуть успокоился, хоть и выглядел разгневанным. — Я поражен не меньше вас, — говорил Кайлан Кейли, оставшись с двумя слизеринцами наедине. — Еще вчера Левенте была прикована к кровати, а сегодня на закате исчезла. Плитка в ванной еще влажная, но мы не обнаружили никаких зацепок. Я понимаю, что вы чувствуете, но не могу даже предположить, что произошло. — Ни черта вы не понимаете! — воскликнул Теодор. — Пока вы были здесь и видели Левенте каждый день, мы ждали больше полугода, в неведении, на расстоянии, потому что вы этого хотели! И все ради чего? Чтобы попялиться на ее пустую комнату и влажную плитку?! — гневно спросил Тео. — Левенте была под вашей ответственностью, вы обещали поставить ее на ноги, а теперь считаете, что она просто исчезла?! Он говорил так, словно Кейли лично перед ним провинился. Драко не спешил осаживать друга: тот хоть и говорил жестко, но был прав в каждом своем слове. — Толку сейчас спорить о том, что произошло, — вздохнул Драко. — Нужно думать, что с этим делать. Предположения есть? — Понятия не имею, — ответил Кейли. — Думаю, этот вопрос стоит адресовать вам, как людям, которые гораздо лучше знают Левенте. Лучше бы Хаосит промолчал, потому что Тео недобро зыркнул на собственного преподавателя. — Ну конечно! — он хлопнул в ладоши. — Почему мне вообще стоит поверить в то, что Левенте исчезла аккурат перед нашим приходом? Вы сказали, что наш визит должен помочь Леви хоть что-нибудь вспомнить, так? Может, нас позвали, чтобы расследовать ее исчезновение? В таком случае все это представление с осмотром было лишним, профессор. Я не стану помогать вам. Вы правы: мы с Драко хорошо знаем Левенте. Слишком хорошо. И она бы не хотела, чтобы мы сливали информацию о ней вам. — Если бы мы знали, как ей удавалось обходить защитные чары замка и ускользать незамеченной, это бы помогло определить, Левенте ушла сама или была похищена, — с невозмутимостью ответил Кейли, уже давно привыкший к нападкам Теодора. — В первом случае вам Леви уж точно не найти, а похищение ставит под сомнение всю компетентность Академии, — рассудил Тео. — Думаю, здесь мы больше ничем не можем помочь. С этими словами он развернулся и направился вниз, в вестибюль, чтобы вернуться через камин в Хогвартс. — Просто скажите, если узнаете что-то полезное, — бросил в спину уходящим слизеринцам Кейли. — Мы приложим все силы, чтобы помочь Левенте. — Увидимся в школе, — прохладно отозвался Драко. — Приложим все силы, чтобы помочь Левенте, — эмоционально передразнивал Тео Хаосита по пути в общую гостиную из кабинета Кейли. — Сперва они не могут за такой долгий срок привести Леви в порядок, а теперь еще и это… — Сам-то что думаешь? — поинтересовался Драко, засовывая руки в карманы брюк. — Леви ушла или была похищена? — Я не знаю, — признал Теодор. — Я все еще потрясен ее исчезновением, и мне трудно собраться с мыслями. Возможно и то, и другое. В любом случае я не намереваюсь ни слова говорить Кейли. Если бы они не упустили Леви, сейчас не пришлось думать, где ее искать. Драко вздохнул. Тео был прав: Хаоситы взяли Левенте под свою ответственность и не смогли как следует за ней приглядеть. И пускай все это время было тяжело, но они хотя бы знали, где Леви находилась и что ей ничего не угрожает. Теперь же он чувствовал себя разбитым и опустошенным, наверняка примерно то же ощущал и Тео. Теодор погрузился в раздумья и хранил молчание до самой гостиной. А добравшись туда, метнулся в пустую спальню, решительно выволок свой школьный чемодан из-под кровати и принялся абы как бросать туда вещи. — Ты чего? — не на шутку удивился Драко такому жесту. — Ухожу, — отрезал Теодор. — Отправлюсь на поиски. — Но… Теодор, — Драко осекся, с ощущением беспомощности наблюдая, как в чемодане исчезла стопка школьных мантий друга. — Ты не можешь уйти… Мы же ничего не знаем. Где ты собрался ее искать? Остановись, Тео! — вскричал он, наконец заставив Теодора замереть. — Серьезно, куда ты собираешься податься в таком состоянии? Тобой движет гнев, но ты понимаешь, что он может привести тебя в никуда? В отличие от Кейли, я тебя на самом деле понимаю и встревожен не меньше тебя. Но не лучше ли сейчас переждать и обдумать ситуацию здраво? Друг замер над своей прикроватной тумбочкой. Нечасто Драко выступал голосом разума, обычно эта роль отводилась Тео и именно он сдерживал эмоциональные порывы своих друзей. — Полгода мы с тобой сидели на привязи Кейли, — тихо произнес Теодор, обращаясь скорее к своей чернильнице, чем к Драко. — Больше полугода слушали его лепет и подчинялись. Где я собрался искать Леви? Не знаю, Драко. У меня нет ни единой идеи, где она может быть и что с ней произошло. Я не знаю, что мне делать. В жесте отчаяния Теодор замахнулся и швырнул чернильницу вглубь спальни, куда-то между кроватями Винсента и Грегори. Но звука разбитого стекла не последовало, а вместо этого раздался голос, который Драко не слышал непозволительно долго. — Кажется, вы что-то потеряли?