Иллюзия выбора

Изолирующий купол наконец распался, и внутрь со всех сторон хлынули люди. Драко готовил себя к худшему и все равно не мог собраться. Теодор оказался проворнее и ринулся вперед, пока толпа не отрезала от них Леви окончательно. Чувствуя крупную дрожь, Драко принялся тоже прорываться вперед сквозь хаос. Все пошло не по их плану. Они хотели сами все сделать, но опоздали. Левенте, как всегда, не стала ждать и поступила по-своему. И теперь лежала без чувств на коленях друга. — Она не дышит! — кричал Теодор. — Пожалуйста, помогите! Драко поражался выдержке Теодора. Он столько раз видел ее на грани смерти и продолжал откуда-то черпать силы и оставаться стойким, что бы ни случилось. Хотя они прекрасно знали, что Левенте может не пережить это заклинание. Что эти слова, возможно, были ее последними. — Теодор, позвольте, — чья-то рука опустилась на его плечо, и Тео резко обернулся. — Целители уже здесь. Это был Кристиан Адамс, и Тео ощутил облегчение. Если этому человеку нельзя было доверить заботу о Леви сейчас, то больше некому. Он отошел, давая целителям обступить Левенте и делать свою работу. Министр магии остался рядом с ним и Драко. Он не говорил, что все будет хорошо, что она поправится, но Драко и Теодор не ждали этого. — Будем перемещать, — оповестил один из целителей, обернувшись к министру. — Трансгрессия? — обеспокоился Тео. — А это не опасно? — Сердце не активно, — констатировал целитель. — Хуже уже не станет, а действовать надо быстро. Теодор машинально кивнул и обернулся к Драко. Оба поняли: с Леви все плохо. Слова целителя означали, что формально она мертва. Но раз все эти целители не спешат расходиться и продолжают что-то делать для спасения Леви, то надежда еще есть. Все происходило быстро — и в следующее мгновение Левенте и окружающих ее целителей уже не было здесь. — Подожди, я сейчас, — бросил Тео и нырнул куда-то вперед, оставляя Драко и Адамса одних. — Ее забрали в Мунго? — осведомился слизеринец, прокашлявшись. — Не сейчас, мистер Малфой, — зачем-то попросил министр. Когда Тео вернулся, он протянул к ним руки, и оба парня без лишних вопросов повиновались. — Прошу за мной, — распорядился министр и повел их куда-то по больничным коридорам. И чем дольше они здесь находились, тем очевиднее было, что это не больница святого Мунго. Люди здесь были слишком обычными, какими-то другими. — Мистер Адамс? — позвал Теодор. — Где мы? — Это немагическое лечебное учреждение, — в подтверждение их догадок ответил министр. — Во-первых, Совет все еще желает встречи с мисс Фаррелл, поэтому будет лучше, если она пройдет лечение в как можно более спокойном месте, вдали от чужих глаз. И во-вторых… Ее болезнь немагического происхождения, потому я привлек соответствующих специалистов. — Но… — Прошу вас, — Адамс отворил перед слизеринцами дверь в палату, прежде чем те стали бы сыпать вопросами прямо в коридоре. Здесь все уже было готово. Адамс позаботился заранее, словно зная, чем закончится встреча Левенте и Волан-де-Морта. Профессионализм министра успокаивал, и слизеринцы уже заметно меньше нервничали. — Сейчас мисс Фаррелл занимаются лучшие специалисты, — первым делом заверил Адамс обеспокоенных парней. — Но я хочу, чтобы вы знали: если она выживет, Совет будет судить ее, и я не могу этому помешать. Левенте придется предстать перед судом или скрываться пожизненно. Насколько я понял, она была готова нести ответственность после завершения своих дел. — Ответственность за что? — моментально спросил Драко, но ответил ему Теодор: — Дружище, — мягко начал он. — Леви делала много незаконных вещей. Даже если об этом известно только нам, она использовала Непростительное заклятие на глазах почти всего Министерства магии. Да даже если бы обвинять было не в чем, ты и сам знаешь, что ее бы не отпустили просто так. Они боятся, Драко, боятся, что Левенте займет место Волан-де-Морта, и хотят обезвредить, прежде чем будет поздно. — Ей все это не нужно, — Драко покачал головой. — Леви хотела лишь свободы… для нас. — И сколько ей грозит? — поинтересовался у министра Теодор. Тот не спешил с ответом, но все же сказал: — Если быть честным, в ее ситуации смерть будет лишь освобождением. Драко заметил, как Теодор машинально кивнул. Видимо, все было настолько плохо, что Левенте было лучше сейчас не возвращаться назад. — Я буду представлять защиту перед Советом, — в утешении оповестил Адамс. — Но ничего не могу обещать. — Мы понимаем, — с трудом выговорил Тео. — Винить здесь некого, и мы правда ничего не ждем. Конечно, это было неправдой. Оба друга все еще отчаянно желали лучшего, пускай, вероятно, сейчас было уже поздно. — Я не могу пустить вас туда, — с сожалением добавил министр. — Но вам в любом случае все сообщат. На данный момент это все, что я могу для вас сделать. — Спасибо, — кивнул Драко. Напоследок Адамс заверил, что здесь безопасно и их не потревожат, и попросил располагаться. Палата была, похоже, лучшей в этой больнице, а мягкие кресла так и манили сесть и утонуть в них. Но парни остались стоять. — Что будем делать? — потерянно посмотрел на друга Теодор, едва они остались одни. — Тео, я… Я не знаю, — признался Драко. — Ты слышал Адамса. Если Леви вернется, жизнь ее будет несладкой. Этот чертов Совет… Они не понимают всего, что она сделала. Она же… Он не смог договорить и опустился на корточки, закрыв лицо руками. И почувствовал руку друга на своей спине. — Думаешь, и правда будет лучше, если она не вернется? Драко поднял на Теодора покрасневшие глаза. Как можно отвечать на такие сложные вопросы? — Я хочу, чтобы все было хорошо. Левенте пыталась добиться этого, а в итоге замуровала себя в пропасти под грузом ответственности за все, что делала для достижения своей цели. Откопать ее не представлялось реальным, даже Адамс дал понять, что можно не надеяться ни на что. — Знаешь, что я думаю? Пускай Левенте вернется и сама решает, как поступить в этой ситуации. Ведь она все еще сможет сбежать. — И скрываться всю жизнь? — засомневался Тео. — Что же это будет за жизнь? — Вне Азкабана, — отрезал Драко. — По крайней мере, это лучше смерти и… Он не успел договорить, в дверь постучались. Парни напряженно выпрямились. Вошел целитель, он был высоким, с сединой и вызывал доверие. Попросил звать его просто Кеннет, бегло осмотрел взглядом голубых глаз двоих измученных терзаниями друзей и без лишних слов объявил: — Левенте не мертва. Нам удалось запустить сердце. Давайте я отведу вас к ней, и мы немного побеседуем. Теодор в облегчении сжал плечо Драко. Сейчас они были не прочь взяться за руки в жесте поддержки, но это был еще не конец, потому оба покинули палату вслед за Кеннетом. Здесь было и правда так спокойно, в отличие от вечного движения в больнице святого Мунго. Их привели в другое помещение, уже меньше похожее на палату. Койка здесь была гораздо менее комфортабельная, а вокруг повсюду были какие-то неведомые приборы, экраны, провода, трубки, и все это светилось, шевелилось и издавало звуки. К счастью, первым делом им дали увидеть Леви. Выглядела она неважно, к руке крепилась какая-то трубка, к пальцу было что-то прицеплено, а самое жуткое — из ее рта торчала другая трубка, уже побольше. — Это искусственная вентиляция легких, — сразу объяснил Кеннет, заметив обеспокоенный взгляд слизеринцев. — Пока Левенте дышит с помощью аппарата. Но мозговая активность просто превосходная. Могу заверить, что остановка сердца никак не повлияла на его функционирование. Чего не скажешь о самом сердце. Оно очень слабое. — Это поправимо? — прямо спросил Тео. — Зависит от общего состояния организма, — ответил Кеннет. — Не исключено, что потребуется пересадка. Сперва нужно стабилизировать состояние, понаблюдать, затем более детально изучить организм, после чего давать какие-то прогнозы. — Сколько времени на это может понадобиться? — У всех по-разному. — В случае Левенте? — Ее сердце легко запустилось, но так же быстро может перестать функционировать вновь. Реанимация — огромный удар по организму. Она может не… Кеннет замолк, заметив, как Драко смотрит ему куда-то за спину. И прежде чем целитель обернулся, приборы одновременно запищали. Левенте распахнула глаза и попыталась резко сесть на койке, но множество трубок и проводков помешали это сделать. — Все хорошо, — Кеннет бросился к ней, чтобы успокоить. — Ты в больнице, все в порядке. Но поверила Леви не ему, а Теодору и Драко, что тоже оказались рядом. Завидев друзей, она лишь тогда успокоилась и затихла под писк многочисленных неведомых устройств. — Сейчас я вытащу дыхательную трубку, и ты сможешь говорить, — оповестил Кеннет. — Будет немного неприятно. Сделай глубокий вдох, пожалуйста. Левенте повиновалась, не отрывая взгляда от друзей, и Кеннет медленно принялся вытаскивать трубку из ее горла. Зрелище было не из приятных, и Драко ощутил, как Левенте сжала его руку. — Все-все, — успокаивающе приговаривал Кеннет, пока Леви заходилась кашлем. Он протянул ей полотенце и подождал, пока слизеринка отдышится, в это время что-то сверяя с мониторами. — Здравствуй, Левенте. Я твой лечащий врач, доктор Кеннет. Леви нахмурилась, заслышав эти слова, кашлянула и хрипло сказала: — Так вы магл? Тео разомкнул губы, словно хотел ей что-то сказать, но Кеннет приподнял ладонь, давая понять, что все хорошо и этот вопрос его ничуть не смутил. — Почему вы так решили? — Доктора — это магловские целители, — ответила Леви. Кеннет усмехнулся: — Что ж, верно, я немагический целитель. Если вы предпочитаете, чтобы вас наблюдал ма… — Мне все равно, — перебила слизеринка. — Просто любопытно, что волшебника лечит не маг. — В таком случае я обещаю вам, как и министру Адамсу, что постараюсь сделать все возможное, чтобы… — Так, значит, я вернулась, — вновь перебила Левенте. Казалось, ее совершенно не интересует текущее положение. Она выглядела скорее озадаченной и задумчивой, нежели обеспокоенной. Доктор Кеннет понял, что не вызывает у подопечной никакого интереса, и стал выжидать. Слизеринцы тоже молчали, давая другу собраться с мыслями. — Хм, — Леви закусила губу. — Интересно. Я-то уже думала, что это конец. Но почему-то нет. Хорошо. Она посмотрела на свои бледные худые руки и озадаченно изогнула бровь, едва заметила, что Красная Метка бесследно исчезла со своего места. Лишь шрам тянулся отчетливой полосой вдоль руки. — Неужели это все? — пробормотала слизеринка. Исчезновение Метки могло означать только одно: Берсеркер больше не пленен, а Леви исполнила свой долг Освободителя. Наконец она воззрилась на своего лечащего врача и спросила: — Ну и каково мое положение? — Ну… — Кеннет вздохнул, — есть хорошие моменты и плохие. — Говорите правду, — лишь попросила слизеринка. — Хорошо, — доктор кивнул. — Судя по всему, воля к жизни у вас сильная. Я полагал, что еще некоторое время придется подождать вашего возвращения. Но нет, вернулись вы поразительно быстро и с минимальными поражениями организма. — Дальше? — Проблема в том, что это состояние крайне нестабильно, и любая нагрузка на сердце может вновь вывести его из строя. Поэтому я настоятельно не рекомендую вам беспокоиться, насколько это возможно. — Хорошо, — удивительно сговорчиво согласилась Леви. — Что еще? — Сердце очень слабое и проблемное, и каждое последующее отключение будет только ухудшать ситуацию. Так что необходимо избежать очередного сердечного приступа. — Что можно сделать? — спросила слизеринка. — Сейчас, когда вы пришли в сознание, я инициирую полную диагностику организма, чтобы выяснить, какие методы лечения будут эффективны в вашем случае. Но… — Кеннет замялся, и эта пауза уже насторожила, — уже сейчас могу сказать, что будет сложно. Если проблему сердца еще можно решить, то останутся еще и другие. Сосуды слабые, организм изношен, словно вам не пятнадцать, а… — он скользнул взглядом по волосами Леви, — …сто пятнадцать. Пока это все, что я могу сказать. Для более точных выводов нужна диагностика. — Давайте, — немедленно произнесла Леви. Кеннет взглянул на слизеринцев. Сложилось впечатление, что Леви куда-то спешит. — Это можно сделать сейчас? — спросила она, заметив, что доктор медлит. — В общем-то да, вы в хорошем состоянии, и я не вижу препятствий, — ответил Кеннет. — Тогда начнем с опроса… Он придвинул к койке Леви стул и опустился на него. Взял со стола планшет с бумагой и достал самую обычную магловскую ручку. Драко и Теодор так и остались рядом, не желая отходить. — Есть аллергия на что-нибудь? — Нет. — Курите? — Что? Нет! — воскликнула Леви. — Алкоголь? — Нет. — Головные боли бывали? — Да. — Носовое кровотечение? — Да. Очень много. — Ухудшение зрения? — Чуть-чуть. — Звон в ушах? — Бывало и такое. — Боль в груди? — Сейчас или обычно? — Обычно. — Не всегда. Редко. — Мышечный тремор? — Это как? — попросила пояснить Леви. — Руки трясутся. — А. Да. — Слабость? — Да. — Тошнота? — Нет. — Рвота? — Нет. — Хорошо. Кеннет отложил планшет и прошелся взглядом по мониторам, контролирующим состояние Леви. — Нужно изучить ваши артерии, провести катетеризацию, само собой, электрокардиограмму, эхокардиограмму, кардиограмму с нагрузкой, в общем — работы много. — Можно это сделать сейчас? Кеннет с каким-то сочувствием взглянул на Левенте и мягко произнес: — Я понимаю, что вы напуганы. Пережить подобное в вашем возрасте… Но вы в хороших руках. Диагностика требует аккуратности. — Дело не в том, что я боюсь снова умереть, — вновь прервала Леви речи доктора. — Вы вообще знаете, сколько времени у меня осталось? — К сожалению, я даже примерно не могу назвать срок. Состояние крайне нестабильное. — Думаете, стоит подождать еще? Кеннет невесело усмехнулся. — Я понимаю, что вы хотите сказать. Что лечение нужно найти как можно быстрее, пока вы не умерли. Но я не могу пересадить вам сердце, не будучи убежденным, что это поможет. Сперва необходимо понять, есть ли лечение вовсе. Заслышав это, Левенте медленно кивнула. — Ладно. Хорошо. Делайте как нужно. — Будем готовить вас к диагностике, — оповестил Кеннет. — Вынужден попросить… — Разумеется, — ответил Тео и поднялся на ноги. Доктор забрал планшет и направился к двери. — Я вернусь через минут десять. Левенте прикрыла глаза, едва хлопнула дверь палаты. — Что с Волан-де-Мортом? — первым делом спросила она, не размыкая век. — Я не успела ничего понять. — Мертв, — констатировал Теодор. — Все закончилось, Леви. У тебя получилось. Вот и все. У нее получилось. Берсеркера тоже больше нет. Она сумела добиться того, к чему шла все эти годы. Ради чего все это делалось. Но где же чувство облегчения? Почему так тяжело? — Я должна была уйти, — тихо произнесла она, никак не реагируя на известие. — Я была готова к этому. Но почему-то еще здесь. Черт… — Леви, ты… — Я знаю, — снова перебила она. — Я помню про Совет. Едва покину эти стены — они возьмутся за меня. Адамс что-то говорил? Все очень плохо? Драко и Теодор не ответили. Левенте горько усмехнулась, завидев эти многозначительные взгляды. — Ладно, — выдохнула она, — вы теперь свободны, и это главное. Со всем остальным я справлюсь. — Не кажется, — произнес Драко практически против воли. — Да ладно тебе, — Леви улыбнулась ему. — Нормально все будет. Думаешь, меня бросят в Азкабан в таком состоянии? Драко бессильно потер виски руками. — Я уже ничего не думаю, Леви. Я не знаю. В этой ситуации он ощущал себя потерявшим всякую возможность влиять на происходящее. — Вы больше ничего не можете сделать, — Левенте словно прочитала его мысли. — Так что… я не знаю, что вам посоветовать. Мне жаль, что вам приходится все это испытывать. Ждать меня снова и снова, терять раз за разом. Поэтому, отчасти, было бы лучше, если бы я правда не вернулась. Это бы решило столько проблем… — Леви! — с укором воскликнул Теодор. — Думаешь, так было бы лучше? — Давайте будем честными. Ты просто еще не устал надеяться, — с улыбкой ответила она. — У вас пока есть силы. Но мне так больно думать, насколько я истерзала ваши души. Мой уход был бы болезненным освобождением для вас. — Это не то, чего бы нам обоим хотелось, — констатировал очевидное Драко. — Разумеется, — Левенте улыбнулась еще шире. — Я понимаю. Я знаю, вы желаете, чтобы все это, — она обвела палату рукой, за которой потянулись трубки, — разом закончилось и мы наконец зажили как ни в чем не бывало. Но такова жизнь. В ней ничего не бывает идеально или так, как нам хочется. Поэтому я решу еще пару вопросов напоследок, а вы… — Напоследок? — насторожился Драко. — Куда-то собираешься? — Ну, — Левенте повертела перед глазами ладошкой, подключенной к одному из аппаратов. — Очевидно, осталось мне недолго, и смерть возьмет свое. Но, пока я здесь и еще что-то могу, буду пытаться решать все эти вопросы. Так что да, не хочу просто лежать и ждать конца, когда бы он ни был. Мне жаль, что вы все это наблюдаете, — уже менее весело произнесла она. — Не передать мою боль за вас. Я бы хотела вам другой жизни. Счастливой и свободной. И если для этого нужно выжить и оправдаться перед Советом, разве могу я не пытаться этого добиться? Она улыбнулась друзьям. Драко не мог не ответить улыбкой на это. Как бы все ни было плохо, Левенте действительно не сдавалась. Даже будучи в таком состоянии, она наверняка вовсю думала, как справиться со всем, что ей предстоит. И Драко понимал, что это все еще не конец. Кеннет вернулся, и оба слизеринца покинули палату. — У вас отличная группа поддержки, — заметил доктор, улыбнувшись. — Лучшая, — кивнула Левенте. После этого последовала череда неведомых манипуляций с телом Леви. Левенте предпочитала не интересоваться подробностями всего, что с ней делали. Она ложилась, закрывала глаза и отдавала себя во власть доктора Кеннета. У нее несколько раз брали на анализ кровь и другие жидкости, осматривали, раздев догола, ощупывали, прослушивали, приложив какую-то штуку к грудной клетке. Затем пошли другие манипуляции. Ее помещали в большой гудящий аппарат и запрещали шевелиться, вновь раздевали и лепили присоски на ноги, руки и грудь, в общем — к середине обследования не осталось ни единого кусочка тела, не исследованного приборами доктора Кеннета. На этом безболезненные процедуры кончились. — Сделай глубокий вдох, — попросил доктор, и Левенте повиновалась, зная, что за этим последует укол. Кеннету здорово удавалось подбадривать ее в процессе и отвлекать комментариями о том, что он сейчас делает и для чего. В его словах Левенте практически ничего не понимала, но надо было отдать Кеннету должное: со своей подопечной он обращался настолько хорошо, что не оставалось сомнений в его профессионализме. А его голос успокаивал, каждый раз говоря, что Леви молодец, пусть она просто лежала без движения. — Ваши друзья за все это время ни разу не покинули больницу, — сообщил Кеннет, и Леви стала подозревать, что процедура предстоит не из приятных, раз уж он заговорил о Драко о Теодоре. Все эти дни, пока Левенте находилась на диагностике, Драко и Теодор оставались в палате, которую приготовили для нее после выхода из реанимации. — Понадобится — они хоть вечность будут ждать меня здесь, — Леви отвернулась, закрыла глаза и попыталась расслабиться. — Но, конечно, я бы хотела, чтобы они пошли домой отдыхать. — Еще глубокий вдох… умничка. — У вас в семье кто-то волшебник, ведь так? — догадалась Левенте, не раскрывая глаз. — Почему-то же вы занимаетесь всем этим. Кто-то близкий. Возможно, сын или дочь. Послышался звон инструмента и какое-то копошение. — Еще глубокий вдох… отлично. Вы молодец… Желаете поговорить о волшебниках? — Только если вы не против ответить. — Ну, — Кеннет усмехнулся, — вы довольно проницательны. В моей семье действительно есть волшебник. Моя сестра. — Она в порядке? — осторожно поинтересовалась Леви. — Просто этот ваш интерес к магической медицине… — Да, в полном, — заверил Кеннет с улыбкой, которую Леви не увидела. — Мой интерес сугубо профессиональный. В какой-то момент решил изучать что-то совершенно новое для себя. Сперва без каких-либо практических целей, но со временем смог применять знания на практике. Было непросто, учитывая мое происхождение, но… еще глубокий вдох… молодец, Левенте, уже почти все. В общем-то да, плавно я попал в магическую сферу. — Вы извините, если я слишком грубо спросила о вас вначале, — Леви открыла глаза и серьезно взглянула на доктора. — Мне правда все равно, кто будет заниматься моим лечением, хоть целитель, хоть мантикора… это такое существо с… — Я знаю, — улыбнулся магл. — Вас назначил министр Адамс, а ему я доверяю. А значит, доверяю и вам. Учитывая, сколько раз вы видели меня без одежды… Доктор засмеялся и в явном смущении отвернулся к столику с приборами. — Еще немного, — проговорил он, пока Левенте вновь откидывалась на кушетке с закрытыми глазами. — Хорошо. У тебя отлично получается… Еще разок вдохни… хорошо. Это все. Левенте чувствовала, как ноги трясутся. Так тело реагировало на боль и напряжение. По артериям, которые инспектировал Кеннет, будто что-то ползло, так ощущалась катетеризация под анестетиком. — Как оно? — осведомилась Леви, заметив, что доктор подозрительно долго молчит. — Это явно не врожденное, — донесся его задумчивый голос. — С такими повреждениями долго не живут даже волшебники, а у них организм намного более выносливый. — Магия, — усмехнулась Леви. — Обычное человеческое тело едва ли способно выдержать одно ее присутствие. Поэтому волшебники устроены немного по-другому. А мое тело… Да. Какое-то время со мной все было нормально. Затем я начала подвергать его нагрузкам, и у меня все так хорошо получалось, что я шла дальше и дальше, думая, что все будет в порядке. В момент, когда тело начало давать сбой, я не знала, как это поправить. А остановиться уже не была способна. Мне нужно было продолжать. Не могла бросить на полпути. Но все оказалось намного проще: моя сила разрушала меня изнутри. Говорят, таких, как я, — один на целое поколение. И в моем возрасте они уже подыскивали способы решения такой проблемы, потому что саморазрушение — неизбежный конец магов подобной силы. Это случилось и со мной. Все, что вы видите, — плата за магию, которая способна разрушить все вокруг, даже меня саму. Левенте не была уверена, что доктор Кеннет понял все, что она говорит. — И как, успешно? — поинтересовался он. — Простите? — Вы сказали, что маги, подобные вам, в вашем возрасте искали способы решить проблему с разрушением тела. И как, успешно? — пояснил Кеннет. — По-разному, — Левенте пожала плечами. — У всех по-разному. Способ, который использовал мой предшественник, меня точно не привлекает. Как было до него, мне неизвестно. Я не эксперт по Темным магам, в отличие от… В груди вдруг резко кольнуло, так что дыхание сбилось. Леви рефлекторно дернулась, распахнула глаза и вскрикнула от боли и неожиданности. — …от Фламеля. Кеннет принялся торопливо извиняться за причиненную боль, но Леви это не беспокоило. Ее расфокусированный взгляд смотрел куда-то в пустоту напротив себя. На подкорке сознания вдруг закрутились слова Фламеля, которым до этого Леви не придавала особой важности, считая стариковскими бреднями в духе Дамблдора. Впрочем, сейчас этот бред не стал более вразумительным, зато, кажется, она нащупала какую-то важную деталь, что упускала до этого. — Мы закончили, — объявил доктор, и Левенте ощутила, как тело освобождается от напряжения. — На сегодня это последняя процедура. — Что еще мне предстоит? — поинтересовалась Леви. — Полагаю, это все, пока я не получу результаты твоих анализов и не закончу с интерпретацией некоторых показателей, которые мы получили в ходе диагностики, — Кеннет сверился со своим планшетом и щелкнул ручкой. — Да, пока ты свободна, а мучиться в раздумьях буду я. Хочешь позову твоих друзей? — Нет, — мягко ответила Левенте. — Пусть отдыхают. — Я буду недалеко, в своем кабинете, — сообщил Кеннет, собирая со стола различные бумаги и графики. — Зови, если понадоблюсь. Я закажу для тебя ужин. А пока тоже отдыхай. — Угу, — Леви машинально кивнула и задумалась. Почему-то результаты диагностики резко перестали иметь важность. Леви подозревала, что помочь ей не сможет даже доктор Кеннет с его обширными познаниями в области магической кардиологии. Но Леви зацепилась за тонкую нить и очень хотела теперь тянуть за нее, чтобы узнать, к чему может прийти. В первый свой день Кеннет заключил с Левенте пари: он спорил, что местная еда может быть вкусной. И оказался прав: кормили здесь не по-больничному хорошо. Теодор и Драко, имевшие неограниченный доступ к здешнему буфету, тоже были довольны. И сейчас после всех малоприятных процедур Левенте с упоением уплетала кукурузную кашу с маслом и яблочный пудинг, но взгляд ее был по-прежнему затуманен, и девушка вряд ли осознавала, что именно ест. Пройдет еще немного времени, Кеннет с сожалением сообщит, что ее паршивое тело не пригодно для пересадки, и ничем более он не может помочь. Что будет дальше? Ее же выпустят отсюда? Обязательно выпустят, ведь предстоит еще этот дурацкий суд. Какова вероятность, что ей дадут немного времени? Ей же дадут немного времени? Леви отложила ложечку и сжала переносицу. Как же все это уже надоело. Этой ночью она долго не могла заснуть, поэтому попросила у Кеннета что-то, способное заглушить писк приборов и собственные мысли. Леви думала о том, что победа над Волан-де-Мортом не означала конец. Все эти последующие заботы не исчезли. Она сама не исчезла. Сейчас Леви казалось, что было наивно надеяться, что все кончится само собой с ее падением. Жизнь распорядилась иначе, и теперь Леви предстоит разобраться еще с одной проблемой, а затем с еще одной и еще… Девушка со злостью перевернулась на бок. Трубки и провода потянулись следом. Писк приборов не утихал, следуя биению ее сердца. Как чертов Кеннет хотел, чтобы она здесь спала? Все закончилось тем, что Леви пыталась понять, на кого она в конце концов злится. А затем лекарство наконец взяло свое, и она уснула. А проснувшись, обнаружила свежий завтрак у своей койки. — Доктор Кеннет? — позвала Левенте, потому что он имел обыкновение прятаться за ширмой и что-то бесшумно писать. Послышалось копошение, оповестившее, что он здесь. — Доброе утро, Левенте. Сегодня ты спала дольше обычного. Что-то беспокоит? — Невозможность нормально почистить зубы, — буркнула Леви и, как обычно, прополоскала рот какой-то горькой жидкостью и сплюнула в специальную емкость, что заменяло ей утренние омовения. — Надеюсь, теперь необязательно держать меня лежачей? Я же не хрустальная. Это неполезно для организма. — После завтрака мы это обсудим, — кивнул доктор. Левенте внимательно взглянула на Кеннета. Сегодня он был не таким веселым, как вчера. Вероятно, собирался делать еще больнее, но уже другим способом. Девушка придвинула к себе поднос и принялась безмятежно поглощать пищу. — Я уж опасался, что ты не станешь есть, пока я не соглашусь разговаривать с тобой, — Кеннет испытывал явное облегчение, заметив ее послушание. Левенте широко открыла рот и высунула язык, демонстрируя пустую полость. Кеннет усмехнулся и протянул ей батончик, который давал каждый раз после еды. Слизеринка так и не поняла, что это, а доктор шутил, что дает ей шоколад из бычьей крови. Леви делала вид, что увлечена распаковкой батончика, пока доктор явно собирался с духом Слизеринка решила не терзать его и помочь в нелегком деле. — Судя по виду, пришли результаты моих анализов, и вы закончили с изучением моих показателей, — догадалась Леви. — Левенте, я… — Знаете, я и Драко родились в один день. Пятого июня. Я ведь не доживу до шестнадцати, верно? Последнюю фразу Левенте сказала слишком серьезно на фоне предыдущих. Кеннет встретил взгляд ее ясных зеленых глаз и почувствовал растерянность. — Я… — Я знала, — Леви улыбнулась. — Подозревала, что вы мне не поможете. — Заболевания периферических сосудов — одно из противопоказаний к пересадке. Мне очень жаль, Левенте, твои артерии слишком слабы и уже потеряли способность переносить кислород и питательные вещества. Хирургическое вмешательство в твоем случае крайне рискованно. Даже если сердце будет другим, это не… — Да ладно, — девушка улыбнулась еще шире. — Не переживайте. Я правда ожидала, что так будет. — Вы слишком странно реагируете для человека, которому сообщают подобные известия, — Кеннет достал из нагрудного кармана платок и промокнул им лоб. — А вы, похоже, еще не привыкли сообщать плохие новости, — отпарировала Левенте. Доктор помедлил перед ответом, задумавшись. — Сколько бы я ни говорил подобного, от этого не легче, — признал он. — Ведь каждый пациент — это отдельный человек с целым миром внутри. Со своими планами, мечтами, ценностями. И мне приходится все это разрушить. И не только рушить. Порой приходится принимать поистине непростые решения. Я лечу… пытаюсь вылечить одного мальчика, Крейга, ему всего двенадцать, и прогнозы неутешительные. Но его родители отказываются отключать аппарат, поскольку все еще верят, что он вернется. Разумеется, я не могу заставить их, но вынужден снова и снова приносить плохие известия. — Ну, в таком случае даже хорошо, что со мной вышло несложно, — натянуто улыбнулась Леви. — Рада хоть немного облегчить вам работу. Теперь, когда все закончилось, я могу встать? — Не совсем. Настаивать я не могу, но рекомендовал бы вам установку электрокардиостимулятора, — сказал Кеннет. — Конечно, это не полноценный дефибриллятор, и он не спасет вас от возможного сердечного приступа, но справиться с не фатальным расхождением ритма сердца сможет. Только вот… — Только вот что? — насторожилась Левенте. — Боюсь, если вы согласитесь, не сможете больше использовать магию, — добавил он. — Поэтому я не могу вас принуждать. Воздействие магии, будь то активное, когда вы колдуете, либо же пассивное, когда заколдовывают вас, влечет сбои в работе стимулятора, что может привести к убийственному в вашем случае электромагнитному импульсу. С другой стороны, если ваш сердечный ритм будет нарушен, стимулятор даст импульс, направленный на стабилизацию ритма, что благотворно повлияет на работу вашего сердца. — Эта штука будет бить меня током? — напрямую спросила Левенте, изогнув бровь. — Ну, в общем-то да. — Это единственное, что способно продлить мне жизнь? — Продлить? — с горечью переспросил Кеннет. — Боюсь, что нет. Сердце может отказать в любой момент, и этому ничего не способно помешать. Стимулятор поможет лишь при некритичных нарушениях ритма. И еще некоторые поддерживающие медикаменты немного улучшат ваше пребывание здесь. Левенте хихикнула. — Извините, — произнесла она, завидев, как странно смотрит на нее доктор. — Я знаю, вам тяжело сообщать мне такое. Ладно, давайте ставить стимулятор. Кеннет внимательно взглянул на нее. — Левенте, вы понимаете, что любое использование магии или ее воздействие после установки стимулятора может убить вас? — серьезно спросил он, сомневаясь, что Леви уловила суть его слов. — Понимаю, — слизеринка улыбнулась. — Я могу обойтись без магии. Кеннет глубоко вздохнул и велел готовиться. Его недоумение было логичным: люди, которым осталось жить всего ничего, себя так не ведут. Но Леви не думала об этом. Она вновь и вновь прокручивала в голове слова Фламеля, будто пыталась найти среди них что-то упущенное или какой-то скрытый смысл. Левенте все старалась понять, что именно в старческих бреднях так привлекло ее и почему именно сейчас. И даже не заметила, как доктор сказал, что закончил. — Уже все? — Левенте открыла глаза и часто заморгала от яркого света. Она осторожно ощупала свою грудь кончиками пальцев. Под ключицей виднелся разрез, но Кеннет заверил, что шрама не останется. Левенте усмехнулась своим многочисленным отметинам и коснулась выпуклости ниже разреза. После этого следовал обширный инструктаж, в котором Кеннет сообщил все тонкости новой жизни Леви, рассказал, что ей можно, что нельзя и что категорически запрещается, если она не хочет незамедлительно испытать сердечный приступ. — Я должен написать сводную характеристику на тебя, — как бы между прочим упомянул он. — Опишу твое состояние и распишу прогнозы. Честно говоря, с такими диагнозами не помещают под стражу. Так что… — Спасибо, доктор, — осадила его Леви. — Это все? — Да, с тобой мы закончили. — Тогда вы можете что-то сделать с моими носовыми кровотечениями? — попросила Леви. — Что угодно, только чтобы кровь постоянно не текла рекой. — Можем поработать с твоими сосудами, — Кеннет кивнул. — Процедура несложная. Если хочешь… — Не затягивать, если можно. Доктор пожалел Леви и сделал, как она просила. Из-за местной анестезии Левенте вновь почти ничего не почувствовала, хотя ей в это время выжигали сосуды в носу. Все прошло быстро, но закончили они со всей этой возней только к вечеру. Наконец Леви перевели из палаты интенсивной терапии, напичканной пищалками, в палату восстановления. Кеннет снял с нее все приборы и провода, вытащил трубки и перевез в комнату, где все это время обитали Драко с Теодором. Левенте и Кеннет договорились, что она все скажет сама, на этом и распрощались. Левенте сидела на своей новой койке, жевала сладкий батончик из бычьей крови и с улыбкой умиления смотрела на двоих заспанных друзей. — Я хочу попросить у вас одну вещь, — начала она. — Не относитесь ко мне как к умирающей. Это лишь омрачит то время, что у нас осталось. Конец неизбежен, мой, ваш, всего этого мира. Так что давайте все соберемся и проведем его как можно более радостно. Драко с Теодором переглянулись, затем кивнули. Левенте не представляла, что они оба переживали все это время, но не хотела, чтобы думали лишь о том, что вскоре потеряют ее. Драко и Теодор одинаково сонно моргали на нее. Левенте поняла, что они ждут новостей, и отогнула край больничной накидки, обнажая ключицу. — Я теперь как киборг, — улыбнулась она. — Там под кожей штука, которая поможет мне не откинуться раньше времени. — И сколько у тебя времени? — обеспокоенно спросил Теодор. — Ну… Левенте не знала, как на это ответить. Кеннету было проще, ведь она уже знала правду. — До суда хватит, — ответила девушка и ободряюще улыбнулась. Затем, понимая, что друзьям этого недостаточно, добавила: — Кеннет сделал все возможное. Нет никаких сроков или гарантий. Я могу попросить вас завтра пригнать сюда автомобиль? Мне запрещено использовать магию, перемещаться с порталом в том числе. Думаю, нужно связаться с Адамсом или Кейли, сказать, что я скоро выйду. И еще мне не помешала бы чистая одежда… — Все готово, — Драко выдвинул ящик комода, демонстрируя содержимое. — Не знали, что именно тебе захочется надеть, взяли разного. Ленд Ровер внизу. Когда понадобится, отвезем тебя в Министерство. И еще здесь все твои вещи, которые были при тебе на битве, — добавил Драко. — Оу, — Левенте озадаченно перевела взгляд с комода, полного одежды, на друзей. — Спасибо. Это очень мило. Вы побывали в Кингстон Сеймуре? — Э-э, — Драко потер затылок, — да, накануне мы были в убежище. Было полезно съездить и развеяться. Оставили полный холодильник мяса для Шензи. Она в порядке. — Спасибо за все это, — поблагодарила Леви. — Почему бы вам не пойти домой и отдохнуть как следует? А завтра днем, как только Кеннет даст последние указания, выпишет все бумажки и нагрузит меня горой таблеток, отправимся в Министерство? Два друга ответили взглядами, полными сомнения, но Левенте попробовала их убедить: — Со мной ничего не случится, — заверила она. — А если случится — обернитесь, я же в больнице! Ступайте, правда. Закажите пиццу, выспитесь нормально, завтра встретимся. Было видно, что друзья не хотят оставлять ее, но ожидание измучило их, и Драко с Теодором сдались. — Один вечер, — пообещала Левенте. — Завтра наконец свалим отсюда. Я жду этого не меньше вас. Когда дверь закрылась за ними, Леви откинула одеяло и поднялась на ноги. Ходить было непросто, но постельный режим так надоел за это время, что она принялась разминать ноги, попутно размышляя. Старик Фламель не давал ей покоя. Старческая болтовня все не выходила у нее из головы, и это раздражало. Левенте покосилась на снотворное, которое подготовил для нее Кеннет на случай проблем с засыпанием, но не решалась выпить таблетку. Вместо этого она прошлепала к комоду, раскрыла его и стала выбирать одежду. Среди ткани оказались и ее ножи. Левенте улыбнулась, проводя кончиком пальца по острию. Отложив кинжал, она обнаружила здесь и свою волшебную палочку. И еще кое-что. Кто-то положил сюда мантию-невидимку Поттера. А под одеянием покоилась волшебная палочка необычной формы и перстень. Бузинная палочка и Воскрешающий камень. Все три Дара Смерти лежали сейчас в комоде ее больничной палаты. Левенте схватила чистую одежду и прошла в персональную ванную комнату, примыкающую к палате, скинула с себя больничную робу и залезла под горячий душ. Там она долго думала. В основном мысли были о Фламеле. Перебирала его слова в памяти вновь и вновь. Что-то она упустила. Нечто очень важное. Размышляла также и о Дарах Смерти. Вероятно, Теодор или Драко зачем-то положили ей эти вещи. Зачем? Думали, она знает, что с ними делать, чтобы не умереть? Левенте рассмеялась. Она не знала, как распорядиться этими штуками. Как их соединить и как именно применить, чтобы снова иметь возможность использовать хоть одно заклинание, которое не убьет ее мгновенно. Она не знала… Левенте почувствовала удар в груди: сработал стимулятор, едва сердечный ритм сбился. Она чуть не упала и села на пол душевой. Размышляя о том, какая это была бы глупая смерть, упасть и удариться о кафель, Левенте отдышалась и приходила в себя. Ощущения были не из приятных, и так хотелось, чтобы все это закончилось. Но это было не самое главное. Она вдруг поняла, что именно не давало ей покоя все это время. Леви спешно закончила с душем и оделась, вновь избегая своего измученного отражения в запотевшем зеркале. Выйдя обратно в палату, она негромко позвала в пустоту: — Шензи? Инферия бесшумно материализовалась посреди комнаты и бросилась вперед. — Я тоже рада тебя видеть, малышка, — Левенте успокаивающе хлопала Инферию по ледяным плечам. — Ты-то мне поверишь, что все хорошо. Я вернулась, и у меня еще есть возможность кое-что сделать. Поэтому выясни для меня, пожалуйста, дома ли мистер Фламель. Он приглашал нас в гости, и я знаю адрес. Ты меня очень выручишь, если останешься незамеченной ни для кого. Инферия кивнула и незамедлительно растворилась в воздухе, а Леви принялась расчесывать белые волосы, жалея, что не может высушить их с помощью магии. Когда Шензи возвратилась, Левенте все еще была влажная. Инферия сообщила, что Фламель на месте, и Леви решила действовать. Она так и не определилась, что именно будет говорить и спрашивать, но подозревала, что сможет завести разговор в нужное русло на месте, поскольку с трудом могла предугадать ответы Фламеля. Она некоторое время смотрела на волшебные палочки и все же положила обе в карман. И абсолютно решительно рассовала по своим местам ножи и кинжалы. Надела зимний плащ, накинула сверху мантию-невидимку, помедлила перед выходом и взяла трость Люциуса, прислоненную к комоду, и лишь тогда покинула больничную палату. Выйдя наружу, в город, Левенте словно попала в другой мир. Здесь падали снежинки, и слизеринка получше закуталась в свой форменный шарф. Ленд Ровер дожидался на парковке неподалеку. Левенте только сейчас поняла, как ей повезло, что Драко и Теодор оказались слишком уставшими и решили взять такси, иначе топать ей с влажными волосами и тростью до самой Темзы. Шензи сидела рядом, и это было так странно и одновременно забавно, что отвлекало от плохих мыслей по дороге. Когда Левенте доехала, было уже за полночь. Снегопад лишь усилился, и крупные снежинки казались стаей белых мошек, кружащих в свете фонарей. Левенте выбралась из автомобиля, бросила взгляд на реку и прошла вперед. Она велела Шензи ждать снаружи, а сама затолкала мантию-невидимку за пазуху и решительно постучалась. Ей открыл человек, которого Леви никогда не видела. — Доброй ночи, мистер Фламель, — живо поприветствовала Левенте и просочилась внутрь, пока хозяин дома соображал, что происходит. — Вы видели, который час? — вопросил Фламель, рассматривая посетительницу в тусклом свете ламп. — Прошу меня извинить, но я не настроен сейчас принимать гостей. — Ничего страшного, — Левенте улыбнулась. — Я не в гости. Не нужно было использовать Легилименцию, чтобы понять, что Фламель использовал точно такой же старый прием с маскировкой. Да только все было не так просто. — У вас довольно паршивая система защиты для человека, который часто сталкивается с Темными Лордами, — рассудила Леви, прохаживаясь в гостиную без приглашения. — Что вам нужно? — напрямую спросил Фламель, следуя за ней. — Я уже давно отказался от своего членства в Совете и не смогу помочь вам на суде, мисс Фаррелл. Заслышав это, Левенте расхохоталась. — Совет? Ах да, Совет. Сборище напущенных стариков, думающих, что возраст — это мудрость, мудрость — это власть, а власть — это сила. Нет, я пришла не за этим, и есть более важные вещи, чем Совет. Об этом я и хотела поговорить. Левенте заметила, что Фламель не оказывает сопротивления, и принялась прохаживаться по его внушительной гостиной вдоль высоких книжных шкафов. — Признаюсь, у меня из головы не выходят ваши слова, — начала она. — И я все никак не могу перестать думать об этом, мистер Фламель. Пускай мне не понравилось, как вы с нами разговаривали, и я бы предпочла более однозначный и прямолинейный стиль ведения беседы, но я опущу эти нюансы. Это не главное. Чего бы вы ни пытались добиться тем разговором, я не поверила вам. Мощнейшее Убивающее заклятие должно было лишить жизни и меня. Но почему-то я все еще здесь. А значит, все еще могу выбить себе шанс на спасение. — Спасение от чего? — спросил Фламель. — От смерти? Вы и есть Смерть, вы — разрушение, ваше тело уничтожается под воздействием неудержимых потоков собственной магии, и это не-из-беж-но! — отчеканил Фламель. — Да, — невесело усмехнулась Леви, — за исключением некоторых преувеличений и чрезмерного драматизма, склонна с вами согласиться. Мое тело и правда никудышное. Но, знаете, думаю, есть способ это поправить. — В самом деле? — Фламель сделал вид, что удивился. — Вам же известно о Дарах Смерти? — в лоб спросила Левенте и позабавилась, как вытянулось от удивления лицо алхимика. — Даже имея их на руках, я не знаю, что с этим делать, чтобы выжить. И разговор не о Дарах, — с нажимом произнесла Леви, завидев, что Фламель уже готовится раскрывать рот. — Я бросила попытки понять, как спастись с их помощью. И думала о вас. — Обо мне? — растерянно повторил Фламель. — Да, — кивнула Леви. — Именно так. Знаете, когда дело касается философского камня, многие считают, что он дарует бессмертие. Но ведь это заблуждение, и вы смертны, как и все. А эликсир бессмертия на самом деле препятствует старению тела. Этим и объясняется возможность прожить дольше обычного человека. На вашем живом примере я могу наблюдать, как некая чудодейственная субстанция не позволяет телу состариться, а это значит, что эликсир препятствует всем процессам деградации организма, сопутствующим старению. — И что вы собираетесь делать? — спросил Фламель, никак не комментируя ее умозаключения. — Как видите, мое тело едва ли соответствует возрасту, и эти разрушения — то, что действительно убивает меня, — Левенте перекинула трость Люциуса с одной руки в другую. — Не беспокойтесь, я не собираюсь угощать вас Убивающим заклятьем, — торопливо заверила она, потому что Фламель вдруг попятился. — Любое использование или воздействие магии мгновенно убьет меня, вызвав сердечный приступ, от которого я уже не оправлюсь. Поэтому уверяю: волшебной палочкой воспользоваться я не могу, если хочу прожить еще немного. — И что вы хотите от меня? — снова спросил Фламель. — Ну, пожалуй, попросить помощи? — слизеринка пожала плечами. — Я не требую у вас философский камень. Поверю, что он действительно был уничтожен. Я возьму немного этой вашей магической субстанции и попробую излечиться с ее помощью. Если не получится — что ж, я ничего уже не теряю. А если выйдет — отсижу свой срок в Азкабане и выйду в свет исправившейся и осознавшей свои ошибки. — Ничего я вам не дам! План паршивый, и я в это не верю, — Фламель покачал головой. — Знаете, что я думаю? Едва вы получите эликсир, как убьете меня. — О, так он все-таки поможет? — просияла Леви. Фламель нахмурился. Он не сразу понял, что так развеселило Левенте, и только потом догадался, что моментом ранее выдал всю необходимую ей информацию. Эликсир действительно мог помочь, и Фламель сам дал ей это понять. Алхимик попятился пуще прежнего, ударяясь о мебель на своем пути. — Что же вы так меня боитесь, — с той же улыбкой сказала Левенте. — Это вы решили, что я — Темный Лорд. Я такого решения не принимала. Губы алхимика затряслись, и он обернулся, столкнувшись с Шензи. Инферия тут же охватила его сильными руками, не давая шанса выбраться. — Видите ли, мистер Фламель, я пришла не за отказом, — вкрадчиво произнесла слизеринка, медленно сокращая расстояние между ними. — Вы действительно слишком плохо прячетесь для человека, который повидал на своих веках так много сильнейших Темных магов. Уверена, они не раз приходили к вам за камнем. И тем не менее вы все еще живы. Так что вы отвечали им? Сражались? Едва ли. Вы — маг отнюдь не боевой. Так что же? Прятались получше или были с ними более сговорчивы и делились своим изобретением? Она приблизилась к алхимику почти вплотную и взглянула на него снизу вверх. — А может, философский камень — вовсе не ваше творение, и вы отобрали его у какого-то из Темных Лордов, создавшего камень для продления своей жизни? Она вцепилась взглядом в глаза Фламеля. Он дрожал, и губы его тряслись настолько, что он не мог ничего сказать. Но Левенте не требовались ответы. Она не могла использовать магию, но пассивные способности, такие, как Легилименция, остались при ней. Николас Фламель едва ли действительно мог создать философский камень. Он не сумел обезопасить жилище и даже не владел навыками Окклюменции, достаточными для защиты своих секретов. Левенте вскрыла его черепушку, словно семечко подсолнечника, и получила оттуда все необходимые сведения. — Извините, — произнесла слизеринка, — но я не могу вас отпустить. Я думала, что с вами делать, если мы не достигнем мирного соглашения, но иного выхода я не вижу. Она достала из-за спины причудливый кинжал, сужающийся к острию, как игла. — Я понесу наказание за ваше убийство, — пообещала Левенте. — Если придется. Она рывком вонзила кинжал в шею Фламеля и так же резко вытащила назад. Алхимик рухнул на пол, зажимая рану рукой. Но никакой раны не было — дыра от зачарованного кинжала затянулась, не оставляя никаких следов. Левенте попятилась, глядя, как Фламель делает последние вздохи и затихает на полу без движения. Она упала на колени, подобно ему, и принялась растирать слезы окровавленными руками. — Видишь, какой я к черту Темный Лорд, — произнесла Леви. — Видишь, Шензи? Инферия подошла ближе и присела к Левенте. — Прости, малышка, я не видела другого выхода, — Леви всхлипнула. — Я так хочу жить, ты не представляешь, как сильно я хочу жить! Инферия что-то ответила, отчего Левенте размашистым движением стерла слезы с лица. — Ты права, крошка. Начало положено, осталось сделать все так, чтобы было сложнее связать это со мной, и закончить все, зачем мы сюда пришли. Просто я… не привыкла убивать. Ну да ладно. Сперва дело, потом тело. Пойдем. Слизеринка рывком поднялась на ноги и прошлась к дальним шкафам. Там среди множества книг была одна особая, приводящая в движение механизм, скрывающий фламелевский тайник. Никаких заклинаний, ключей, манипуляций — лишь потянуть за одну конкретную книгу. Банально и неоригинально, но книг здесь было столько, что наугад ни за что не найти. Левенте не понимала Фламеля. Старик хранил так много секретов, но делал это слишком паршиво, словно либо не боялся, либо не дорожил ими. Слизеринка попросила Шензи взяться за книгу, потому что все еще не хотела оставлять здесь следы своего присутствия. Если станет известно, что она убила Фламеля, — Адамс уже не сможет ей помочь. Поэтому осторожность была сейчас очень кстати. За книжным шкафом открывалась небольшая ниша, а внутри… — Уничтожил, как же, — хмыкнула Левенте и сунула философский камень к себе в карман. Там же лежали книги и пергаментные свитки, на первый взгляд — вся поясняющая и дополняющая информация о камне, и почитать о находке было необходимо. Левенте одним движением смела это все из тайника и отдала Шензи. Инферия послушно взяла ценнейшие свитки и бумаги в свои мертвые руки. Но это было еще не все. У дальней стены покоился хрустальный графин, наполненный, без сомнения, тем самым эликсиром, способным решить проблемы Леви со здоровьем. Сосуд также отошел в руки Инферии, и Леви ногой закрыла тайник. Выпрямилась и озадаченно задумалась. Рискнуть и отхлебнуть из графина сейчас, либо же проявить осторожность и не торопиться? А как разобраться с трупом без использования магии? Левенте вернулась к телу и обнаружила сразу две интересные вещи: во-первых, труп начал подвергаться какой-то ускоренной деформации и деградации. Вместо трупного окоченения Фламель мумифицировался прямо на глазах. Вероятно, такой эффект возник из-за употребления эликсира, и едва жизнь покинула тело, оно принялось стареть и разрушаться с немыслимой скоростью. А во-вторых, Фламель после смерти остался в этом же теле, что говорило о том, что оно не было следствием маскировки или употребления Оборотного зелья. Проще говоря, Фламель буквально был в другом теле, а не замаскировался под кого-то. Вся магия, которой он подвергался, в том числе чары перевоплощения и маскировки, должна была также распасться. Это заставило Леви задуматься. Пускай она нашла способ продлить себе жизнь, но, очевидно, спокойно жить ей не дадут. Вспомнилось, как Волан-де-Морт пересел в тело Поттера, а значит, существует какой-то реальный способ переноса сознания в другое тело. Левенте забрала у Шензи свитки и бумаги, бесцеремонно свалила их на пол и принялась листать прямо там, возле мумифицирующегося тела алхимика. Здесь были ценные инструкции по использованию философского камня, по употреблению эликсира и все необходимое обладателю камня. Но ничего о переносе сознания в другое тело. — Где же ты… — проговорила Левенте, выпрямилась и обернулась. Здесь теснились тысячи книг, и необходимо прямо сейчас найти ту самую. Леви поняла, что это все равно что искать иголку в стоге сена, тряхнула головой и забрала графин из рук Инферии. Жидкость не имела вкуса и запаха, и Леви уже намеревалась сделать небольшой пробный глоток, но опешила. По-прежнему нельзя здесь колдовать, если она не хочет еще больше усложнить себе жизнь. — Черт! — она еле удержалась, чтобы не отправить графин в стену. Шензи медленно подошла, взяла Левенте за руку и произнесла: — Я могу искать. — Да, крошка, извини, — Леви улыбнулась Инферии. — Если сможешь, было бы здорово. Мне нужна любая информация на тему переноса сознания в другое тело. Шензи кивнула и немедленно принялась за поиски. Все же она была существом волшебным, и в ней скрывалась магия, которой Леви поделилась с ней в тот день, когда возвращала к жизни. Возможно, слизеринка недооценивала способности Инферии, а может, больной уставший мозг мешал объективно оценивать ситуацию. Во всяком случае Шензи кое-что брала с полок и складывала на пол, где Леви свалила все фламелевы каракули. Когда она закончила, тело превратилось в самую настоящую мумию, высохшую и совершенно не похожую на старика-алхимика. — Это не Фламель, — заключила Левенте. — Генетически это другой человек, и он не имеет ничего общего с ним. Мы можем просто выкинуть этот прах в реку — и никто ничего не узнает. Она взглянула на свои ладони, что до этого были сплошь в крови, от которой теперь не осталось и следа. Действовать нужно было прямо сейчас. И Левенте решила избавиться от тела. И если останутся следы, которые приведут к ней, она сумеет разобраться и с этим. Теперь у нее на руках было еще кое-что полезное. Левенте хотела взвалить на себя книги и свитки, но Шензи тут же ворчливо осадила ее. Слизеринка скрылась под мантией-невидимкой, а Инферия взяла это на себя. Левенте осталась в машине, а Шензи пообещала разобраться с телом. Так встретил свой конец Николас Фламель, сброшенный в Темзу неизвестной высохшей мумией. Левенте не терпелось изучить все, что они вынесли из дома Фламеля. По дороге назад в больницу она размышляла о том, как следует поступить в сложившейся ситуации, и пришла к выводу, что стоит оставаться уязвимой. Ее плачевное состояние — наглядное подтверждение тому, что она все еще не может использовать магию. А значит, пока Леви уязвима — она не опасна. Поэтому Левенте оставила украденное в багажнике, где было столько всяких вещей, что ничего толком не разобрать, поставила Ленд Ровер на то же самое место, будто никто его и не брал, и вернулась в палату. Закрыв за собой дверь, она метнулась отмывать руки от несуществующей крови, снова и снова убеждая себя, что все в порядке. Волан-де-Морта она убивала целенаправленно. Леви хотела этого, готовилась и жаждала его смерти. К убийству Фламеля она была не готова. Алхимик стал жертвой обстоятельств. Если бы он прятался получше, попытался защитить себя или не боялся Леви — все было бы по-другому. Но Фламель оказался странным человеком, таким же, как его речи, и Леви его не понимала. Из глубины собственных мыслей Левенте вытащил голос Шензи. Инферия сообщила, что уже очень поздно, и посоветовала лечь поспать. Леви машинально закивала, закрыла краны покрасневшими от горячей воды и мыла руками и вернулась в палату, где немедленно проглотила снотворное, чтобы образы умирающего от ее кинжала Фламеля и воспоминания последних секунд его жизни не мешали уснуть.