***
— Знаете что, молодой человек. Как минимум это некультурно, а на мой взгляд и вовсе вопиющее хамство. При этом ваша птица не лучше, она перебудила весь дом! Моя жена обещала пустить её на суп, если ещё раз увидит у окна нашей спальни и будьте уверены, эта женщина сдержит своё обещание! Я явился сюда лишь из-за настырности бедного животного! — Я обязательно передам Ачэку свои похвалы. Он действительно не только быстрый, но к тому же ещё и невероятно эффективный почтальон. — Это моё чертово упущение. Мы блокируемся только от сов! От сов! Я и не думал, что… подобное может доставлять письма. Двое волшебников сидели за круглым столиком в кофейне в самом центре Парижа и мерно прикладывались к чашечкам с горячим кофе. Первым был, хорошо знакомый нам Златопуст Локонс, кавалер Ордена Мерлина третьей степени, Медали Почёта и прочая и прочая. Вторым же была ещё менее заурядная личность. Старик которому даже по виду можно было бы дать лет двести, но на самом деле ему было намного больше. Самый старый и самый знаменитый волшебник Франции — Николас Фламель собственной персоной составил британцу компанию за завтраком. Когда же круассаны были съедены, а кофе выпит и все это приправлено восхвалениями улыбающегося во все зубы Локонса, разговор начал принимать более деловой оборот и уходить в сторону от рецептов из нерадивого почтальона. — Итак. — Подобрался Фламель не отрываясь глядя в глаза своему собеседнику. — Вы писали, что нашли рецепт некоего зелья, который намерены выменять у меня на определённую информацию. Для начала, позвольте узнать, что именно Вас интересует, ведь есть вероятность, что ни один рецепт не стоит вашего запроса, который может оказаться весьма низменным или неблагородным. К тому же рецепт самого полезного зелья у меня уже есть. — намекнул он на свой эликсир. — Вы заблуждаетесь в обоих выводах, мастер. — Почтительно склонил голову Локонс, как бы извиняясь за несогласие. — Что же, начну как вы и просили с необходимой мне информации, но дабы вы не оценили её как неподобающую, начну издалека. Не так давно, я планировал отдохнуть от своих нелёгких странствий в Греции, но к несчастью наткнулся на ещё одно приключение. Оно связано с хранителем Трезубца, который сменился пару дней назад. По лицу алхимика скользнула тень удивления, но рассказа он не прервал. — Как вы возможно догадались, это отчасти связано со мной и в то время, как я искал человека, который должен занять этот несомненно важный пост, я наткнулся на это. — он протянул Фламелю три свитка найденных в комоде. Тот развернул их и принялся вчитываться и в какие-то моменты глаза его загорались неподдельным недовольством, а иногда даже яростью. — Продолжайте. — проскрипел он сквозь стиснутые зубы. — Мы с бывшим хранителем трезубца обсудили эти рукописи и пришли к выводу, что их автор должен находиться именно здесь, в Париже, так как… — Так как Дюрандаль от его последнего хранителя не унести. — Закончил Фламель мысль за своего собеседника и на пару мгновений задумался. После чего огляделся по сторонам и махнул рукой. Люди начали вставать из-за столов и расходиться в разные стороны. Локонс удивлённо смотрел на удаляющихся «посетителей». — Я думал, что только половина… — озадаченно приподнял бровь он — остальные мне казались магглами. — Половина была сквибами. Но я поражён, что вы заметили. Вы меня даже не осуждаете? — Осуждаю? — ухмыльнулся Локонс — После того, что я видел на днях, я всецело поддерживаю. Если бы у меня была такая возможность, я бы тоже нанял себе в охрану человек сорок из аврората, чтобы они за мной везде таскались. — Насколько я понимаю, вам не нужна такая армия — хитро блеснул глазами старик — До меня доходили слухи о новом авторе романов. Даже предлагали почитать, но мне откровенно говоря не понравилась обложка. В моём возрасте начинаешь ценить время ещё сильнее, однако теперь я возможно выделю несколько часов и пролистаю ваши творения. — Только начните пожалуйста со второй книги. Первую можете вообще пропустить, на мой взгляд она вышла… не слишком элегантной. — Самокритика это хорошо, молодой человек — одобрительно качнул головой алхимик. — Я открою вам тайну, где сокрыто тело последнего из Роландов. Тем более, что судя по всему, это является тайной уже не для всех. Как бы это ни было иронично, мой дорогой друг. Но оно там, где и должно быть. В катакомбах Собора Парижской Богоматери. Если память мне не изменяет, то склеп за номером шестьдесят два. Локонс широко улыбнулся и склонился в поклоне перед пожилым волшебником. — Если вы не против, я бы предпочёл не доверять рецепт бумаге, ведь… — Нет, нет молодой человек. Я не возьму платы за подобное, тем более такой. Куда более интересно самостоятельно открывать новые грани, нежели приходить на всё готовое. Я стар, но ещё не выжил из ума. — В таком случае… не могли бы вы мне объяснить, как работает это зелье? — на этих словах начинавший вставать Фламель поперхнулся. — Что значит, как работает? — Ну… видите ли, я не зельевар. Честно признаться я тогда первый раз… за долгое время стоял за котлом, потому как намеревался приготовить кое-что по известному рецепту. Но нечто пошло не по плану и получился этот рецепт. Если вы не против… Алхимик тяжело вздохнул и накинув на плечи пальто поманил за собой горе зельевара.***
— Кого ты привёл, чёрт тебя подери, Николас? — раздался женский голос из гостиной дома Фламелей. — Это по работе, дорогая. — Голосом ещё более лощённым чем тот, на который способен Златопуст пропел француз, прижимая палец к губам и указывая на лестницу в подвал. Едва они оказались там, старший маг закрыл дверь и наложил на неё десяток заклинаний, некоторые из которых Локонс не понял вообще, мог лишь догадываться о их назначении благодаря тому, что уделил время на заучивание некоторых рун и вербальных вязей. — Итак. — посерьёзнел Николас Фламель. — В чём соль рецепта?***
Вот уже третью минуту комнату разрывал дикий смех зельевара временами переходящий практически на визг и хрипение. Он скакал по комнате пританцовывая и держа в руках образец представленный британцем для изучения. — Вы понимаете, что это немыслимо? Десятки поколений магов до моего рождения трудились над тем, чтобы обнаружить состав, в который Гибискус Оленистый передаст свои свойства и при этом не вывернет выпившего наизнанку. Буквально. Вы ходили по лезвию ножа, но ни один везунчик этого мира не сможет поспорить с вами в своём везении. Готов поклясться, что госпожа Фортуна в тот миг отвернулась ото всех кроме вас, ибо это просто невозможно! — Быть может все же объясните…? — засмущался Локонс, а Фламель радостно поставив пузырёк на стол достал лист пергамента и начал рисовать. — Гибискус Оленистый, действительно невероятно живучий цветок. Настолько, что может заново вырасти из одного единственного, малюсенького корешка. Поэтому внешний вид, который вы приняли за смерть цветка был лишь… периодом его жизни. Словно феникс он увядает чтобы через пару недель вновь зацвести. Бесконечный цикл растения, если вам угодно. Но не корни, корни. Корни не увядают никогда. Но так вот, с чем же это связано? Всего два слова — клеточная регенерация. Этот цветок единственный в своём роде обладающий таким значением деления клеток при сохранении их эффективности. Иначе говоря, его коэффициент полезного действия равен сотне процентов. Он не образует вредоносных клеток, а если они и появляются, то сразу же расщепляются другими клетками. В тот момент, когда вы его добавили в ваше, с позволения сказать, варево, случилось следующее. Значение его регенерационной эффективности шло на спад, что позволило ему вступить в реакцию с укрепляющим бальзамом для волос. Знаете почему он укрепляет? — Златопуст отрицательно покачал головой — Потому, что почки берёзы способствуют ускоренному усвоению остальных ингредиентов, а они представляют собой невероятно питательную смесь. Иначе говоря, языком магглов… эта штука очень калорийная. Как раз то, что нужно Гибискусу, который перестал черпать энергию для регенерации из почвы и магии. Но они никогда бы не соединились, если бы не так вовремя появившийся в вашем рецепте половник. Вы сказали, что он был на треть из серебра, на треть из меди и на остальную часть железным? Это поразительно, потому как каждый из металлов выполнил свою функцию. Серебро сыграло роль проводника, медь окислилась от попавшего туда сока гибискуса и реакция испарила ненужные элементы, в то время, как железо сыграло роль связующего элемента. Проблема была в том, что обычно эти металлы не могут расплавиться единовременно, да и сам по себе сплав необычный, однако здесь мы должны сказать спасибо флоббер червям. Их разогретые внутренности прекрасно плавят металлы. А это значит, что вы действительно создали зелье клеточной регенерации юноша, но судя по всему не понимаете, что это не лекарственное средство. — Нет? — удивился Локонс. — Но что это тогда? Алхимик снял с огня небольшой котелок с кипящей прозрачной жидкостью. — А я сейчас вам покажу. Вы ведь не против? — британец замотал головой. — на сто миллилитров раствора пять капель… — пробурчал француз глядя на высчитанное им несколько минут назад уравнение. — Итак. Момент истины. — сказал он и вмиг осушил до дна весь стакан. Морщины его начали разглаживаться, руки наливаться силой и укрепляться. Волосы из седых начали обретать цвет свежескошенного сена. — Это не зелье исцеления. Это зелье вечной молодости. — Лабораторию огласил истерический смех зельевара.***
За столом в гостиной сидело три молодых человека. Два мужчины и одна девушка. Всем нельзя было дать больше двадцати трёх — двадцати пяти. — И как долго продлится его действие? — наконец прервала молчание девушка поглядывая на часы. — В этом и прелесть, дорогая, что не скоро. Я подобрал такую пропорцию к раствору полыни, что зелье будет циркулировать в нашей крови около ста лет. Но боюсь, что до интоксикации трюк можно провести лишь трижды. Благодаря мистеру Локонсу — он кивнул в сторону гостя сидящего с супругами за столом. — Нам теперь вообще не сдался философский камень, он не возвращал нам молодость, а лишь продлевал мучения. — А золото? — с интересом спросил самый молодой из присутствующих, на что бывший старик хмыкнул и направив палочку на ещё одну дверь открыл её. За ней лежали горы самого разнообразного золотого барахла. — Я набил этот чулан двести лет назад. На всякий случай. — И за двести лет он взял оттуда только горстку золотых брусочков, чтобы перед друзьями похвастаться. Мы это внукам оставим. — Детям — нахально улыбнулся Фламель подмигивая похорошевшей жене. Локонс чувствовал себя несколько лишним в этой атмосфере праздника, а потому покинув дом алхимиков, тихо вышел на улицу. Во внутреннем дворике пегас довольно жевал какие-то кусты, а Ачэк с интересом наблюдал за этим. Решив не отвлекать своих магических соратников, Локонс поплёлся в направлении магической улочки, чтобы хорошенько накидаться. Было необходимо проверить регенерирующие свойства зелья и убедиться, что мастер верно подобрал пропорции раствора. Впрочем чувствовал он себя великолепно.***
«Никак не менее двух дней мне тогда понадобилось для того, чтобы подготовиться к нападению на Собор в самом центре Парижа, оккупированный братией чёрных магов, сторонников столь отвратительных ритуалов и слепцов, пытающихся поработить этот священный мир, что столь прекрасен и столь многогранен. Именно эти мысли поддерживали меня в минуты усталости и напряжения, когда человек начинает испытывать терзания и муки, способные скатить его в самые глубокие пучины отчаяния. Но я знал, за что именно я веду эту борьбу. За наступающий рассвет и восходящие в ночной небесной тиши звёзды. За волны, плещущиеся в мирной Темзе и любой другой речушке. Каждый раз, когда некий психопат срывает всевозможные покровы и пытается совершить то, что нельзя совершать. То, что противоречит самому естеству магии и желаниям природы, любой здравомыслящий человек должен взять в руки всё своё мужество, всю свою храбрость и двинуться на встречу своей судьбе в попытках защитить этот мир, и да поможет нам Мерлин и духи прочих великих магов сдержать порывающуюся вырваться на свободу тьму. Тот вечер для меня был особенным. Прошло ровно два года с тех пор, как я пустился в неустанное приключение и ни единого раза не показывался в родной Великобритании. Не почтил своим присутствием первые дни продаж новой книги и не оставил свой автограф. Пожалуй, когда вы будете читать эти строки, то это упущение уже будет исправлено и быть может именно на вашем экземпляре стоит столь же дорогая моему сердцу подпись, сколь и вашему. Но в тот момент, мысли перешли в совершенно иное русло. Я снарядился на эту битву так, словно моим противником было полдюжины драконов. Кстати, как ни странно, куртку и штаны именно из кожи этих созданий я выбрал для осады крепости моих врагов. Высокие сапоги, чёрный плащ с капюшоном и моя верная волшебная палочка, не раз и не дважды меня спасавшая из самых жутких и невероятных передряг. Я вышел на холодный осенний воздух и втянул носом угасающие ароматы выпечки. Мерцающие в небесах звёзды приветливо глядели на Париж с небес, благословляя каждого на прогулку под сенью желтеющей листвы деревьев. Яркие огоньки маггловских светильников непрерывно освещали мой путь и шедших мне навстречу людей. Несомненно кому-то из них мой наряд казался странным, но столь же несомненно они не знали, что повстречавшийся им путник направляется не иначе как в самое пекло. В логово настоящих преступников, готовый отдать свою жизнь в обмен на их. Маггл ли это или волшебник, в такие мгновения жизни всех равнозначны. Каждый из них был, есть или будет чьим-то сыном, дочерью, отцом или матерью и в этот самый миг находящиеся в городе бандиты ставят каждого из них под удар. Каждый может лишиться того, что имеет независимо от того, сколько волшебной крови льется в его жилах, качаемой горячим сердцем. По улице верхом на белоснежном коне проскакала представительница прекрасного пола из отдела маггловского аврората. В тот же миг я вспомнил, что не попрощался со своим пегасом названным Инцитатом, в честь жеребца императора Калигулы. Где-то на крыше блеснул хищный взор моего верного доставщика писем, любящего порой сопровождать своего хозяина. Но тогда же я отказался от возникших у меня мыслей. Отбросил их прочь и более никогда не возвращался к ним с того самого момента и то же самое хочу посоветовать своим юным и не очень читателям. Никогда не сдавайтесь. Битва не проиграна, пока полководец не отказался от сражения. Каждый из нас — полководец своей жизни, идущий вперёд по мягкой утоптанной тропе, или по острым как бритва камням. Можно порой остановиться и передохнуть. Можно сделать пару шагов назад, чтобы оглядеться правильно ли мы идём, но нельзя сдаваться. Нельзя ложиться поперёк дороги и дожидаться когда вас переедет Хогвартс-экспресс. Эти истины должны впитываться в вас с молоком матери, но если вам того было мало, эта книга призвана стать дополнением к нему. Запомните — из любой ситуации есть выход, и даже если ты висишь вниз головой со связанными руками. Поверьте уж мне. В этих размышлениях, с полной уверенностью в своих силах я подошел к площади, с которой открывался вид на большие ворота самого известного Парижского Собора. Я крайне надеялся, что оный уцелеет. Во всяком случае, в моих планах не было похоронить под ним преступников в полном составе, ведь вы меня знаете. Я всегда предпочитаю драке разговор за чашечкой горячего чая или шоколада. И обязательно с двумя кусочками сахара. Подойдя к дверному проёму из которого лилась католическая песнь, я повесил плащ на расположенную при входе вешалку. Крайне элегантной наружности, но на мой вкус чрезмерно неудобную. Пройдя вглубь я всего несколько мгновений наслаждался нотами льющимися из органа и незаметно проскользнул в узкий проход, ведущий в подвалы этого величественного сооружения. Не побоюсь этого слова — шедевра архитектуры. Внутри было промозгло и несколько слякотно, на каменном полу красовались мокрые следы от сапог, а это могло означать лишь одно. Я на верном пути, ибо сомневаюсь, что падре являются частыми гостями этих мест и заявляются сюда в полном составе. Нет-нет, всё было совершенно определённо. На границе коридора я заметил плывущее марево и пригляделся получше. Вне всяких сомнений по катакомбам были выставлены охранные чары предостерегающие местных нарушителей порядка о приближении их кары. Но предупреждать собственных оппонентов мне хотелось менее всего. Вместе с тем, кто знает, чего может стоить промедление, ведь и так два дня, за которые могло случиться непоправимое, ушли на подготовку. Вдохнув в грудь побольше воздуха я прошептал формулу определяющего защитный барьер заклятья и облегченно вздохнул. Моего прикосновения к чарам никто почувствовать не мог, ибо это был совершенно обычный охранный барьер с оповещением, который все учтивые и прилежные студенты проходят на третьем курсе. Ваш же покорный слуга владеет заклятиями любой сложности практически с пелёнок, а книги читает исключительно для того, чтобы вспомнить о них, как завещал один из отцов современных чар — Аристотель. Порой мне кажется, что сие учение о Логосе и впрямь имеет место быть в нашем бренном мире, но нельзя его мешать и с упорным трудом который требуется от каждого человека. Порой вспомнить труднее, чем выучить. Сняв немудрёную конструкцию я проскользнул дальше изучая дислокацию охраны и заслышал весьма заинтриговавший меня разговор. — Прекрати ты читать книги этого полудурка Локонса. Он же британец. Набрехал, лапшу на уши навешал, как они любят это делать а теперь ходит и всем впаривает свою дристню. (все обороты высказывания сохранены) — естественно, такого рода замечания меня возмутили и я уже было хотел выхватить палочку и добиться от невежи объективной оценки моих трудов, однако благодарный читатель вступился раньше меня, тем самым спасая своего товарища. — А мне нравится, интересно пишет гад. Ты только почитай, какой элегантный язык, какие обороты. Наверняка ты таких слов-то не слышал, маргинальный элемент. Это слово кстати, тоже из его книги. Вот ты деградируешь, а я расту, культурно обогащаюсь. Будь у меня в школе такие учебники заместо той нудятины, я бы читал их взахлёб по несколько раз в день и перечитывал бы потом. Не спорю, что подобная похвала была для меня приятной, а потому мне даже представилось, что возможно этот молодой человек может оказаться достойным избежать справедливого наказания. Ведь каждый имеет право на ошибку. Возможно на каком-то из этапов он оступился и попал в число этих ужасных людей по воле случая, но не по собственной воле. Но тогда я услышал оскорбления, которого не смог стерпеть. — Жалко только видать мужик голубок. Даже обидно за него немного — с грустью заметил неблагодарный читатель. — Да как Вам могло прийти в голову подобное?! — вскричал я на этого джентльмена, негодуя. — Неужто вы невнимательно читали мои книги? Я обожаю дам за их красоту и элегантность и готов любой девушке прийти на помощь. Как вы посмели предположить, словно моя ориентация вызывает у кого-либо сомнения?! Это настоящее хамство, я подам на Вас в суд за клевету. Но увы, мои возражения были восприняты охранниками неблагосклонно и завязалась не только словесная, но и волшебная перепалка. Пользуясь всем арсеналом настолько безобидных проклятий насколько возможно…» — Bombarda… Seco… Expulso… fragmentum… fulgur — Нескончаемой чередой заклятья покидали кончик волшебной палочки Локонса и осыпали противников в попытке причинить такой вред, после которого они уже не поднимутся. В этот момент прямо над головой Златопуста не успевшего скрыться за укрытием просвистел луч смертельного проклятья. Пришедший в ярость писатель высунул палочку из-за заграждения — ira de caelo — раздался шлепок и выглянув из-за опрокинутого стола Локонс увидел три кровавых блина на полу крипты. Отскабливать их наверняка придётся долго. «Я постарался обездвижить своих противников и в конечном итоге мне это удалось. Пройдя мимо них, я оказался в широком коридоре по которому мне навстречу спешило подкрепление заслышавшее звуки борьбы. Едва ли мне было под силу одолеть такое число противников а потому я решился на отчаянный шаг, который применим настоящим рыцарем лишь в крайнем случае. Побег. А если рыцарь к тому же подобающе образован, то может предпочесть симуляцию побега. Нырнув обратно, я навёл вокруг себя не слишком качественные, но достойные для столь короткого времени чары иллюзии, скрывшие угол в который я вжался и вместе с этим используя тайные техники почерпнутые мной в южной Америке создал проекцию своего двойника убегающего вверх по лестнице, которую прибывшие маги как раз и заметили ринувшись за ней в полном составе. Наверняка за следующим поворотом она испарится, так как визуальный контакт был утерян и управлять ею было затруднительно. Дождавшись, когда топот ног слегка притихнет, я двинулся в направлении, откуда заявилась вся эта компания злобных невеж, в поисках автора несколько неприятных рукописей, попавших в мои руки в прошлой части серии моих книг. Я буквально чувствовал собственным сердцем, что близок не только к разгадке тайны, но и к спасению этого замечательного городка и жителей, его населяющих. Ибо в этих коридорах воистину творилась магия. Каждый камень, каждый булыжник был напитан магической энергией, сравнимой пожалуй даже с Хогвартсом, древним замком расположенном в Шотландии, моей родной и горячо обожаемой школой. Я плёлся по длинным коридорам, осторожно оглядываясь по сторонам, стараясь определить источник этой невообразимой силы. И конечно такой источник был найден. В нескольких десятках метров впереди я увидел свечение и понял, что это мой шанс. Я должен либо действовать в этот самый миг, либо покинуть стены этого лабиринта. И если вы подумали, что ваш верный слуга мог бы выбрать второй вариант, вы ужасного обо мне мнения. Двинувшись вперёд я преодолел определённую границу. Рубеж, если позволите, за которым магия чувствовалась ещё сильнее. Невообразимо сильнее. А в самом центре круга стоял мужчина средних лет. Светловолосый, кареглазый и в длинной мантии распростёртой по полу. Как только я появился в зале он заинтересованно поднял на меня взгляд и не отрывал его до тех пор, пока взмахом палочки я не затворил огромные дубовые двери ведущие в это помещение. — Как вы понимаете, я не позволю вам совершить то, что вы хотите сделать. — указал я на ужасающую картину. В центре помещения, над тленным телом парило четыре магических артефакта соединяемых золотым лучом света пронизывающем их, а в руке мага вытянутой над ними красовалось трепещущее человеческое сердце. В тот миг я осознал значение этого ритуала. Безумец желал объединить эти могущественные инструменты и стать их единоличным, полновесным хозяином, способным если не на всё, то на крайне многое. Сердце и было символом его власти над предметами. Символом подчинения ему и наверняка принадлежало предыдущему владельцу одной из висящих в воздухе вещей, среди которых кроме посоха Гунгнира и меча Дюрандаля также парили лук и кинжал, кои увы, но я не мог определить. — Бесполезно, пошел вон, мальчишка. — Просипел мужчина крепче сжимая сердце трепещущее в его руке. — Этот мир мой. Я владею этими вещами, они мои по праву, по праву силы. Никто, никто, лишь я, я! — визжал мужчина, а собирающаяся магия всё сильнее раскручивала артефакты покоящиеся над грудью покойного рыцаря. — Ни один человек не может обладать такой силой. Это ты глупец, если возомнил, словно тебе по силам стать хранителем такого числа артефактов. — скептически, но совершенно справедливо заметил я. Ложных надежд о происходящем я не испытывал. Если всё продолжится, наверняка может произойти взрыв и тогда сверху просто тряхнёт, а вот тут всё завалит погребая под валунами и меня и моего оппонента. И тогда я решился на ход неожиданный, на ход, требовавший от меня не только смекалки, но и толики безумия, коим я, признаться честно, порой наверное страдал. Манящими чарами, я вызвал сердце, покоящееся в руке этого некроманта и оно мгновенно рвануло в мою сторону, увлекая за собой и иные инструменты, растянувшиеся в нелепую череду артефактов. И тут, они неожиданно начали лопаться, крошиться на мелкие осколки под нечеловеческий вопль этого мага, и тогда я решил завершить начатое. Я сжал трепещущее у меня в руке сердце, и тогда всё стихло. Магия словно осознав, что гибель всего сущего отменяется, вернулась в стены этого величественного сооружения, а маг, стоящий некогда у постамента рухнул замертво. Тогда я задавался вопросом, в чём причина столь сильной его немощности и отчаянного нежелания бороться до конца. Но ответ стал очевиден когда я перевернул его дряхлое тело. На месте сердца красовалась большая, начавшая кровоточить рана. Это было не сердце убитого им хранителя. Он сам — и был хранителем одного из артефактов, возомнивший, будто сможет подчинить себе и все остальные. Тут же стали ясны и причины проводимого в Сербии ритуала, столь вероломно мной прерванного. Он должен был стать страховкой, сотворить демона, чья сущность вероятно была привязана к этому хранителю и чьё место занял бы этот старик в случае неудачного проведения ритуала. Но судя по всему из-за произошедшего, он решил действовать быстрее, позабыв об осторожности и понадеявшись на собственных последователей. Напрасно. Из этого можно вынести ещё один урок — можно верить в своих друзей, но надеяться нужно только на себя. Позади раздался грохот. Дубовые створы закачались, но устояли. Подняв с тела усопшего волшебную палочку, я бросил её в огонь. Ни к чему сохранять подобные реликвии, пропитанные злом и мраком, а эта палочка вершила многие злодеяния. Бросив взгляд на осколки древних артефактов, которым уже никогда было не суждено стать использованными во вред, я подготовился к решающей битве и снял заклятье с дубовых врат. Они распахнулись и прямо передо мной оказались… Кто бы мог подумать, как всегда вовремя, доблестные служители аврората» — Стойте — выкрикнул Локонс убирая палочку и показывая руки вломившимся стражам правопорядка. — Я Златопуст Локонс, я прервал ритуал объединения древних артефактов, в результате которого они были полностью уничтожены! Держащая его на мушке француженка ошарашенно хлопала глазами но потом подала знак двоим сопровождающим проверить тело. — Это Гроцкий, мэм. Он мёртв. — Сразу скажу, это не совсем я, я только ритуал прервал! Готов поделиться воспоминаниями и оказать содействие следствию совершенно добровольно! У меня даже документы есть! — понурившись сообщил Златопуст прибывшим. — Разберёмся — протянула девушка. Британца повязали и повели в зал дознания своевременно изъяв вещевой мешок, наотрез отказывающий открываться.***
— Премного благодарен сэр. Если бы не вы, меня бы ещё дня три там продержали! — Жаловался убийца очередного тёмного лорда идущему рядом Николасу Фламелю. — Пустяки. Главное, что всё получилось. Так как они там оказались? Всё-таки у них был на него рейд и был смысл им сообщить? — Они оказались там случайно. Рядом с Собором дежурил аврор и увидел как изнутри выбежала кучка магов бандитской наружности, огляделась по сторонам и пожимая плечами ушла обратно. Он конечно сразу сообщил на пост и выслали три наряда. Когда те прибыли и спустились в катакомбы то артефакты измерения магии зашкалили и показали ритуал. Ну они и решили, что припёрли кого-то очень удачно, но оказалось, что опоздали. — И как ты это узнал? Они рассказали? — Ну… выведал во время допроса, когда мной занимался их штатный окклюмент. Кстати сумку им открыть так и не удалось и пришлось её досматривать с моего дозволения, спасибо за книгу древнейших скандинавских рун, мастер. Оба мужчины громко расхохотались. Их путь пролегал к бару на Елисейских Полях.