Иллюзия выбора

В день похорон наконец выглянуло солнце спустя неделю затяжных и нетипичных для февраля дождей. Кейли хоть и сказал, что до похорон пройдет пару дней, но на деле все затянулось дольше. Тело Левенте Гордон Фаррелл хранили в Отделе тайн и подвергали множественным проверкам. Даже после смерти она считалась опасным магом, и было важно убедиться, что она действительно мертва. Драко был жутко зол, но Адамс призвал его с Теодором к терпению, и лишь поэтому повиновался. Адамсу он по-прежнему доверял, как доверяла Леви, и не мешал министру заниматься необходимыми делами. Помимо этого, расследовали инцидент в комнате ожидания, чтобы удостовериться, что Левенте никаким способом не смогла сбежать перед самым оглашением приговора, имитировав обморок для отвлечения внимания. По результатам проверок и расследований подтвердилось, что Левенте не покидала комнату ожидания, все щиты не подвергались изменениям и не разрушались, никто из охраны не был заколдован, также Левенте не применяла какие-либо чары маскировки. Никаким образом не могла сбежать и не покидала комнату с момента прибытия. Кинжал, которым она перерезала себе горло, был зачарован, чтобы оставаться невидимым, неосязаемым, а также не обнаруживаться никакими заклинаниями. Так она и пронесла оружие мимо всей охраны незамеченным. За эту неделю проверок и расследований дело Левенте Фаррелл предалось огласке. Магическое сообщество и до этого интересовала личность юной волшебницы, которая смогла одолеть самого Темного Лорда, и вот теперь общественность получила возможность узнать ее историю от начала до конца. Дело Леви не просто раскололо общество на тех, кто «за» и «против», но и произвело настоящий фурор, не сравнимый с падением Министерства магии, смертью Корнелиуса Фаджа и убийством Альбуса Дамблдора. Немногочисленные фотографии Левенте занимали первые полосы всех газет, а разговоры велись только о ней. Все сказанное в зале суда каким-то образом стало общедоступной информацией, и беседы на тему «дела Фаррелл» не утихнут еще долго. Многие прониклись этой историей. Вероятно, смерть Леви повлияла на восприятие людей, и маги относились к ней скорее как к герою, а не преступнице. Совет Мудрецов огласил решение суда, и Леви оправдали. Посмертно. Министерство магии наградило Левенте Гордон Фаррелл Орденом Мерлина первой степени за победу над Волан-де-Мортом. И пусть далеко не все видели в ней героя и благородную фигуру, имя Леви стало не только широко известным, но и было оправдано. Драко и Теодор, будучи ближайшими к ней людьми, также вызывали немалый интерес. Друзья первое время старались не появляться на виду, поскольку журналисты предлагали баснословные суммы взамен на эксклюзивную информацию о Левенте. Разумеется, слизеринцы молчали. Логично было предположить, что кто-то из Слизерина мог бы продать какие-то сведения, но, судя по скудной информации из статей, никто не стал наживаться на Левенте и в память о товарище не продал ни слова о ней. Всю эту неделю Драко и Теодор занимались делами. Драко вызвали в суд для дачи показаний против отца. На Люциуса завели дело по обвинению в покушении на его жизнь после того, что Визенгамот услышал на совете. И рассказывать историю о кольце было невероятно трудно, потому что воспоминания еще были свежи, а боль — слишком сильна. С родителями Драко пока не встретился и не спрашивал, где они. В один из дней в начале недели друзья собрались с духом и поднялись в комнату Леви впервые после ее смерти. Здесь была идеальная чистота, и лишь картонные коробки стояли у стены. Комната оказалась непривычно пустой, и это больно резало по внутренностям. У кровати стоял школьный чемодан Леви с ее инициалами, создавая ложное впечатление, что его владелица вернется. Драко вспомнил пустую тумбочку Леви и голую стену в спальне девочек у ее кровати. Уголок Леви всегда казался ему необитаемым, и лишь чемодан успокаивающе доказывал, что она здесь. Теперь же казался ненастоящим, игрушечным, сделанным из воздуха, и едва Драко протянет к нему руку — это доказательство существования Левенте исчезнет. В воздухе еще витал аромат ее волос, а одежда хранила запах тела. Драко видел, как Теодор силой стискивает дрожащие губы, прижимая ткань к себе. Сам Драко взял себе ее квиддичную тренировочную толстовку с собственной фамилией на спине, которую когда-то давно подарил Леви. Едва кофта оказалась у него в руках — в глазах нещадно защипало, и он сомкнул веки, позволяя слезам скатиться по щекам. Ее запах напоминал о вечерах тренировок Окклюменции на пустом квиддичном поле. Как Драко учил Левенте обращаться с метлой, а она его — творить волшебство без волшебной палочки. После дня смерти воспоминания нахлынули разом, накрывая с головой, и было практически невозможно отгородиться от них. Драко понимал, что Тео испытывает то же самое, потому что они оба были теперь одинаково задумчивыми и находились где-то в другом мире среди множества воспоминаний о дорогом друге. Они оба крайне паршиво спали, потому что воспоминания и мысли переполняли голову, мешая уснуть. Тогда оставалось либо прибегнуть к Окклюменции, лишь бы на минуту освободить голову, либо друзья садились рядом и молча пытались уснуть прямо так. Они теперь почти не оставляли друг друга, давно не имея секретов и недосказанностей между собой. А теперь стали еще ближе, заполняя эту пустоту, на месте которой раньше была Леви. За коробками тоже решились пойти вместе. Драко с замиранием сердца смотрел на свое имя, выведенное красивым искусственным почерком Леви. Тео не решался открыть свою справа от него. — Давай вместе. — На счет три… Слизеринцы разом сорвали скотч и заглянули каждый в свою коробку. Теодор сразу же прижал ладонь ко рту, сдерживая слезы. А Драко дрожащими руками достал книгу. «Невероятные приключения капитана Леви», — гласила обложка. Капитан Леви красовался на первом плане и внешне отдаленно напомнил Драко Кайлана. За ним стоял его верный отряд элитных бойцов. — Капитан Леви… — сквозь слезы улыбнулся Драко. Наконец он нашел эту книгу… Драко вытер глаза и раскрыл ее. Внутри также почерком Леви было написано: «Драко! Я знаю, что ты много лет искал книжку о капитане Леви, и вот мне удалось встретить ее на своем пути во время одного из путешествий. Пускай она помогает тебе в трудные времена, напоминая, что, если ты что-то помнишь, но не видишь, это не значит, что этого никогда не существовало». Драко с усилием сжал переносицу. Подпись Леви словно была отсылкой к ней самой. А еще в коробке лежала фотография. Одиннадцатилетняя Левенте позировала с именным кубком, заработанным победой в турнире по волшебным шахматам. Ее волосы были заплетены в косу, которую сделал Драко. Он заметил незамысловатые плетения у других девочек-слизеринок и решил сделать Леви такую же. — Что у тебя? — спросил Теодор. Драко снова вытер глаза и показал содержимое своей коробки. У Теодора были фотографии и большой герб Слизерина, который висел когда-то на стене комнаты Леви в Кемберли. Волшебные фотографии изображали их троих, но Драко не помнил, чтобы Левенте когда-либо их делала. Вот на одной из них трое счастливых слизеринцев держат в руках Кубок по квиддичу и Кубок школы, которые выиграл факультет на их третьем году обучения. На одном из фото они живо махали, устроившись втроем на заднем сидении Ленд Ровера, уже повзрослевшие. Вот Леви стрижет Драко на кухне Теодора, а он позади них салютует двумя кусками пиццы. — Но мы ничего такого не фотографировали, — озадаченно произнес Тео. — Откуда эти фото? — Возможно, Леви просто перенесла на бумагу собственные воспоминания, — рассудил Драко. — Я тоже не помню, чтобы мы делали такие фото. Кроме этих, — он отложил несколько фотографий со дня рождения, когда Левенте взяла их с собой на природу, и они весь день резвились на свежем воздухе вдали от остального мира. — Ого, это та книга, — восхитился Тео. — Я-то думал, ты ее выдумал. Этот вечер они провели за просмотром многочисленных волшебных фотографий, которые изображали практически всю их жизнь, и читали о приключениях капитана Леви. Было трудно, больно и пусто, но стало легче от осознания, что все это происходило на самом деле, а воспоминания — не плод их фантазии. А потом настало время похорон. Утром Драко нехотя натянул костюм. Любая парадная мантия уже давно была мала, поэтому пришлось выбраться в город и прикупить одеяния по размеру. Драко пошел на это лишь из уважения к Леви. Если бы не это, он бы, очевидно, надел первое попавшееся. Было как-то все равно, как он будет выглядеть, никакая парадная мантия не скроет следы скорби и тоски на его лице. Драко наблюдал за Теодором, повязывающим галстук. — Порядок? — осведомился он, поймав взгляд друга в зеркале. Драко машинально кивнул. Теперь «порядок» был таким. Некоторые коробки Драко и Теодор загрузили в Ленд Ровер, чтобы передать людям, чьими именами они были подписаны. Тяжелая коробка с именем Минервы МакГонагалл хранила в себе все записи и пометки Леви о Трансфигурации, с помощью которых она в свое время помогала старшекурсникам понять этот непростой предмет. Одна коробка предназначалась профессору Хагриду, и внутри наверняка были сведения о магических существах, которых Левенте повстречала во времена своей работы в группе наемников. Имя Кейли также числилось среди них. Коробка была легче остальных, а внутри, вероятно, лежали пояснения того, как Левенте удавалось сбегать из замка и вершить свои деяния. Она все-таки решила поделиться этой информацией с Хаоситом. Наверняка для того, чтобы эти сведения помогли в борьбе против Темных сил. Тео и Драко не стали читать, что оставила Хаоситу Леви. Они догадывались, что коробки были зачарованы и открывались лишь тем, чье имя было написано, но наверняка Леви позволила бы друзьям заглянуть в чужие. Но они просто погрузили их в непривычно пустой багажник Ленд Ровера и отправились в Лондон. Вел Драко. Показалось, что Теодор был слишком печальным, так что Драко взял это на себя. Пока они ехали, распогодилось еще больше, словно стоял не конец февраля, а по-настоящему весенний день. Сперва нужно было заехать в Министерство, оставить там коробки, да и Драко прислали бумажку, где просили зачем-то подойти. Со смертью Леви распались все защитные чары, которыми она укрывала убежище. Драко и Теодор кое-как навели свои, но это не могло сравниться с защитой Леви. Слизеринцы намеревались некоторое время провести в Лондоне, разобраться с делами и подумать, что теперь делать. Оказавшись в Министерстве, парни стремительно пошли сразу к лифтовым, потому что быстрый шаг стал с некоторых пор привычкой. Так меньше людей успеет обратить на них внимание и догнать. Драко и Теодор ходили в кабинет министра магии как к себе домой. Часто там был один Кейли, вероятно, решили вверить помощь парням именно ему. Только Кейли и Адамс знали, где обитали слизеринцы. Если бы убежище было раскрыто, то спокойствия им там не видать. Поэтому связь с волшебным миром поддерживалась только через них, и лишь Кайлан присылал в убежище сов. Драко поставил свои коробки у стены и пошел разбираться с делами. Тео остался в кабинете. — Там и для тебя есть кое-что, — сообщил он Хаоситу, на что Кейли удивился. — Мне? — переспросил он и глянул на ряд коробок. — Что это? — Мы не смотрели, — апатично отозвался Тео и расстегнул пуговицы пиджака. — Полагаю, они заколдованы, и только ты можешь открыть свою. — Я посмотрю позже, — пообещал Кайлан. — Лучше скажи, как вы. — Порядок, — ответил Тео и усмехнулся тому, каким был теперь этот порядок. — Держимся. — Есть планы? — осведомился Хаосит. — Теперь, когда все закончилось, а вы свободны. — Наверное, вернемся в Хогвартс, — Тео пожал плечами. — Мы все еще подростки. Со дня последней битвы в Хогвартсе замок еще не до конца восстановили, а учебный процесс пока не возобновился. Кейли рассказывал, что сейчас вовсю ведутся работы по возвращению школы в нормальный вид. Планировалось, что школа Чародейства и Волшебства все-таки сможет вновь открыть свои двери для новых и уже обучавшихся студентов в сентябре. Драко и Теодор как-то решили, что это будет неплохим занятием и для них. Все равно ничего более полезного сделать уже не могут. Возвратиться в Хогвартс виделось каким-то логичным витком событий, тем более оба понимали необходимость завершить обучение. Пускай в замке будет слишком пусто без Леви. Теперь без нее пусто везде, где бы они ни находились. — Я уверен, что там будут рады вас видеть, — Кайлан поддерживающе улыбнулся. — Я знаю, что многие хотели бы вернуться. Теодор машинально кивнул, ничего не сказал и растянулся вдоль дивана в ожидании друга. Драко вернулся каким-то озадаченным и сказал: — Они нашли его. Предложили заключение под стражу, но я отказался на своих условиях. Не хочу быть сыном преступника. Не хочу в принципе быть его сыном. Попросил эмансипации с правом сохранения наследования и титула. Я обещал Леви поговорить с Люциусом, но, увидев его, понял, что нечего ему сказать. В его глазах пустота. Я уже давно ему не сын, а он мне не отец. Осталось получить юридическую свободу — на этом и рассчитаемся. Тео поднялся на ноги, чтобы обнять друга. Так и закончилась многолетняя игра в семью, из которой Драко вышел победителем. На фоне всех событий не было печально, даже наоборот. Драко ощущал свободу, о которой говорила Леви. Очередная веревка, удерживающая его, была разрублена. Вскоре Люциус станет ему чужим человеком, каким стал в свое время для Леви Уэйн. Кейли вопросительно взглянул на двоих парней, намереваясь трансгрессировать вместе с ними. Драко порой забывал, что им запрещено водить автомобиль, нельзя трансгрессировать, использовать портал и колдовать. Все эти запреты давно стали условностями, будто Драко и Теодору было далеко не пятнадцать. Один год жизни словно вмещал вдвое больше. Мало кто видел в них подростков. Как оказалось, Адамс в лучшем виде исполнил свое обещание заняться похоронами. На кладбище не было ни одного репортера или фотографа, а территория охранялась мракоборцами, делая это мероприятие достаточно приватным. В центре воздвигли помост, а напротив стройные ряды стульев ждали своего часа. На помосте возле трибуны стояла большая неподвижная фотография Леви. Драко и Теодор обнаружили ее дома с подписью, что именно это фото Левенте хочет видеть на своих похоронах. Со снимка она лучезарно улыбалась всем без исключения. Да только Драко и Теодору Леви все равно дарила совершенно другую улыбку. Навскидку здесь было около сотни мест, и Драко не понимал, для кого так много. Некоторые были уже заняты, и друзья, распрощавшись на время с Кейли, пошли к первым рядам. Они узнали товарищей по факультету. Здесь был Маркус Флинт, Эрвин Смит, парни из квиддичной команды и много слизеринских ребят. Завидев Драко и Теодора, они повскакивали со своих мест и бросились обниматься. — Нам так жаль! — говорил Эрвин, хлопая Драко по плечу. — Никто даже представить не мог ничего подобного… — Держитесь, парни, — присоединился Маркус. — Весь факультет знает, насколько вам двоим была дорога Левенте. Здесь были и девочки. Дафна, конечно же, Трейси и даже Пэнси, они почему-то облачились в белое. — Скорбим вместе с вами! — первой произнесла Дэвис. — Левс покинула нас, но обрела абсолютную свободу, и поэтому мы решили прийти в белом, как символ чистоты и добра ее помыслов. Драко обернулся и увидел, что места постепенно заполнялись другими людьми. Многие тоже были в белом, а некоторых Драко никогда не видел. Почти каждый держал в руках цветы. Драко и Теодор не брали ничего. Такие формальности казались сейчас слишком бессмысленными. — Кто все эти люди? — шепнул Малфой Теодору. — Что они здесь делают? — Пришли проститься, — ответил друг. — Пускай они не знали Леви, но для них она — герой. Драко закивал. Он был не против. Наверное, так даже лучше. Самой Левенте наверняка было бы приятно, что у стольких людей она нашла признание и одобрение. Тем более что не все здесь были незнакомцами. Профессора Хогвартса мелькали среди незнакомых лиц. Люпин пришел проститься со своей бывшей ученицей. МакГонагалл и Кайшимер тихо плакали, обнявшись. Периодически звучно высмаркивался в большой носовой платок профессор Хагрид. Седрик Диггори вел под руку Аурели Гиллар к свободному месту. Алекс Левски с братом и Виктором Крамом переговаривались у деревьев с Тайроном Монтгомери и Салливаном Коулом. Заплаканные подростки в хогвартских мантиях были тут и там. Роджер Дэвис с родителями был в стороне. Драко коротко кивнул доктору Кеннету, и их кто-то окликнул. — Эй! Малфой! Иди сюда! Конечно же, это был Поттер. Гриффиндорец занял места в первом ряду и активно махал оттуда, завидев светлую макушку бывшего недруга. У самой сцены справа стоял постамент для гроба, пока пустующий. Над постаментом воздвигли шатер, наверняка чтобы можно было попрощаться с телом в большем уединении. Грейнджер все бросала туда быстрые взгляды и спешно пряталась за волосами. Рональд кивком поприветствовал подоспевших слизеринцев и снова обнял подругу за плечи. — Не буду спрашивать, как вы, — шепнул Поттер, когда они сели. — Не представляю, насколько вам погано. Я вам сочувствую. Хоть меня это не касается, но всем понятно, что Левенте была хорошим другом. И очень добрым человеком. Это большая потеря. Слизеринцы только и могли, что кивать. По пути сюда они услышали множество слов утешения и поддержки. — Теодор! — послышался знакомый голос, и Тео вскочил на ноги, завидев отца. — Ты иди, я останусь, — устало произнес Драко. — Зови если что. Ужасно не хотелось вставать на ноги, а еще лучше было оказаться где-нибудь… Где? Драко теперь не мог представить место, где было бы хорошо. Убежище казалось покинутым хранилищем болезненных воспоминаний. В Хогвартсе должно стать лучше, потому что ежедневный физический труд будет отвлекать от мыслей. Но в любом месте, где бы они ни были и кто бы их ни окружал, будет ощущаться эта пустота. — Я сказал отцу про Хогвартс, — сообщил Тео, вернувшись. — Он не против. Говорит, что готов со всем помочь. Драко не сомневался в Корвинусе. Все-таки было так приятно иметь возможность на кого-то положиться. На него, на Кейли или Адамса. Просто знать, что они с Теодором не одни в этом мире. — Смотри, кажется, начинается! Драко обернулся и увидел множество лиц. Все сидения были заняты, но это было далеко не все. Желающие проститься с Левенте стояли позади, по бокам, среди деревьев. Здесь было гораздо больше ста человек. Колдуны и ведьмы, облаченные кто в черное, кто в белое, разом затихли, когда вдали появилась процессия. Кристиан Адамс шел первым. На его красивом лице не было явных следов скорби, но Драко знал, что ему не все равно. За это время министр успел достаточно проникнуться к Левенте, и для него эта церемония тоже имела немалое личное значение. За ним четверо людей несли сам гроб. Кайлан и Салливан взяли на себя переднюю часть, а Тайрон и еще один мужчина шли позади. Приглядевшись, Драко понял, что это… — Уэйн! — отчетливо зашипел Тео. — Что он здесь делает? Мне казалось, он ненавидел Леви и желал ей смерти… Думаешь, решил исправиться сам за счет оправдания Левенте Советом? — Не знаю, — шепнул Драко. — Давай поговорим с ним позже. Процессия добралась до шатра, под всхлипы и шепот гроб опустили на постамент, а Кристиан взошел на помост, чтобы сказать первые слова. Драко вспомнил, как перед четвертым курсом Левенте повела их в Косой переулок, чтобы посмотреть на выступление нового министра. Вспомнил ее воодушевленное лицо и горящие энтузиазмом глаза. Сейчас Адамс был совершенно в ином настроении. Если в день их первой встречи министр искусно имитировал улыбку, то сейчас пребывал в искренней скорби. Он убедился, что все готовы слушать, и заговорил: — Я благодарю собравшихся за сочувствие и небезразличие. Сегодня тот день, когда мы вынуждены попрощаться с дорогим другом, верным товарищем, заботливым соратником, добрым и смелым человеком, который так много сделал для всех нас. Левенте Фаррелл была тем, кто шел к своей цели до самого конца, чего бы это ни стоило. На своем примере она доказала, что сила духа, стойкость, смелость и любовь могут спасти не одну жизнь. Пускай Левенте даже после ухода не раскрыла своих тайн, магическое сообщество не забудет ее вклад в нашу свободу и безопасность. От лица магов и волшебниц Британии, Совета Мудрецов, членов Визенгамота и Министерства магии я передаю этот Орден Мерлина как благодарность и признательность. Послышались многочисленные аплодисменты. Драко саркастически усмехнулся. — Он его Уэйну отдаст или в гроб положит? — Не отдаст, они же больше не родственники. Я пойду, заберу его, — торопливо ответил Теодор и встал со своего места. Поднявшись на помост, он принял орден из рук министра. Адамс что-то шепнул слизеринцу, после чего тот кивнул и спустился обратно. — Ты будешь говорить речь? — поинтересовался он. Они обсуждали, что наверняка нужно будет что-то сказать. Драко пытался подготовиться заранее, но слова не шли, а что лезло в голову было слишком личным. — Прежде чем друзья и близкие скажут свои прощальные слова, я оглашу последнюю волю Левенте Фаррелл, — объявил министр и достал из-за пазухи пергаментный свиток. — Мистер Драко Малфой, — начал он, и Драко непонимающе застыл. — Пожалуйста, поднимитесь. — Иди, — подтолкнул его Тео. — Драко! Малфой поднялся на ватные ноги и кое-как добрался до помоста. Адамс вручил ему конверт с министерской печаткой, который хранил в себе то, что оставила ему Левенте. Драко взял конверт и вернулся на свое место. — Мистер Теодор Нотт, — позвал Адамс, и Тео прошел за своим конвертом. — Ты откроешь? — осведомился Теодор, когда вернулся и обнаружил конверт Драко нетронутым, а его самого в каком-то оцепенении. Драко непослушными пальцами раскрыл конверт и обнаружил, что Левенте оставила убежище и Ленд Ровер ему, как и половину всего золота в ячейке в Гринготтсе. — Ну зачем, Леви… — простонал рядом Теодор, открыв свой. — Она завещала мне свою квартиру в Лондоне… и половину золота… Зачем мне оно… — Мистер Гарри Поттер, — объявил Адамс. — Я? — немало удивился гриффиндорец. — Почему я? — Иди, — бросил ему Драко. Помимо него, конверты получили семья Дэвисов в лице Трейси, Маркус Флинт, Кайлан Кейли и некто Джерри МакКой, парень, которого Драко и Теодор видели впервые. — Кто это? — прошептал Тео, пока Джерри шел за конвертом, тоже ошарашенный тем, что Леви ему что-то оставила. — Понятия не имею, — ответил Драко. — Разберемся потом. На нем раздача подарков завершилась, и Кристиан Адамс пригласил друзей и близких попрощаться. Тео сжал плечо Драко и поднялся первым. Адамс уступил ему место у трибуны, но друг еще некоторое время собирался с мыслями. Наконец Тео глубоко вздохнул и заговорил: — Здравствуйте. Наверняка уже все знают, что я — один из двоих самых близких Левенте людей. Мы с Драко знали ее как никто в этом мире. Мы провели вместе пять чудесных лет, ни разу не поссорившись за это время. Конечно, далеко не все было гладко, у нас бывали разногласия и трудности, но я думаю, что эти пять лет, моменты рядом с Леви навсегда останутся самыми счастливыми для меня. Никто не сравнится с ней. Если вы не знаете ее, то не поймете. А кто хоть раз видел Левенте, согласится со мной. Публика подержала Теодора одобрительным гулом, отчего он слабо улыбнулся. — Левенте была непростым человеком, — продолжал Тео. — В этом также многие согласятся со мной. Я до сих пор поражаюсь, как нам с Драко удалось найти к ней подход. И даже спустя пять лет до сих пор чувствую себя невероятно счастливым, что она подпустила меня к себе так близко. Я был счастлив оказаться ее другом и иметь уникальную возможность увидеть, какая Левенте на самом деле. И я рад, что теперь и другие знают, что она сражалась за нас всю жизнь. Какой доброй, смелой и преданной была. Как много сделала за свою недолгую, но насыщенную жизнь. И почему отдала ее. Тео выдержал паузу, а потом заговорил уже тише. — И еще я хочу сказать… Левенте, если бы ты могла меня слышать… Тебе было так непросто, я знаю. И мне порой печально от того, что ты не видела себя так, как я видел тебя. Больно от того, что никто, кроме нас, не видел, каково было тебе на самом деле. Тогда ты хотела оставаться сильной и ни за что не показала бы свои слабости, но так они бы знали, через что ты на самом деле прошла. И какого отношения действительно заслуживаешь. Ни у кого бы не осталось сомнений, что ты не виновата. Возможно, тогда тебе бы не пришлось уйти. Может быть, ты бы все-таки смогла обрести здесь свободу. И знаешь, я так скучаю… По твоей улыбке, по тому, как горели твои глаза. Или как смех заполнял всю комнату. Или как ты ходила, когда думала о чем-то… И твой сосредоточенный вид. Скучаю по твоим шрамам. Я все еще помню многие из них. Ты не знаешь, какое влияние оказала на этот мир, но я хочу сказать, как ты изменила мой собственный. Такими маленькими и простыми вещами вроде усмешки на уголках губ или одного лишь взгляда. Иногда в жизни бывают вещи, которые сбивают нас с пути, заставляют потерять себя. Но ты оставалась верной себе до самого конца, пускай это был сложный и болезненный путь. Ты уходила, зная, что все получилось. Таким был твой выбор, и мы принимаем его. Теперь ты свободна, и мы отпускаем тебя. Не дожидаясь оваций, Теодор спешно спустился обратно, не поднимая головы. Друг сел рядом, и Драко ощутил, что его трясет. Малфой приобнял Теодора за плечо, и он сказал: — Иди, скажи тоже что-нибудь. Я в порядке. Теперь Драко видел своим долгом сказать речь. Он поднялся, ощущая, что в голове абсолютно пусто. Перед ним виднелись сотни лиц, кого-то он давно знал, а кого-то видел впервые. — Леви не любила внимание, — зачем-то сказал он. — Не уверен, что ей бы все это понравилось. Она предпочитала тесный круг общения и только в последние годы смогла научиться управляться с обилием внимания к себе. Я хочу, чтобы вы знали: она была чертовски умным человеком. Мы с Тео наверняка не знаем и половины всего, что она может и умеет. Ей удавалось совершать то, чего я даже в мыслях представить не мог. Немало секретов осталось между нами троими, вы многого не знаете, так что поверьте мне на слово. Она была талантом, и если бы имела другой характер и не положила свою жизнь за нас с Тео, то по значимости и мастерству превзошла бы самого Альбуса Дамблдора. А раз уж Левенте избрала другой путь, то закончилось это тем, что вы сами видели, — победой на Волан-де-Мортом. Леви не выбирала Темную сторону. Она не делила людей на хороших и плохих. И вам не стоит причислять ее к тем или другим. Леви сделала множество хороших вещей и немало сомнительных. Но всегда оставалась собой. Не позволяла никому и ничему стать выше нее. Она стремилась к превосходству не над людьми, а над событиями. И ушла непобежденной. Леви была классным другом. Я вспоминаю с завистью к самому себе те времена, когда она была рядом с нами. Потому что ушла слишком рано. Мы знали и готовились, но даже в осознании неизбежности скорого конца тяжело переносим ее уход. Порой я думаю, что отдал бы свою жизнь за возможность встретиться с ней вновь, но моя жизнь — это подарок, за который Леви отдала слишком большую цену. Левенте занимала много места в наших сердцах, и теперь там дыра, которую не заполнить ничем. Хочется верить, что она познала счастье в этой жизни и теперь находится там, где хорошо. Драко горячо похлопали. Он вернулся к Теодору, чувствуя себя опустошенным. Внезапно на сцену поднялись сразу несколько людей и стали в очередь за трибуной. — Ребята правы, мы все невероятно везучие, потому что Левенте училась с нами и мы хоть немного, но знали ее! — горячо воскликнула Трейси. — Несмотря на то, что Левс была скрытной и холодной, она всегда по-доброму относилась к людям. — Это вряд ли, — проговорил Теодор, усмехнувшись. — Помнишь, как ее чемодан обжег Пэнси руку? Или как Леви молотила гриффиндорцев на первом курсе, когда Поттеру разрешили играть за сборную? Драко рассмеялся, слушая воспоминания Теодора. Трейси вовсю хвалила Леви, а они оба прекрасно понимали, что никто из них ни черта о ней не знает. После Трейси слово взял Маркус. Он тоже говорил, как ему повезло знать такого доброго и великодушного человека. Как и Трейси, добавил, что сожалеет, что не удалось узнать ее поближе. Драко не слушал, что они все говорили, и радовался, что Уэйну хватило ума не стать в очередь. Помост наконец опустел. Настало время прощаться по-настоящему. — Пойдем, — негромко сказал Тео. — Только мы можем увидеть тело, прежде чем все закончится. Я попросил у Адамса. Не хотел, чтобы кто-либо еще видел ее такой. — Спасибо, — искренне сказал Драко. Друг отлично его понимал. И Адамс тоже, раз закрыл шатер с гробом для всех, кроме них двоих. На входе они остановились и одновременно вошли внутрь. Она была здесь. Сперва Драко завидел лишь платье легкого розового оттенка. Теодор взял его за руку, они переглянулись и приблизились к самому гробу. Левенте совершенно не выглядела как труп. Драко боялся увидеть ее мертвой, но она словно спала. Даже ворот платья был достаточно высоким, закрывая порез на шее. — Она такая… — Драко осекся, не найдя правильных слов. — Черт, Тео, ты абсолютно уверен, что Леви мертва? Друг усмехнулся ему. — Да, Драко, она мертва, — заверил он. — Двенадцать целителей и доктор Кеннет подтвердят это. — Но она… как живая! Такое возможно? — Это же Леви, — Тео не переставал улыбаться. — Думаю, она хотела уйти красиво. — И у нее это получилось, — тяжело вздохнул Драко. — Как и всегда, — просиял Теодор. Улыбка друга заставила сердце сжаться. Драко не чувствовал этой гнетущей атмосферы похорон и траура. Все было так странно и непривычно, эмоции затмевали все остальное. — Хочешь что-то сказать? — поинтересовался Тео. — Я могу оставить вас. — Уже все сказали, — ответил Драко. — Когда была возможность. А ты? Тео отрицательно помотал головой. — И чего ты так улыбаешься? — нахмурился Малфой. — Разве мы не должны плакать? — Отплакали, — сказал Тео. — Хочу запомнить этот момент с хорошей стороны. — Тогда иди сюда, — Драко раскинул руки, и они обнялись. — Все будет хорошо. — Конечно будет, — подтвердил Тео. — Ты же рядом. Они немного постояли у гроба, затем прикоснулись к холодной руке Левенте и вышли, прежде чем слезы снова накатят на глаза. Парни не стали наблюдать, как гроб опустят в землю и засыпят сверху. — Смотри! — вместо этого Тео тыкнул куда-то между деревьев, и два парня направились туда. Уэйн Фаррелл значительно постарел, с тех пор как Драко видел его в воспоминаниях Леви. Он издалека следил за погребением и не сразу заметил двоих слизеринцев. — Ох… — только и изрек он. — Это вы… Я могу чем-то помочь? — Нам — ничем, — недружелюбно ответил Тео. — Себе — возможно. — Прошу прощения? — в непонимании произнес Уэйн. — Извинения приняты, — сказал Драко. — Хотя этим уже ничего не исправить. — Левенте говорила, что не держит зла на меня, — торопливо заговорил Уэйн, подозревая, почему пришли слизеринцы. — Она не злится! — Левенте не злится, — согласился Тео, — а мы иного мнения. — Что вы от меня хотите? — напрямую спросил Уэйн. — Она хотела свободы — я не трогал ее. Все были довольны. — Как ты только додумался прийти сюда и нести ее гроб, перед этим желая Леви смерти? — прошипел Теодор, делая шаг вперед. Они с Уэйном были примерно одного роста, и тот отступил назад. — Как посмел… Левенте не была тебе дочерью, и приходить сюда — глупый поступок. Уэйн намеревался что-то сказать, но тут Драко размахнулся и от души врезал Уэйну по лицу, отчего тот вырубился на месте. — Что? — удивленно глянул на друга Драко. — Думаю, Леви бы сделала нечто подобное. Они развернулись, чтобы уйти отсюда, но не успели отойти далеко, как путь им преградил тот самый Джерри МакКой, который был все еще смущен, но все же пришел к Драко и Теодору сам. — Я соболезную, — произнес парень. — Хотел объясниться перед вами, пока это возможно. Для меня этот конверт стал настоящей неожиданностью, — он крепко сжимал последнюю волю Леви в руках. — Судя по вашим недоуменным взглядам в мою сторону — для вас тоже. Не беспокойтесь, там ничего серьезного. Пару сотен на мотоцикл. Левенте знала, что я хочу себе один. Мы встретились утром, в день битвы. Я нес дежурство, а она прибыла, чтобы всех предупредить. Сначала я испугался девчонки, которую не могло найти все Министерство и Хаоситы с ним. А она стояла передо мной, настоящая и… Я понял, что она не такая, как говорили. Хотя что-то величественное исходило от нее. Такую силу трудно скрыть. И я понял, что не смогу с ней справиться. Это было очевидно. А она стала потом со мной разговаривать. Спрашивала что-то про первое дежурство, про мотоциклы. А потом посоветовала убраться. Хотела уберечь меня, простого постового. А сама осталась сражаться. Не знаю, зачем она дала это мне, — Джерри покачал головой и протянул слизеринцам конверт. — Возьмите. Мне это не нужно. Я накоплю сам. — Оставь, — сказал Драко. — Если Леви так решила, то у нее были свои причины на это. И то, что ты здесь, лишь подтверждает, что ты его оправдываешь. Два друга развернулись и пошли прочь, оставляя за спиной Джерри. — Пойдем домой? — предложил Теодор. — Думаю, нам больше нечего здесь делать. Да и, кажется, дождь собирается. Они устремили взгляд на то место, где под горкой свежей земли закопали гроб. Вокруг было море цветов. Люди все подходили, накладывая сверху еще и еще. Что-то Левенте удалось разбудить в их сердцах, и они пришли сюда, ведомые этим зовом. — Пойдем, — улыбнулся другу Драко, и они взялись за руки. — Все будет хорошо, — подбодрил Теодор. — Будет, — кивнул Малфой. — Ты же рядом. С этого момента стало легче. Боль начала отступать. Они поддерживали друг друга, поэтому справлялись и держались. В убежище решили оставить все как есть, да и лондонские апартаменты, в которых некоторое время обитал Корвинус, пребывали нетронутыми. Драко выиграл суд, и Люциуса и Нарциссу лишили права опекунства над сыном. Он получил статус совершеннолетнего, сдал экзамен на трансгрессию и мог законно делать это в паре с Тео. К тому времени порталы Леви перестали работать, но друзья так и не сняли браслеты со своих рук. Драко больше не виделся с родителями, по-прежнему пребывая в уверенности, что ему нечего им сказать. В поместье Малфоев также не наведывался, забрав оттуда все необходимое летом после третьего курса. Получив возможность полноценно распоряжаться своей жизнью, Драко наведался к Гринграссам и расторгнул помолвку, не чувствуя ни сожаления, ни угрызений совести и ни капли не сомневаясь. Это решение казалось настолько правильным и логичным, что Малфой ни секунды не колебался, зная, что никогда не свяжет свою жизнь с Асторией. Обычно наследников знатных родов скрещивали до наступления их совершеннолетия, поэтому помолвки разрывались редко. И Драко был счастлив использовать свои новые возможности по максимуму, став полностью самостоятельным. Покончив с делами в Лондоне, Драко и Теодор вернулись в Хогвартс в начале марта. Замок снова стал обитаемым, и за его стенами понемногу возрождалась жизнь. Здесь все еще повсюду были следы боя, но восстановление шло размеренным ходом. Многие совершеннолетние ребята возвратились в школу, не чтобы закончить обучение, а внести свой вклад в восстановление замка. Для многих было честью участвовать в таком благородном деле. Все преподаватели были здесь. Они принимали пищу за факультетскими столами среди учеников. Да и сами студенты теперь не делились на четыре факультета. Все сидели кто где хотел, несмотря на цвет галстука. Поначалу, поскольку ремонт еще не был завершен, в замке было нещадно холодно. Сквозняк гулял по коридорам, хлопая дверьми. Дождь лился сквозь трещины и дыры. Но постепенно эти раны залечились. Защитные заклинания вновь оберегали замок, но вторжения больше не от кого было ждать. Драко не верил, что время лечит. Пустота внутри казалась такой всепоглощающей, что он готовился провести с ней остаток жизни. Жизнь продолжалась, но первое время казалась порой невыносимо тоскливой. И в моменты слабости и отчаяния Драко перебирал вещи, оставшиеся от Леви. Рассматривал ее ремешок-портал, волшебную палочку, свитки пергамента с ее плохим почерком, лишь бы доказать себе, что это все было по-настоящему. Завел привычку крутить в руках брошь в виде змеи, которую подарил Левенте на первом курсе. Леви любила эту вещь и почти всегда носила на одежде. Драко так и не успел отдать ее в день суда и с тех пор редко расставался с ней. И если поначалу воспоминания были болезненно свежими, то со временем чувства притуплялись, а память стирала моменты из жизни. Исчезал запах Леви с ее одежды. Поэтому опасаясь навсегда утратить что-то ценное, Драко законсервировал множество воспоминаний о Леви, оставив серебристую субстанцию храниться в десятках хрустальных флаконах. Он не ждал, что со временем станет легче, как старался успокоить Теодор, но спустя несколько месяцев сам начал замечать, что боль утихает внутри, подобно взволнованному океану, который больше не колыхал ветер. А может, залечивая раны Хогвартса, Драко не заметил, как затягивались его собственные. А потом наступила весна, и в замке больше не было так холодно. Потеплело и в его душе. Тео очень старался, чтобы Драко стало лучше, а он в свою очередь заботился о друге. К лету ремонт замка окончательно завершился, и помощникам настоятельно рекомендовали провести лето дома, пока профессора будут готовить Хогвартс к началу нового учебного года. Некоторые остались, но основная масса работы была позади, и делать Драко и Теодору в Хогвартсе было особо нечего. Поэтому они вернулись в Лондон. В городе можно было отвлечься. Они по-прежнему жили у Теодора, не решаясь занять апартаменты, которые Левенте им оставила. По приезде пришлось разгребать кучу почты, накопившейся за время трехмесячного отсутствия. Множество журналистов пытались связаться с Драко и Теодором, но до сих пор никто не знал точного адреса их обитания, благодаря Кайлану Кейли. Он, будучи единственным связующим звеном между парнями и внешним миром, мог только передать многочисленные обращения журналистов, но никому не дал точный адрес. — Смотри, Рита Скитер пишет, — Теодор всматривался в одно из многочисленных писем. — И что хочет? — поинтересовался Драко, не отвлекаясь от готовки. Он соображал ужин, пока Тео смело взял на себя ворох писем. — Хочет взять интервью, — раздался голос друга. — Мы уже все сказали, — Драко пожал плечами. — С тех пор нечего добавить. — Рита думает написать о Левенте книгу, — сообщил Тео. — Ее история жизни Дамблдора получилась весьма успешной. — Ага, после того как Леви вправила Скитер мозги, она наконец стала писать объективно, — хмыкнул слизеринец, хотя книга Риты о Дамблдоре и правда вышла отличной и знакомила читателей с жизнью Альбуса от начала до самого конца. — Если кому и писать о Леви книгу, так это нам, — справедливо заметил Малфой. — Мы не будем настолько же объективны, как Рита, — возразил Тео. — Если не мы, то никто, — отрезал Драко. — Тем более рассказали достаточно, чтобы набралось фактов для книги. — Оу, — вдруг изрек Тео и поднялся со стула. — А это уже поинтереснее. — Что там? — Драко отвернулся от плиты и лизнул соус с деревянной лопатки. — Приглашение, — ответил Тео, вчитываясь в небольшой свиток пергамента. — По поводу? — Благотворительный вечер по случаю открытия Хогвартса, — прочитал он. — У нас места в вип зоне, — Тео усмехнулся. — А чего ты смеешься, — улыбнулся в ответ Драко. — Мы теперь известные. — Все еще не могу к этому привыкнуть, — произнес Теодор. — Да и ничего выдающегося мы, по сути, не сделали. Все это — посмертная слава Леви. Они оба были по-своему правы. Имена Драко и Теодора стали известными, наравне с Левенте Фаррелл, и парни испытали на себе все прелести и тяготы такой славы. — Пойдем? — поинтересовался Тео. — Разумеется! — воскликнул Драко. — Развеемся, побудем среди людей. Поедим чего-нибудь вкусненького… — Не думаю, что будет вкуснее, чем это, — Теодор ловким движением выхватил лопатку, зачерпнул соуса, продегустировал и улыбнулся: — Снова забыл посолить. Драко не пожалел, что они решили пойти. Вечер выдался классным, не только из-за банкета и вип мест, но и потому, что это получился настоящий душевный праздник в кругу приятелей. Они фотографировались, много шутили и оставляли послания для последующих поколений, которые вывесят в Зале трофеев в Хогвартсе. Все средства, вырученные на вечере, пойдут на нужды школы, и, судя по количеству гостей и желающих присутствовать на вечере, Хогвартс ждали десятилетия успеха и процветания. Кто станет директором, пока не разглашалось. Обсуждения на эту тему затянулись до ночи и вышли за пределы банкетного зала, когда настало время расходиться. — Славный выдался вечерок, — Маркус Флинт устремил взгляд в июньское небо. — Да, — поддержал Эрвин Смит, дожевывая закуски. — Было приятно вас всех снова увидеть. — Так виделись же недавно! — воскликнул Эдриан Пьюси и потрепал по волосам своего бывшего старосту. — Тогда мы были сплошь измазаны во всякой строительной дряни, а тут посмотри какие красавцы, — Блейз Забини присвистнул, оглядывая разодетых по случаю вечера в смокинги и костюмы сокурсников. — Так и хочется кого-нибудь украсть себе. — А сам-то? — Трейси Дэвис поправила накинутый на плечи пиджак Блейза. — Смотри, чтобы самого не своровали. — Буду только рад, — просиял Блейз, и они принялись обжиматься прямо на улице. — Не потеряйтесь! — окликнули парочку, и компания двинулась дальше. Драко замер, смотря на целующихся Трейси и Блейза. Тоска поднималась где-то внутри из недр души, стоило завидеть, как руки Забини гуляют по плечам и спине Дэвис. — Драко? — окликнул Теодор. — Ты чего застрял? Малфой спешно отвернулся и нагнал компанию. — Порядок? — негромко осведомился Тео, заметив его тоску. — Наверное, — подумав, ответил Малфой. — Просто вспомнилось… — Иди сюда, — Теодор, по своему обыкновению, обнял Драко за плечо, зная, что от этого жеста другу станет легче. — Скоро будем дома. — Ну что, еще увидимся? Компания остановилась, чтобы попрощаться. Слизеринцы принялись обниматься, говорить друг другу теплые слова на прощание и давать обещания обязательно встретиться снова. — Вас подкинуть? — окликнул Маркус Флинт двоих парней. — Мы на машине, — ответил Тео. — Тем более Драко уже может трансгрессировать. — Драко теперь большой мальчик, — Пьюси возник из-за спины Маркуса и оперся о его плечо, свешивая руку. — Только недавно шляпу примеряли, а уже такие взрослые… — Эй, ты идешь? — Эдриана позвали присоединиться к тем, кто намеревался продолжить вечеринку в иной обстановке. — Точно не хотите с нами? — спросил Пьюси. — Спасибо, Эдриан, нужно домой, — Драко обменялся с ним рукопожатиями. — Ладно, парни. Как знаете. Еще увидимся, — улыбнулся Эдриан. — Невозможность — не приговор! — воскликнул кто-то на всю улицу. — Бесконечность — не предел! — в один голос вторили все слизеринцы и улюлюкали. — Пойдем, — Тео усмехнулся, когда эхо их криков утихло и послышались хлопки трансгрессии. — И все же, думаешь, нам действительно стоит вернуться в Хогвартс? Парни обсуждали вероятность сдачи экзаменов досрочно. Теодор предложил эту идею, опасаясь, что Драко может тяжело переносить оставшиеся два года в школе. Решил, что они достаточно умны, чтобы самостоятельно освоить остаток учебного материала, сдать экзамены в Министерстве и выпуститься. — Не знаю, Тео, — они пошли по улице дальше к тому месту, где оставили Ленд Ровер. — Если не вернемся, то что-то навсегда оставим позади. — Может быть, стоит идти дальше? Темные глаза Теодора блестели в свете городских огней. Драко глянул на друга и в очередной раз убедился, что с ним рядом все будет хорошо. Что они вместе справятся со всем. — Если я соглашусь, чем будем заниматься? — поинтересовался Драко. — Ты думал? — Хотелось бы делать что-то полезное, — рассудил Тео. — Мракоборцы теряют свою популярность. Я подумывал о целительстве, — признался он. Драко вспомнил, как часто Теодор помогал Левенте залечивать раны или корпел над ее шрамами. Друг всегда был собран и сосредоточен в моменты, когда она была не в порядке и нужно было оказать помощь. — Это из-за нее, да? — догадался Драко, и Тео кивнул. — Думаю, ты бы стал отличным целителем, — Малфой улыбнулся. — А сам что думаешь? — спросил Теодор. — Есть идеи? Драко мало размышлял о своем будущем. Мысли были совсем о другом, и в голову пока ничего конкретного не приходило. — Ты будешь целителем, а я открою для тебя клинику, — наобум сказал Драко. — И у нас все будет иначе, не как в Мунго. Мы, как Хаоситы, будем другими и крутыми. Помогать тем, кому, казалось, нельзя помочь. Использовать магию, на которую другие не способны. Или варить уникальные зелья. Хочу, чтобы мы двое делали то, что весь мир не сможет повторить. — Для этого нужно много учиться, — подметил Тео. — У нас достаточно времени, — успокоил Драко. — Леви же смогла — и мы сможем. — Договорились, — не раздумывая, ответил Теодор. Они остановились, чтобы обменяться рукопожатиями, и развернулись к машине. Только вот… — Это еще что такое? Драко прищурился, всмотрелся вперед и кое-что заметил в свете фонаря. На капоте Ленд Ровера кто-то лежал. Они спешно прошли вперед, обогнув черный Роллс Ройс, припаркованный позади их Ленд Ровера. Какой-то темноволосый паренек нагло взобрался на песочный отполированный капот и сейчас расслабленно валялся, подложив руки под голову, и смотрел на звездное небо. — Вот я ему сейчас… — Погоди, — тихо осадил Теодор Драко, вытаскивающего волшебную палочку. — Эй! — все же воскликнул Малфой, потому что наглец не обратил никакого внимания на их шаги. — Эй ты, я с тобой разговариваю! Парень не очень расторопно приподнялся на локтях, поправил упавшую на глаза челку и усмехнулся, завидев подоспевших слизеринцев. — Что ты ухмыляешься? — недружелюбно начал Драко и нахмурился. — Чего разлегся? Негде спать? Парень не ответил, лишь молча смотрел и продолжал улыбаться. Судя по одежде, он далеко не выглядел как бездомный мальчишка, хоть одет был просто в джинсовые шорты, какую-то футболку и конверсы, но у Драко в крови было умение отличать дорогие и качественные вещи. И хотя он казался явно младше на пару лет, держался самоуверенно и даже нагло. — Ты издеваешься? — Малфой не знал, его больше злит или удивляет подобное поведение. — Свали, иначе я тебя… — Классная тачка, — сказал паренек с явным американским акцентом. — Спасибо, — Теодор вышел перед Драко, пока тот не начал распускать руки. — А теперь можно мы поедем домой? — Она мне очень нравится, — произнес незнакомец, игнорируя вопрос. Он сел и накинул на плечи классический американский бомбер, который подложил под спину, чтобы было мягче лежать. Ухмылка не сходила с губ парня, словно он что-то задумал. — Слушай, нам правда нужно ехать… — Либо ты слезаешь с капота, либо мы прокатим тебя на нем, — Драко начал угрожающе позвякивать ключами. Но это не произвело никакого эффекта. — Продадите ее мне? — вдруг спросил наглец, заинтересованно поглаживая отполированный капот. — Что? — непонимающе нахмурился Драко. — Издеваешься, что ли… — Я серьезно! — воскликнул пацаненок. — Хочу купить ее. Думаешь, я шучу? — он прочитал недоверие в глазах друзей. — Видите эту? — он кивнул на дорогое черное купе, стоящее позади Ленд Ровера. — Моя. Слизеринцы в недоверии переглянулись, и парень в подтверждении достал из кармана ключи, нажал кнопку на брелке — и Роллс Ройс дважды коротко пикнул, а из специального отделения на капоте выехала вверх знаменитая статуэтка-значок. — Так сколько? — спросил американец, улыбнувшись, едва понял, что сумел доказать свою платежеспособность. — Твоя? — Драко скептически изогнул бровь. — Ты хоть водить-то умеешь? — Когда мне исполнится шестнадцать, по законам моего штата я смогу водить машину, — гордо произнес парень и даже приподнял подбородок. — А до этого момента вовсю использую такое понятие, как «водитель». — И зачем тебе наш внедорожник, если у тебя есть это? — кивнул Тео на Роллс Ройс. — Я хочу вашу, — просто ответил парень. — Она мне нравится. Крутая тачка. — Не круче твоей, — подметил Тео. — Могу поменяться, — предложил американец. — Хотите? Лови! Он бросил Драко ключи от купе, и слизеринец натренированной рукой с легкостью их поймал. — Нам не нужны твои деньги и машина, — Малфой бросил ключ обратно. — Ленд Ровер не продается. — Почему? — в голосе парня проскочили нотки притворной обиженности, и он стал походить на ребенка, которому не купили мороженого. Тео глубоко вздохнул и с серьезным выражением лица произнес: — Этот автомобиль принадлежал нашему другу. Он дорог нам как память. Никакие деньги мира не заменят это. Ожидалось, что эта серьезность и аргументация наконец дадут парню понять, что он не добьется желаемого. Но тот в ответ на такие слова, наоборот, расплылся в улыбке и спросил: — А-а, так вас было трое? А я подумал, что он твой бойфренд… Драко ринулся вперед, но Тео успел схватить друга под локоть и отвести в сторону. — Пусти меня, и я его размажу! — прошипел Малфой. — Как смеет этот паршивец так говорить о Леви? — Ты же видишь, что он явно не из местных, — здраво возразил Тео. — И неудивительно, что не знает, кто мы такие. Наверняка ничего не слышал о Леви. Вот и глупит. Тем более я узнал его. Сперва просто показалось, что где-то в одной из газет видел это лицо, а едва он начал выпендриваться тачкой, так я сразу вспомнил, кто это. Этот паршивец — Ремингтон, наследник американского оружейного магната. Стал одним из самых богатых подростков Америки, унаследовав состояние и дело отца после его кончины. — Да хоть Салазар Слизерин! — воскликнул Драко со злостью. — Мне плевать, кто он. Если щенок привык думать, что за деньги может получить все, я сделаю этот день первым, когда он разубедится в этом. — Я тоже лишился друзей, — внезапно раздался голос, но уже совершенно с другим оттенком, отчего двое парней прервали перепалку. Ремингтон оперся ногами о переднюю раму автомобиля и смотрел в никуда. — Неудивительно, — изрек Драко. — Мало кто потерпит такого наглого придурка. — Каким он был? — внезапно спросил парень, проигнорировав оскорбление. — Ваш друг. Он быстро переменился в лице, избавившись от мерзкой ухмылки. — Она, — поправил Теодор. — Ее звали Левенте. — И она бы явно не стала с тобой церемониться, как мы, если бы увидела сидящим на капоте своего обожаемого автомобиля, — добавил Драко. — Сделала бы так, — он изобразил абстрактный жест рукой, означающий невербальное колдовство, — и ты бы вылетел отсюда как пробка от шампанского. Так что рекомендую убраться. — Но ее же здесь нет, — заметил Ремингтон. — Что с ней случилось? Драко понял, что парень явно не отсюда. Их с Тео лица были известны практически всем, а «дело Фаррелл» все еще было одной из самых обсуждаемых тем в магическом сообществе. — Она победила Волан-де-Морта, — ответил Тео, который наверняка читал о Ремингтоне и знал, что он волшебник. А вот сам американец почему-то их не узнал. — Слышал фамилию Фаррелл? — поинтересовался Драко. — Она была крайне известной последние полгода. — Не особо интересуюсь политикой, — Ремингтон покачал головой, отчего прямая темная челка снова упала на глаза. — Это не политика, — возразил Драко. — Сейчас бы не знать фамилию человека, который одолел самого опасного Темного волшебника современности… — А я думал, это сделал Альбус Дамблдор, — парень нахмурился. — Альбус Дамблдор Левенте в подметки не годится! — горячо воскликнул Малфой. — Она в пятнадцать сделала то, чего он не смог за… сколько Дамблдору лет? — шепнул он Теодору. — Сто двенадцать, — также шепотом ответил Тео. — …за сто двенадцать! — закончил реплику Драко. Ремингтон озадаченно глянул из-под челки. — Вы так говорите о ней, — заметил он. — Видимо, эта Левенте была очень дорога вам. — «Так» — это как? — Драко сложил руки на груди и с вызовом глянул на наглеца. — С тоской, — ответил Ремингтон, больше не улыбаясь. — С сожалением. И печалью. Видно, что вам обоим ее не хватает. Как давно ее больше нет с вами? Драко не понимал, для чего и почему он спрашивает все это, но ответил: — С середины февраля. Слушай, Ремингтон, какая тебе разница? Долго еще ты собираешься полировать своим наглым задом наш капот? — Оу, вы меня узнали, — догадался Ремингтон и сощурился. — Вы выглядите такими печальными, — вдруг сказал он. — Вроде бы пытаетесь этого не показывать, но глаза выдают то, что у вас внутри. Такой взгляд говорит все за вас. Драко и Теодор переглянулись. Малфой больше не чувствовал былую злость, он не понимал, что теперь нужно этому парню. — Я тоже очень скучаю по своим друзьям, — Ремингтон сделал судорожный вдох и закрыл глаза. — Помню их лица, словно видел секунду назад. Они были очень хорошими. Мы никогда не ссорились. Они всегда хотели позаботиться обо мне, а я не позволял. Хотел сам заботиться о них. Мы не виделись уже достаточно долго, и мне очень их не хватает. Жизнь пустая без них. Наверное, забавно слышать это от меня, человека, у которого есть многое. Но нет их. Так что я понимаю вас. К сожалению, деньги не помогут мне вернуть друзей. — Почему ты нам это говоришь? — удивился Драко. — Неужели тебе настолько одиноко, что хочется рассказывать такие личные вещими первым встречным? — Ну, вы же рассказали мне, — заметил Ремингтон. — Я решил поделиться в свою очередь. К тому же, — он помедлил, — вы мне немного напоминаете их. Они были такими же красивыми. Непохожими друг на друга, но каким-то образом нашедшими общий язык. Один был такой эмоциональный, но всегда следовал зову разума, — Ремингтон улыбнулся от воспоминаний. — А второй был мастером скрывать свои эмоции и притворяться, что все в порядке, когда сам разваливался на части внутри себя. Всегда восхищался этим. — Да уж, действительно похоже, — произнес Драко. — Теперь и ты кажешься печальным. Видимо, вы трое были очень близки. Сочувствую. — Да, были, но… Они все еще живы! — воскликнул Ремингтон. — Тогда почему ты не поговоришь с друзьями, раз тебе так сильно их не хватает? Я-то считал, что они тоже умерли. — Я… — Ремингтон задумался. — Это все непросто. Я бы поговорил, но абсолютно не уверен, что спустя так много времени у них еще есть место для меня. Может быть, они привыкли к моему отсутствию, решили, что без меня даже лучше, смирились… Я не знаю. Драко внимательно оглядел паренька. Он был так молод, но рассуждал наравне с ними. Теперь, когда Ремингтон сбил с себя спесь, стал больше импонировать Драко и даже вызвал какое-то сочувствие. — Почему ты решил поговорить об этом с нами? — снова поинтересовался Драко. — Я бы не стал, если бы не увидел, как мы похожи в своей печали, — тихо ответил Ремингтон. — Люди говорят не только чтобы выговориться, быть услышанными и понятыми. Они ищут в других что-то свое. Заслышав это, Драко почему-то захотел подойти поближе. Он не успел осмыслить это желание, а ноги уже несли вперед. За несколько шагов до парня Драко остановился, вглядываясь в мягкие черты его лица и веснушки на скулах и кончике носа. Малфой никогда не видел этого парня и знал о нем ровно то, что услышал от Теодора минутами ранее. Он бы дал незнакомцу лет четырнадцать, не больше, но его образ мышления и глубина эмоций и эмпатии делали его взрослее. — Я не знаю, кто ты такой и что у тебя случилось, — начал Драко, — но вот что скажу: если твои друзья все еще живы, ты — счастливчик. Ты имеешь возможность снова увидеть тех, кто тебе так дорог, поговорить и прикоснуться к ним. Что бы у вас ни случилось, все разногласия решаемы до тех пор, пока вы здесь. Используй эту возможность. Не исключено, что еще можно что-то исправить. По крайней мере, я бы попытался. Хочешь их вернуть — поговори. Это несложно, и бояться нечего. Если они откажут, ты хотя бы будешь знать, что попытался. И не рискуешь до конца жизни сожалеть и винить себя в том, что не попробовал. Отказ — не самое плохое, что может случиться. Упустить согласие, которое ты мог получить, но не стал спрашивать — хуже. Ремингтон некоторое время обдумывал его слова, затем посмотрел прямо на Драко и спросил: — А ты? Драко обомлел от этого взгляда голубых глаз. Он был таким глубоким и осознанным, что едва ли мог принадлежать ребенку. — Что я? — непонимающе переспросил Драко, когда понял, что слишком долго молчит. — Ты жалеешь о том, что мог бы сказать или сделать со своим другом, но не стал? — Нет, — сквозь грусть улыбнулся Малфой. — Левенте мужественно приняла решение сказать нам правду, хотя могла пожалеть и оставить в неведении. Но она выбрала честность, зная, что нам будет непросто видеть ее умирающей. — Она умирала на ваших глазах? — изумился Ремингтон. — Да, — выдохнул Драко. — Мы знали, что ее конец близок и неизбежен. — И как это было? — Тяжело, — честно ответил Драко. — Непросто. Но мы понимали, каково ей и как сложно далось решение сказать нам правду. Поэтому пытались все делать наилучшим образом, чтобы облегчить и скрасить последние дни вместе. — Было легче пережить ее уход, потому что вы готовились заранее? — Пожалуй, — согласился слизеринец и горько усмехнулся. — Конечно, сейчас об этом говорить гораздо проще, но тогда казалось, что с ее уходом навсегда умрет и часть нас. Впрочем, так и вышло. Тех Драко и Теодора больше нет. — Ты все время говоришь «мы», — подметил американец. — Мы с Тео настолько близки, что уже давно делим все это на двоих, — объяснил Драко. — Он бы говорил то же самое. — А ты? — Ремингтон перевел свой взгляд на Теодора, который все это время стоял чуть поодаль, опираясь на переднюю дверь. — Ты сумел попрощаться и поговорить с той девушкой? — Да, — ответил Тео. — Мы попрощались. Леви специально выделила время, чтобы провести его с нами. По отдельности, — добавил он. — Так что каждый из нас смог провести целый день с Леви перед ее уходом и попрощаться. — И вам больше нечего ей сказать? — спросил Ремингтон. — Если бы была такая возможность. — Всегда есть что сказать, — отозвался Драко. — А вот возможности уже нет. Так что сделай выводы, скажи своим друзьям, как тебе их не хватает, и слезай уже с нашего автомобиля. Ремингтон некоторое время смотрел перед собой, затем наконец спрыгнул с капота на асфальт. — Погоди, — вдруг сказал Тео. — Мы вроде домой собирались, — напомнил Драко. — Да и парнишке нельзя гулять так поздно. — Драко, — Теодор взял друга под локоть и отвел на некоторое расстояние от автомобиля. — Что такое? — спросил Малфой. Тео медлил перед ответом. Он был чем-то явно озадачен. — Тебе ничего не показалось странным? — поинтересовался друг. — Что, например? — Этот парень. Он… Тео бросил взгляд на безмятежно шагающего вдоль капота американца. — Какой-то он… не знаю. — Какой? — прямо спросил Драко. — Наглый? Согласен. — Ты можешь подумать, что я спятил, но тебе не кажется, что это — Леви? Драко замер, лишь ошарашенно глянул на Теодора. — Ты… Тео, это невозможно. Ты же увидел бумаги. Мы все видели. — Да, знаю, но… — Она никак не могла бы спастись, — тихо произнес Драко. — Я знаю, возможно, этот Ремингтон поднял слишком острую тему и сам наговорил всякого. Много спрашивал, ты невольно начал вспоминать… Тео, я тоже безумно скучаю по Леви, но он не может быть ей. Теодор задумчиво закусил губу. — Он слишком какой-то… ах, — выдохнул друг, не найдя правильных слов. — Возможно, я и правда схожу с ума. — Они ведь ни капли не похожи, — добавил Драко. — Думаешь, реально за три месяца так освоить акцент? — Не знаю, — вздохнул Тео. — Это совершенно точно два разных человека, — заверил Драко. — Он ничем не похож на Леви. Ни малейшей схожести в поведении, повадках, манерах, взгляде… Оба друга посмотрели на парня, что все прохаживался. — Леви тоже так ходила, помнишь? — с надеждой спросил Тео. — Когда о чем-то размышляла. Улыбка подернула его губы, когда он это вспомнил. — Да, Тео, — Драко кивнул. — Пока еще достаточно хорошо помню. — Но он просто ходит в ожидании. Ты видишь то, что хочешь видеть, а твой мозг только рад выдать желаемое за действительное и хватается за соломинку. Поехали домой и забудем обо всем этом. Он развернулся, но Тео не спешил пойти следом. — Дружище, — позвал Драко с сочувствием. — Пойдем. Не хочешь? Хорошо. Посуди сам. Думаешь, Леви бы стала просто молчать, будь она здесь? Есть хоть одна причина, по которой Левенте ничего нам не сказала, оказавшись тут? — Он сказал, — ответил Тео, — что боится быть непринятым назад. Возможно, Леви думает, что мы смирились с ее уходом и возвращение сделает только хуже. — Как? — спросил Драко. — Леви хорошо известно, как сильно мы ее любим и что всегда рады увидеть ее снова. Тем более учитывая, что она сказала тебе перед уходом… Драко нервно крутил между пальцами брошь-змею. Теодор украдкой наблюдал за Ремингтоном, будто пытался просканировать его насквозь. — Если хочешь, просто проверь его, — посоветовал Драко. — Используй Легилименцию. Так станет исчерпывающе понятно, кто перед нами стоит. — Знаешь, Драко, я все же думаю, что это она, — произнес Тео, словно не слышал его последних слов. — С чего ты это решил? — спросил Драко. — Я же говорю, они ни капли не похожи. Сколько я ни наблюдаю за ним, так и не увидел ничего общего. — Я тоже, — согласился Тео. — Но что, если Леви приходилось скрываться? Она же должна была иметь достаточно убедительную маскировку, чтобы никто ничего не заподозрил? И не могла контактировать с нами, чтобы оставаться незамеченной? — А сейчас с чего-то решила показать себя? — продолжил Драко. — Тогда почему бы просто не сказала прямо? Драко тяжело вздохнул, видя Теодора таким задумчивым, что он пропускал мимо ушей половину его слов. — Тео, — Малфой взял друга за плечи и отвернул к себе. — Ты хочешь видеть ее в нем. До сих пор надеешься, что те слова Левенте были правдой. Но ее больше нет и никогда уже не будет. Так что успокойся, проверь паренька Легилименцией и поехали уже домой. Теодор смотрел на него отрешенным взглядом, о чем-то явно размышляя, затем сказал: — Я проверю. Но по-своему. Если не получится, обещай не вспоминать про все это. Хорошо? — Тео посмотрел на друга с надеждой. — Как хочешь, — отозвался Драко. — Делай что пожелаешь, лишь бы тебе стало легче. Он заметил, что Тео нервно сжал кулаки. Отчего-то он занервничал. — Пожелай мне удачи, — попросил Теодор, развернулся и решительным шагом подошел к Ремингтону. Тот успел лишь слегка удивленно поднять на него взгляд, как Теодор запустил руку в его волосы, обнял и поцеловал. Драко замер на месте, потрясенным увиденным. Он ожидал, что Ремингтон тут же оттолкнет его, начнет отплевываться и поливать Тео нецензурной бранью, но этого не происходило. Затем он увидел руки Ремингтона, обнявшие Теодора в ответ, а поцелуй продолжался все это время. Драко не мог пошевелиться и безмолвно стоял, вытаращив глаза. Тео дрожал с макушки до пят. Те несколько шагов до автомобиля казались слишком долгими. За это время он успел окончательно усомниться в своей адекватности, так сильно уповая на надежду. Все эти месяцы хранил ее в душе и ждал, что Леви исполнит свое обещание. А сегодня вдруг наконец что-то почувствовал. Нечто необъяснимое, исходящее от этого парня. И, чувствуя себя сумасшедшим, поцеловал его. Тео тоже опасался, что его оттолкнут. Боялся ошибиться. Ощущения были слишком необъяснимыми, чтобы он мог дать рациональное объяснение Драко и себе, но вместе с этим прекрасно понимал, что не отпустит незнакомца, пока не убедится. И вот он целует в ответ и прижимается всем телом, не оставляя сомнений, что Тео оказался прав. Он просто чувствовал это. — Я знал, что это ты, — прошептал он, улыбаясь, прервав поцелуй. — Я знал, Леви, что ты вернешься… — Тео, — услышал он шепот из ее уст. — Я так рада снова оказаться рядом… Теодор открыл глаза, но увидел перед собой все того же парня. Румянец подернул его веснушчатые скулы, а губы слегка припухли. — Я не верю, — ошарашенно произнес Тео. — Мерлин, Леви, я не верю, что ты вернулась… Драко, она… — Ш-ш-ш, — Ремингтон спешно приложил палец к губам Теодора. — Не стоит кричать об этом на всю улицу. Пожалуйста. — Драко… Малфой уронил челюсть от увиденного. Мало того, что друг поцеловал парня, так еще и… Ох нет… Он на деревянных ногах добрался до этих двоих, ощущая, как абсолютно все мысли покинули голову. Но Теодор так светился счастьем, что он все понял. — Этого не может быть, — ахнул Малфой. — Черт, да это же просто… Ремингтон лучезарно улыбнулся ему. — Здравствуй, Драко. Он не мог поверить в то, что видит и слышит. Тело вмиг стало резиновым, отчего Малфой не мог пошевелить ни одним мускулом. Ремингтон все улыбался, глядя на него. — Драко, она вернулась, — произнес Теодор. Щекам стало так жарко, что он не сразу ощутил слезы. Глаза Ремингтона тоже наполнялись слезами, но он продолжал счастливо улыбаться им обоим. Теодор сжал их в объятиях, едва не сворачивая друзьям шеи, и они некоторое время простояли так. — Я не верю, — бормотал Драко. — Не верю, не верю-не верю… — Это я, — заверил Ремингтон, и сердце бешено забилось в груди. — Теперь мы снова вместе и уже никогда не расстанемся. — Как? — силой выдохнул Малфой. — Как ты… Мы же… видели, что ты… И расследование… — Они сказали, что ты не покидала комнаты, — Тео лучше владел своим языком и успешно выстраивал фразы. — Они проверяли тебя. Допускали, что ты могла что-то сделать и сбежать. Комиссия доказала, что тело принадлежало тебе и не повергалось никакой магии. — Нужно думать, как поиметь систему, а не как ей подыгрывать, — вкрадчиво произнес Ремингтон и подмигнул Драко, отчего у него разом замерзли все внутренности. — Я ни за что не далась бы Совету и уж тем более срок в Азкабане не входил в мои планы. Так что едва я нашла способ подлатать себя и получила возможность вновь использовать свою магию, с удовольствием этим воспользовалась. Я пыталась сказать Тео, но он решил, что будет безопаснее оставить все в тайне. И я согласилась, поскольку раскрытие плана сулило риск. Это была моя последняя надежда. Теперь я могу рассказать, как все было. Чтобы остановить пагубное влияние моей разрушительной магии, я рискнула выпить эликсир, который изготавливается с помощью философского камня. Это сработало, я снова могла без опаски колдовать и вспомнила о том, как Волан-де-Морт вселился в тело Поттера. Значит, существовал какой-то способ перенести себя в другое тело. Этим пользовался и Фламель, чтобы маскироваться. Я отыскала инструкции, изучила и попробовала. Не беспокойтесь, я не украла это тело. Считайте, мне его подарили. Один очень грустный парень больше не хотел жить, потеряв все, и отдал мне тело взамен на помощь. Но перед этим нужно было разобраться с Советом, так что поначалу в нем была Шензи. Я подозревала, что они меня оправдают, но хотела окончательно избавиться от всего, что за мной тянулось. Из комнаты ожидания я действительно не уходила. В своем теле. Я переселилась в другое, так и смогла на время уйти, пока для всех была без сознания. Оказавшись снаружи, поменялась с Шензи. Она пожертвовала собой и ушла вместо меня у всех на виду. Так было нужно, чтобы они поверили, что меня больше нет. А я наконец стала по-настоящему свободной. Но все равно поначалу не смогла связаться с вами и рассказать. Нужно было выждать некоторое время, пока все успокоится. Опасалась, что за вами могут следить, ожидая моего возможного возвращения. За это время привыкала к новой себе и разбиралась с этой жизнью. И я видела все, что было после. Орден Мерлина, похороны… Вы действительно дали Уэйну по лицу из-за меня? — Считали, ты бы сделала так же, — произнес Драко. — Это было круто, — восхитился Ремингтон. — Мне очень хотелось поскорее снова оказаться рядом. Обнять, рассказать правду. И заверить, что все плохое позади. И вот я здесь. Возможно, стоило вернуться раньше. Но вы были в замке, и я решила дать вам время. Но теперь уверяю: больше мы никогда не расстанемся. Если вы все еще этого хотите, я буду всегда рядом и никогда не оставлю вас. Я обещаю. — Ты теперь такая насовсем? — спросил Тео, лишь начиная понимать суть слов Леви. — Да, — Ремингтон кивнул. — Пожизненная маскировка. Не требует поддержания магией. Идеально! Надеюсь, это не сильно вас расстраивает. В любом случае я всегда могу трансформироваться в прежнюю себя для вас, — Ремингтон улыбнулся. — Но я больше не буду злоупотреблять магией и испытывать предел своих возможностей. Хватит с меня колдовства. Хочу вести спокойную жизнь простого подростка… — Мы видим, — Драко кивнул на Роллс Ройс. — Тело, конечно, ты отхватила себе просто шикарное. — Вы все равно лучше, — Ремингтон лукаво улыбнулся им. — Как же я рада снова вас видеть… Не представляете, как я счастлива! Вы осознаете, что теперь все действительно закончилось? Понимаете, что никому больше не придется прятаться? Мы победили! Мы всех победили! Парень прыгнул на них, сбивая в объятиях двоих ошарашенных слизеринцев. Оба еще далеко не до конца все понимали и осознавали, но у них теперь хватит времени на все: долгие подробные разговоры без утайки, на бесконечные объятия до хруста костей и на целую жизнь, одну на троих. А пока они просто обнимались, стоя посреди ночной улицы Лондона. — Ты молодец, — видеть Леви такой было непривычно, но Тео ощущал ее, и это было главное. — Я горжусь тобой… — Все будет хорошо, — Ремингтон потрепал Драко по волосам, улыбаясь ему. — Знаю, поверить в это сложно. Но это правда. Больше никто ничего нам не сделает. — Я просто на седьмом небе от счастья, — с трудом выговорил Драко. — Леви, ты… Он не смог договорить, торопливо вытираясь рукавом. — Ты привыкнешь, — пообещал Ремингтон. — Теперь седьмое небо — это твой дом, Драко. — Мы трое там до конца наших дней. А когда он настанет — решать только нам. Он запустил руку в карман, явил на свет бордовый камень грубой огранки размером не больше куриного яйца и подмигнул друзьям. Слизеринцы переглянулись, открыв рты. — Больше никаких тайн, — пообещала Леви. — Я расскажу вам все. А сейчас давайте поедем домой. Вы многое пережили за сегодня. Хотите прокачу? Она кивнула на Роллс Ройс, но Тео произнес: — А знаете, нам действительно стоит написать книгу о нашей жизни. Не для всех, а лишь для нас троих. Друзья переглянулись. — А что, — рассудила Леви, — это хорошая идея. Наша жизнь — просто какой-то невероятный путь. — Но с одним условием, — добавил Тео. — Она будет начинаться со слов: «Драко Малфой был замечательным ребенком». И никак иначе. Трое друзей оглушительно рассмеялись. — И кстати, — Левенте повернулась к Драко, заглядывая ему в глаза. — С днем рождения. Драко не выдержал и сжал ее в объятиях, а Теодор обнял их обоих. — И тебя, Леви, — улыбнулся он в ее плечо. — Плевать, что ты парень. Главное, что снова с нами. Все будет хорошо. — Конечно будет, — раздался голос Леви. — Вы же рядом. Они стояли под ночным небом, освещаемые огнями города. Теплый июньский ветерок ласкал кожу, а счастье переполняло до краев их троих, вытеснив все плохое, что было до этого момента. Словно теперь началась новая жизнь, о которой они мечтали и стремились. Они теперь были свободными, а мечта стала реальностью. Впереди ждала вся жизнь. И это было лишь ее начало.

23.02.2022

//Delisa Leve